На часах было чуть за восемь утра, а Полина уже чувствовала себя выжатой как лимон. Поднялась затемно: нужно было всё успеть — убраться, приготовить, на стол накрыть. И главное — не подвести. Сегодня был юбилей мужа, а значит, к обеду в дом нагрянет его мать, Варвара Павловна. «Помочь», как она говорила. А на деле — снова закатит глаза, подметит каждую пылинку и выставит Полину полной неумехой.
Сквозь стекло моросил ленивый дождь, редкие листья, облепляя окна, напоминали Полине её собственные тревоги. Она расставляла тарелки, начищала до блеска вилки и всё пыталась не думать, как бы не сорвался этот день.
— Ну и где тут хозяйка?! — с коридора раздался острый голос Варвары Павловны.
Полина глубоко вздохнула, вытерла руки и медленно пошла встречать свекровь.
— Уже иду, Варвара Павловна, — откликнулась она, натягивая улыбку.
Свекровь, как всегда, одета с иголочки — плащ кремового цвета, сумка с лакированными ручками, взгляд холодный и колючий.
— Здравствуй, Полина, — произнесла она с ноткой яда. — Что-то вид у тебя не праздничный. Так гостей встречать нельзя.
— Плохо спала, — пробормотала Полина, забирая пакеты.
— А надо не спать, а готовить. Ты посмотри, какая разруха! — Варвара Павловна уже была на кухне и принялась открывать шкафчики, цокать языком, осматривать всё с ног до головы. — Ну и бардак у вас! Ничего не найти! Ты чем вообще занимаешься дома?
Полина отвернулась к окну, делая вид, что услышала не всё. На душе скребли кошки. Снова этот день, снова эти упрёки.
Свекровь не умолкала:
— Всё не по местам. Продукты разложены абы как. Максим, бедный, с работы приходит — а тут у тебя то салаты недосолены, то суп пересолен. И главное — ни детей, ни порядка!
Последняя фраза ударила сильнее остальных. Полина едва удержалась, чтобы не застонать вслух. Уже пять лет, как они с Максимом женаты. Пять лет, и всё безуспешно. Она устала объяснять, оправдываться, носить на себе вину, в которой не была виновата.
— Варвара Павловна, — начала она осторожно, — мы ведь говорили…
— Ты говорила. А я — слушала. Только всё это сказки. Ты не хочешь, Поля. Не готова. Боишься. А Максим страдает.
Полина замерла. Хотелось закричать, разбить что-нибудь, выбежать под дождь и исчезнуть. Но она просто молча продолжила расставлять продукты.
К вечеру в доме было всё идеально: стол ломился от угощений, в зале пахло пирогами и корицей, свет ложился мягко на скатерть. Полина поправляла приборы, ловя каждое слово свекрови, каждый жест. Та сидела в углу, наблюдая, словно генеральный инспектор.
Максим вернулся с работы пораньше, заглянул в кухню, поцеловал жену, обнял мать. Был в хорошем настроении.
— Ну как тут, мои девочки?
— Справляемся, — ответила Варвара Павловна. — Хотя не без помощи, конечно. Без меня тут давно бы всё развалилось.
Максим посмотрел на жену, сжал её плечо. Она благодарно кивнула.
Гости собрались быстро. Пришли друзья Максима, родственники, коллеги. Смеялись, тосты сыпались один за другим. Полина суетилась, наполняя бокалы, приносила горячее, улыбалась, словно всё было хорошо. Но внутри у неё горело. Она знала — свекровь не упустит момента.
И вот, в один из тостов Варвара Павловна встала с бокалом и сказала:
— Всё у нас есть. Сын — красавец, работа — есть, жена — вроде как старается… Только внуков нет. Пять лет! А всё тишина. Хоть бы одного родили уже.
Комната замерла. Кто-то неловко кашлянул. Полина побледнела. Она видела, как потемнело лицо Максима. Видела, как напряглась её мама, как сестра зло сжала салфетку в руках.
Молчание нарушил он. Максим встал, ударил по столу кулаком:
— Хватит. Раз уж вы все здесь, скажу. У нас нет детей по моей вине. Это я не могу. Не Полина. Я.
Он сел. Полина хотела обнять его, но не смогла пошевелиться.
Тётя Лида первая произнесла:
— Ты молодец, Макс. Не каждый мужчина способен на такое.
Потом послышались поддерживающие слова. Варвара Павловна молчала, красная, как рак. Она впервые оказалась в положении, когда её слова обернулись против неё.
После гостей наступила тишина. Полина собирала со стола, Максим стоял у окна.
— Прости, что не сказал тебе раньше, — произнёс он. — Просто боялся. А потом понял, что больше не могу, когда увидел, как ты страдаешь.
— Спасибо, — прошептала Полина. — Ты меня защитил. Но что дальше?
Максим обернулся:
— А дальше… Дальше давай поедем в приют. Посмотрим. Может, это наш путь.
Полина всмотрелась в его глаза. Там была уверенность. Спокойствие. Она кивнула:
— Да. Давай.
Они приехали в детский дом через несколько дней. Их встретила заведующая — строгая, но доброжелательная. Они поговорили, прошли по залам. В комнате играли дети. Мальчик лет трёх сидел с машинкой и серьёзно рассматривал игрушки. Его звали Тимофей.
— Он спокойный. Один из тех, кто всё понимает, хоть и не говорит много, — сказала заведующая.
Полина опустилась рядом с мальчиком:
— Привет. Я Полина. А это Максим.
Тимофей посмотрел на неё. Потом протянул машинку:
— Подарок.
Максим посмотрел на жену. У неё на глазах стояли слёзы. Они вышли в коридор.
— Я не могу его тут оставить, — сказала Полина.
— И не надо. Он наш.
Через месяц Тимофей жил с ними. Всё изменилось. Дом стал другим. Полина вставала рано, готовила завтрак, плела косички, читала сказки. Максим приходил с работы и первым делом бежал в детскую. Тимофей звал их мамой и папой. Всё стало настоящим.
Варвара Павловна не звонила. Но однажды появилась. На пороге. С сумкой.
— Можно войти? — спросила она. Впервые — без упрёков.
Полина открыла дверь.
— Он дома? — спросила свекровь.
— Да. В детской.
Тимофей выглянул:
— Мама, а кто это?
— Это бабушка, — ответила Полина.
Мальчик подошёл и протянул ей новую машинку:
— На. Это теперь ваша.
Варвара Павловна присела на корточки и впервые улыбнулась по-настоящему:
— Спасибо, внучек.
Полина стояла рядом и вдруг поняла: всё. Точка поставлена. А в сердце — мир.
