Софья лежала в постели и слышала, как Виталий собирается на работу. Звон ключей, скрип паркета, хлопок входной двери. Ни слова прощания, ни поцелуя на дорожку. Так уже третью неделю подряд.
Когда-то их утро начиналось совсем иначе.
Он будил её поцелуем в шею, она варила кофе, они завтракали вместе, обсуждали планы на день. Теперь каждый жил по своему расписанию, пересекаясь только за ужином — и то не всегда.
Что изменилось?
Софья часто задавала себе этот вопрос, лёжа в темноте после очередной мелкой ссоры. Вроде бы ничего кардинального не произошло. Работают оба — она менеджером по закупкам в торговой компании, он содержит автосервис. Деньги есть, квартира хорошая, здоровье не подводит. Но счастья нет.
А может, его и не было никогда? Может, первые годы брака — это просто эйфория новизны, которая неизбежно проходит?
Софья встала, приняла душ, намешала себе кофе. За окном моросил октябрьский дождь. На работе ждали проблемы с поставщиками — два контракта сорвались, начальство нервничает. Дома — молчаливый муж и ощущение, что живёшь с чужим человеком.
На работе день прошёл как в тумане. Переговоры, звонки, разборы полётов. К вечеру голова гудела от усталости. Хотелось домой, но не к Виталию — к тому дому, где тебя ждут, где интересуются твоими делами, где можно расслабиться и почувствовать себя любимой.
Виталий пришёл раньше неё. Сидел на кухне с банкой пенного, листал новости в телефоне. Поднял глаза, когда она вошла, кивнул.
— Привет.
— Привет. Как дела?
— Нормально. А у тебя?
— Тоже нормально.
Больше говорить было не о чем. Или не хотелось. Софья достала из холодильника полуфабрикаты, сунула в микроволновку. Виталий допил, ушёл в комнату включать телевизор.
За ужином они молчали. Изредка Виталий комментировал новости, Софья поддакивала. Потом каждый занялся своими делами — она читала, он играл в какую-то игру на планшете.
Перед сном — традиционный мини-конфликт.
— Соф, можешь телевизор сделаешь потише? — попросил Виталий, не поднимая глаз от планшета.
— Я уже выключила телевизор.
— А что тогда орёт?
— Это у соседей.
— А, понятно. Думал, у нас.
Это он кричал из спальни. И снова тишина. Даже этот крошечный диалог давался с трудом, через силу.
Софья выключила свет, пошла тоже спать, легла спиной к мужу. Слушала его дыхание, чувствовала тепло его тела — и понимала, что это тепло чужое.
Между ними лежала невидимая стена, которая с каждым днём становилась всё толще.
Так продолжалось месяцами. Мелкие бытовые трения, недомолвки, накапливающееся раздражение. Виталий злился, что Софья не интересуется его работой. Софья обижалась, что муж воспринимает её как обслуживающий персонал. Каждый считал себя правым, а партнёра — эгоистом.
Взрыв случился в пятницу вечером.
Софья пришла домой усталая — день выдался тяжёлый, сорвалась крупная сделка, начальник устроил разнос. Хотелось выговориться, получить поддержку.
Виталий лежал на диване с телефоном. Увидев жену, даже не поздоровался — настолько увлёкся перепиской.
— Виталь, — позвала Софья.
— Угу, — отозвался он, не отрываясь от экрана.
— У меня сегодня полный кошмар на работе был.
— Да? — равнодушно спросил он.
— Контракт на два миллиона гривен сорвался. Начальник чуть инфаркт не схватил.
— Понятно.
— Виталь, ты меня слушаешь?
Виталий неохотно поднял глаза.
— Слушаю. Контракт сорвался, начальник расстроился.
— А тебе не интересно почему?
— Интересно, — солгал он.
— Не интересно. Ты в телефоне сидишь.
— Рабочие вопросы решаю.
— В пятницу вечером?
— А что, время кончилось?
— Виталь, мне нужна поддержка. Плохой день был.
— А у меня хороший, что ли?
— Не знаю. Ты не рассказываешь.
— Так ты не спрашиваешь.
— Спрашиваю. А ты отвечаешь «нормально».
— Потому что нормально.
— Всегда нормально? Каждый день?
— А что должно быть? Праздник каждый день?
Софья почувствовала, как внутри закипает злость.
— Не праздник. Но хоть что-то, кроме «нормально».
— Ну хорошо. Сегодня было плохо. Довольна?
— Почему плохо?
— Клиент чудной попался. Машину угробил, а виноваты мы.
— И что произошло?
— Да ничего особенного. Обычная ситуация.
— Виталь, я же хочу понять! Расскажи подробнее.
— Зачем тебе подробности? Всё равно не поймёшь.
— Почему не пойму?
— Потому что ты в автомобилях не разбираешься.
— Но я разбираюсь в людях. И в проблемах.
— В каких проблемах?
— В любых! Я же твоя жена!
Виталий отложил телефон, посмотрел на Софью внимательно.
— Жена. И что это означает?
— То, что мы должны поддерживать друг друга.
— Поддерживаем.
— Как поддерживаем? Ты даже не спросил, что у меня случилось!
— Спросил. Ты сказала — контракт сорвался.
— И всё? Больше ничего не интересно?
— А что ещё должно быть интересно?
— Как я себя чувствую! Что переживаю! Нужна ли помощь!
— Ну так скажи — нужна ли?
— Сам должен понять!
— Как я должен понимать то, что ты не говоришь?
— По глазам! По настроению! Мы сколько лет вместе?
— Семь лет. И что?
— За семь лет можно научиться чувствовать друг друга!
— Я чувствую. Ты расстроена.
— И что дальше?
— Дальше… не знаю. Что я должен делать?
— Обнять. Пожалеть. Сказать, что всё будет хорошо.
— Но я же не знаю, будет ли хорошо.
— Не важно! Важно показать, что тебе не всё равно!
Виталий встал с дивана, подошёл к жене, неловко обнял.
— Всё будет хорошо, — механически произнёс он.
Софья отстранилась.
— Не так.
— А как?
— Искренне.
— Я искренне сказал.
— Неправда. Ты сказал, потому что я попросила.
— Ну и что? Результат же тот же.
— Результат не тот! Я хочу, чтобы ты сам хотел меня поддержать!
— Хочу.
— Нет, не хочешь. Тебе всё равно.
— Не всё равно.
— Всё равно! Если бы не всё равно, ты бы сам обнял!
— Я не умею читать мысли!
— А я умею? Но чувствую же, когда тебе плохо!
— Когда мне плохо?
— Часто. Приходишь злой, мрачный.
— И что ты делаешь?
— Стараюсь не приставать с расспросами.
— Вот видишь. А я приставаю?
— Ты вообще ничего не делаешь!
Ссора набирала обороты. Каждый доказывал свою правоту, не слышал аргументов другого. Накопленная за месяцы усталость выливалась в взаимные обвинения.
— Знаешь что, — сказал Виталий, когда крик достиг пика, — достала ты меня.
— Взаимно.
— Вечно недовольная, вечно что-то не так.
— А ты вечно отсутствующий. Физически дома, а мыслями летаешь непонятно где.
— Потому что дома неуютно.
— Это почему это тебе неуютно?
— Потому что ты превратила нашу квартиру в гостиницу. Каждый сам по себе.
— Я превратила? А ты что делал?
— Я работал!
— И я работала! Но при этом готовила, убирала, стирала!
— Никто тебя не заставлял!
— Как не заставлял? А кто должен был это делать?
— Ты же хотела семью — замужество!
— Не хотела! Просто понимала — если не я, то никто!
— Я бы справился!
— Да? А почему не справляешься сейчас?
— Потому что ты всё взяла на себя!
— Взяла, потому что ты не делал!
— Делал! Но ты переделывала по-своему!
— Когда переделывала?
— Всегда! Посуду помою — ты перемываешь! Уберу — ты переубираешь!
— Потому что плохо делаешь!
— Вот видишь! Сама признаёшь!
— Признаю что?
— Что я по твоему мнению с руками не из того места!
— Умеешь, но не хочешь!
— Не хочу, потому что всё равно переделаешь!
Круг замкнулся. Каждый обвинял другого в том, что отношения зашли в тупик.
Кульминация наступила, когда Софья увидела в телефоне мужа незнакомое женское имя.
— Кто такая Вера СТО? — спросила она, когда он отложил телефон.
Виталий побледнел.
— Откуда ты знаешь?
— Видела на экране. Кто это?
— Сотрудница.
— Какая сотрудница? У тебя все мужики работают.
— Новая. Администратор.
— И что она тебе пишет?
— Рабочие вопросы.
— В пятницу вечером?
— А что, рабочие вопросы только в будни решаются?
— Покажи переписку.
— Зачем?
— Хочу посмотреть на рабочие вопросы.
— Не покажу.
— Почему?
— Потому что это личная переписка.
— С сотрудницей?
— Да.
— Виталий, ты мне изменяешь?
Он вскочил с дивана, лицо исказилось от ярости.
— Как ты смеешь?! Как можешь такое подумать?!
— А что мне думать? Тайные переписки, новая сотрудница…
— Ничего тайного нет! Обычная переписка!
— Тогда покажи!
— Не покажу! Потому что не хочу оправдываться!
— Перед женой оправдываться не хочешь?
— Перед никем! Я ничего плохого не делаю!
— Тогда в чём проблема показать?
— В том, что я не обязан отчитываться за каждое сообщение!
— Обязан, если жена просит!
— Не обязан! У меня есть право на личную жизнь!
— Какую личную жизнь? Ты женат!
— И что? В браке нет права на личную жизнь?
— Есть, но в разумных пределах!
— А кто определяет эти пределы? Ты?
— Мы вместе!
— Ты определяешь! Как всегда!
— Я ничего не определяю! Просто хочу знать, с кем муж переписывается!
— А я не хочу отчитываться!
— Значит, есть что скрывать!
— Ничего нет! Просто принцип!
— Какой принцип?
— Принцип свободы!
— От жены свободы хочешь?
— От контроля!
— Это не контроль, а забота!
— Это контроль! Тотальный контроль!
— Виталий, ты ведёшь себя как виноватый!
— А ты как следователь!
— Потому что ты врёшь!
— Ничего я не вру!
— Врёшь! И скрываешь!
— Как же меня заело это выслушивать каждый день! Каждый день находишь повод придраться! Каждый божий день пилишь и пилишь! Ну нет моих сил больше! Невозможно с тобой разговаривать! Упёртый! Забирай свои тряпки и проваливай — зашипел муж, размахивая руками и подёргивая глазом — Надоело мне это! Надоели твои подозрения и претензии!
Софья посмотрела на него удивлённо. Спокойно, даже с некоторым любопытством.
— Тааааак! Ты уверен? — спросила она.
— Более чем! Собирайся и уходи!
— Хорошо, — кивнула Софья. — Только учти — если уйду, то не к маме на недельку. Навсегда.
— И прекрасно!
— Прекрасно.
Она пошла в спальню, достала сумку, начала складывать вещи. Виталий топтался в дверях, наблюдал.
Софья паковалась методично, без спешки. Взяла только самое необходимое — одежду на несколько дней, документы, косметику. Виталий молчал, но она чувствовала — он растерян.
Она взяла сумку, прошла к выходу. Виталий шёл следом.
Дверь закрылась.
Виталий остался один в пустой квартире. Первые часы чувствовал облегчение — наконец-то тишина, никто не пилит, не требует отчётов. Можно расслабиться, заказать пиццу, посмотреть фильм.
Но к утру облегчение сменилось растерянностью. Проснулся — а рядом никого.
На второй день стало хуже. Виталий понял — он не умеет жить один. За семь лет привык, что жена ведёт хозяйство, покупает, готовит, моет, какой-никакой создаёт уют. Теперь дом превратился в пустую коробку.
К среде Виталий сломался. Позвонил Софье.
— Алло.
— Соф, это я.
— Слушаю.
— Как дела?
— Нормально.
— Где живёшь?
— У подруги.
— Долго собираешься там жить?
— Не знаю.
— Соф, давай встретимся. Поговорим.
— О чём?
— О нас.
— Нас больше нет.
— Почему нет?
— Потому что ты сам сказал.
— Я был неправ.
— Понятно.
— Софья, я понял — без тебя не могу.
— Жалко.
— Вернись.
— Нет.
— Почему?
— Не хочу.
— Соф, я же извиняюсь!
— Принято.
— Тогда вернись!
— Извинения и возвращение — разные вещи.
— Что ты хочешь?
— Ничего. Живи как хотел.
— Не хочу один!
— Твои проблемы.
Она отключилась.
Виталий метался по квартире, не находил себе места. Звонил ещё несколько раз — Софья не брала трубку.
К пятнице он сдался окончательно. Приехал к подруге, где жила Софья.
— Можно поговорить? — попросил он.
— О чём?
— О том, что я заигрался.
— Это уже прогресс.
— Соф, я всё понял. Без тебя жизни нет.
— А с той Верой?
— Какой Верой?
— СТО.
— А, эта. Да она замужем. И вообще… мне она неинтересна. Она сотрудница!
— Тогда почему скрывал переписку?
— Потому что характер. Подумал — докажу, что независимый.
— Доказал.
— Доказал. И что получил? Пустую квартиру и холодный ужин.
— Жалко.
— Софья, вернись. Прошу тебя.
— А если я не вернусь?
— Тогда… не знаю. Буду жить один и страдать.
— Долго будешь страдать?
— Пока не умру.
— Виталий, ты же понимаешь — если вернусь, всё должно измениться?
— Понимаю.
— Не только слова, но и поступки.
— Я изменюсь.
— Посмотрим.
Софья собрала вещи, села в машину к Виталию. Ехали молча — каждый думал о своём.
Дома Виталий был трогательно заботлив. Помог снять куртку, хотел принести тапочки…
— Где они? — удивился он, ища в коридоре. — Были же здесь…
Софья улыбнулась, наблюдая, как муж ползает по полу в поисках её домашней обуви.
— Под кроватью они…
— Вот, нашёл! — торжествующе объявил он, выныривая из-под кровати с пыльными тапочками. — Далеко заползли.
— Спасибо, — сказала Софья, обуваясь.
Виталий смотрел на неё виноватыми глазами.
— Знаешь, — признался он тихо, — я даже твои тапки без тебя не мог найти. Всё развалилось.
Софья кивнула. Поняла — он действительно осознал свои ошибки.
— Ладно, — сказала она. — Будем пробовать жить заново.
— Будем, — горячо согласился Виталий. — Я всё изменю.
— Посмотрим.
И правда стал меняться. Не сразу, не без срывов, но менялся. Спрашивал о делах, рассказывал о своих, помогал по хозяйству. Софья тоже старалась — меньше контролировала, больше доверяла.
Получалось не всегда. Иногда возвращались старые привычки. Но теперь они знали — потерять друг друга легко, а найти заново очень трудно.
