— Простите, ради всего святого! Кажется, мой пёс сегодня встал не с той лапы, — твердил Илья, вцепившись обеими руками в поводок.
Пёс, будто не слыша хозяина, низко рычал, тявкал и рвался к мужчине в сером плаще. Вид у того был неважный: побелевшее лицо, полусогнутые колени, осторожная попытка отползти подальше — лишь бы собака не достала. Страшно было всем: и прохожему, и Илье — он понимал, что если не удержит зверя…
Наконец незнакомец, встретившийся им на рассвете по пути к реке, юркнул за поворот и исчез. Илья шумно выдохнул, а потом нахмурился:
— Это что сейчас было, Брут? Ты понимаешь, что напугал человека до полусмерти? Он шёл себе мимо, никого не трогал — ни меня, ни тебя. Что с тобой творится?
Он глянул псу в глаза и не увидел ни тени раскаяния. Брут вертел головой, всматривался в заросли, принюхивался и тянул к воде. Илья крепче перехватил поводок и продолжил ворчать:
— Если этот мужчина напишет на нас заявление — мало не покажется. Этого добиваешься? Хочешь, чтобы у меня из-за тебя проблемы начались? Куда ты всё смотришь? Эй, я с тобой разговариваю!
Пёс, вместо того чтобы послушно притихнуть, метался вперёд-назад и рвался из рук. Резкий рывок — ещё один — и ещё…
Илья в изумлении посмотрел на обрывок поводка в собственной ладони, потом на Брута, который стрелой понёсся к воде, и сам сорвался с места:
— Стоять! Немедленно вернись, слышишь?!
Если спросить у собачников, почему у них вообще появилась собака, кто-то непременно скажет: «Да я и не собирался… как-то само вышло». Илья был из таких. Собачником по обстоятельствам.
Однажды вечером, возвращаясь с работы, он спустился в подземный переход — и увидел возле ступеней мальчишку лет одиннадцати с картонкой. Красным маркером на ней кричало: «ЗАБЕРИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА». Илья сперва растерялся: парнишка просит забрать… его? Но взгляд упал на коробку на холодном бетоне — там жалобно сопел щенок. Пазлы сложились.
«Он просит не за себя — за собаку».
— Почему отдаёшь? — присел Илья рядом. — Щенок же породистый.
— Это не я решил, — мальчик виновато потупился. — Папа велел от него избавиться.
— Папа?
— Ага… А я не могу просто взять и выкинуть. Вот и пристроить пытаюсь. Даже в школу не пошёл. Но если сегодня никто его не заберёт — Дику придётся ночевать на улице. Он же маленький, ещё и под колёса может…
— И с чего папа надумал избавляться? Он что-то натворил?
— Папа сказал, что Дик — самый непослушный пёс на свете, толку из него не выйдет. И что больше никогда не купит мне щенка. Вот…
— Непослушный? — Илья улыбнулся. — Да он же кроха. Много ли ты хочешь от малыша? Чтобы слушался — воспитывать надо. Рано на нём крест ставить.
— Я так и сказал… почти слово в слово, — мальчишка едва не расплакался. — А папа и слушать не стал. Сказал: «Не избавишься — сам отвезу в лес, и всё».
В тот вечер Илья стал хозяином. Не потому, что мечтал — даже не думал. Просто не хотел, чтобы щенок оказался на улице. И хотел доказать папе мальчишки (и себе, чего уж) простую вещь: собака, которую любят и учат, понимает с полуслова. Щенки — как дети, только на четырёх лапах и с хвостом. Детей ведь в лес не вывозят за непослушание.
— Он меня не слушается! Точнее, слушается, но через раз. Говорю «Рядом!» — он уносится на другой конец улицы. Командую «Место!» — всё равно прётся за мной. Обувь грызёт, мебель портит, хотя я ему человеческим языком объяснил… — жаловался через год Илья профессиональному кинологу, куда записался с Брутом.
— Сколько времени вы проводите с псом? — уточнил специалист.
— Ну… как все, наверное. Утром и вечером гуляем. Часа два в сумме точно.
— Когда отрабатывали команды, закрепляли похвалой и лакомством?
— Конечно! Я книгу по дрессировке купил — всё по науке. Он вроде понимает, но… не всегда делает. Свой на уме. Как думаете, надежда ещё есть?
— Есть, — кивнул кинолог. — Для начала совет простой: проводите с ним больше времени, не только прогулка «для галочки».
— Вы считаете, если я буду дольше гулять, он станет послушнее?
— По правде, проблем в его поведении я не вижу. Меня он слушает. Брут, сидеть!
Пёс мгновенно сел и не сводил глаз со специалиста, весь — внимание.
— Лежать!
Брут послушно улёгся и замахал хвостом.
— Видите? — улыбнулся кинолог. — Очень даже управляемый парень. Допзанятия не требуются. Лучше укрепите доверие. Собаки — социальные, им тяжело, когда они сами по себе.
После этой беседы Илья перестроил режим. Стал вставать на полтора часа раньше, дольше гулял, задерживался по вечерам, а по выходным и вовсе пропадал с Брутом на свежем воздухе. И прогресс был. Но всплыла другая беда.
— Он начал бросаться на людей! Раньше такого не было. Не понимаю, почему.
— На всех подряд? — уточнил кинолог.
— Нет. Выборочно. И по какому принципу — бог весть. Вчера, например, яростно облаял парня, который кинул пустую банку в кошку под деревом. А на прошлой неделе едва не сорвался на соседа — тот гонял голубей возле подъезда.
— Голубей гонял? — специалист криво усмехнулся.
— Угу. Птицы, видите ли, его новенькую машину «метят». Он взбесился. — Илья помолчал, посмотрел на пса. — Но страшнее другое: когда Брут заводится, я его не удерживаю. Он становится как будто чужой.
— В остальном послушен? С тех пор как стали больше быть вместе?
— Да. Но…
— Тогда продолжайте. И пока выбирайте для прогулок места потише, где людей мало.
«Эх, где ж у нас такие места…» — вздохнул Илья по дороге домой. Но вспомнил: ранней весной на берегу реки почти никого. Туда они и отправились наутро. На всякий случай вышли пораньше — чтобы уж точно без зрителей.
Откуда ему было знать, что ровно в это время там появится мужчина в сером плаще? Брут, завидев его на дорожке, остановился, втянул носом воздух — и зарычал.
— Даже не думай, — предупредил Илья.
Но пес не послушал. Когда прохожий подошёл ближе, Брут накинулся с лаем — не для вида, а по-серьёзному. Хорошо, обошлось. Плохо другое: пёс вырвался и сорвался к воде. И явно не просто так… Что-то его тревожило.
Добежав до берега, Илья перевёл дух и увидел: Брут стоит у кромки, заливается лаем и не отрывает взгляда от воды.
— Что там? — Илья шагнул ближе. — Что ты учуял?
У самой воды болтался пакет из супермаркета. Простой, шуршащий, завязанный тугим узлом. И двигался. Внутри кто-то был. Сквозь шум плеска донеслось писклявое «мяу». Котёнок. В пакете — живой котёнок. Которого бросили в воду.
Илья на секунду увидел перед глазами серый плащ. «Так вот зачем ты на него бросался… Эх, надо было отпустить тебя сразу».
Но сейчас — никаких «эх». Он дёрнул шнурки, скинул кроссовки.
Брут рванул раньше: пробежал вдоль берега, нашёл удобное место, собрался как пружина и плюхнулся в ледяную воду. Илья аж рот приоткрыл: его собака — в реку? Брут же воды боялся панически и к воде даже близко не подходил. И плавать, казалось, не умеет. Сколько Илья ни уговаривал — ноль.
А теперь пёс грёб лапами изо всех сил. Быстро, упрямо, правильно. Добрался до пакета, аккуратно ухватил зубами и повернул к берегу. Повезло, что течение было мягким — иначе могли не успеть.
— Браво, Брут! Молодчина! — Илья вытянул пакет, пальцами разодрал узел и достал маленького рыжего комочка. Тёплым боком — к груди, под куртку. Псу накинул поводок — и бегом к машине.
Спустя сорок минут трое были дома. Котёнок — на кровати, погребённый под одеялом. Брут — под батареей, как часовой. Сам Илья — посреди комнаты с феном в руках. Он сушил «рыжика» и улыбался: кажется, обошлось — никто не чихает. Но к ветеринару — обязательно, утром поедем.
Так Илья, уже «собачник со стажем», неожиданно стал ещё и «кошатником». Не планировал — просто жизнь повернула. Те, у кого дома и собака, и кот, поймут.
С того дня Брут почти не отходил от нового жильца, охранял — от кого? Да хоть от тени. «Инстинкт», — объяснил кинолог, выслушав историю до конца.
— У вашего пса сильно развито чувство защиты к слабым, особенно к тем, кого обижают. Кстати, ему теперь не так одиноко, когда вы на работе.
— И станет послушнее? — не удержался Илья.
— Думаю, это пойдёт на пользу. Но он уже послушный. И — герой.
— Брут! Марсик! — с порога крикнул Илья вечером. — Немедленно прекратили!
Те и ухом не вели — носились вихрем. Играли, как сумасшедшие. Итог — разгром: подушки на полу, ковёр гармошкой, плед с дивана снят, тапок без шнурка (куда дели — загадка).
«Был один непослушный — стало два… — обречённо подумал Илья. — За что мне такие испытания?»
— Хотя… слушаются, — он не удержался от улыбки: стоило им услышать голос хозяина, как пес с котёнком затормозили, плюхнулись на пол и посмотрели в упор — так, словно любили его до луны и обратно. Ну как наказывать тех, кто любит?
— Ладно, договор такой: вы — без разрушений, я — без наказаний. А после ужина дружно наводим порядок. По лапе?
— Гав! Мяу! — прозвучало в два голоса. И оба кинулись к своему человеку — прижаться, потереться, дотронуться носами. Скучали ведь.
Иногда нам кажется, что мы «взяли собаку» или «подобрали котёнка». А потом внезапно выясняется: это они взяли нас — за сердце. Скажите честно: было ли у вас, что питомец сделал невозможное ровно в ту минуту, когда это было нужнее всего? Расскажете свою историю в комментариях? 🐶🐱💬
