— Ой, ради бога, прекрати изображать из себя великомученицу и делать вид, что ты сама со всем справляешься, — резко произнесла Ольга, поставив на кухонный стол пакет с подгузниками и упаковкой детского питания. — Я видела твои статусы и посты. Такие идеальные. Если не знать, как обстоят дела на самом деле.
Ирина даже не взглянула на сестру. Она сидела за столом, уставившись в экран телефона с абсолютно безразличным выражением лица. В соседней комнате в это **время раздавались громкие крики: двухлетний сын Ирины, Коля, возмущенно требовал внимания. Ирина даже не шелохнулась.
— Коленька, сейчас приду! — послышался голос их матери из большой спальни, и она поспешила укачивать внука.
Ольга тем временем сняла куртку, повесила на спинку стула и повернулась к сестре. Она была слишком раздражена и устала, чтобы так легко отступить.
— Вот скажи мне честно. Ты действительно считаешь, что справляешься, что ты превосходная мать? Или ты просто повторяешь фразы из женских пабликов, как попугай?
Ирина тяжело вздохнула и на секунду прервалась, но на сестру так и не посмотрела.
— Слушай, я не просила тебя ничего покупать.
— Ага. Не просила. Все как обычно: ты сидишь голодная и вся в грязных пеленках, пока мама не нальет тебе суп и не купит подгузники. Ну, а потом можно снова изображать из себя независимую женщину.
Обе замолчали. Даже Коля за стеной утих. Был слышен только тихий убаюкивающий голос мамы. Ольга на секунду прикрыла глаза.
Они все очень вымотались за эти полтора года.
…Ирина ушла от мужа, когда Коле едва исполнилось шесть месяцев. Ушла громко, со скандалом, с длинными тирадами о том, что он не способен даже посуду за собой убрать и сыну подгузник поменять. Андрей, ее бывший, в ответ только развел руками. Он работал на двух работах в Черкассах, возвращался поздно, уставал так, что иногда засыпал сидя. Но он все же старался. Мытье бутылочек, таскал тяжелые сумки, даже пел колыбельные, хоть и нестройно.
— Он нас предал, — сказала тогда Ирина. — Он выбрал свою работу, а не нас.
Ольга молча пожала плечами: каждый имеет право решать за себя.
Вот только не в том случае, когда этот «каждый» устраивается жить на чужой шее и гордо отказывается подавать на алименты. Ирина теперь жила как в санатории. Платил папа, готовила мама, а она — гордо публиковала посты про силу духа и женскую независимость.
В комнату вошла мать. Под ее глазами красовались два серых полумесяца от недосыпа.
— Коля уснул, слава богу. Олечка, ты чего на Ирину опять нападаешь?
— Я? Нападаю?! — Ольга была готова засмеяться. — Да вы ей разве что только попу не вытираете, а она и ухом не ведет. Ее все устраивает.
— Я ничего не прошу, между прочим. Никто никому ничего не должен! — вспыхнула Ирина.
— Да уж, ты-то никому ничего не должна. Просто живешь здесь и пользуешься всеми благами.
В памяти всплыло, как два месяца назад папа в очередной раз отложил установку коронки.
— Ничего, потерплю, — сказал он тогда маме с улыбкой. — Нам бы Колю приодеть, а то он из старого уже вырос.
Папа не жаловался. Никогда. Просто потом семья случайно узнавала, что он не принимает свои жизненно важные таблетки, потому что их не на что купить. Ольга молча переводила ему деньги. И очень надеялась, что они уйдут именно на лекарства.
Ирина вскочила с места и прошла мимо Ольги. Убегала от неприятного разговора. Как всегда.
— Олечка… Ну не надо так резко… Ирина же…
— А что Ирина? Ирине очень удобно. Вот только ее бесполезная гордость убьет вас. Знаешь, мам… Финансовые трудности не решить надутыми губками. Ты после инфаркта, у папы сердце. А она делает вид, что она — героиня голливудской мелодрамы: одна, гордая, непонятая миром.
Мама посмотрела на дочь с болью во взгляде. Все все понимали, но ничего не могли сделать, попав в заложники ситуации.
Ольга молча пошла к выходу, но остановилась у двери. Ей хотелось сказать что-нибудь важное, теплое, доброе, чтобы мать не плакала после ее ухода.
— Пока, мам. Проверь аптечку и поговори с папой. Я завтра вам те таблетки привезу, если вдруг… они закончились.
— Оль… Спасибо, родная, — сдавленно поблагодарила мать.
Ольга ушла, не обернувшись. Знала: увидит слезы.
Прошла неделя. Ольга приезжала реже. Она не обиделась. Просто не хотела видеть, что творится у родителей. Ольга приезжала, чтобы передать деньги, лекарства, что-то привезти для Коли, а потом быстро откланивалась. Ирина принимала все с равнодушной гримасой, будто так и должно быть.
Но однажды утром, просматривая список контактов, Ольга вдруг наткнулась на почти позабытое имя. Максим. Он когда-то работал с Андреем. Сердце кольнула надежда. Ольга поняла: это шанс. Может, даже знак свыше.
Через три дня они с Андреем встретились в небольшом кафе в центре Львова. Ольга нервно теребила бумажную салфетку. Андрей опоздал на семь минут, извинился и сел напротив. Он немного похудел, но эта худоба его не красила, а делала старше.
— Понимаешь… — начал он, выслушав долгий рассказ Ольги. — Я же не отказываюсь от сына. Я даже пытался все восстановить. Просто… даже когда я отправляю деньги, она все шлет обратно, еще и истерику устраивает.
— Они так долго не протянут, — вздохнула Ольга. — Папа таблетки делит напополам. Мама от поездки в санаторий отказалась. А Ирина… у нее какие-то нелепые принципы. Но никто же не виноват, что у нее такие проблемы в голове.
Андрей кивнул. По нему чувствовалось, что он настроен на решение проблемы. Возможно, даже рад встрече.
— Давай поступим так. Я буду переводить деньги тебе, а ты распределишь. Будешь отправлять чеки или фото — спасибо, нет — ну, значит, будем на доверии. Я просто хочу, чтобы Коля жил нормально. И чтобы твои родители не страдали из-за… всей этой ситуации.
Ольга не была уверена, правильно ли поступает. Это было похоже на предательство сестры. Но ведь и сестра не святая.
Через два дня пришел первый перевод. Десять тысяч гривен. Ольга сразу скинула деньги маме. Та удивилась лишь размеру суммы, а не самому факту, ведь дочь помогала и раньше.
Потом последовал еще один перевод, поменьше. Уже на лекарства для отца. Потом — на обувь для Коли.
Ирина ничего не замечала. Ну, или делала вид, что не замечает.
Как-то вечером Ольга зашла в гости на полчаса. Ирина была в ванной, Коля смотрел мультики. Мать сидела на кухне и лепила вареники. Отец помогал ей с тестом.
— Оленька, мы ж на твои деньги Колечке новую курточку купили! — сказала мама, сияя от радости. — Ты у нас вообще такая умница. Так нас выручаешь. Нам уже неудобно принимать такую помощь… Может, дальше мы как-то сами?
Ольга замялась. Она не впервые принимала незаслуженную похвалу, но каждый раз это давило на совесть. А теперь еще и вся цепочка тайной помощи грозила оборваться.
— Мам… Мне нужно кое-что сказать вам с папой. Это не я. Это Андрей. Он помогает, — негромко призналась она.
Повисла тишина. Отец перестал раскатывать тесто. Мать застыла с ложкой в руках.
— Андрей? — переспросила она. — Ирина говорила нам, что он вообще пропал с радаров.
— Ага. А мне он сказал, что обрывает ей телефон, только она его везде заблокировала, — Ольга вздохнула: это она еще не все рассказала. — Да неважно. Истина всегда где-то посередине. Главное, что помогает.
Мать и отец восприняли эту новость нормально, почти спокойно. Теперь они принимали деньги без угрызений совести.
Но появилась другая проблема.
— Ой, спасибо Андрею. Теперь хоть немного легче, — сказала однажды мама отцу вполголоса, когда они обсуждали бюджет на следующий месяц.
Мать не знала, что дочь еще не спит. И что у нее прекрасный слух.
После этого — началась катастрофа…
— Значит, вы за моей спиной средства от моего бывшего принимаете?! — ворвалась Ирина на кухню. — Да вы предатели! Вы все сговорились против меня!
Потом был целый допрос. Конечно, мать прокололась. Не выдержала эмоционального давления. А потом Ирина стала названивать Ольге, прямо среди ночи.
— Ты думала, что умнее всех? Что решаешь все по-тихому, да? Да ты меня унизила! Моему ребенку не нужны эти жалкие подачки! — кричала сестра в ярости.
— Да что ты несешь, Ирина? — сонно ответила Ольга, зевнув. — Я просто делаю то, на что у тебя не хватает ни сил, ни совести. Хватит валить вину с больной головы на здоровую.
— Да пошли вы все! — заорала Ирина. — Не нужна мне ничья помощь! И без вас проживу!
На этом разговор прервался. Ирина собрала вещи, закинула Колю в коляску и хлопнула дверью. Ушла в ночь, даже не сказав, куда направляется.
В голове у нее крутилась одна фраза, сказанная полгода назад подругой Оксаной: «Если что — я рядом, зови». Тогда это казалось просто красивыми словами, а сейчас стало единственной спасительной ниточкой, за которую еще можно было уцепиться.
Оксана удивилась, но не отказала. Приняла с улыбкой, поцеловала Колю, провела их в отдельную комнату. Даже разогрела для них ужин, а потом стала осторожно расспрашивать о том, что случилось.
— Все отлично. Просто… задушила меня их забота, — буркнула Ирина. — Хочу одна пожить. Пока у тебя, потом сама справлюсь.
Первая ночь прошла спокойно. Оксана даже радовалась гостям: одной не так скучно. Но утром начались первые трудности. Ирина по привычке не убрала за собой посуду. Потом стала крутить носом по поводу еды. То недостаточно соленое, то слишком жирное.
Через день Ирина достала из шкафчика запечатанную банку кофе, не спросив разрешения. Как выяснилось, это был стратегический запас для подарков. Тем же вечером Ирина начала жаловаться на отсутствие средств.
— У меня последнее ушло на подгузники. Может, одолжишь немного? Пожалуйста… Пока не устроюсь на работу.
Оксана натянуто улыбнулась и сказала, что посмотрит свои возможности. А на следующий день, ближе к вечеру, когда Коля уже уснул, Оксана подошла к Ирине и сообщила, что им нужно поговорить.
— Слушай… у меня тут такая ситуация. Приезжает Богдан. Ну, ты помнишь, он из Винницы. Мы с ним еще давно договаривались об этом. Ну, ты понимаешь…
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — растерянно спросила Ирина.
— Не то чтобы… Просто так получилось. Может, у тебя есть еще кто-то, у кого можно временно остановиться?
— Угу, — кивнула Ирина, хотя внутри все стянулось тугим узлом от обиды. — Конечно. Я… справлюсь сама.
Утром Ирина собирала вещи в полной тишине, едва сдерживая слезы. Оксана неспешно хлопотала на кухне, стараясь не пересекаться с подругой. Ирина переодела Колю, обулась. Где-то минуту неловко топталась в коридоре, не зная, что сказать. А потом вышла, так и не попрощавшись.
Стоя у подъезда дома на улице Хмельницкой, она почувствовала себя так, как не чувствовала давно. Пусто, стыдно и страшно. В голове крутились варианты, но каждый — как удар ножом в сердце. К родителям — нет. Никогда. Пусть они там со своими таблетками и санаториями крутятся. С подругой все уже было ясно.
И тогда… она вдруг вспомнила про Андрея. Он отчаянно хотел возобновить отношения. Ну, пока она не отправила его в бан. Из всех, кто мог помочь ей хоть как-то, оставался только он, поэтому она нажала на его номер в телефоне.
— Да?
— Это я… Ирина. Мы с Колей… можем остановиться у тебя на несколько дней?
Повисла удивленная пауза.
— Конечно, — голос Андрея оставался осторожным, но в нем были слышны теплые нотки.
На этом разговор закончился. И внезапно началась совместная жизнь. Неловкая, пока без доверия, но хотя бы такая, где можно было передохнуть.
Первой об их воссоединении узнала Ольга. Мать и отец пытались дозвониться до Ирины, но она не отвечала. На третий день они сдались. На четвертый — позвонила уже Ольга.
— Алло?
— Да, — тихим, будто бы сдувшимся голоском ответила Ирина.
— Ты где? Что с тобой?
— Мы у Андрея. Потом перезвоню.
— У Андрея? С Колей все в порядке?
— Да. У нас все нормально.
Ольга удивленно вскинула брови. Это было неожиданно. Она слабо усмехнулась: уж лучше так, чем сидеть на шее у стареньких родителей. Оставалось только надеяться, что болезненная гордость, толкнувшая Ирину в сторону Андрея, не станет причиной второго разрыва их отношений…
Гордость — коварная штука. Она может придать сил для ухода, но затем оставляет человека наедине с последствиями. Ирина выбрала имидж независимости и создала проблемы всем, кто ее любил, включая родителей, которые жертвовали собственным здоровьем.
Ольга поступила как настоящая сестра — действовала втайне, чтобы защитить тех, кто не мог постоять за себя и не мог отказать дочери. Признание Андрея о его помощи было рискованным, но необходимым шагом, который в итоге заставил Ирину столкнуться с реальностью.
Как вы считаете, есть ли будущее у Ирины и Андрея? Сможет ли Ирина наконец переступить через свою гордыню и принять помощь от отца своего ребенка, осознав, что жить за счет пожилых родителей — это не проявление силы, а безответственность?
