В особняке Светланы Андреевны, свекрови нашей Арины, утренний прием пищи должен был появиться на столе строго в семь ноль-ноль. Не в семь ноль три. И, конечно, не в шесть пятьдесят восемь. Только к семи!
— Арина, милая, почему яйца у нас не такие, как надо? — раздался за ее спиной голос свекрови. Он всегда звучал одинаково: с нотками неудовлетворения и негласной претензии.
Три года назад, после их с Игорем свадьбы, Арина переехала жить в этот дом. «Зачем мы будем тратиться на съемную жилплощадь? — убеждал ее тогда супруг. — У мамы хоромы, простора хватает, а мы сэкономим». Сэкономить-то они сэкономили. Но никто, абсолютно никто, не предупредил Арину, что эта финансовая экономия обернется для нее такой невероятно высокой эмоциональной ценой.
— Светлана Андреевна, я старалась сделать именно всмятку, — сдерживая дыхание, негромко ответила Арина, не решаясь обернуться.
— Не нужно спорить с тем, что видишь! Это очевидно — желток полностью затвердел!
А ведь еще совсем недавно Арина была совершенно другой женщиной. Смелой, уверенной в себе. Она могла постоять за себя и дать достойный отпор, если сталкивалась с несправедливостью. Родители воспитали ее в духе уважения к людям, но всегда напоминали: не забывай и о самоуважении. Мама ей часто повторяла: «Доченька, женщина, конечно, должна быть мудрой, но ни в коем случае не безгласной».
И где же теперь эта мудрость?
— И, кстати, борщ, который ты сварила вчера, был с явной кислинкой. Я же тебе много раз говорила — покупай молодую свеклу для правильного вкуса!
Арина почувствовала, как непроизвольно сжимаются ее кулаки. Борщ был прекрасен, даже Игорь его нахваливал. Но Светлана Андреевна всегда находила нечто, к чему можно было прицепиться.
Три года назад она верила: «Немного поживем вместе, и мы обязательно притремся друг к другу». Год назад она мечтала: «Вот-вот съедем в отдельное жилье». Полгода назад она убеждала себя: «Нужно просто потерпеть, ведь это ради сохранения семьи».
А что сейчас?
Теперь Арина стояла, прикованная к плите, и ощущала острую, гнетущую усталость. Усталость от постоянных отчетов за каждое свое действие. Усталость от жизни по чужому, навязанному расписанию в доме, который, как она окончательно поняла, никогда не станет ее собственным домом.
— Мой чай где? — требовательно, почти приказным тоном, осведомилась Светлана Андреевна.
— Заваривается.
— Это очень долго! Я уже целых десять минут жду!
Десять минут! Величайшая катастрофа!
Арина налила кипяток в любимую чашку свекрови — ту, украшенную мелкими розочками, к которой не имел права прикасаться никто, кроме хозяйки этого жилища. Поставила ее на сервированный стол.
— Сахарница где?
Арина без единого слова подала сахарницу.
— Ложечку забыла!
Снова подала ложечку.
— А теперь он слишком горячий! Нужно было быть внимательнее и подождать!
Именно в этот миг что-то окончательно надломилось глубоко внутри Арины.
Последующие недели тянулись по привычному сценарию. Ранний завтрак. Строго фиксированный обед. Ужин по секундомеру. Арина существовала в рамках графика, составленного не ею.
— Ариша, а почему ты до сих пор не очистила картофель? — Светлана Андреевна заглянула на кухню, где Арина пыталась накормить двухлетнего Кирюшу. — У нас вот-вот гости будут!
— Какие гости? — Арина оторвала взгляд от тарелки сына.
— Ах, я совсем позабыла тебе сказать! Лариса Сергеевна со своей дочкой Вероникой обещали зайти. Я их на обед позвала. Ты ведь умеешь готовить картошку, запеченную с мясом?
Конечно, умеет. Она умела уже всё. Арина давно превратилась в универсальную домашнюю работницу: она была и поваром, и няней, и домработницей, и горничной в одном лице.
— Светлана Андреевна, но я же не была предупреждена. Мне нужно время, чтобы приготовить полноценный обед.
— Да времени навалом! — махнула рукой свекровь. — У тебя целый час есть. И заодно не забудь быстро пропылесосить в гостиной. Что-то там не очень чисто.
Всего один час. На приготовление обеда на четверых человек. И на генеральную уборку. И при этом нельзя оставить без присмотра маленького ребенка.
Арина усадила Кирюшу в манеж, включила ему мультфильмы и пулей полетела на кухню. Мясо — экстренно разморозить в микроволновой печи. Картофель — максимально быстро очистить. В гостиной — провести пылесосом.
Гости появились на пороге ровно к часу дня. Лариса Сергеевна — дородная, громкоголосая женщина, и ее дочь Вероника — лет тридцати пяти, разведенная, демонстрирующая всем свой особый жизненный опыт и мудрость.
— Ох, какой же аппетитный аромат! — воскликнула Лариса Сергеевна. — Света, это ты сама сотворила?
— Да что ты! — засмеялась Светлана Андреевна. — У меня же невестка есть! Моя Ариночка всё знает и умеет.
— Повезло тебе! — подхватила Вероника. — Нынче молодежь только в гаджетах сидит. А эта — какая хозяйственная!
Арина продолжала подавать блюда и молчала. Ей так хотелось сказать вслух: «Я не только хозяйственная. Я еще и умная, у меня есть высшее образование, и я имею свое мнение по многим важным вопросам». Но кому это здесь было интересно?
— А где же она трудится? — поинтересовалась Лариса Сергеевна.
— Пока что в декретном отпуске, — ответила за Арину свекровь. — Занимается воспитанием ребенка.
— И правильно! — кивнула Вероника. — Карьера может и подождать. Семья — это самое главное.
Арина поставила на стол салат и задумалась: а где же в этой так называемой «семье» место для нее самой? Есть Светлана Андреевна — полноправная хозяйка. Есть Игорь — обожаемый сын. Есть Кирюша — любимый внук. А она? Она всего лишь функция. Ее назначение: готовить, мыть, стирать, гладить, присматривать за ребенком.
— Ариночка, а где же хлеб? — спросила свекровь.
— Сейчас принесу.
— И обязательно салфетки не забудь!
Арина принесла необходимое. Села за стол самой последней. Взяла вилку.
— Ой, сметану-то к картошке забыла! — спохватилась Светлана Андреевна.
Арина снова поднялась. Принесла сметану.
— А может, туда еще зелени нарезать? — предложила Вероника. — Укропчика, петрушки.
Арина опять встала. Принесла свежую зелень.
— Какая же она у тебя молодец! — восхитилась Лариса Сергеевна. — Ты знаешь, Света, как же я тебе завидую! Моя Вероника после того развода совсем перестала заниматься хозяйством. То обедает в каком-то кафе, то покупает полуфабрикаты.
— А зачем мне вообще это надо? — возмутилась Вероника. — Я же не замужем! Для кого мне стараться?
— Да и правильно! — подхватила Светлана Андреевна. — А вот наша Ариночка — это просто эталон хозяйки. Живет здесь, можно сказать, на всем готовом, так что ей и жаловаться не на что!
На всем готовом.
Арина застыла, держа вилку.
На всем готовом?
Значит, она, по их мнению, дармоедка? На всем готовом живет та, которая встает в шесть утра? Которая без устали готовит, моет посуду, убирает, стирает и гладит? Которая даже в законный выходной не может прилечь, потому что «субботний марафон чистоты никто не отменял».
— Арина, ты чего такая задумчивая? — рассмеялась Вероника. — Устала, что ли? Да что там уставать-то? Ты же дома сидишь!
— А внучки у вас еще нет? — задала вопрос Лариса Сергеевна свекрови.
— Нет, пока только внук.
— Ну ничего, еще успеет родить! — отмахнулась Светлана Андреевна. — Внуков-то много не бывает!
Еще народит! Как будто Арина была лишена права голоса в таком вопросе. Как будто она была просто живым «инкубатором» для производства свекровиных внуков.
Обед тянулся. Женщины перемывали косточки соседям, обсуждали политические новости и скачки цен. Арина сидела и молчала. Вставала, когда нужно было принести что-то. Убирала использованную посуду. Заваривала свежий чай.
— Ой, какой же ароматный чай! — Лариса Сергеевна была в восторге. — Рецепт дашь?
— Это Ариночка заваривает, — снова ответила за невестку Светлана Андреевна. — У нее, говорят, легкая рука на заварку.
— А скоро ты планируешь выходить на работу? — спросила Вероника.
Арина открыла рот, чтобы ответить, но свекровь тут же ее перебила:
— Да зачем ей работать? Игорь хорошо зарабатывает, дом огромный, ей есть чем заняться. И ребенок еще совсем маленький.
— Правильно! — кивнула Лариса Сергеевна. — Работа не убежит. А детство у ребенка одно.
Арина снова промолчала. Снова ощутила себя совершенно невидимой.
Когда гости, наконец, ушли, Светлана Андреевна удовлетворенно улыбалась:
— Как хорошо мы пообщались! Лариса Сергеевна такая любопытная дама! А ты, Ариша, молодец. Всё было невероятно вкусно приготовлено.
Вечером Арина предприняла попытку поговорить с Игорем. Он лежал на тахте, не отрываясь смотрел какой-то сериал.
— Игорёш, мне нужно кое-что обсудить.
— Угу, — пробормотал муж, не поворачивая головы.
— Я очень устала.
— От чего же?
— От всего. От того, что твоя мама постоянно принимает за меня решения. От того, что я не могу выразить свое мнение. От того, что я живу здесь, словно прислуга, в совершенно чужом для меня доме.
Игорь, наконец, повернул голову:
— Ты, кажется, преувеличиваешь. Мама тебя очень любит.
— Игорь, она сегодня заявила гостям, что я живу на всем готовом!
— Ну и что? Это же правда, мы ведь не платим деньги за аренду жилплощади.
— Значит, я — дармоедка?
— Ты не дармоедка. Но ты прекрасно знала, на что шла, выходя замуж.
Нет. Она этого не знала. Она думала, что входит в семью. А попала на положение обслуживающего персонала.
— Слушай, давай лучше поговорим завтра? — зевнул Игорь. — Я жутко вымотался на работе.
Он устал на работе. А она что — на курорте отдыхала?
Той ночью Арина долго не могла уснуть. Она лежала и мучительно думала: когда же это случилось? Когда она так незаметно перестала быть собой?
Следующее утро началось, как всегда, по расписанию. Половина седьмого. Завтрак. Светлана Андреевна с придирчивостью инспектора осматривала стол, целенаправленно ища повод для выражения недовольства.
— Арина, а почему сливочное масло не на столе?
— Сейчас принесу.
— И варенье тоже. Неужели это так сложно — сразу всё расставить?
Арина молча принесла масло и варенье. Игорь, уткнувшись в свой смартфон, жевал бутерброд. Кирюша, их сын, старательно размазывал кашу по поверхности тарелки.
— Купи сегодня сметаны побольше. А то ты на всем, кажется, пытаешься экономить!
Экономит. Арина вынуждена тратить свои декретные средства на покупку продуктов, потому что «на ведение хозяйства денег вечно не хватает». А по итогу получается — она экономит.
Игорь допил свой кофе, чмокнул маму в щеку и отправился на работу. Даже не потрудился нормально попрощаться с женой.
— Ну что, Ариша, — «подбодрила» свекровь, — теперь за дело! Сегодня у нас генеральная уборка по всему дому.
Генеральная уборка… В середине рабочей недели. Просто потому, что Светлана Андреевна решила: «Уже пора».
— А как же Кирюша? — спросила Арина.
— А что с ним? Справишься!
Конечно, справится. Уберет, приготовит обед, присмотрит за ребенком. Универсальный солдат.
К обеду Арина была полностью обессилена. Кирюша не переставал капризничать — вероятно, лезли зубки. Суп доваривался, полы были вымыты, пыль вытерта. В доме витал приятный аромат чистоты и свежей еды.
Светлана Андреевна вернулась с утренней прогулки в чудесном расположении духа. Села за стол, попробовала борщ.
Скривилась.
— Он опять кислый!
— Этого не может быть, — негромко возразила Арина. — Я добавила меньше томата, именно так, как вы просили.
— Не может быть? — переспросила свекровь, высоко подняв брови. — Ты что, мне возражаешь?
— Я всего лишь констатирую факт.
— А я тебе говорю — кислый! И это не обсуждается! Переделывай!
— Как я его переделаю? Борщ уже полностью готов.
— Меня это не волнует! Это невозможно есть! Вари новый!
Арина смотрела на эту женщину и не могла понять: как можно быть настолько несправедливой? Как можно до такой степени унижать человека?
— Я приготовлю картошку с котлетами, — сказала она.
— Не нужно мне картошки! Я требую борщ! Настоящий, нормальный борщ, а не эту кислятину!
— Хорошо. Я сварю новый. Но это займет минимум два часа.
— Не моя проблема! Нужно было с самого начала делать нормально!
В этот момент Кирюша громко заплакал. Вероятно, он испугался громких голосов бабушки.
— И ребенка немедленно успокой! — рявкнула Светлана Андреевна. — Орет, словно резаный!
— Он напуган.
— Напуган? Чем? Тем, что его мама не умеет готовить?
Что-то хрупкое окончательно разлетелось внутри Арины.
— Светлана Андреевна, — тихо произнесла она, прижимая Кирюшу к себе, — я делаю абсолютно всё, что в моих силах.
— Всё, что в силах? — усмехнулась свекровь. — Да ты тут живешь на всем готовом! Ты не платишь коммунальные! От тебя просят только одного — нормальный борщ сварить — и ты не справляешься!
На всем готовом.
Опять эти слова.
— Я не живу на всем готовом, — спокойно возразила Арина.
— А как же иначе? — свекровь встала, уперев руки в бока. — Кто предоставил тебе эту квартиру бесплатно? Кто оплачивает все счета? Ну?
— Я работаю по дому.
— Работаешь? — Светлана Андреевна громко расхохоталась. — Ты что, прислуга?
— Тогда почему вы разговариваете со мной, как с прислугой?
— Как с прислугой? — голос свекрови перешел на визг. — Да я с тобой говорю, как с родной дочерью! А ты еще и нос воротишь! Борщ не хочешь варить, работать не желаешь!
— Я не отказываюсь работать.
— Тогда бегом марш на кухню! Вари новый борщ! И чтобы через два часа он был готов!
Кирюша плакал еще громче. Арина укачивала его, пытаясь успокоить.
— Светлана Андреевна, не кричите, пожалуйста, при ребенке.
— Я не кричу, а доходчиво объясняю! А то ты совсем стала себя вести не так, как положено! Думаешь, раз вышла замуж, можно теперь расслабиться?
Расслабиться. Когда Арина успела расслабиться? Был ли у нее хоть один полноценный день отдыха за три года?
— Я не расслабляюсь. Я с утра и до вечера…
— С утра и до вечера что? — перебила свекровь. — Дома сидишь! А я в твои годы на двух работах пахала, как лошадь! И сына растила сама! А ты что? Одну кастрюлю супа сварить не в состоянии!
— Светлана Андреевна!
— Что Светлана Андреевна? Хватит препирательств! Иди готовь! Немедленно!
— Нет.
Слово вырвалось само по себе. Тихое. Но невероятно твердое.
Светлана Андреевна замолчала. С недоверием посмотрела на невестку.
— Что ты сейчас сказала?
— Я сказала: нет. — Арина поправила Кирюшу на руках. — Я не буду переваривать борщ.
— Как это ты не будешь? — свекровь просто не верила своим ушам.
— А вот так. Борщ нормальный. Если он вам не по вкусу — просто не ешьте.
— Ты что, вообще потеряла стыд? — Светлана Андреевна шагнула к ней. — В моем доме ты мне будешь указывать?
— Я вам не указываю. Я просто больше не намерена терпеть ваше хамство.
— Хамство? — голос свекрови взвился. — Какое хамство? Это ты хамишь! Я делаю тебе замечание, а ты пререкаешься!
— Вы мне не делаете замечания. Вы меня унижаете. Каждый день. В присутствии чужих людей говорите, что я живу на всем готовом. Требуете переделывать хорошую еду. Заставляете убираться по вашему настроению.
— Заставляю? — Светлана Андреевна была в полном шоке. — Да ты сама должна это делать! Ты здесь живешь!
— Я здесь живу как член семьи. А не как прислуга.
— Да ты и есть прислуга! — выкрикнула свекровь. — Что ты вообще умеешь, кроме как убирать да готовить?
Кирюша, испугавшись крика, перестал плакать. Арина стояла неподвижно, баюкая сына.
— Я вам не прислуга, — тихо, но отчетливо сказала она. — И не нужно мне указывать.
— Как это не нужно? — Светлана Андреевна была сбита с толку такой наглостью. — Я здесь хозяйка!
— Тогда хозяйничайте сами. — Арина повернулась и пошла к выходу из кухни.
— Ты куда? — закричала свекровь. — Я же с тобой разговариваю!
— Разговор завершен. — Арина даже не оглянулась.
— Стой! Немедленно вернись! Я тебе не даю разрешения уходить!
Арина остановилась у дверного проема. Медленно обернулась.
— Не даете разрешения? — спросила она поразительно спокойно. — А кто вы мне такая, чтобы мне что-то разрешать или не разрешать?
Светлана Андреевна открыла рот, но слова не нашлись.
— Вы — мать моего мужа. И всё. Вы не моя мать. Не моя начальница. И уж точно не моя хозяйка. Я взрослый человек и сама принимаю решения о своей жизни.
— Да как ты смеешь?
— Смею. Потому что мне до смерти надоело жить как рабыне.
Арина поднялась на второй этаж, уложила Кирюшу в кроватку и достала свой большой чемодан. Руки у нее дрожали, но внутри нарастала странная, чистая легкость. Словно с ее души свалился валун.
Она собирала вещи. Свои и сына. И впервые за долгие три года совершенно не чувствовала себя виноватой.
Арина застегивала молнию, когда в дом вернулся Игорь. Из кухни доносились взволнованные голоса — Светлана Андреевна в деталях объясняла сыну произошедшее.
— Аринка! — раздался его гневный крик. — Ты где?
Она не ответила. Застегнула последнюю молнию, взяла спящего Кирюшу на руки.
— Что ты тут устроила? — Игорь ворвался в комнату, его лицо было красным от возмущения. — Мама говорит, ты ей нахамила!
— Не нахамила. Я просто озвучила правду.
— Какую правду? Что ты тут главная? — он увидел чемодан. — Ты что, на полном серьезе собралась уходить?
— Да.
— Куда? С ребенком на руках? У тебя же нет даже нормальных денег!
— Найду, где остановиться. Устроюсь на работу.
— Прекрати нести чушь! — Игорь опустился на край кровати, растерянно проводя рукой по волосам. — Ну, поругались, бывает. Мама просто очень нервничает, переживает за домашнее хозяйство.
— Игорь, три года. Три года я терпела это унижение. А ты делал вид, что ничего не происходит.
— Да какие унижения? Это же обычные бытовые мелочи!
— Обычные? — Арина посмотрела на мужа в упор. — Когда твоя мать говорит гостям, что я живу на всем готовом — это мелочь?
— Ну, она же не хотела обидеть…
— А когда заставляет меня переваривать нормальный суп?
— Ариш, ну может, борщ действительно был кисловат.
— Игорь, ты меня вообще слышишь? — Арина внимательно вгляделась в его лицо. — Ты хоть раз заступился за меня? Хоть раз сказал своей матери, что она неправа?
Муж отвел взгляд.
— Я не хочу ссориться с мамой.
— Я понимаю. Понимаю, что для тебя мама важнее, чем твоя жена. Понимаю, что ты не муж, а сын. Понимаю, что мне здесь не место.
— Аринка, не говори глупостей! Куда ты сейчас пойдешь? Вернись, поговори со Светой Андреевной, извинись.
— Извиниться? За что?
— Ну, ты же нагрубила ей.
— Я сказала правду. Что я не прислуга, и что мне не надо указывать.
— Но мама старше! У нее больше опыта! Она желает добра!
Арина взяла сумку с детскими вещами.
— Игорь, мне тебя жаль. Мне искренне жаль. Ты так и останешься маменькиным сынком. А я не буду больше жить на правах прислуги в чужом доме.
— Это не чужой дом! Это наш общий дом!
— Наш? — она остановилась у двери. — А почему же тогда все решения принимает твоя мать? Почему у меня нет права голоса? Почему я должна жить по чужим правилам?
Игорь молчал.
— Вот именно, — тихо произнесла Арина.
Съемная однокомнатная квартирка на окраине Полтавы (я взяла этот город как аналог, написав его русскими буквами) оказалась очень маленькой. Арина стояла посреди пустой комнаты с Кирюшей на руках и не могла сдержать улыбку.
— Ну что, сыночек, — шептала она ему, — теперь только мы с тобой решаем, что будем готовить на ужин, и когда.
Кирюша, не осознавая глобальности перемен, просто тянул ручки к новому окну.
Первые несколько недель были, конечно, непростыми. Поиск работы, оформление в детский сад, налаживание быта на совершенно новом месте. Но каждое утро Арина просыпалась без камня на сердце. Никто больше не требовал от нее завтрак к семи. Никто не указывал, как ей жить.
Игорь первое время звонил регулярно. Умолял вернуться. Обещал поговорить с матерью и «поставить ее на место». Но его слова звучали совершенно пусто — Арина это чувствовала.
— Мама очень страдает без внука, — говорил он в трубку.
— А обо мне она не спрашивает?
— Спрашивает. Говорит, что ты скоро одумаешься.
— Передай ей, что я уже думала. Целых три года. И надумала.
Через полгода Арина случайно встретила его на одной из улиц. Игорь выглядел поникшим, постаревшим.
— Как твои дела? — спросил он неловко.
— Хорошо. — И это была чистая правда. — А у вас?
— Нормально. Мама часто спрашивает про Кирюшу.
— А ты?
— Я что?
— Не скучаешь по мне?
Арина посмотрела на своего бывшего мужа и вдруг поняла — нет. Она не скучает.
Он пошел дальше. Сгорбленный, выглядел одиноким. А Арина ускорила шаг — домой. В свой, пусть крошечный, но собственный дом.
Эта история — о том, как важно не потерять себя в браке и вовремя сказать «нет». О том, как иногда собственное достоинство стоит дороже любой «экономии».
А вы когда-нибудь сталкивались с подобным обесцениванием своего труда в семье? Как вам удалось отстоять свои личные границы?
