Анна закончила работу над отчётом и взглянула на календарь — сегодня девятое июня. Завтра снова десятое. Вот уже на протяжении четырёх лет она переводила маме по десять тысяч гривен каждый месяц, строго десятого числа.
Эта привычка появилась после того, как врачи поставили матери серьёзный диагноз — остеопороз, проблемы с суставами и целый «букет» возрастных болезней. Лекарства для суставов были очень дорогими. Анна, работая главным бухгалтером в крупной страховой компании, имела хорошую зарплату и могла себе позволить регулярно помогать маме.
Номер её банковской карты у неё был записан в телефоне — тот самый, который ей дал её брат, Павел, полтора года назад, когда Анна спросила, как лучше отправлять деньги.
— У неё есть карта, — сказал он тогда. — Вот номер, переводи прямо на неё. Ей так будет удобнее.
Анна так и делала. Она переводила деньги с завидной регулярностью, словно зарплату. Иногда звонила маме, надеясь услышать, как ей помогают эти деньги, но та никогда особенно не благодарила. Анна думала, что мама просто стесняется, не хочет выглядеть нуждающейся. Они обе были негромкими, скромными женщинами, привыкшими справляться со всеми трудностями самостоятельно.
Мать жила в частном доме в пригороде, который достался ей от родителей. Дом был старый, но очень крепкий, с большим садом. После смерти отца десять лет назад, мать жила совсем одна — если не считать Павла, который то появлялся, то исчезал, то находил работу, то тут же её терял.
Её брат был младше Анны на четыре года, но выглядел гораздо старше. Жизнь его порядком потрепала — неудачный брак, развод, съёмные квартиры и случайные подработки. Последние два года он жил у матери, как он говорил, «помогал по хозяйству», но на деле просто не знал, куда ему ещё податься.
В эту субботу Анна приехала к матери, как обычно, не с пустыми руками. Она привезла новую кофеварку, которую купила по скидке, и большой пакет с разнообразными деликатесами. Автобус шёл около часа, и дорога была ей до боли знакома — мимо дачных участков, полей и старого кладбища, где покоился отец.
Мать встретила её у калитки, очень обрадовалась подаркам и пригласила в дом. На столе уже стоял горячий чайник и лежали пряники — самые простые, из обычного магазина.
— Как ты, мам? Лекарства принимаешь?
— Конечно, принимаю. Но не все. Чередую их, как получается сэкономить. Слишком уж дорогими они стали для меня.
— Как это дорогими для тебя? Ты же получаешь от меня каждый месяц деньги.
Мать удивлённо подняла на неё глаза.
— Какие деньги, Анечка?
— Как какие? Я же перевожу их на твою карту. Каждый десятый день по десять тысяч.
— У меня нет никакой карты, доченька. Пенсию получаю в отделении почты, как и всегда.
Сердце Анны забилось чаще. Она достала свой телефон, открыла банковское приложение и показала матери историю переводов.
— Вот, смотри. Март, апрель, май… Каждый месяц по десять тысяч гривен. На этот номер карты.
Мать надела очки и внимательно посмотрела на экран.
— Анечка, это не моя карта. У меня никогда и не было карты. Паша год назад говорил что-то про неё, но я ничего не поняла.
— Как это — говорил?
— Да он свою карточку потерял и попросил мою, чтобы в магазин сходить. А у меня её не было. Он тогда сказал — оформим тебе, мама, так будет удобнее. Съездил в банк, вернулся и говорит — оформил, но её не надо с собой носить, она какая-то электронная. А потом ещё через пару недель рассказал, что карту, мол, дорого мне содержать, но в банке подруга работает, всё уладила и заблокировала её, чтобы я не переживала.
Анна слушала и чувствовала, как внутри всё застывает от холода.
— Мам, а где Паша-то?
— На работе. То есть… ищет работу. Устроился в какую-то компанию, но я думаю, что не сложится у него.
— А раньше где он работал?
— Да нигде толком. То охранником, то в такси. Не везёт ему.
«Не везёт.» Четыре года не везёт, а живёт вполне неплохо.
— Мам, он тебе помогает? Продукты покупает, даёт деньги на хозяйство?
— Иногда помогает. Хлеб купит, молоко. Говорит — живи на пенсию, мам, а это так, мелочи.
«Мелочи.» Десять тысяч в месяц — это половина материнской пенсии.
Анна позвонила Павлу. Номер был недоступен. Она отправила ему сообщение — оно было доставлено, прочитано, но ответа не было.
— Мам, во сколько он обычно приходит?
— По-разному. То рано, то поздно. Говорит — то к друзьям ездит, то документы какие-то оформляет.
Анна решила подождать. Она сидела с матерью на кухне, пила чай и думала о том, как четыре года переводила деньги в никуда. Нет, не в никуда — брату. Который жил у матери, не работал и тратил её деньги.
Сумма набегала приличная — почти пятьсот тысяч гривен за четыре года.
Павел появился часа через три. Вошёл в дом, увидел сестру и тут же напрягся.
— О, Анька приехала. Как дела в городе?
— Павел, нам нужно поговорить.
— О чём?
— О деньгах, которые ты четыре года снимаешь с маминой карты.
Лицо брата изменилось — стало настороженным, закрытым.
— О каких деньгах?
— О тех десяти тысячах, которые я каждый месяц перевожу маме. Только оказалось, что она об этом ничего и не знает.
Павел сел за стол, начал расшнуровывать ботинки — очевидно, чтобы потянуть время.
— Ань, ты что-то путаешь.
— Ничего я не путаю. Вот выписка из банка. Вот номер карты, который ты мне дал. Вот переводы — каждое десятое число, четыре года подряд.
Анна положила перед ним свой телефон.
Павел молчал.
— Мама ничего не знает об этих деньгах, представляешь? — продолжила Анна. — Она думает, что у неё вообще нет карты. Что ты ей наврал, что карту потерял, а потом придумал несуществующую блокировку.
— Я не врал! — наконец заговорил брат. — Я и правда свою карту потерял. А потом восстановил.
— И решил не говорить маме?
— А зачем её расстраивать? Я же всё равно ей помогаю.
— Как помогаешь?
— Продукты покупаю, по дому что-то делаю. Она ведь одна.
— За мой счёт помогаешь!
— За твой? — Павел поднял голову. — А кто с ней живёт? Кто каждый день рядом? Ты в городе сидишь, раз в месяц приедешь, а я тут каждый день!
— Ты тут каждый день живёшь на мои деньги!
— На твои? Это мамины деньги! Ты ей их дарила, а я тратил на семью!
— Она не тратила! Она не знала об этих деньгах! Это ты тратил!
Мать сидела и слушала, как её дети ругаются из-за денег, которых она никогда не видела.
— Пашенька, — сказала она тихо, — это правда? Ты же мне не говорил про деньги от Ани.
— Мам, я не хотел тебя беспокоить. Думал — зачем лишние переживания.
— Но я могла купить лекарства, хорошие лекарства. Продукты. Могла к врачу поехать в столицу, обследоваться нормально.
— Мам, я же тебе всё покупал, что нужно.
— Что ты покупал? — вмешалась Анна. — Хлеб и молоко на пятьсот гривен в месяц? А остальные деньги куда уходили?
Павел встал из-за стола.
— Ань, хватит устраивать разбор полётов. Деньги были потрачены на семью.
— На какую семью? На тебя они были потрачены!
— А что, я не член семьи?
— Член семьи, который обворовывает мать!
— Я никого не обворовывал! — крикнул Павел. — Мама получала всё, что нужно!
— Получала крошки с твоего стола!
— А ты в городе сидишь, где работы хоть отбавляй, и обвиняешь меня в этом! — Анна повернулась к матери. — Мам, собирайся. Поедем со мной.
— Анечка, да куда же я поеду?
— Ко мне. А этот пусть сам устраивает свою жизнь.
Павел вскочил из-за стола.
— Мам, ты что, послушаешь её? Я твой сын!
— Сын, который четыре года обкрадывал мать, — сказала Анна. — Завтра я подаю документы, чтобы тебя выписали из дома. А мамину карту блокирую.
— Ты не можешь меня выписать! Я тут прописан!
— Могу. Ты не собственник. И после того, что ты натворил, я докажу в суде, что ты утратил право на проживание.
Мать молчала, переводя взгляд то на сына, то на дочь.
— Мам, — тихо сказал Павел. — Ну не бросай меня.
— А ты меня не бросал? — впервые за весь разговор голос матери задрожал. — Три года я каждую копейку считала, не покупала лекарства, а ты…
Она не закончила, отвернулась к окну.
Анна обняла мать за плечи.
— Мам, поедем. Я оформлю тебе новую карту, на твой номер телефона. Больше никто не будет распоряжаться твоими деньгами.
— А дом?
— Дом останется твоим. А Паша пусть сам ищет себе съёмное жильё. Раз он такой самостоятельный.
Анна встала из-за стола.
— Всё. Хватит. Я блокирую карту. И оформляю новую — на мамин номер телефона.
— Ань, не надо, — попросил Павел. — Я больше не буду брать.
— Не будешь чего? Воровать или играть?
— Ни того, ни другого.
— Не поверю.
— Ань, ну дай ещё один шанс.
— Паша, я тебе уже дала четыре года шансов. Достаточно.
Мать сидела и плакала — тихо, не вытирая слёз.
— Мамочка, — Анна села рядом, обняла её. — Не плачь. Всё будет хорошо.
— Как же так вышло? Четыре года ты мне помогала, а я и не знала.
— Теперь знаешь. И теперь будешь получать деньги сама.
На следующей неделе Анна взяла отпуск и занялась юридическими вопросами. Сначала они вместе с матерью оформили новую карту — на её паспорт, на её номер телефона. Карту вручили матери лично в руки.
Затем Анна пошла к нотариусу.
— Хотите оформить дарение доли матери?
— Да. Чтобы брат не мог претендовать на наследство после её смерти.
— Понятно. Процедура займёт несколько дней. Но сначала нужно будет выписать брата через суд, если он не согласится добровольно.
— Он не согласится.
— Тогда подготовим документы.
— Я хочу выписать брата из дома матери раз и навсегда.
— Он собственник?
— Нет. Дом мамин, по наследству от дедушки.
— Тогда можно. Нужно доказать, что он утратил право пользования жильём. Основание есть — злоупотребление доверием, причинение материального ущерба матери.
— Да. Четыре года обманывал мать, тратил её деньги.
— У вас есть документы?
— Есть. Выписки из банка, переводы в игровые конторы.
— Хорошо. Подавайте иск.
Через месяц дело рассматривали в суде. Павел не явился. Анна представила все документы, показала, как брат пользовался материнской картой, скрывая это от неё.
Суд встал на сторону истца. Павла обязали освободить жилое помещение в течение месяца.
Ещё через неделю Анна оформила договор дарения — часть дома переходила в её собственность. На случай, если брат попытается претендовать на наследство.
— Мам, теперь Паша не сможет тебя обмануть.
— А где он будет жить?
— Найдёт где. К друзьям пойдёт.
— А если не найдёт?
— Найдёт. Когда прижмёт, найдёт.
Павел съехал из дома в середине августа. Особо не сопротивлялся — видимо, понимал, что натворил. Всё же совесть включилась — нервы матери он не трепал.
Иногда мать звонила Анне:
— Паша приходил. Ночевал в сарае.
— Мам, не пускай его.
— А куда ему деваться?
— Пусть работает и снимает квартиру, как все нормальные люди.
— Но он же мой сын.
— А я твоя дочь. И я не ворую у тебя деньги.
Постепенно мать привыкла получать переводы сама. Каждое десятое число приходило сообщение: «Поступило 10000 гривен». И каждый раз она звонила Анне: «Доченька, деньги получила. Спасибо тебе».
Она наконец купила те витамины, которые прописывал врач. Съездила к хорошему ревматологу в Киев. Сдала анализы, которые откладывала годами.
Мать звонила ей каждые несколько дней.
— Аня, а Паша приходит. Иногда ночует на веранде.
— Мам, не пускай его.
— Да как же не пустить? Он же сын.
— Он вор, мам. Он четыре года тебя обкрадывал.
— Но всё же сын.
Анна вздыхала и меняла тему. Материнское сердце — штука очень сложная. Простить можно всё, даже предательство.
Павел продолжал иногда приходить к дому. Он стоял у забора, смотрел на окна. Но в дом мать его больше не пускала.
А деньги теперь всегда доходили по назначению.
Как думаете, поступила бы я так же на месте Анны? И что, по вашему мнению, стоит за таким поступком брата — отчаяние, жадность или что-то ещё? 👇
