Лена вздрогнула, когда телефон завибрировал прямо у уха. Третью ночь подряд она не спала, слушая через наушники звуки из салона их старенькой «Лады» — туда она тайком установила прослушку. Артём постоянно жаловался на эту развалюху, мечтая о новой. Но сейчас Лена думала: может, хотя бы в этом он был честен — не притворялся, что доволен.
— Алло, — прошептала она, выскользнув из спальни на кухню.
— Лен, это я. — Голос Юли звучал взволнованно. — Прости, что так поздно. Просто… ты же сказала звонить сразу, если услышу что-то важное.
Лена включила чайник. Руки дрожали — то ли от холода, то ли от предчувствия.
— Говори.
— Он сел в машину. Двадцать минут назад. С кем-то разговаривает.
Лена надела наушники. В динамиках зашуршало, потом раздался знакомый голос мужа:
— …да понимаю я, Илюх. Просто дай мне ещё пару дней. Она вот-вот согласится на премию.
— Артёмка, ты уже месяц тянешь резину. — Голос двоюродного брата Лены звучал раздражённо. — План простой как три копейки. Ты получаешь свою тачку, я — фирму. Всё честно.
— Знаю я твой план. Подложить Ленке мужика, сфоткать, а потом…
— А потом развод, и она остаётся ни с чем. Заодно и тётку мою спишем — скажем, маразм у неё. Нотариус уже готов свидетельствовать.
Лена прижала ладонь ко рту. Чайник засвистел, но она не слышала.
— А если она даст премию? — в голосе Артёма звучала надежда. — Тогда и морочиться не надо. Куплю машину, и всё.
— Дурак ты, Тёма. Думаешь, на одной премии остановишься? А квартира побольше? А отпуск на Мальдивах? Да она тебя по фирме таскать будет, как Маринка своего.
— Маринкин-то хоть детей сделал.
— Вот и правильно, что ты своей пробирки не даёшь. Зачем тебе лишние проблемы?
Лена выключила запись. В горле стоял ком.
— Лен? Ты там? — голос Юли вернул её в реальность.
— Да. Спасибо, Юль. Я… мне нужно подумать.
— Хочешь, приеду?
— Нет. Утром позвоню.
Лена выключила чайник и вернулась в спальню. Артём спал на боку, подложив ладонь под щёку. Как ребёнок. Она помнила, как влюбилась в эту его черту — засыпать в позе эмбриона, словно прячась от мира.
Теперь она знала, от чего он прятался.
Утром Лена проснулась от запаха кофе. Артём стоял у плиты в её фартуке с ромашками — подарок свекрови на прошлое восьмое марта.
— Доброе утро, зай. Омлет будешь?
Она кивнула, наблюдая, как он ловко разбивает яйца одной рукой. Когда-то её это восхищало.
— Тём, а когда у тебя следующая командировка?
— Через неделю. В Питер опять. — Он поставил перед ней тарелку. — Слушай, я тут подумал… Может, правда возьмём премию? Ну, в счёт будущих. Мама твоя не обеднеет.
— А как же ЭКО?
Его лицо дёрнулось — совсем чуть-чуть, но она заметила.
— Лен, ну какое ЭКО? Нам сначала нормально жить научиться надо. Вот куплю машину, начну больше зарабатывать…
— Хорошо, — неожиданно для себя сказала она. — Поговорю с мамой.
Артём замер с вилкой на полпути ко рту.
— Правда?
— Конечно. Ты прав, нужно о настоящем думать.
Он расцвёл. Подскочил, обнял её, закружил по кухне.
— Вот это моя девочка! Увидишь, всё будет отлично! Я тебе такую жизнь устрою!
Лена улыбалась. И думала о том, что в их старой «Ладе» под водительским сиденьем всё ещё работает маленький чёрный приборчик за три тысячи рублей.
Неделя пролетела быстро. Артём засыпал её подарками — цветы, конфеты, даже золотые серёжки притащил.
— Это так, аванс, — смеялся он. — Представляешь, какие я тебе брюлики куплю, когда на новой тачке договоры заключать начну!
В день отъезда он долго целовал её в прихожей.
— Я вернусь в воскресенье вечером. Ты уж постарайся с мамой поговорить, а?
— Постараюсь.
Как только за ним закрылась дверь, Лена набрала номер матери.
— Мам, это я. Можешь сегодня ко мне заехать? Есть важный разговор.
— Что-то случилось?
— Приезжай. И… возьми документы на фирму. Все.
Вера Павловна приехала через час. Увидев дочь, нахмурилась:
— Ты похудела.
— Мам, садись. И приготовься.
Лена включила запись. Голос Артёма заполнил кухню:
— …короче, Илюх, я решил. Если не даст премию — действуем по плану. Надоело мне в нищете…
Мать слушала молча. Только костяшки пальцев белели от того, как сильно она сжимала чашку.
— …Верка старая совсем с ума сходит. Вчера опять перепутала отчёты. Самое время её того… в дурку. А Ленка без мамочки — ноль. Сама знаешь…
Когда запись закончилась, Вера Павловна отставила чашку.
— Илюшка, значит. Родная кровь. — Она покачала головой. — А я ещё думала оставить ему часть акций. За отца его — хороший был человек, царство ему небесное.
— Мама…
— Ничего, доча. Главное — вовремя узнали. — Вера Павловна достала телефон. — Алло, Семён Маркович? Это Вера Павловна беспокоит. Да, по поводу завещания. Нужно внести изменения. Срочно.
В воскресенье Лена готовила ужин. Настоящий — с салатом оливье, котлетами и даже наполеоном из магазина. Артём любил, когда стол ломился от еды.
Ключ повернулся в замке ровно в восемь.
— Зай, я дома! — крикнул Артём из прихожей. — Ого, как пахнет! Ты что, праздник устроила?
— Можно и так сказать, — ответила Лена.
Он вошёл в кухню и замер. За столом сидела не только жена, но и тёща. Перед ними лежал небольшой чёрный приборчик.
— Привет, Тём, — сказала Лена. — Садись. Поужинаем и поговорим.
— О чём это? — Он попытался улыбнуться, но вышло криво.
Вера Павловна молча нажала кнопку на диктофоне. Кухню заполнил его собственный голос:
— …Да понимаю я, Илюх. Просто дай мне ещё пару дней…
С каждой секундой лицо Артёма становилось всё бледнее. Когда дошло до слов про дурку, он вскочил:
— Это не то, что вы думаете! Я просто… Илья заставил! Я не хотел!
— Садись, — холодно сказала Лена. — Дослушай до конца.
Запись играла пятнадцать минут. Пятнадцать минут правды про тачку, про ЭКО, про план с подставным любовником.
Когда голоса стихли, воцарилась тишина.
— Документы на развод я подам завтра, — сказала Лена. — Вещи твои уже собраны — в прихожей стоят. Ключи оставь.
— Лен, послушай…
— А вы, молодой человек, — перебила Вера Павловна, — передайте моему племяннику, что завещание переписано. Ни копейки он не получит. Ни сейчас, ни после моей смерти. И в фирме можете оба не появляться — охране дана инструкция.
Артём смотрел то на жену, то на тёщу. Потом вдруг расхохотался:
— Да пошли вы! Думаете, я без вас пропаду? Найду себе бабу побогаче! И помоложе!
Он вышел, громко хлопнув дверью. Через минуту снизу взревел мотор его «развалюхи».
Лена и Вера Павловна сидели молча. Потом мать взяла дочь за руку:
— Поплачь, доча. Легче станет.
Но Лена не плакала. Она думала о том, что завтра запишется в клинику. Одна. И о том, что их старая «Лада» навсегда останется в её памяти самой честной машиной на свете.
— Мам, — сказала она. — А давай наполеон есть. Нечего добру пропадать.
Вера Павловна улыбнулась:
— Давай. И коньячку откроем — у меня в машине бутылочка есть. За новую жизнь.
— За новую жизнь, — повторила Лена.
На улице завыли сирены — где-то случилась авария. Но здесь, на тёплой кухне, две женщины праздновали конец одной истории и начало другой. Без предательства и без лжи.
А в ящике стола лежала маленькая чёрная коробочка — последний подарок от человека, который так и не понял разницы между ценой и ценностью. Между машиной мечты и мечтой о ребёнке. Между игрой в семью и настоящей семьёй.
Но это уже была не её история.
