Марина стояла у панорамного окна новой квартиры и смотрела на город, раскинувшийся перед ней. Тридцать второй этаж. Её мечта. Их с Андреем новое жильё, до которого они шли пять лет совместной жизни. Пять лет, полных надежд, планов и тяжелой работы, чтобы наконец переехать из съемной однушки в спальном районе в собственную просторную квартиру в центре.
— Нравится? — Андрей подошёл сзади и обнял её за плечи.
— Это… невероятно, — выдохнула Марина. — До сих пор не верится, что мы смогли. Что это всё наше.
Андрей прокашлялся и слегка отстранился.
— Ну, технически не совсем наше. Точнее, не твоё.
Марина обернулась с недоумением на лице.
— В каком смысле?
— Я решил оформить квартиру на маму, — сказал он будничным тоном, словно сообщал о том, какую пиццу заказал на ужин. — Так будет правильнее.
— Правильнее для кого? — Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Для всех. Это просто формальность. Квартира всё равно будет нашей. Просто юридически она будет принадлежать маме.
— А я об этом узнаю только сейчас? Почему ты не обсудил это со мной раньше?
Андрей пожал плечами.
— Не хотел портить сюрприз. Я же знал, что ты начнёшь психовать и задавать ненужные вопросы. Мама — член семьи, какая разница, на кого оформлена собственность?
— Большая, — отрезала Марина. — Очень большая разница.
Вера Николаевна, мать Андрея, встретила новость о покупке квартиры с плохо скрываемым ликованием. Невысокая, с идеально уложенными волосами, в которых не было ни единого седого волоска (хотя все знали, что она красится), женщина обладала особым талантом — производить впечатление заботливой матери, оставаясь при этом хладнокровным стратегом.
— Мариночка, ты же понимаешь, что это чисто практический вопрос, — говорила она, расхаживая по квартире с видом хозяйки, изучающей своё новое приобретение. — В наше непростое время нужно думать о сохранности имущества. А вдруг, не дай бог, у вас с Андрюшей что-то не сложится?
— Мы женаты уже пять лет, Вера Николаевна, — сквозь зубы процедила Марина. — И эта квартира — наша общая мечта. Которую мы осуществили вместе.
— Ну конечно, конечно, — отмахнулась свекровь. — Но брак — дело такое… хрупкое. Вот у моей подруги Галины дочь развелась, а квартира пополам делилась. Такая трагедия была! А тут — всё в семье останется, что бы ни случилось.
— В вашей семье, — подчеркнула Марина. — Не в нашей.
— Ой, да брось ты, — Вера Николаевна поморщилась, как от зубной боли. — Что за мещанские счёты? Мы же все одна семья.
Когда свекровь ушла, Марина рухнула на диван, пытаясь осмыслить ситуацию. Телефон в её руке высветил уведомление — сообщение от лучшей подруги Ольги: «Ну что, как обустраиваетесь? Когда новоселье?»
Марина начала печатать ответ, но остановилась. Как объяснить подруге, что квартира, о которой она так мечтала, ей не принадлежит? Что её муж, не посоветовавшись, оформил жильё на свою мать? Что она чувствует себя не хозяйкой нового дома, а гостьей в чужой собственности?
— Ты не понимаешь, — говорил Андрей, нервно расхаживая по кухне их новой квартиры. — Это логичное решение. И практичное.
— Объясни мне эту логику, — Марина скрестила руки на груди. — Объясни, почему квартира, в которую мы вложили наши общие деньги, включая мой вклад от продажи машины, должна быть оформлена на твою мать?
— Потому что так надёжнее, — отрезал он. — Мама никогда не оставит меня без жилья. А вот ты… кто знает.
Марина ошеломлённо уставилась на мужа.
— То есть ты думаешь, что я могу отобрать у тебя квартиру? Серьёзно? После пяти лет брака ты мне настолько не доверяешь?
— Дело не в доверии, — Андрей отвёл глаза. — Дело в практичности. Сколько браков распадается? Статистика неутешительная. А мама — это константа.
— Твоя мама не будет жить вечно, — жёстко заметила Марина. — И у неё есть ещё двое детей. Ты уверен, что после её смерти тебе не придётся делить эту квартиру с братьями?
Андрей поморщился:
— Не говори так. Мама составит завещание в мою пользу. Это просто вопрос безопасности.
— Безопасности от меня? — Марина чувствовала, как в груди разрастается боль. — От твоей жены? От человека, с которым ты собирался строить будущее?
— Ты преувеличиваешь! — взорвался Андрей. — Это просто бумажка! Какая разница, чьё имя там написано?
— Если это просто бумажка, то почему там не может быть написано моё имя? Или наши имена?
Андрей молчал, избегая её взгляда.
Марина пришла на работу с опухшими от слёз глазами, но старательно скрывала своё состояние за маской деловой активности. Она работала руководителем отдела в крупной IT-компании, и её профессиональная репутация была безупречной. Никто не должен был видеть, как она разваливается изнутри.
— Опять не высыпаешься на новом месте? — поинтересовалась её заместитель Наташа, ставя перед ней чашку кофе. — Говорят, в новом доме всегда плохо спится первое время.
— Да, наверное, так и есть, — слабо улыбнулась Марина.
— Слушай, — Наташа понизила голос, — ты же в курсе, что Виктор собирается расширять юридический отдел? Ищет сильного специалиста по имущественному праву.
— И что?
— Ничего, просто подумала, что тебе может быть интересно. У тебя же юрфак за плечами, хоть ты и переквалифицировалась потом.
Марина кивнула. Она действительно имела юридическое образование, прежде чем ушла в IT-менеджмент. И сейчас эти знания могли бы ей пригодиться…
Вечером она задержалась на работе, когда все уже разошлись, и открыла браузер. «Права супругов на недвижимость», «оспаривание сделок с недвижимостью», «признание сделки недействительной» — поисковые запросы множились.
Через неделю после переезда Вера Николаевна явилась с визитом, держа в руках увесистую папку.
— Мариночка, я принесла дизайн-проекты! — радостно объявила она. — Смотри, какие чудесные обои я присмотрела для гостиной. И шторы – такие изысканные!
Марина молча взяла папку, чувствуя, как внутри всё сжимается от бессильной ярости.
— Вера Николаевна, мы с Андреем ещё не решили, какой будет гостиная, — она попыталась говорить спокойно.
— А что тут решать? — искренне удивилась свекровь. — Я уже всё продумала. И даже договорилась с бригадой ремонтников. Мои знакомые, сделают со скидкой.
— Без моего согласия?
— Андрюша одобрил, — отрезала Вера Николаевна. — А ты уж как-нибудь подстроишься. Молодым сейчас лишь бы минимализм да серые стены. А я знаю, как создать уют.
В тот вечер, когда Андрей вернулся с работы, Марина была ледяной и неразговорчивой.
— Что опять случилось? — устало спросил он, бросая пиджак на спинку стула.
— Твоя мать заказала ремонт в нашей квартире. Без моего ведома.
— И что? Она хочет помочь.
— Помочь? — Марина горько усмехнулась. — Она хочет сделать всё по-своему в квартире, которая юридически ей принадлежит. И ты это одобрил.
— Да какая разница? — взорвался Андрей. — Ну будут другие обои, и что? Конец света?
— Дело не в обоях. Дело в том, что меня никто не спрашивает. Что я в этом доме — никто.
— Прекрати драматизировать! — Андрей стукнул ладонью по столу. — Мы купили квартиру, чтобы жить в ней, а не чтобы обсуждать, кто тут главный!
— Нет, — тихо сказала Марина. — Ты купил квартиру для своей мамы. И это многое объясняет.
Неделя за неделей атмосфера в новой квартире становилась всё более напряжённой. Вера Николаевна появлялась почти каждый день, используя собственный ключ, который ей дал Андрей. Она передвигала вещи, критиковала Маринин выбор мебели, привозила свои старые сервизы и настойчиво размещала их на видных местах.
— Это семейная реликвия, — говорила она, устанавливая массивную вазу в центре обеденного стола. — Досталась мне от бабушки. Когда-нибудь перейдёт к детям Андрея.
Марина только кивала, сжимая зубы. Дети. О каких детях может идти речь, когда их брак трещит по швам?
Однажды она вернулась с работы раньше обычного и застала Веру Николаевну, измеряющую шагами спальню.
— Что вы делаете? — спросила Марина, чувствуя, как внутри всё холодеет.
— Думаю, что эта комната идеально подойдёт для моего кабинета, — безмятежно ответила свекровь. — Мне всегда хотелось иметь отдельное место для чтения и рукоделия.
— Это наша спальня, — сказала Марина с нажимом на слово «наша».
— Вы можете переехать в гостевую. Она тоже просторная, — отмахнулась Вера Николаевна. — А мне врач сказал, что нужно больше отдыхать. Вот я и подумала…
— Нет, — отрезала Марина. — Вы не будете жить в этой квартире.
Вера Николаевна посмотрела на неё с холодной улыбкой:
— Дорогая моя, эта квартира принадлежит мне. Юридически — мне. И только я решаю, кто будет в ней жить.
В тот вечер Марина собрала сумку с самым необходимым и поехала к Ольге.
— Ты не можешь просто так уйти! — кричал Андрей в телефонную трубку. — Мы должны поговорить!
— Мы уже говорили, — ответила Марина, глядя в окно квартиры подруги. — Много раз. Ты выбрал свою сторону.
— Да нет никаких сторон! Это всё в твоей голове!
— Твоя мать хочет жить в нашей спальне, — устало сказала Марина. — И имеет на это право. Потому что квартира её. А я там — никто.
— Мама просто пошутила! — возмутился Андрей. — Ты всё преувеличиваешь!
— Знаешь, что самое грустное? — Марина почувствовала, как голос начинает дрожать. — Я действительно любила тебя. И верила, что мы строим будущее вместе. А оказалось, что я просто удобный спутник в твоей жизни. Не равноправный партнёр.
— Ты несправедлива, — в голосе Андрея звучала обида. — Я всегда заботился о тебе.
— Нет, Андрей. Ты заботился о себе. И о своей маме. А я была где-то на периферии.
После этого разговора Марина отключила телефон и впервые за многие дни почувствовала странное облегчение.
Через три дня Марина вернулась в квартиру, когда знала, что Андрей на работе. Ей нужно было забрать документы и ещё некоторые вещи. Открыв дверь своим ключом, она застыла на пороге.
Всё изменилось. Стены в прихожей были другого цвета. В гостиной стояла массивная старомодная мебель, которую она никогда не видела. На стенах висели картины в тяжёлых рамах.
— А, это ты, — раздался голос Веры Николаевны из глубины квартиры. — Андрюша сказал, что ты ушла совсем.
— Я пришла за своими вещами, — холодно ответила Марина.
— Конечно-конечно, — закивала свекровь. — Только не задерживайся. У меня сегодня гости — старые подруги хотят посмотреть мою новую квартиру.
Марина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Она быстро собрала всё необходимое и направилась к выходу. Но у двери замерла, обернулась и посмотрела на женщину, которая сидела в кресле с таким видом, словно всегда здесь жила.
— Знаете, Вера Николаевна, — сказала Марина неожиданно спокойным голосом, — вы просчитались. Думали, что обезопасили Андрея от развода и раздела имущества? А на самом деле вы просто разрушили наш брак. Поздравляю.
— Я?! — возмутилась свекровь. — Да ты сама ушла! Бросила моего сына из-за какой-то ерунды!
— Не из-за ерунды, — покачала головой Марина. — Из-за предательства. Когда двое людей вместе копят на мечту, а потом один тайком переписывает эту мечту на свою маму… это предательство. И кстати, насчёт квартиры…
— Что насчёт неё? — насторожилась Вера Николаевна.
— Вы в курсе, что при покупке этой квартиры был использован не только заработок Андрея, но и средства от продажи моей личной машины? Которую я получила в наследство от отца и которая не является совместно нажитым имуществом? — Марина улыбнулась. — А ещё мы с Андреем не подписывали брачный договор. Так что эта сделка с большой вероятностью может быть признана недействительной. Частично или полностью.
Лицо Веры Николаевны изменилось:
— Ты блефуешь.
— Проверьте, — пожала плечами Марина. — У меня юридическое образование, и я уже проконсультировалась со специалистами. Но не переживайте… я не стану претендовать на всю квартиру. Мне достаточно будет моей доли. Либо деньгами, либо в натуре.
— Андрей этого не допустит, — выпалила Вера Николаевна. — Он любит меня!
— Да, — кивнула Марина. — Возможно, даже больше, чем любил меня. Но когда он осознает, что подставил вас под удар, что придётся выплачивать мне крупную сумму или делить квартиру… интересно, чью сторону он выберет тогда?
С этими словами она вышла и плотно закрыла за собой дверь.
Юридическая битва длилась почти год. Андрей был в ярости, когда получил уведомление от адвоката Марины. Вера Николаевна металась между юристами, ища способы сохранить квартиру в неприкосновенности. Но закон был на стороне Марины — доказательства её финансового вклада в покупку были неопровержимы.
В итоге Марине присудили не только денежную компенсацию её доли, но и существенную неустойку за нарушение её имущественных прав.
— Ты могла отобрать у них всю квартиру, — говорила Ольга, когда они сидели в кафе и праздновали победу в суде. — Почему ты не пошла до конца?
Марина покачала головой:
— Мне не нужна эта квартира. В ней слишком много… неприятных воспоминаний. Я хотела справедливости, а не мести.
— И что теперь?
— Теперь? — Марина улыбнулась. — Я возвращаюсь к истокам. Помнишь, я говорила тебе, что начальник ищет юриста по имущественным делам? Так вот, я получила эту должность. Оказалось, что моё образование и личный опыт — идеальное сочетание.
— А Андрей? Вы общаетесь?
— Нет, — Марина покачала головой. — После суда он прислал мне сообщение. Написал, что я его разорила и что никогда не простит. Я не ответила. Что тут ответишь человеку, который не понимает, что разорил он себя сам? Своим недоверием, своей слабостью перед матерью.
Ольга задумчиво покрутила бокал с вином:
— Знаешь, что самое ироничное? Если бы он просто оформил квартиру на вас обоих, как и положено в браке, вы бы до сих пор были вместе.
— Возможно, — согласилась Марина. — Но тогда я бы не узнала, что на самом деле значу для него. А так… болезненно, но честно.
Она посмотрела в окно, на город, раскинувшийся перед ней. Где-то там, среди этих высоток, была та самая квартира. Квартира её несбывшейся мечты, ставшая символом разрушенных иллюзий. Но и началом новой жизни — жизни, в которой она больше не позволит никому решать за неё.
— За новые начинания, — сказала Марина, поднимая бокал. — И за уроки, которые мы извлекаем из ошибок. Чужих и своих.
