– Вечеринка окончена. У вас есть полчаса, чтобы уйти.
Гости были в шоке.
– Ты шутишь? – спросила Зинаида Петровна.
– Нет, – ответила я. – Я устала. Прошу всех уйти.
Я стояла у окна, пропахшего пылью и воспоминаниями, и смотрела, как серый московский вечер медленно поглощает последние остатки дня. Старый бабушкин дом, доставшийся мне по наследству, казался сегодня особенно угрюмым. На столе, словно надгробная плита, лежал открытый ноутбук с этими проклятыми отчетами. За спиной – звенящая тишина, такая густая, что хоть ножом режь. Только старая балка над кухней поскрипывала, словно жаловалась на свою нелегкую судьбу.
И вот, когда я уже совсем готова была утонуть в этой тоске, почувствовала тепло на плечах. Знакомые, такие родные ладони Данилы.
– Устала, Зай? – промурлыкал он мне в ухо, целуя в висок. – Слушай, а давай на выходных шашлыки сделаем? Ты же у меня королева гриля!
Я, конечно, сразу представила себе романтический ужин на двоих под звездным небом, с бокалом вина и разговорами по душам. И улыбнулась.
– Давай, – прошептала я, прикрыв глаза от удовольствия.
Но Данила тут же вернул меня на грешную землю.
– Мама звонила, – бодро сообщил он, – Говорит, с отцом приедут. И Наташка с мужем и детьми тоже хотят. Все соскучились по твоим шашлычкам!
Моя улыбка медленно сползла с лица, как краска со старой стены. Я опешила.
– Данила, – начала я, стараясь держать себя в руках, – Они же у нас были две недели назад!
– Ну и что? – пожал он плечами. – Им у нас нравится, на природе. Воздух свежий, ты готовишь вкусно… Чего тебе жалко, что ли?
Жалко? Да мне жалко было каждую минуту своей жизни, которую я тратила на обслуживание этой бесконечной орды! Я с трудом сдержала раздражение.
– Данила, – прошипела я, – Ты хоть предупреждать меня можешь? Нельзя же ставить перед фактом! Я тоже вообще-то работаю!
– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – Ты же все равно всегда готовишь. Просто чуть больше сделаешь.
Я тихо буркнула себе под нос:
– Ага, чуть больше. И прибраться, и постирать, и развлекать всю эту ораву тоже я должна. Я, что, официант и спонсор для тебя и твоей родни! По 4 раза в неделю обслуживаю вашу ораву
– Что ты там бормочешь? – нахмурился Данила.
Я, понимая, что сейчас вспыхнет ссора, постаралась успокоиться.
– Ничего, – иронично ответила я с натянутой улыбкой. – Конечно, пусть приезжают. Будем рады.
Но внутри уже клокотала обида и возмущение. Самое обидное было даже не то, что меня использовали, а то, что я сама позволяла этому происходить. Вспомнила, как говорила себе: «Ну ладно, один раз…», и как постепенно превратилась из человека в функцию.
Уже пять месяцев подряд, каждую субботу, мой дом превращался в бесплатный санаторий для семейства Данилы. Сначала они приезжали по приглашению, потом по расписанию, а теперь просто врывались без предупреждения. Я стала для них официанткой, горничной и развлекательной программой, причем все это – за мой счет. Мясо, фрукты, шампуры, уголь, мороженое для детей, салфетки, мыло, туалетная бумага, даже пластиковые стаканчики – все оплачивала я. Данила, зная, что я люблю готовить, не задумывался о том, сколько мне стоит эта «любовь».
Я часто размышляла о том, что иногда женщины уходят не потому, что их не любят, а потому, что устали быть невидимыми. Для нас гораздо важнее услышать простое «спасибо», чем пылкое «люблю».
В пятницу все приготовления к очередному нашествию были завершены. Мясо замариновано, сад убран, пол вымыт. Я даже выгладила эту чертову скатерть, чувствуя себя при этом полной идиоткой. И вот – звонок. На экране телефона – свекровь, Зинаида Петровна. Бодрым голосом она сообщила, что они с подружками решили заехать в гости.
– Зинаида Петровна, – процедила я сквозь зубы, – Я вообще-то готовила только на шестерых.
– Ой, да ладно тебе, Катюша, – затараторила она, – Я же им столько про твой сад рассказывала! Пусть посмотрят! Я тортик привезу, не переживай!
Тортик за пять тысяч рублей на восемь человек – «прекрасная» плата за тишину и личное пространство.
Я думала о том, что когда человек приходит без предупреждения, он не приходит в гости, а вторгается. И если при этом ты улыбаешься, то это не радость, а лишь маска.
Через час к дому подъехал целый кортеж машин. Из них вывалились цветастые подруги Зинаиды Петровны, она сама, оживленная и довольная, визжащие дети, Наташка с мужем и какие-то незнакомые люди.
– Катюша, доченька, – заголосила свекровь, – Открывай ворота! Тут такие виды, просто глаз не оторвать!
Я открыла ворота и с натянутой улыбкой поприветствовала гостей. Зинаида Петровна принялась представлять меня своим подругам, расхваливая, как прекрасную хозяйку, чей дом уютный, как с обложки журнала.
– Это дом моей бабушки, – тихо поправила я ее.
– Ну, теперь это и наша дача! – воскликнула Зинаида Петровна.
Это «наша» прозвучало как приговор.
Я осознала, что мой дом, продолжение меня самой, стал общим местом для посторонних людей, которые без спроса расставляют в нем свои стулья, расставляя тем самым точки в наших отношениях.
Я зашла на кухню, и меня начало трясти.
Вскоре подъехала еще одна машина, из которой вышли парень и девушка.
– А это кто? – спросила я у Зинаиды Петровны.
– Ой, это племянник моей подруги с невестой, – ответила она. – Я их тоже пригласила, чтобы им не скучно было!
На девять персон приготовлено всего три шампура мяса и один тортик.
Я вспомнила, что если тебя пригласили на шашлыки, это не значит, что тебя пригласили жить в чужом доме, особенно с луженым голосом и оценочным взглядом.
Дом гудел, дети орали, гости шушукались. Подруги Зинаиды Петровны критиковали шторы и мебель, считая их несовременными. Я стояла у плиты, окруженная кипятком, паром и вином для соуса. Данила жарил мясо, как будто его там нет, он полностью поглощен обществом родственников.
– Катюша, что у нас там с ужином? – заглянула на кухню Зинаида Петровна.
– Я готовила только на шестерых, – напомнила я ей.
– Ой, да ты же у нас хозяйка! – отмахнулась она. – Придумай что-нибудь!
Раздался телефонный звонок. Снова Зинаида Петровна громко, на весь дом, приглашала какую-то Светочку приехать, обещая ей рай и уверяя, что я только рада.
В этот момент внутри меня что-то щёлкнуло. Не хлопнуло, не взорвалось, а именно щёлкнуло – тихо, но навсегда. Я подошла к кастрюле и громко захлопнула крышку, привлекая всеобщее внимание.
– С меня хватит! – заявила я.
– Что случилось, Катюша? – удивилась Зинаида Петровна.
– Я не согласна с тем, что вы приглашаете людей в мой дом без моего согласия, – объяснила я.
– Ну, это же родные! – попыталась оправдаться свекровь.
– Племянник вашей подруги и Светочка мне не родные, – возразила я.
– Ну нельзя же быть такой… – начала она.
– Я не «Катюша», – перебила я ее, – А человек, у которого есть предел.
Наступила пауза. Я вышла на веранду к Даниле.
– Данила, мне нужно с тобой поговорить прямо сейчас, – сказала я, – Потому что еще минута – и я взорвусь.
– Что опять не так? – недовольно спросил он.
– Мы договаривались, что гости будут только по согласованию! – напомнила я ему. – И ты должен поговорить со своей матерью, чтобы меня не использовали.
– Я не могу ей рот затыкать! – оправдывался он.
– Тогда и мне не надо затыкать! – ответила я. – Я не буду кормить двадцать человек на свои деньги. Я не прислуга, я твоя жена. Кем ты меня видишь?
Данила молчал.
– Если ты не можешь выбрать между мной и своей мамой, – сказала я, – То выбирай ее. Но меня здесь больше не будет. Некоторые разводы не заканчиваются подписями, а начинаются со взгляда, из которого исчезла надежда.
Я вернулась в дом и громко, четко объявила:
– Вечеринка окончена. У вас есть полчаса, чтобы уйти.
Гости были в шоке.
– Ты шутишь? – спросила Зинаида Петровна.
– Нет, – ответила я. – Я устала. Прошу всех уйти.
Начался скандал, крики: «Как ты можешь!», «Неблагодарная!», «С ума сошла!».
Данила стоял и не вмешивался.
Я поставила ему ультиматум: либо он со мной, либо с ними. Третьего не дано.
Данила вышел из дома вместе со своей родней.
Я осознала, что некоторые герои уходят молча не потому, что трусы, а потому, что слова не спасают, когда чувства умерли.
——————
Прошла неделя. Данила вернулся с цветами, речами и извинениями. Он говорил, что понял свою ошибку, просил прощения и предлагал начать все заново, только вдвоем и по договоренности.
Я, с надеждой в сердце, согласилась.
Первые дни нашей совместной жизни после примирения были похожи на сказку. Улыбки, завтраки вдвоем, уютное, а не тягостное молчание. Но вскоре раздался звонок. Данила сообщил, что мама приедет одна, отдохнуть.
Я согласилась, но строго оговорила условие – одна, без гостей.
– Хорошо, я согласна. Вернее, давай еще раз попробуем. Но, сразу строго обговорим условие — она будет одна, без гостей!
Зинаида Петровна приехала с лицом мученицы, стонала и пила таблетки. Но как только приехала Наташка с детьми (без предупреждения!), она ожила, смеялась и делала фото для соцсетей.
Я посмотрела на Данилу:
– Ты же обещал, клялся?!
Он развел руками:
– Кать, ну я же не знал, что они тоже приедут.
– Ты просто не хотел этого знать. Ты всегда выбираешь их, они для тебя на первом месте! Ну а я, как всегда, в конце списка. – ответила я без истерик. – Проводи гостей и потом серьезно поговорим с тобой.
Закрыв за гостями дверь он вернулся не говоря ни слова..
Я подняла на него глаза и сказала:
– На этом все, Данила! Я подаю на развод. Ты должен уйти, такая жизнь вдвоем не возможна! Ты считаешь меня служанкой, я же с такой ролью не согласна.
Данила молчал.
Я собрала его сумку легко, спокойно, без истерик.
Дверь за ним захлопнулась, и в этот раз – навсегда…
