Старые раны под новыми масками.
Дождь барабанил по стеклу, как ядовитая комариха на ухо, не давая покоя. Наталья прижала ладонь к холодному окну, чувствуя, как капли тают и сливаются в мутный поток.
— Ну вот ты опять… стоишь, как привидение, — голос из-за спины. Знакомый до тошноты.
Она обернулась. Коля стоял в дверях, сжимающий косяк так, будто боялся, что она сейчас исчезнет, если только руку отпустит.
— Привидения кофе не пьют, — Наталья подняла чашку, медленно, с каким-то напускным спокойствием. — А я вот пью. Значит, живу.
— Живёшь? — он усмехнулся, но смеха в его глазах не было. — Ты последние пять лет как в анабиозе, Наташа. Тот самый, знаешь, когда не живёшь, а как бы существуешь. Или в тюрьме. Только без решётки.
Она поставила чашку с резким стуком на стол. — Ты пришёл сюда за чем-то конкретным или просто решил очередной раз напомнить, какая я несчастная?
Коля шагнул ближе, его одеколон — тот, с запахом дуба и кислого пота — ударил ей в нос, будто что-то невыносимо знакомое.
— Марфа звонила.
Наталья едва не вздохнула с болью. — И что она опять хочет?
— Деньги просит.
— Скажи, что не дам, — Наталья не повернулась. Но Коля схватил её за руку, резко.
— Хватит! — его голос сорвался, как струна. — Сколько? Тысячи, десятки тысяч? Куда они уходят, Наташа? Ты хоть раз задала себе этот вопрос?
— Она моя сестра! — Наталья резко дернулась, пытаясь вырвать руку. Но он не отпускал.
— Она паразит! И ты это прекрасно знаешь.
Тишина повисла между ними, тяжелая и тянущая, как старый ржавый якорь на дне.
— Ты не понимаешь, — Наталья выдохнула, как-то очень тихо, сжимая кулаки.
— Я понимаю одно, — Коля подошёл ближе, так близко, что она почувствовала его горячее дыхание. — Ты боишься признать, что она тебя использует. А если ты признаешь это — значит, все эти годы ты была дура, а не ты, а я — дебил.
И вдруг — хлёсткая пощёчина, не думая, не считая, просто от всего накопленного напряжения. Звонкая тишина.
— Вот и вылезла ты, наконец, — Коля провёл пальцем по губам, проверяя, нет ли крови. — Ты всегда била, когда сама не могла себе врать.
Наталья дернулась, как ошпаренная. — Уйди.
— Нет.
И тут она поняла — этот бой только начинается.
Игра в одни ворота
Марфа сидела на кухне, разглядывая свои дорогие ногти, как если бы только что вернулась из салона. Наталья ворвалась в квартиру, буквально с ног на голову.
— Ну вот и ты, — сестра не удостоила её даже взглядом. — Уже думала, что за тобой заеду.
— Сколько? — Наталья сбросила сумку на пол.
— Ой, какая резкая! Ты прямо как порой, не знаешь, что хочешь! — Марфа наконец подняла глаза. — Полмиллиона.
— Ты с ума сошла?!
— Нет, просто в долгах, — Марфа спокойно потянулась за сигаретой. — Или ты забыла, кто оплачивал маме ту самую клинику? Кто с ней ночами сидел?
— Ты врунишка, — Наталья сжала кулаки, пытаясь удержать себя. — Мама сама платила за лечение.
— Конечно, сама! — Марфа затянулась, не спеша, выпуская дым кольцами. — А ты так далеко уже от реальности ушла, что не отличаешь правду от сказки.
Наталья шагнула к столу и случайно уронила чашку. — Хватит! Где деньги, Марфа? Куда уходят все эти миллионы?
— На жизнь, — Марфа улыбнулась. — Мою. Сказочную. Ту самую, о которой ты мечтала, но не дождалась.
— Ты… — Наталья не нашла слов.
— Да, я, — Марфа встала, подошла. — И знаешь, что? Ты сама виновата, что так. Потому что если бы ты не была такой тупой, я бы и не могла бы этим пользоваться.
Наталья отшатнулась, будто её ударили.
Марфа рассмеялась, зная, что ранена.
Разбитые зеркала
Коля стоял у подъезда, в ожидании.
— Ну что, убедилась? — его голос был холодным и прямым, как нож.
— Заткнись, — Наталья прошипела.
— Нет, давай по-честному, — он схватил её за плечи. — Теперь ты знаешь. И что теперь?
— Я… — её голос дрогнул, она не могла говорить.
— Ты можешь продолжать верить ей. Давать деньги. Но тогда ты предашь себя, меня, нас. — Коля наклонился так близко, что их лбы почти соприкоснулись. — Ты думаешь, этого не будет? Ты останешься сама с собой в конце концов.
Она закрыла глаза.
— Я не знаю, как остановиться.
— Просто скажи «нет», — он шепчет. — Один раз. И всё изменится.
Но она боялась. Боялась, что если она скажет «нет» — она признает, что все эти годы была ошибкой.
Последняя черта
Телефон звонил снова и снова. Марфа. Снова и снова.
Наталья взяла трубку.
— Ну что, принесла деньги? — голос сестры был мягким, сладким, но совсем не дружелюбным.
— Нет.
Тишина.
— Что?
— Я сказала — нет.
— Ты шутишь? — Марфа рассмеялась, но смех был нервным. — Наташка, ну хватит…
— Хватит, — повторила Наталья. — Больше ни копейки.
— Ты пожалеешь!
— Возможно. Но это будет мой выбор.
Она повесила трубку. Впервые за долгие годы почувствовала, что дышит полной грудью.
А потом расплакалась.
Последний довод
Телефонный звонок прорвал тишину ночи, как нож сквозь ткань. Наталья не могла уснуть уже третий час, поэтому даже этот звонок показался ей не таким уж и внезапным. Она схватила трубку, застыв на полпути к двери.
— Алло? — голос был тихим, усталым, как будто всё оставшееся в жизни Натальи свелось к этому ночному разговору.
— Наташка… Помоги… — голос Марфы вдруг стал сдавленным, с какими-то невнятными звуками, словно её что-то душило. — Он… Он меня убьет…
Сердце Натальи пропустило удар, а в голове возникло странное ощущение, будто её жизнь зависела от этой фразы. — Что случилось?
— Он… он… — телефон вырвался из рук Марфы, и Наталья услышала лишь шорох, странное движение воздуха, и тишину.
Она бросила трубку и уже бегом рванула к двери. Коля, сидящий в гостиной, тоже вскочил, будто всё понимал, но не мог остановить.
— Куда ты?! — Он схватил её за плечо, но она вырвалась, не ответив ни словом, ни взглядом.
— Марфа в беде! — она метнулась в коридор. В её глазах был только один вопрос: как, черт возьми, всё так запуталось?
— Опять?! — голос Колин стал каким-то подавленным, обреченным. — Ты же понимаешь, что это ловушка!
— Пусти! — Наталья вырвалась, оставляя его с его пустыми доводами. — Если с ней что-то случится, я себе этого не прощу! — её голос дрожал, а глаза были полны какого-то безумного страха.
Он молча взял ключи и шагнул за ней, без слов, без лишних объяснений. Всё равно, всё равно уже поздно было что-то объяснять.
Когда они добрались до квартиры Марфы, было тихо. Тусклый свет бра освещал разбросанные вещи. Дверь была приоткрыта, как если бы кто-то специально оставил её для них.
— Марфа? — осторожно заглянула Наталья, не зная, чего ожидать.
В гостиной был настоящий беспорядок. Перевернутый стул, разбитая ваза, следы борьбы, которые тянулись до самой двери.
Из спальни раздался приглушенный стон. Наталья бросилась туда, и застыла.
Марфа лежала на кровати, кровь на губах, но на лице… улыбка.
— Ну наконец-то, — прошептала она, будто ждавшая кого-то.
Из-за двери вышел мужчина с камерой в руках. Неизвестный. С абсолютно холодным выражением на лице.
— Что… — Наталья оглянулась на Колю. Он уже понял, что произошло.
— Подстава, — холодно сказал он, и в его голосе не было ни страха, ни волнения. Он словно привык к этим играм.
Марфа, не обращая внимания на их удивление, приподнялась с кровати и стала вытирать с губ искусственную кровь.
— Ну что, сестренка, теперь у нас есть доказательства, — она кивнула на камеру. — Твой муж — агрессор. Бьет женщин. А ты — соучастница. Или… — она протянула листок, на котором были какие-то незнакомые строки. — Подпиши, что отказываешься от доли в маминой квартире.
Наталья не могла поверить в происходящее.
— Ты… Это всё спектакль? — её голос срывался, в груди горело, как в печи.
— Бизнес, — Марфа улыбнулась, а в её глазах была странная пустота, скрытая за этим холодным выражением.
Коля шагнул вперёд, его лицо застыло в каменную маску.
— Хватит, — сказал он, но Марфа засмеялась.
— Ой, что ты сделаешь? Ударишь меня? Пожалуйста! — она подставила лицо, как если бы это было её единственное развлечение. — Чем сильнее, тем дороже потом обойдется твоя…
Она не договорила. И не успела.
Удар не потребовался от Коли. Наталья, почти не осознавая, что делает, схватила её за волосы, дернула вниз, заставив ту вскрикнуть.
— ВСЁ! — проревела она, её голос был как раскат грома. — ХВАТИТ!
Марфа вырвалась и взглянула на сестру глазами, полными ненависти и ярости.
— Ты пожалеешь! — её голос прорезал воздух, но Наталья только тихо усмехнулась.
— Нет, — сказала она, и в её голосе звучала какая-то странная уверенность. — Это ты пожалеешь.
Она повернулась к оператору, который всё это снимал.
— Записывай. Да, я ударила сестру. Но только после того, как она сама призналась в шантаже. И если эта запись выйдет в сеть — выложу и я свою. Где ты, Марфа, рассказываешь, как подставляла меня годами.
Марфа побледнела. Это было видно даже в тусклом свете.
— Ты… Ты блефуешь, — её голос едва звучал, а глаза метались по комнате.
— Проверим? — Наталья достала телефон.
Тишина.
Марфа неожиданно рассмеялась.
— Ладно, ладно… Игра окончена. — она махнула рукой оператору. — Уходите.
Когда тот ушёл, Марфа взглянула на Наталью и кивнула, как будто признавая свою поражение.
— Ну что, теперь ты героиня? — её голос был таким же мелодичным, как и всегда.
— Нет, — Наталья повернулась к выходу. — Теперь я свободна.
Коля молча последовал за ней.
На улице он сжал кулаки, как будто все напряжение, накопившееся за эти часы, наконец начало уходить.
— Ты… ударила её.
— Да.
— Я горжусь тобой, — он обнял её, и в его голосе была искренность, не скрытая за шутками или сарказмом.
Наталья впервые за много лет почувствовала, как что-то в ней изменилось. И это было не конец. Это было начало чего-то нового.
