Ксения спешила, суетилась в кухне, собираясь на работу. Вова не хотел есть кашу, Машу нужно было успокоить, а тут ещё Ольга Михайловна с её «помощью» в виде блинчиков и советов. С каждым днем всё больше она ощущала, что не справляется с этим потоком вмешательства. Это как если бы кто-то без спроса врывался в твою жизнь и начинал всё переделывать по своему усмотрению. Тот самый случай, когда добрые намерения окружающих оказываются не такими уж и добрыми.
— Вова, кушай кашу, а то опоздаем в садик, — Ксения пыталась сохранить спокойствие, когда её взгляд скользил по комнате, как бы отчаянно пытаясь всё успеть. Вова в ответ только покачал головой.
— Не хочу кашу! Бабушка Оля блинчики обещала! — капризничал мальчик, уставив взгляд на горку каши, как на нечто чуждое и непривычное.
— Бабушка Оля обещала, а маме готовить, — тихо пробормотала Ксения, собирая Машу, на ходу натягивая кофту и проверяя, не пропустила ли чего-то важного. Время шло, а они с Павлом стояли на месте. — Паш, помоги с Машей, я опаздываю!
Павел, отвлекаясь от телефона лишь на мгновение, ответил неохотно:
— Может, не повезем их сегодня? Мама обещала прийти, посидит с детьми.
— Нет уж, садик оплачен, пусть ходят, — Ксения ответила коротко, будто этого было достаточно, чтобы закончить разговор.
С каждым днем свекровь становилась всё более навязчивой. И вот, снова она у порога. Каждый её визит становился испытанием — не столько для Ксении, сколько для её нервов.
— Доброе утро, — Ксения не стала церемониться, бросив лишь сухое приветствие, скрывая за ним усталость.
— Вот, блинчиков напекла. И котлетки домашние. А то смотреть больно, чем ты детей кормишь, — Ольга Михайловна не могла сдержаться, озвучив свою критику на завтрак. В руках она держала пакет с едой, как символ «помощи», которую Ксения на самом деле вовсе не просила.
Ксения промолчала. Она знала, что спорить бесполезно. Свекровь никогда не слышала её. И, тем более, она знала, что если не хватит сил на борьбу, то она останется одна в этом доме, будто заблудшая в собственных чувствах.
Ольга Михайловна присела рядом, пока дети с аппетитом поедали блинчики, и начала снова:
— Ксюша, я тут подумала… Может, не стоит детей в садик водить? Я могу сидеть с ними.
Ксения не успела ответить, как свекровь уже продолжила.
— Глупости! Только избалуются там. Вон, Вовочка уже капризничает.
— Мама дело говорит, — подал голос Павел, словно утверждая свою позицию, как всегда. — Зачем деньги тратить на садик?
Но Ксения, внутренне раздражённая, быстро отбила это предложение.
— Затем, что я так решила. — Тон был твёрд, но её нервы, похоже, больше не выдерживали. — И вообще, нам пора.
В этот момент Ксения поняла, что вся эта борьба, вся эта жизнь с Павлом и его матерью – это как невыносимое бремя. Жить, как раньше, уже невозможно. Всё чаще она задавала себе вопрос: почему я одна несу этот груз?
Ксения вернулась с работы, и сразу поняла, что дома что-то не так. В коридоре стоял новый диван, явно не его место, а в кухне как будто всё не своё. Шторы были сменены, и на полках стояли кастрюли, которых она не помнила.
— Нравится? — радостно спросила Ольга Михайловна, пододвигая стул и усаживаясь в кресло, как будто её всё устраивало. — Это я вам подарок сделала. А то у вас тут какой-то бардак был.
— Ольга Михайловна, вы бы хоть спросили… — Ксения попыталась не вдаваться в подробности. Мозг отказывался воспринимать происходящее. Это что, помощь или очередной контроль?
— Чего спрашивать? Я же как лучше хочу. — Ольга Михайловна пожала плечами, а затем понизила голос, словно готовясь к самому важному. — Надо бы поговорить о финансах.
— О чем? — насторожилась Ксения, пытаясь скрыть свою раздражённость.
— Ну как же! Ты целыми днями на работе, устаешь. Давай Паша возьмет на себя бюджет? Будет сам коммуналку оплачивать, продукты покупать.
— На какие деньги? — усмехнулась Ксения, не веря своим ушам.
— На твои, конечно! Будешь отдавать зарплату мужу, он распределит. — Свекровь, казалось, не замечала её недовольства.
Ксения едва удержалась, чтобы не разразиться гневом, но в этот момент раздался плач Маши. На некоторое время разговор прервался.
Ночью, лежа в темноте, Ксения не могла избавиться от странных мыслей. Зачем Ольга Михайловна лезет в их жизнь, в их финансы? Почему Павел поддерживает её? Как так вышло, что она, работая, в одиночку обеспечивая семью, всё больше становилась лишним звеном в её собственном доме?
На следующее утро, едва Ксения закончила утреннюю суету, свекровь вновь заявилась — с бумагами.
— Вот, я тут почитала про материнский капитал, — начала Ольга Михайловна, словно не было вчерашнего разговора. — Можно квартиру расширить. Продадим эту, добавим капитал…
— Нет, — ответила Ксения, сразу же понимая, что её квартира – не тема для обсуждения. Это было пределом.
— Знаешь что, — свекровь поджала губы, обостряя ситуацию. — Пора серьезно поговорить о финансах. Паша — глава семьи. Он должен распоряжаться деньгами.
— И как он будет ими распоряжаться? — с сарказмом ответила Ксения, — На свои заработки?
— Очень просто — будешь отдавать ему зарплату, — спокойно, почти уверенно, сказала Ольга Михайловна. — Он решит, сколько на что тратить. И на детей, и на квартиру. Я помогу все правильно распределить.
— Мама права, — подал голос Павел, словно без всякой связи с реальностью. — Я лучше знаю, что нужно семье.
— Правда? — Ксения скрестила руки на груди, её голос стал резким. — А кто платит за садик? За секцию Вовы? За игрушки и одежду?
— Вот об этом и речь! — вмешалась свекровь, стремясь взять инициативу в свои руки. — Ты неправильно тратишь семейные деньги. Зачем детям частный садик? Я могла бы сидеть с ними. За определенную плату, конечно.
— За плату? — Ксения не верила своим ушам.
— Разумеется! Я время трачу, силы. Должна получать компенсацию. — Ольга Михайловна тут же вытащила из сумки исписанный лист. Вот, я список составила…
Первым пунктом значился: компенсация бабушке за уход за внуками — сумма, равная половине Ксениной зарплаты. Дальше следовал длинный перечень «необходимых» вещей для детей.
— И откуда такие суммы? — Ксения не могла скрыть недовольства, исследуя этот список. Это было слишком.
— Это справедливая оплата! — настаивала Ольга Михайловна. — Я же ради внуков стараюсь. Между прочим, могла бы на работу ходить, а не с ними сидеть.
Ксения не знала, что ей делать. Всё стало таким чужим, таким запутанным, и ей всё сложнее было понимать, где заканчивается её жизнь, а начинается чужая.
Вечером, когда Ксения укладывала Машу, в кухне, едва слышно, заговорили Ольга Михайловна и Павел. Ксения замерла, прислушиваясь. Чужие разговоры всегда настораживают, а когда затрагиваются такие важные вещи, как её собственность, это было почти предвестием беды.
— Сынок, я с юристом говорила, — шептала свекровь, — Есть способ через детей на квартиру права заявить. Ты же отец, имеешь право на долю.
— Но мам, это же Ксюшино наследство… — Павел, кажется, всё ещё не мог понять, куда всё это ведёт.
— И что? — перебила Ольга Михайловна. — Дети общие — значит, и имущество должно быть общим. Она только о себе думает. А ты имеешь право на часть квартиры, как отец несовершеннолетних детей.
Ксения, стоя у двери, глубоко вздохнула. Это всё объясняло! Все их разговоры о семейном бюджете, о помощи с детьми — это был лишь способ проникнуть в её жизнь и, в конечном счете, в её квартиру.
На следующее утро она не стала тратить время на размышления, а сразу же собрала семейный совет.
— Давайте раз и навсегда проясним ситуацию. — Она встала в центре комнаты, будто готовая к решению важнейшего вопроса. — Эта квартира — моё наследство. Не семейное имущество, не общая собственность.
— Как это твое? — Ольга Михайловна вскочила с места. — А муж? А дети?
— Это манипуляция! — Ксения не выдержала. — Я о детях забочусь — работаю, обеспечиваю, плачу за их развитие. А вы просто используете их как предлог.
— Как ты смеешь! — свекровь вскочила с места, её лицо покраснело от гнева. — Да я для внуков…
— Хватит! — перебила её Ксения, не давая шанса продолжить. — Я всё слышала. И про юриста, и про ваши планы отсудить квартиру.
На следующий день, вернувшись с работы, Ксения застала в кухне свекровь, которая снова устроила себе маленький уголок. На столе стояли новые кастрюли, а Ольга Михайловна, похоже, чувствовала себя здесь как дома.
— А, Ксюша! — радостно сказала свекровь, вглядываясь в её лицо. — А мы тут решили, что я буду чаще оставаться. Детям нужен постоянный присмотр.
— Кто решил? — сдержанно спросила Ксения, едва сдерживая эмоции.
— Ну как кто? Мы с Пашей, конечно. Правда, сынок?
Павел сидел в углу, не отрываясь от телефона. Он лишь неопределённо кивнул.
Ксения, не выдержав, встала и посмотрела на обоих с ясным взглядом, полным решимости.
— Вот что, — её голос был твёрдым, как камень. — Ни вас, ни вашего сыночка я больше в своем доме видеть не хочу! Убирайтесь немедленно!
— Ксюш, ты чего? — встрепенулся Павел, пытаясь остановить её. — Мама же помочь хочет.
— Помочь? — Ксения усмехнулась, горькая и холодная. — Отобрать квартиру — вот ваша помощь!
— Никто ничего не отбирает, — начала было Ольга Михайловна, но её слова уже не имели силы. — Просто по закону…
— По какому закону? — Ксения достала телефон, нашла свидетельство о праве собственности и, показывая его, добавила: — Вот, смотрите — квартира получена по наследству до брака. Я уже проконсультировалась с юристом — вы не имеете на неё никаких прав.
— Но дети… — начала свекровь, но Ксения её перебила.
— А вот детей не трогайте! — глаза Ксении блеснули. — Я подам на алименты, и Паша будет помогать им финансово. Если, конечно, найдет работу.
— Ксюша… — Павел попытался вмешаться, но его голос не был услышан.
— Собирай вещи, — Ксения сказала это тихо, но так уверенно, что её слова эхом отозвались в комнате. — У тебя час. И маму свою забирай.
Всё было решено.
Когда за Павлом и Ольгой Михайловной закрылась дверь, Ксения осталась стоять в прихожей. Тишина дома давила, как тяжёлое одеяло. Она прошла в гостиную, опустилась на диван и вздохнула. В детской из-за открытой двери слышался спокойный, равномерный храп Вовы и Маши. Маленькие, такие беззащитные, такие искренние. Теперь всё будет по-другому. Придётся справляться одной. Но, по крайней мере, она больше не будет позволять себя использовать. Это решение пришло само собой.
Через неделю, как ни странно, пришло письмо. Юрист. Ксения с удивлением прочитала его. Ольга Михайловна не побоялась и пошла в суд. Собралась отнимать квартиру. Это было предсказуемо, но неприятно. Ксения перелистала письмо, отложила его на стол и встала. Пора действовать.
Она подошла к полке, где хранились документы. Копии свидетельства о праве собственности, выписки из банка, все справки о том, что квартира была её до брака. Не только юридически, но и по праву. Понимание пришло чётко: теперь никому не удастся манипулировать её жизнью, её детьми. Это была её последняя твердая линия. Она не собиралась отступать.
Сели за стол. Открыла на компьютере почту и написала юристу. Всё было ясно. Важно было не сдаться, не позволить снова оказаться в положении, где её решения зависели бы от чужих намерений.
— Я готова, пусть она пробует, — подумала Ксения, тихо усмехнувшись. Она знала, что теперь ни в чём не сомневается.
