На пешеходном переходе стоял древний дедушка с палочкой. И дорога-то была неширокая, но вот беда — дед еле передвигал ноги, а тут ещё снегу навалило. Пока старик дошел последние два метра до проезжей части — светофор переключился на красный. Когда зелёный зажёгся в следующий раз, дед сразу пошёл, с ближней точки, но всё равно, успел пройти лишь половину дороги.
Недалеко от светофора стояли две подруги: Вера и Светлана. Светлане надо было на ту сторону, но никак они с Верой не могли расстаться, болтали.
— Смотри, надо помочь дедушке, его же собьют! — сказала Вера, и метнулась в сторону дороги.
— Да стой ты, не то он тебя за собой утащит! — одернула её Светлана.
Они распрощались, Вера повернула домой, но, пройдя несколько метров, вернулась. Ей было жалко старика, беспомощно стоящего на дороге. Поток машин небольшой, скорость у них из-за снега бог весть, но всё-таки. Она вернулась и увидела, что дед переместился с центра дороги на другую сторону. Но, то ли из-за зрения, то ли совершая какой-то маневр, он не смог выбраться с проезжей части, потому что взял правее расчищенного перехода, и теперь оказался в ловушке — на обочине был высокий сугроб, который оставил трактор, расчищающий дорогу. И теперь дед еле шёл по проезжей части, навстречу машинам, не имея возможности выбраться самостоятельно.
Вера подбежала к старику, чтобы вывести его на пешеходную дорогу.
— Дедушка, вы идёте не туда! Давайте я помогу вам, — она взяла его под руку, чтобы он мог на неё опереться, — вот, здесь колея, вы сможете забраться?
— А почему я не могу пойти туда? — он показал палкой на сугроб, который видно, сливался у него с дорогой.
Она поняла, что он почти не видит.
— Давайте, держитесь за меня! — сказала Вера.
— Мне на почту, — сказал старик, я не понимаю, как выйти.
Вера вывела его в ближайшем пригодном месте.
— Вас проводить до почты?
— Спасибо, я уже был здесь, найду, — и дед пополз дальше со своей палочкой, а Вера вернулась домой, довольная, что теперь совесть в лице дедушки, которого сбил невыспавшийся таксист, не придёт к ней во сне, потрясая своей палкой.
Такой уж была Вера. Денег у неё было мало, даже очень мало. Она никогда не жертвовала ни в какие фонды, потому что не могла определиться, кому нужнее её рубли? Нужно же делать выбор, а это тяжело, жалко всех! Но зато она не могла пройти мимо, если видела беспомощного или голодного своими глазами.
Как-то она поехала за продуктами на рынок. Не тот, который у станции, а тот, который на отшибе. Купила и огурчиков, и квашеной капусты, и неплохого мяса, и совсем было собралась домой, но вдруг учуяла волшебный запах свежеиспечённых лепёшек и прочей выпечки. Он разносился из кафе, находившемся прямо на рынке.
Мама Веры, Царство ей небесное, была против выпечки, которую продавали «всякие сомнительные личности». Она говорила Вере, не брезговавшей беляшами, которые продавали возле станции:
— У них беляши с котятами!
— Что, правда с котятами? — искренне поражалась Вера, легко верившая всему, что говорят.
— А ты можешь знать, что им в голову придёт туда положить? Но запах у этих пирожков странный!
Мать Веры проработала в ведомственной столовой около десяти лет, и знала, как пахнет настоящий пирожок с мясом. С тех пор, как ни хотелось Вере побаловаться беляшами, она проходила мимо, чем огорчала продавца, добряка Сурена. Правда, однажды, не справившись с собой, она всё же подошла к его лотку. Сурен вышел, и поздоровавшись, стал нахваливать свой товар: «Сосиски в тесте, ну прям очень свежие, как и чебуреки.» Вера полезла за кошельком.
Но тут из под лотка мяукнул котёнок, и Вера, изменившись в лице, спросила:
— Ваш котёнок?
— Нэ, зачем мой? Так, ходит, просит.. их тут много.
В тот день Вера пришла домой с котёнком, а ларёк Сурена стала обходить стороной.
Теперь мамы, которая осудила бы её, рядом не было, а если и была, то она не могла сделать Вере замечание, во всяком случае, Вера была в этом уверена. Она зашла в кафе, поставила сумки на скамью за столиком и заказала два чебурека и сладкий чай.
Одна стена в кафе была стеклянной и Вера видела, как сквозь стекло на неё смотрит человек. Весь вид его говорил о том, что он голоден. Она увидела эти голодные глаза устремлённые на неё в тот момент, когда откусывала чебурек. Она позвала его, думая, что отдаст второй чебурек ему. Ведь так заповедовал Христос — делиться. Но он покачал головой и показал туда, где суетились у печи работники кафе. «Может, они просто не пускают бродяг.» — подумала Вера, — «Но, с другой стороны, он и не особо похож на бродягу.» Она допила чай, и подхватив сумки и оставшийся чебурек в картонной тарелке, пошла на выход.
— Эй, — окликнул её молодой парень, и что-то залопотал на неизвестном языке, но тут подошёл хозяин кафе и замахнулся на него. Парень замолчал.
— Что он сказал мне? — крикнула Вера.
— Он, сказал «Заходите к нам ещё»— приторно улыбнулся хозяин, конечно же, соврал.
Выйдя из кафе, Вера посмотрела вокруг, но голодного мужчину не было видно, словно он испарился. Тогда она сложила чебурек в тарелке сбоку покупок, и пошла на остановку.
— Подождите! — почти у самого выхода догнал её мужчина, — давайте ваши сумки!
— Спасибо, я сама, остановка рядом. Вы голодны? У меня есть для вас чебурек.
— Вы думаете, я хочу ограбить вас? — обиделся он так натурально, что Вере стало неудобно.
— Нет, не думаю, что вы, — она достала из сумки чебурек и протянула ему, — вот, это для вас.
— Я не могу взять это…здесь так людно, давайте вы дадите его мне, когда мы выйдем с рынка, пожалуйста, это так унизительно.. — опустил он глаза.
— Положите в карман, и съешьте потом, — предложила она, вынудив его взять чебурек.
— Как вас зовут? — спросил он её, глядя на неё своими голодными глазами.
— Вера.
— А я — Виктор. Вы не спешите, Вера? Дайте же мне ваши сумки, не бойтесь, я не грабитель, — он взял сумки и пошёл вперёд.
Краем глаза Вера видела, как тот парень из кафе смотрит на неё сквозь стеклянную стену и качает головой. «Что же он мне хотел сказать?» — подумала Вера, еле поспевая за незнакомцем. Они вышли с рынка, и пошли вдоль дороги, застроенной какими — то трущобами.
— Виктор, подождите. Остановки в той стороне, а здесь промзона. Куда вы меня ведёте? — крикнула она.
— Промзона дальше, а здесь преимущественно старые склады, — он повернулся к ней и она увидела, что перед ней самый настоящий серый Волк, который всем пирожкам предпочитает человечину.
— Виктор… отдайте мои сумки и я пойду, — взмолилась она, — меня дома ждут!
— А меня вот, никто не ждёт. Один я на всём белом свете, — грустно вздохнув, он снова стал обычным человеком, — мне просто нужен кто-то, чтобы поговорить. Так тошно, что хоть вешайся!
— Но почему вы не пошли в кафе, когда я позвала вас, мы бы могли поговорить с вами в тепле, за чашкой чая.
— Здесь тоже неплохо, Вера, — сказал он, — и нам никто не помешает. Пошли, там есть где присесть, — он показал рукой в сторону постройки, над которой высилась кирпичная труба с выложенной надписью «1959г.»
— Я готова, Виктор, выслушать вас, но съешьте чебурек, пока он совсем не остыл. А то он будет совсем невкусный. Съешьте, а то, как говорят: сытый голодного не разумеет! И я выслушаю вас, обещаю.
— И то верно, — ухмыльнулся он, — спасибо, вы очень добры, Вера!
Он достал чебурек, бросил картонную тарелку на грязный, раскисший снег, и откусив, стал жевать.
— Приятного аппетита, — сказала Вера.
Она ругала себя за желание тут же бросить всё и убежать. Так нельзя. Нельзя видеть в человеке преступника только за то, что тебе не нравится его внешность. Наверное, он много страдал в жизни.
Её мысли прервал кашель а после сипение, словно из камеры пытаются выпустить воздух. Бедняга, наверное, ел слишком быстро и подавился. Он выпучил глаза на Веру, и она в ужасе стала хлопать его по спине, но ничего не помогало — Виктор синел на глазах. Вера кричала, звала на помощь, но место было слишком безлюдное — прошло не менее десяти минут, как со стороны рынка показался прохожий.
Он увидел такую картину: на земле, с сжатыми кулаками и выпученными глазами лежал мертвец, а над ним стояла женщина и без конца повторяла: «Это я виновата, это я». Работяга вызвал милицию.
Следователь, немолодой и повидавший всякого, прочитал показания Веры и не сдержал улыбки.
— Гражданочка, подпишите документы, мы вас вызовем!
***
Она вспомнила про сумки, только оказавшись дома и увидев Василия, который вышел её встречать, и не учуяв ничего съестного, уставился на неё с непониманием.
— Милый мой…— стала она тут же оправдываться, — эх, теперь мы без мяса остались, по моей вине! Вот беда, прости меня, Вась! Такой день ужасный выдался, ты не поверишь!
Голодный кот сощурил зелёные глаза и протяжно мяукнул. Потом ещё. Рассказ о том, что хозяйка стала причиной смерти несчастного бродяги, его не тронул.
Через час раздался звонок в дверь.
— Это за мной! — Вера побледнела, — Васенька, не волнуйся. Я Свету попрошу, она тебя к себе возьмёт. Она только притворяется злюкой, а так она добрая, я-то знаю!
Звонок звучал всё настойчивее. Вера распахнула дверь и увидела следователя с её сумками.
— Вот, вы забыли, — сказал он, — можно войти?
— Конечно, — она пропустила его в квартиру, — у вас есть новости?
— Есть! — сказал следователь.
Кот, почуявший мясо, стал подгрызать пакет, в котором оно лежало, ничуть не смущаясь чужого человека.
— Простите, пожалуйста, мне надо накормить кота! — опомнилась Вера.
— Повезло ему, — вручая ей сумки, сказал следователь.
— Давайте я и вас накормлю, — Вера почувствовала себя в своей стихии, даже забыла ужас, пережитый недавно.
— А давайте, я приготовлю! Хотите? Я умею жарить мясо.
— Конечно! — обрадовалась Вера, — только половину куска сразу отрежьте. Это Василию.
— Кому? — переспросил следователь, и поспешил уточнить — вы замужем?
— Да нет, — засмеялась Вера, — это кота моего так зовут — Василий!
— Оригинально! Ну, здоров же есть ваш Василий,— с видимым облегчением сказал следователь, — где у вас можно вымыть руки?
— Ну что вы, это Васеньке на две недели! — улыбнулась Вера, — руки можно вымыть в ванной, из прихожей направо.
В ванной он окончательно понял, что женщина живёт одна. Ни пены для бритья, ни помазка… одинокая зубная щётка.
***
Мясо получилось превосходным.
— Правду говорят, мужчины лучшие повара! — совершенно искренне сказала Вера, — а я, то пережарю, то недожарю! Юрий Анатольевич, возможно, вы не ту профессию избрали?
— Это вы к тому, что я плохой следователь? — усмехнулся он, прекрасно понимая, что она имела ввиду.
— Нет, только то, что из вас вышел бы прекрасный повар! — она отставила пустую тарелку.
— Рад, что вам понравилось, — сказал он, вытерев губы салфеткой, — ну что, теперь о деле, как обещал.
— Я само внимание! — Вера, волнуясь, взяла на руки кота, который, наевшись, блаженно заурчал. Он обожал, когда хозяйка брала его на руки и гладила.
— В общем, интересные пальчики у нашего трупа. Проходят по четырём эпизодам за последний год, — начал следователь.
— Простите, простите, я ничего не понимаю, каким эпизодам? — спросила Вера.
— Извините, скажу проще. Этот Виктор, похоже, тот самый серийный убийца, которого мы не могли поймать больше года. Четыре убийства мы докажем точно, там его отпечатки. Он не проходил дактилоскопию никогда. Возможно, и даже скорее всего, вы сегодня избежали смерти, Верочка!
— Неужели… — она продолжала гладить кота, и перед ней стояло лицо Виктора, его голодные глаза, — о, боже, значит моё чувство не было ложным.
— Какое чувство? — насторожился Юрий Анатольевич, поясните.
— Ну, как вам сказать… С одной стороны мне было его жалко, но с другой очень страшно.
— Так зачем вы с ним пошли? — строго спросил Юрий Анатольевич.
— Я не знаю, не знаю! Он заморочил мне голову! — Вера уткнулась в тёплую шубку кота.
— Ну, ладно, — миролюбиво сказал Юрий Анатольевич, — но вам, Вера, пора снять свои розовые очки. Мир полон мерзавцев и негодяев!
— Но лично мне всегда очень хорошие люди попадались! — возразила она.
— Ага! Особенно сегодня! — сказал Юрий Анатольевич, — ладно, мне пора, спасибо Вера, за чудесный ужин!
— Но вы же сами всё приготовили! Вам спасибо! — улыбнулась Вера.
— Как-нибудь можем повторить! — сказал он, — в следующий раз мясо я сам куплю.
— Наверное, не стоит, Юрий Анатольевич, ваша жена не поймёт — сказала Вера.
— Я разведён, — сказал он, — жена бросила меня год назад, я её не виню, мало кто выдержит мужа-следователя.
— А кольцо?
— Аааа! По привычке ношу, чтобы вопросы глупые не задавали и по ночам не вызывали, — подмигнул он Вере.
— Тогда ладно, я согласна! — сказала Вера, подавая ему шапку.
Проводив следователя, она устроилась в кресле и стала вспоминать события дня. Что-то никак не давало ей покоя, и она поняла что. Работник кафе, узбек или таджик, Вера не умела отличать их друг от друга. Он что-то хотел сказать ей. И она решила во что-бы то не стало узнать, что.
Утром она снова приехала на рынок. Было утро, и хозяина кафе ещё не было, только работники. Она сразу увидела вчерашнего парня, узнав его по слишком короткой стрижке.
Она подошла к кассе, и сказала кассиру, что хочет поговорить с одним из работников, и показала, с каким. Кассир не особо удивился: видимо, запомнил вчерашний инцидент.
— Но он недавно приехал, и совсем не говорит по-русски, — предупредил кассир, — хозяин взял его, потому что парень согласился работать практически за еду.
— Ну, тогда, пусть кто-нибудь побудет переводчиком, — нашлась Вера. Скоро к ней подошли два парня.
— Али, — первым представился переводчик.
— Улугбек, — приложив руку к груди, сказал вчерашний незнакомец.
— Вера, — она так же положила руку на грудь и слегка кивнула, — что вы хотели сказать мне вчера, Улугбек?
Тот посмотрел на Али, как бы решаясь, говорить или нет, но после заговорил на своём языке.
— Я здесь, потому что моя сестра Мадина работала на этом рынке, и была убита, — переводчик говорил ровным голосом, видимо, для него это не было секретом, — вчера я хотел предупредить вас. Я хотел зарезать шакала, но мне нельзя в тюрьму, у меня старики-родители, теперь я единственная их опора. Я устроился сюда и ждал случая, когда он захочет лепешку, а тут увидел вас и его.
— Бедный мальчик! — на глазах Веры навернулись слёзы, она повернулась к Али: — скажи Улугбеку, что убийца его сестры умер.
— Улугбек понимает, просто не говорит, — сказал Али.
— Как умер? — спросил Улугбек по-русски. Он был поражён.
— Подавился, — пожала плечами Вера.
Улугбек встал, и, приложив руку к сердцу, поклонился Вере.
— Рахмат, — сказал он, — спасибе, Вере!
— О! Какие люди! Здравствуйте, Верочка! — услышала она знакомый голос за спиной, — Вы решили помочь нам в расследовании?
Она обернулась и увидела Юрия Анатольевича.
— Здравствуйте! Но как вы здесь? Ах, да. Я же сама вам вчера заявление писала.
— Ребят, где хозяин кафе? — спросил Юрий Анатольевич, показывая им удостоверение.
— Он скоро подойдёт,— сказал Али.
— Вот, у парня, — Вера кивнула на Улугбека, — сестру убили, он уверен, что это дело рук Виктора!
— Не исключено, — кивнул Юрий Анатольевич, для него эта информация не была новостью, — Верочка, прошу вас, идите домой. Я тут разберусь, и вам позвоню вечерком.
Он не хотел, чтобы Вера переживала за Улугбека, которого должны депортировать за незаконное пребывание на территории России. Одного не знал следователь: что Улугбек теперь сам хотел вернутся на родину и поскорее сообщить родителям, что убийца их дочери мёртв, и душа её наконец-то обрела покой.
