Февральское утро встретило меня пасмурным светом за окном и внезапным звонком. Номер был незнакомый, но я сразу узнала голос. Это была Вероника Павловна, моя бывшая свекровь. Мы с её сыном, Артёмом, развелись полгода назад, и с тех пор она ни разу мне не звонила.
— Лена, нам нужно поговорить. Очень серьёзно поговорить.
В её голосе звучали те самые стальные нотки, которые я так хорошо помнила по нашей совместной жизни. Вероника Павловна умела говорить так, что отказываться было просто невозможно.
— О чём говорить? — спросила я, хотя нутром чувствовала: ничего хорошего этот разговор не принесёт.
— Встретимся в кафе. Знаешь, где раньше книжный был? В центре Львова. Через час.
Я могла бы, и даже должна была отказаться. Но любопытство взяло верх.
Вероника Павловна сидела за столиком в углу, потягивала кофе и внимательно изучала какие-то бумаги. В свои шестьдесят два года она выглядела великолепно: высокая, ухоженная, с безупречной прической. Всю жизнь она проработала главным бухгалтером на крупном заводе и привыкла к цифрам, документам и чётким схемам.
— Садись, — кивнула она, не отрываясь от бумаг. — Кофе будешь?
— Нет, спасибо. Говорите, что хотели.
Она отложила документы, посмотрела на меня оценивающе:
— Артём в очень сложном положении. Кредиты, долги… Ты ведь в курсе.
Я была более чем в курсе. Именно из-за этих долгов мы и расстались. Артём брал один кредит за другим — то на машину, то на ремонт, то на какую-то очередную прихоть. Он всегда уверял, что это временно и скоро он всё вернёт с процентами. Но ничего не возвращал.
— Это его проблемы, — сказала я. — Я тут ни при чём.
— Как это ни при чём? — Вероника Павловна наклонилась ко мне через стол. — Вы же были семьей. Жили вместе, тратили деньги вместе.
— Тратил их в основном он.
— Но пользовались-то вы вместе! Машина была вашей общей. И ремонт в квартире тоже для вас обоих делали.
Это была горькая правда, и я не могла ничего возразить. Действительно, на эти кредитные деньги покупали мебель, делали ремонт, брали в кредит машину. В то время я работала учительницей, моя зарплата была очень скромной. Артём зарабатывал больше, работая менеджером в страховой компании.
— Вероника Павловна, я не брала никаких денег в долг. И ничего не подписывала.
— Не подписывала, — согласилась она. — Но ты пользовалась результатами. И потом… — она достала телефон, — у меня есть кое-что интересное.
На экране появились скриншоты нашей переписки. Я узнала свои сообщения с Артёмом — те самые споры, которые у нас были перед разводом. Читала и вспоминала те тяжёлые месяцы. Постоянные звонки из банков, угрозы коллекторов и бесконечные скандалы. Артём требовал, чтобы я помогала ему выплачивать долги. Он говорил, что раз мы семья, то и отвечать должны вместе.
В нашей переписке это выглядело так:
Артём: «Лена, нам нужно закрывать долги. Без твоих 50 тысяч гривен в месяц мы не справимся.»
Я: «Это ты брал кредиты, потому что не мог нормально обеспечить семью! А теперь я должна за это расхлебывать?»
Артём: «Если бы ты умела экономить и жить проще, не пришлось бы занимать. Ты хотела евроремонт, ты хотела новую мебель!»
Я: «Я хотела нормальную жизнь, а не выживать!»
Артём: «Тогда плати за нормальную жизнь. Или хочешь, чтобы нас выселили?»
Вероника Павловна листала скриншоты, показывая мне фрагменты:
— Видишь? Он просит тебя помочь с долгами. И ты не отказываешься наотрез.
— Я не соглашалась!
— Но и не говорила «нет» прямо. А вот здесь, — она ткнула пальцем в экран, — совсем интересно.
Это была наша переписка с ней самой. Я помнила этот разговор — Вероника Павловна писала мне после очередного скандала с Артёмом.
Вероника Павловна: «Лена, поговори с Артёмом. Он совсем измотался из-за этих долгов. Семья должна поддерживать друг друга.»
Я: «Вероника Павловна, я понимаю, что ему тяжело. Но я не брала эти кредиты.»
Вероника Павловна: «Не брала, но пользовалась. Честно было бы помочь. Хотя бы частично.»
Я: «Хорошо, согласна. Но только частично и временно.»
Вероника Павловна: «Вот и молодец! Так и надо — семья должна держаться вместе.»
Читая это сейчас, я понимала, в какую ловушку я попала. Тогда я просто хотела прекратить этот неприятный разговор и согласилась, чтобы она от меня отстала. Никаких конкретных сумм, сроков, условий мы не обсуждали.
— Видишь? — торжествующе сказала Вероника Павловна. — Ты согласилась помогать с долгами. Это зафиксировано в переписке.
— Согласилась на словах, ничего не подписывала.
— А зачем подписывать? У нас есть твоё письменное согласие. В электронном виде, но письменное.
— Вероника Павловна, к чему весь этот разговор?
Она убрала телефон и посмотрела на меня очень серьёзно:
— К тому, что Артём не справляется один. Долг уже семьсот тысяч гривен с процентами. Банк подаёт в суд, могут квартиру отобрать.
— Это теперь его квартира и его проблемы.
— Нет, Лена. Теперь и твои проблемы тоже.
Тут до меня дошло: я попала. Вероника Павловна всю жизнь работала с документами и, конечно, разбирается в законах лучше меня. И она явно что-то придумала.
— Что вы хотите?
— Справедливости. Чтобы ты участвовала в выплатах пропорционально тому, что получила от этих кредитов.
— А если я откажусь?
Вероника Павловна улыбнулась — холодно, без тепла:
— Тогда решать будет суд. У меня есть доказательства твоего согласия помогать. Думаю, суд сочтёт это достаточным основанием.
Я встала из-за стола. Разговор принимал очень неприятный оборот.
— Вероника Павловна, я ничего не должна ни вам, ни Артёму. И никаких документов я не подписывала.
— Документы бывают разные, — загадочно сказала она. — Не только те, что нотариус заверяет.
Уходила я с тяжёлым чувством на душе. Я понимала — просто так Вероника Павловна не отступит. Она из тех людей, которые никогда не проигрывают.
Битва за правду
Дома я перечитала нашу переписку ещё раз. Действительно, выглядело так, будто я согласилась помочь с долгами. Но ведь никаких конкретных сумм, условий, сроков мы не обсуждали! Это были просто эмоциональные разговоры в период, когда мы расходились.
Неделю я жила в напряжении, ожидая подвоха. И он не заставил себя долго ждать. В понедельник утром почтальон принесла повестку. Она была официальной, с печатями. Читаю — истец бывший муж, ответчик — я. Он требовал с меня триста пятьдесят тысяч гривен как долю в кредитных долгах.
Я сидела на кухне, сжимая эту бумажку. Не верилось. Он реально подал в суд! За что? За то, что я в переписке согласилась «помочь»? Я сразу позвонила знакомому адвокату и рассказала ему ситуацию. Выслушав, он сказал:
— Лена, это серьёзно. Если у них есть письменные доказательства твоего согласия на выплаты, суд может признать это основанием для взыскания.
— Но я же ничего не подписывала!
— Сейчас электронная переписка тоже может считаться документом. Нужно смотреть по обстоятельствам.
— Что мне делать?
— Готовиться к суду. И молиться, чтобы их доказательства оказались недостаточными.
До суда оставался месяц. Это был, пожалуй, самый тяжёлый месяц в моей жизни. Днём я работала, а вечерами изучала судебную практику, читала о том, как электронная переписка используется в качестве доказательств. Я узнала много интересного. Оказывается, одних скриншотов недостаточно. Нужно доказать, что сообщения отправлены именно тем человеком, который указан. Нужно подтвердить подлинность переписки. И главное — в сообщениях должны быть чётко прописаны условия: суммы, сроки, порядок исполнения обязательств.
Читая всё это, я думала: может, у меня есть шанс?
Вероника Павловна за эти недели звонила мне дважды. Предлагала «решить вопрос мирно» — заплатить хотя бы половину суммы, и она заберёт иск. Я отказывалась. Принципиально отказывалась.
— Хорошо, — сказала она во второй раз. — Увидимся в суде. Посмотрим, что скажет судья на твоё письменное согласие помогать с долгами.
— Посмотрим, — ответила я.
День суда выдался пасмурным и дождливым. Я приехала к зданию районного суда за полчаса до назначенного времени. Вероника Павловна уже была там — сидела на скамейке в холле с папкой документов и своим адвокатом. Увидев меня, она холодно кивнула:
— Лена, ещё не поздно договориться по-хорошему.
— Нам не о чем договариваться.
— Как знаешь. У меня есть все доказательства твоего согласия.
В зал суда мы вошли в назначенное время. Судья — женщина средних лет, в очках, со строгим лицом. Было видно, что таких дел у неё сотни.
— Слушается дело по иску Яковлева к Яковлевой о взыскании задолженности, — монотонно произнесла она. — Истец, изложите суть требований.
Адвокат Вероники Павловны встал и начал объяснять. Он говорил о том, что ответчик пользовалась результатами кредитных средств, согласилась участвовать в погашении долгов, но не исполняет свои обязательства.
— Представьте доказательства согласия ответчика, — сказала судья.
— Ваша честь, у нас есть переписка, где ответчик прямо соглашается помогать с выплатами.
Вероника Павловна торжествующе передала судье папку с распечатанными скриншотами. Судья внимательно изучала их несколько минут.
— Ответчик, что можете сказать по поводу данной переписки?
Я встала, сердце колотилось:
— Ваша честь, это действительно наша переписка с бывшим мужем и его матерью. Но никаких конкретных обязательств я на себя не брала. Никаких сумм, сроков, условий выплат мы не обсуждали.
— Но согласие помогать вы выражали? — уточнила судья.
— В общих словах, да. Но это были эмоциональные разговоры в период нашего развода.
Судья снова изучала документы. Затем обратилась к адвокату истца:
— В представленной переписке отсутствуют конкретные условия обязательств. Не указаны суммы, сроки, порядок исполнения. Как суд должен определить размер требований?
Адвокат занервничал:
— Ваша честь, сумма указана в исковом заявлении. Это половина общего долга.
— На каком основании именно половина?
— По справедливости. Ответчик пользовалась результатами кредитных средств. Они же были мужем и женой.
— Это ваше субъективное мнение. А в переписке никаких конкретных цифр нет.
Судья задала ещё несколько вопросов о подлинности переписки и способах её фиксации.
— Кроме того, — сказала судья, — данная переписка не содержит существенных условий договора займа или поручительства. Общие фразы о помощи не могут служить основанием для взыскания конкретных сумм.
Вероника Павловна побледнела. Адвокат попытался что-то возразить, но судья его перебила:
— Суд отказывает в удовлетворении исковых требований, — объявила она. — Представленные истцом доказательства не подтверждают наличие у ответчика обязательств по выплате задолженности.
Урок на всю жизнь
Я выходила из здания суда с чувством, будто заново родилась. Вероника Павловна догнала меня у выхода:
— Ты выиграла, — сказала она зло. — Но это не значит, что ты права.
— Значит, что я не брала на себя никаких обязательств. И переписка в мессенджере — это не договор займа.
Больше она мне не звонила. Артём тоже. От общих знакомых я слышала, что квартиру всё-таки пришлось продать, долги закрыли, и он переехал к матери.
Я же усвоила один главный урок: никогда не соглашаться на что-то «в общих словах», особенно в переписке. Если хочешь помочь — оформляй всё документально, с условиями и гарантиями. А если не хочешь — говори «нет» прямо и однозначно. .
Что думаете об этой истории? Были ли вы в подобных ситуациях? Как вы считаете, кто был прав? Поделитесь своими мыслями в комментариях. 👇
