Квартиру заливал оранжевый свет. Тридцать лет. Боже, как это много и мало одновременно.
— Мариш, ну ты чего застыла? Смотри, что у меня есть, — Михаил протянул жене конверт.
Марина оторвалась от торта со свечами. Тридцать лет брака — не шутка.
— Миш, мы же договорились без подарков в этом году.
— Открой, — он улыбался как-то странно. — Это важно.
Марина достала из конверта документы. Пробежала глазами по строчкам.
— Это… дарственная на квартиру? На меня? — она подняла взгляд на мужа. — Ты с ума сошел?
— Хочу, чтобы ты была защищена, — он развел руками. — Мало ли что.
— В смысле «мало ли что»? Ты заболел? — Марина напряглась. — Что случилось?
— Ничего не случилось! — Михаил рассмеялся. — Просто я подумал, что пора обезопасить тебя. Сейчас времена такие… непредсказуемые.
Дочь Оля вошла на кухню с телефоном в руках.
— Вы чего тут шепчетесь? Я думала, мы праздновать будем.
— Пап квартиру на меня оформил, — Марина помахала бумагами.
Оля округлила глаза:
— Чего это вдруг?
— Да вот, — Михаил пожал плечами. — Подарок на годовщину.
Оля хмыкнула:
— Необычный подарок. А колечко или путевку не проще было?
— Оль, ну хватит, — Марина спрятала документы обратно в конверт. — Давайте праздновать.
Вечер пролетел быстро. Они с Михаилом выпили вина, Оля рассказала о новой работе. Всё как обычно. Но что-то царапало Марину изнутри. Эти документы… зачем сейчас? Почему так внезапно?
Утром Марина вытащила бумаги и внимательно перечитала. Некоторые формулировки казались странными.
«Даритель сохраняет право бессрочного проживания»… И еще что-то про «право распоряжения»… Что всё это значит?
— Лен, привет, — Марина позвонила подруге-юристу. — Слушай, Миша квартиру на меня оформил. Можешь глянуть документы? Что-то я не всё понимаю.
Через два дня они сидели в кафе. Елена хмурилась, читая бумаги.
— Мариш, тут не всё так просто, — она сняла очки. — Это не совсем дарственная. Скорее, какая-то странная схема.
— В каком смысле?
— Михаил оставил себе право жить в квартире. И еще… — Лена замялась. — Тут есть пункт, что он может изменить одаряемого.
— Чего? — Марина не поняла. — Это как?
— Он может передумать и переписать квартиру на кого-то другого.
Марина уставилась на подругу:
— Ты шутишь? Зачем такое делать?
— Не знаю, — Лена покачала головой. — Может, ты что-то путаешь? Может, он просто не так объяснил?
Дома Марина сидела с документами на кухне, когда вернулся Михаил.
— Миш, — она подняла взгляд. — А зачем ты оставил себе право на проживание? И что значит «изменение одаряемого»?
Михаил замер у холодильника.
— Ты к юристу ходила?
— К Ленке. Она говорит, что ты можешь квартиру кому угодно отдать. Это правда?
— Мариш, ну зачем ты устраиваешь допрос? — он достал пиво. — Я всё сделал правильно. Для твоей же безопасности.
— Какой безопасности, Миш? О чем ты?
Он не ответил, ушел в комнату. Марина осталась сидеть с бумагами. Тридцать лет вместе, а она вдруг почувствовала, что совсем не знает этого человека.
В выходные Оля заехала в гости. Марина рассказала ей о странных условиях дарения.
— Мам, это какой-то бред, — Оля нахмурилась. — Зачем папа так сделал?
— Не знаю. Он не говорит.
— Я спрошу у него.
Оля нашла отца в гараже. Марина видела через окно, как они говорят. Оля размахивала руками, Михаил что-то объяснял. Потом дочь вернулась, хлопнув дверью.
— Ну? — Марина посмотрела на дочь.
— Он сказал, что это нормально, — Оля скривилась. — Что так надо. И что я еще маленькая, чтобы понять. Мне тридцать, между прочим!
Вечером Марина попыталась еще раз:
— Миш, давай поговорим.
— О чем? — он не отрывался от телевизора.
— О документах. Зачем ты сделал эти странные пункты?
— Какие странные? Всё по закону.
— Но почему ты оставил себе право переписать квартиру?
— А вдруг ты захочешь продать? — он посмотрел на нее. — Или еще что.
— Еще что? — Марина почувствовала, как сердце забилось чаще. — Миш, мы тридцать лет вместе. Какое «еще что»?
Он промолчал. А в глазах что-то такое мелькнуло, от чего у Марины холод пробежал по спине.
— Миш, ответь мне. Что происходит? — Марина села напротив.
— Ничего не происходит, — он переключил канал. — Ты раздуваешь из мухи слона.
— Я? — Марина выключила телевизор. — Это ты сделал какую-то странную дарственную с подвохом, а я раздуваю?
— Марин, хватит, а? — он потянулся за пультом. — Я хотел как лучше.
— Как лучше? Для кого?
Михаил встал:
— Для тебя, конечно. Да и для нас обоих.
— Тогда объясни. Зачем ты оставил себе право отменить дарение?
— На всякий случай, — он ушел на кухню.
Марина осталась в комнате. Тридцать лет… И вдруг «на всякий случай». Какой-то случай, о котором он не хочет говорить.
Утром она позвонила Оле.
— Оль, ты не узнаешь, сколько стоит консультация хорошего юриста?
— Мам, что происходит? — голос дочери звучал встревоженно.
— Не знаю. Отец что-то темнит с этой квартирой.
— Я сегодня заеду.
Оля приехала вечером с распечатками.
— Смотри, мам. Тут про такие дарственные. Это реально странная схема.
Марина пробежала глазами по тексту.
— «Условное дарение используется, когда даритель хочет сохранить контроль над имуществом», — прочитала она вслух. — Контроль? Он хочет меня контролировать?
— Не знаю, мам. Но выглядит не очень.
В этот момент в квартиру вошел Михаил. Увидел их с бумагами.
— Что, юридический кружок открыли?
— Пап, объясни наконец, что происходит, — Оля встала. — Зачем эта странная схема?
— Боже, какие все юристы, — он поморщился. — Всё нормально с документами.
— Не нормально, — Марина тоже поднялась. — Ты фактически ничего мне не подарил. Ты сохранил все права себе.
— Ну и что? — он бросил ключи на тумбочку. — Мы же семья. Какая разница, на кого оформлено?
— Тогда зачем вообще было это делать? — Оля скрестила руки.
— Чтоб вы были спокойны.
— Мы? — Марина усмехнулась. — Или ты?
Михаил махнул рукой и ушел в ванную. Хлопнула дверь.
— Мам, что с ним? — шепотом спросила Оля.
— Не знаю, — Марина села на диван. — Он какой-то… другой стал.
Через неделю напряжение в доме выросло. Михаил почти не разговаривал, Марина ходила мрачная. Оля звонила каждый день.
— Мам, вы поговорили?
— Нет. Он избегает этой темы.
— Может к психологу?
— Он не пойдет.
Вечером Марина не выдержала.
— Миш, так нельзя. Мы должны обсудить эту ситуацию.
— Какую? — он отложил газету. — Ты придумала проблему на пустом месте.
— Я? — Марина всплеснула руками. — Ты сделал какую-то мутную схему с квартирой, а я придумала?
— Да, ты! — он повысил голос. — Я всё для тебя делаю, а ты…
— Для меня? — она почти кричала. — Это для меня ты оставил себе право отобрать квартиру?
— Я не…
— Тогда объясни! Зачем?
Михаил молчал. Потом тихо сказал:
— Мало ли что случится.
— Что случится, Миш? Что? — Марина чувствовала, как дрожат руки. — Ты от меня что-то скрываешь?
— Нет.
— Тогда в чем дело?
Он встал и пошел к двери.
— Миш! — она крикнула ему вслед. — Тридцать лет вместе, а ты мне не доверяешь?
— Дело не в этом.
— А в чем?
— В реальности, — он вышел из квартиры.
Марина осталась одна. Слезы подступили к горлу. Она набрала Ленку.
— Лен, можно к тебе?
— Конечно, Мариш. Что случилось?
— Кажется, мой брак трещит по швам.
Утром Михаил вернулся. Делал вид, что ничего не случилось. Марина тоже молчала. Каждый занимался своими делами.
Оля приехала днем:
— Мам, нашла хорошего юриста. Он согласился посмотреть документы.
— Спасибо, — Марина взяла визитку. — Не знаю, что и думать. Как будто живу с чужим человеком.
— Мам, ты слишком драматизируешь, — Оля села рядом. — Может, у папы просто кризис среднего возраста?
— В шестьдесят два? — Марина скептически посмотрела на дочь. — И потом, это длится уже не первый месяц. Он… изменился.
— В каком смысле?
— Более скрытный стал. Телефон прячет, на работе задерживается.
— Думаешь, у него кто-то есть? — Оля напряглась.
Марина пожала плечами:
— Не знаю. Но эта история с квартирой… очень странно.
Юрист оказался молодым парнем с модной бородкой.
— Да, ситуация интересная, — он изучил документы. — Ваш муж создал конструкцию, которая выглядит как дарение, но по сути таковым не является.
— И что мне делать?
— Можно оспорить, но понадобятся веские основания. Зачем он это сделал, как думаете?
Марина вздохнула:
— Если бы я знала…
Вечером Михаил застал Марину за компьютером.
— Что делаешь? — он попытался заглянуть в монитор.
— Читаю про права собственности, — она не стала скрывать. — Хочу понять, что ты натворил.
— Опять ты за своё, — он раздраженно бросил пиджак на стул. — Сколько можно?
— Пока не объяснишь нормально.
— Что объяснять? Я всё сделал законно!
— Законно, да. Но зачем такие сложности? — Марина закрыла ноутбук. — Почему нельзя было просто переоформить квартиру?
Михаил отвернулся к окну.
— Мало ли что будет.
— Что будет, Миш? Что? — она встала. — Я умру? Ты бросишь меня? Мы разведемся?
— Не говори глупостей.
— Тогда что? Какой сценарий ты так страхуешь?
Михаил молчал. Марина подошла ближе:
— Посмотри на меня. Что происходит?
Он обернулся. В глазах что-то странное.
— Марин, люди меняются.
— Ты о чем?
— Жизнь длинная. Всякое бывает.
— Ты… ты встретил кого-то? — её голос дрогнул.
— Нет, — он покачал головой. — Дело не в этом.
— А в чем?
Звук открывающейся двери прервал их разговор. Вошла Оля.
— Привет! Я принесла пиццу!
Атмосфера за ужином была напряженной. Оля пыталась шутить, но никто не смеялся.
— Ладно, что тут у вас происходит? — она отложила вилку. — Вы как на похоронах сидите.
— Всё нормально, — буркнул Михаил.
— Пап, давай начистоту. Зачем ты сделал эту странную схему с квартирой?
— Оля, не лезь во взрослые дела.
— Мне тридцать лет! Я и есть взрослая! — она повысила голос. — И это касается и меня тоже. Это наш дом!
— Вот именно! — Михаил стукнул по столу. — Наш! Семейный!
— Тогда почему ты не доверяешь маме?
— Потому что… — он осекся.
— Потому что что? — Марина впилась в него взглядом.
Михаил глубоко вздохнул:
— Потому что всякое может случиться. Вдруг ты еще раз замуж выйдешь?
— Что?! — Марина и Оля воскликнули одновременно.
— А что такого? — он развел руками. — Вдруг я умру, а ты найдешь кого-то. И что тогда? Квартира уйдет чужому человеку?
— Пап, ты серьезно? — Оля смотрела на отца с недоверием. — Маме шестьдесят!
— И что? Люди и в семьдесят женятся!
— То есть, — Марина медленно произнесла, — ты боишься, что я после твоей смерти выйду замуж и отдам квартиру какому-то мужику?
— Не только тебе, но и Ольге жить где-то надо будет!
— Так оформил бы на меня! — воскликнула Оля. — Если уж так беспокоишься!
— А вдруг ты тоже замуж выйдешь неудачно? — Михаил упрямо смотрел в тарелку.
Повисла тишина. Марина встала из-за стола.
— Тридцать лет, — тихо сказала она. — Тридцать лет вместе, а ты… Боже, как я тебя не знала.
— Мам… — Оля потянулась к ней.
— Нет, Оль, это… это просто… — Марина покачала головой. — Я всю жизнь думала, что у нас доверие, а он…
— Марин, не драматизируй, — Михаил встал. — Я просто хотел всё продумать.
— Знаешь что, — она посмотрела ему в глаза, — с завтрашнего дня я подаю документы на оспаривание этого «дарения».
— Что? — Михаил застыл. — Ты с ума сошла?
— Нет, это ты сошел с ума. Со своими подозрениями и тайными планами.
— Марин, перестань!
— Нет, Миш, это ты перестань. Я не позволю так с собой обращаться.
Оля встала между ними:
— Хватит! Вы как дети себя ведете!
— Доченька, извини, — Марина обняла Олю. — Но твой отец… он предал наше доверие.
— Никого я не предавал! — Михаил повысил голос. — Это вы всё преувеличиваете!
— Пап, но ведь ты реально не доверяешь ни мне, ни маме! — Оля смотрела на отца с болью. — Это же… обидно!
— Да причем тут доверие? Я просто хотел защитить имущество!
— От кого? — крикнула Марина. — От меня? От дочери?
Михаил не ответил, только махнул рукой и ушел в спальню. Хлопнула дверь.
Оля тихо сказала:
— Мам, я поживу пока у Кати, хорошо?
— Конечно, милая, — Марина гладила дочь по плечу. — Ты не виновата, что мы…
— Разберитесь уже, — Оля вытерла слезы. — Это невыносимо.
Следующие недели пролетели в каком-то тумане. Марина консультировалась с юристами, подала заявление в суд. Михаил злился, но больше не пытался объясниться. Они жили как чужие люди — в одной квартире, но будто в параллельных мирах.
— Ты правда хочешь всё разрушить? — спросил он однажды вечером.
— Я? — Марина горько усмехнулась. — Это ты разрушил. Своим недоверием.
— Марин, это просто бумажка.
— Нет, Миш. Это не бумажка. Это показатель того, что ты думаешь обо мне. О нас.
Суд состоялся через три месяца. Михаил не пришел. Судья внимательно изучил дело.
— Учитывая обстоятельства… суд постановляет признать договор дарения недействительным… имущество признать совместно нажитым…
Марина слушала как сквозь вату. Она победила, но радости не было. Только пустота.
Дома Михаил сидел у телевизора.
— Ну что, добилась своего? — он не смотрел на нее.
— Миш, я не хотела побеждать тебя. Я хотела… справедливости.
— И что теперь?
— Теперь у нас равные права. Как и должно быть.
Он кивнул, но ничего не сказал.
Оля вернулась домой через неделю после суда. С отцом почти не разговаривала. Марина записалась на курсы английского, купила абонемент в бассейн. Жизнь продолжалась, но что-то важное ушло из нее навсегда.
Однажды вечером Михаил зашел на кухню, где Марина читала книгу.
— Знаешь, я был неправ, — сказал он тихо.
Марина подняла глаза:
— Знаю.
— Я… боялся потерять всё.
— А потерял нас.
Он кивнул. В глазах блеснули слезы.
— Поздно что-то менять? — спросил он.
— Не знаю, — честно ответила Марина. — Но можно попробовать жить дальше. По-другому.
— Как?
— Честно. Открыто, — она закрыла книгу. — Без подозрений и тайных планов.
Михаил сел напротив:
— Я постараюсь.
Марина кивнула. Она знала, что никогда не будет прежней. Этот урок изменил её навсегда. Но, может быть, это и к лучшему? Сейчас она чувствовала себя сильнее, увереннее. Свободнее.
— Чай будешь? — спросила она.
— Буду, — ответил он.
Они сидели на кухне, пили чай. Молчали. Впереди была целая жизнь — уже другая. Но всё-таки жизнь.
