Уже с порога в прихожей запахло сигаретным дымом. Денис курил нечасто, только когда был на грани нервного срыва или когда в голове созревал какой-то по-настоящему важный и, вероятно, сложный план.
С кухни доносился его голос.
— Да, Вер, она понятия ни о чем не имеет.
Громкая связь. Это всегда признак самоуверенности, небрежности людей, которые считают, что им ничего не угрожает, и они находятся в абсолютной безопасности.
Ольга замерла, не дойдя до вешалки. Словно мир остановился на паузе.
— Самое главное сейчас — не торопиться, я всё улажу, обещаю тебе.
Вероника. Конечно, это была Вероника. Их «семейная подруга», которая так часто и так мило заходила на чашечку чая. Та самая, которая всегда находила повод чуть дольше задержать руку на плече Дениса, посмеяться над его шутками чуть громче и дольше, чем этого требовала вежливость.
— Ты каждый раз мне это говоришь! — Голос Вероники звучал устало и раздражённо. — Я не запасной вариант, Ден. Мне тоже осточертело ждать.
— Понимаю тебя, детка. Но ты же видишь, нужно действовать максимально аккуратно. Квартира ведь на нее оформлена.
«Детка». Восемнадцать лет совместной жизни, и он, не стесняясь, называет другую женщину «детка».
Ольга сняла свои туфли. Поставила их ровно, идеально, как делала это всегда. Повесила пальто на вешалку. Всё это она делала автоматически, механически, словно вообще ничего не произошло, словно этот разговор она вовсе не слышала.
— Я прекрасно понимаю, что тебе сейчас очень непросто, — продолжал Денис тем своим бархатным голосом, которым он когда-то так виртуозно соблазнял её саму. — Но еще совсем немного времени, и мы обязательно будем вместе. Официально.
Ольга прошла прямо в спальню. Закрыла за собой дверь. Медленно села на кровать.
Руки, что самое удивительное, не дрожали.
Голоса на кухне внезапно стихли. Денис завершил свою беседу со своей «деткой».
Ольга поправила волосы, разгладила складки на юбке. Вышла из спальни максимально спокойно, как обычно. Так, как должна выглядеть идеальная жена.
— А, привет! — Денис обернулся от плиты, где он что-то подогревал в сковороде. Он улыбнулся — широко, открыто. — Рано ты сегодня. Как дела на работе?
Как обычно. Как ни в чём не бывало.
— Нормально, — ответила Ольга. — Денис.
— Да?
— У тебя есть ровно сутки.
Он не понял. Продолжал держать на лице эту фальшивую, открытую улыбку.
— Сутки на что?
— Собрать свой чемодан.
Улыбка сползла с его лица, как плохо приклеенная маска.
— Ты вообще о чём?
Ольга открыла холодильник, достала бутылку с водой. Налила в стакан. Выпила медленно, смакуя каждый, до последнего, глоток.
— Я не устраиваю скандалов, Денис, — сказала она тихо. — Я их просто заканчиваю.
И пошла ставить чайник.
— Оля, что ты несешь? Какой еще чемодан? — Денис выключил плиту, повернулся к ней всем телом. Голос его дрожал — то ли от полнейшей растерянности, то ли от неподдельного страха.
Ольга поставила чайник на огонь. Все её движения были замедленными, точными. Как в замедленной съемке.
— «Детка», — сказала она, даже не оборачиваясь к нему. — Ты забыл отключить громкую связь.
Тишина. А потом:
— Господи. Оля, это совсем не то, что ты подумала.
— Расскажи-ка мне, что именно я подумала, Денис, — она повернулась к нему. Лицо её было спокойным, почти любопытным.
Он открыл рот, но тут же закрыл его. Руки нервно теребили новую пачку сигарет.
— Ты всё восприняла неправильно. Мы с Веркой просто обсуждали твой грядущий день рождения. Хотели организовать тебе сюрприз.
— День рождения, — кивнула Ольга. — Он у меня в ноябре. А сейчас на дворе только март. Какой же ты у меня предусмотрительный.
— Оля…
— И мою квартиру в подарок обсуждали? — Чайник тут же засвистел, она выключила конфорку. — Как же это трогательно.
Денис побледнел. Тяжело опустился за стол, как старик.
— Послушай же меня.
— Восемнадцать лет слушала, — Ольга заварила чай. Всего одну чашку. — Этого достаточно.
— Но ведь я же, — он искал слова, словно утопающий, которому не хватает воздуха. — Я же тебя люблю!
— Знаю, — она села напротив него, обхватила чашку обеими ладонями. — Любишь. Как надёжный запасной аэродром.
— Это всё глупости! Верка, она просто… да, мы иногда встречаемся, но это ровным счётом ничего не значит!
— Ничего не значит, — повторила Ольга задумчиво. — Как интересно. А для неё это значит хоть что-то?
Денис замолчал.
Он просто молчал. Курил и молчал.
— Сутки, Денис, — повторила она. — Не потому, что я злая. Просто очень, очень устала.
Ольга встала, поставила чашку в раковину. Пошла в спальню. Достала из шкафа одеяло и подушку.
— Что ты делаешь? — Он следил за каждым её движением, не отрываясь.
— Перехожу в гостевую комнату.
— Оля, давай же просто поговорим.
— О чём? — Она остановилась в дверях. — О том, как долго это всё длится? О том, сколько ещё существует таких, как Вероника? Или о том, как ты планируешь делить мою квартиру?
— Я не собираюсь ее делить.
— Собираешься. Сама же слышала: «Надо действовать максимально аккуратно».
Она ушла в гостевую. Заперлась на замок. Села на диван и впервые за этот бесконечный вечер позволила себе заплакать.
За стеной раздавались шаги Дениса. Он кому-то звонил — наверное, Веронике. Шептал в трубку, как заговорщик.
Ольга легла на диван, натянула одеяло до самого подбородка. Смотрела в потолок и думала: а когда же это началось? Когда он перестал видеть в ней женщину?
Может быть, когда она стала работать больше, зарабатывать больше? Он очень болезненно воспринимал её успехи в карьере. Постоянно шутил: «Наша кормилица вернулась». А ведь в шутках всегда, всегда есть доля очень горькой правды.
Или когда они решили не заводить детей? «Нам и так прекрасно», — говорил он. А может быть, он просто не хотел окончательно связывать себя узами брака?
Утром она проснулась от запаха свежесваренного кофе. Денис стоял у двери с небольшим подносом — кофе, круассаны, цветы из ближайшего магазина.
— Оля, прости меня, — голос его был хриплым, невыспавшимся. — Давай поговорим.
Она села, поправила свои волосы.
— Говори.
— Я был полным идиотом. Абсолютным идиотом. Да, у меня был этот роман с Веркой, но это была просто слабость. Кризис среднего возраста, понимаешь? Мне сорок пять, и мне показалось, что жизнь проходит мимо меня.
— А я что, не жизнь?
— Ты другое. Ты — основа. Ты — моя надёжность. А мне внезапно захотелось риска, новизны.
— Понятно, — Ольга встала. — Ты наигрался и вернулся?
— Да! Всё, между мной и Веркой покончено. Я ей сказал об этом ещё вчера. Оля, давай начнём всё сначала. Уедем куда-нибудь, если хочешь. Вспомним, как нам было хорошо.
Она подошла к окну. За стеклом медленно таял мартовский снег.
— А если через пять лет тебе снова захочется этого «риска»?
— Не захочется!
— Откуда такая уверенность?
Денис молчал.
— Сутки ещё не прошли. У тебя есть ещё время, чтобы собраться.
Она прошла мимо него к двери.
— Оля! Куда ты?
— На работу. А ты подумай как следует. О том, чего ты на самом деле хочешь. И будь честен хотя бы перед самим собой.
Дверь закрылась тихо. Как и вчера.
Вечером Денис встретил её у двери. Он был выбрит, вымыт, в свежей белой рубашке — той самой, которую она подарила ему на прошлый день рождения. На столе стояли свечи, лежали цветы, ее любимое вино.
— Оля, — он взял её за руки. — Я всё решил. Мы начинаем сначала. Переедем в другой город, если ты захочешь, например, во Львов. Я уволюсь, найду другую работу. Самое главное — мы вместе.
Ольга смотрела на него и вдруг поняла: он искренне верит, что всё можно исправить. Что достаточно лишь красивых слов и романтического ужина.
— А Вероника?
— Что Вероника? — Он нетерпеливо отмахнулся. — Забудь о ней. Это уже прошлое.
— А она знает, что для тебя она — прошлое?
Денис замялся.
— Я… мы поговорим с ней завтра. Всё объясню ей спокойно.
— Объяснишь, — кивнула Ольга. — А если она не согласится стать прошлым?
— Оля, о чём ты вообще? Какая разница, что она хочет? Я выбираю тебя!
— Спасибо, — сказала она тихо. — Но я тебя не выбираю.
Он замер с бокалом в руке, не шевелясь.
— Что ты такое говоришь?
— Я не выбираю тебя, Денис. Я не выбираю эту жизнь. Я не выбираю быть запасным вариантом на тот случай, если твой основной план не сработает.
— Ты не запасной вариант! Ты — главная!
— Сейчас — главная. А ещё вчера была запасной. А уже завтра снова стану запасной, когда тебе в очередной раз захочется новых, острых ощущений.
Ольга прошла в спальню. Достала из шкафа большой чемодан.
— Что ты делаешь? — Денис стоял в дверях, совершенно растерянный.
— Собираюсь.
— Куда?
— Пока не знаю. Сниму что-нибудь.
— Оля, это же твоя квартира!
— И что? — Она складывала в чемодан белье, не глядя на него. — Это ещё и музей нашего неудачного брака. Каждый угол здесь настойчиво напоминает мне о том, как слепа и глуха я была. Как верила в то, чего не было и нет.
— Мы просто привыкли друг к другу.
— Ты привык ко мне, — поправила она его. — Как к удобной мебели. Удобно, надёжно, совершенно не требует внимания. А я больше не хочу быть мебелью.
Ольга закрыла чемодан, дошла до двери, остановилась.
— Ты можешь остаться в квартире. До тех пор, пока не найдёшь другое жильё. Я не монстр.
— А как же… как же все документы? Раздел нашего имущества?
— Какой раздел? — Она пожала плечами. — Квартира досталась мне от моих родителей. Машина оформлена на меня. Дача тоже. Что мы будем делить?
Денис побледнел. Видимо, только сейчас до него наконец дошло — он теряет не просто жену, а весь свой удобный, привычный мир.
— Оля, но где ты будешь жить? На что?
— Знаешь, — она открыла дверь, — впервые за восемнадцать лет это мои проблемы. Только мои и ничьи больше.
— Оля!
Она обернулась.
— Береги себя, Денис. И будь честен с Вероникой. Она этого действительно заслуживает.
Дверь закрылась. На этот раз — навсегда.
Ольга стояла на лестничной площадке с чемоданом в руке и вдруг рассмеялась. Тихо, почти беззвучно.
Впервые за эти восемнадцать лет она совершенно не знала, что принесёт завтрашний день. И это было невероятно прекрасно.
За дверью настойчиво звонил телефон — наверное, это была Вероника. Интересно, что же скажет ей Денис теперь? Что планы пришлось изменить? Что «основной» вариант внезапно исчез?
Ольга вызвала лифт, шагнула внутрь и нажала кнопку первого этажа.
Вниз. К своей новой, удивительной жизни.
Теперь у меня студия на седьмом этаже старинного дома у парка в Одессе. Всего тридцать квадратных метров, но зато огромное окно, деревянные полы.
Я поставила кофе на подоконник, включила музыку. Джаз — я всегда обожала джаз, но Денис постоянно твердил, что это «слишком депрессивно».
На столе лежат цветные стёкла, паяльник, эскизы. Витраж почти готов — на нём птица расправляет крылья над бушующим морем. Его заказала соседка для своей дачи, но я точно знаю: я делаю его, в первую очередь, для себя.
— Добро пожаловать в новый выпуск «Стекло и смысл», — говорила я в камеру телефона. — Сегодня я вам расскажу, как из осколков можно собрать нечто целое.
Блог я начала вести случайно — просто делилась фотографиями своих работ. А потом мне стали писать женщины.
«Ольга, спасибо вам. Я тоже ушла. Мне страшно, но дышать стало намного легче».
«Смотрю ваши видео и плачу. Двадцать лет я была тенью своего мужа. Завтра же иду записываться на курсы флористики».
«Вы абсолютно правы — лучше быть одной, чем быть одинокой в браке».
Я читала, отвечала, поддерживала. Оказалось, я не одна такая. Оказалось, мир полон женщин, которые давно забыли, кто они есть на самом деле.
Звонок в дверь. Курьер привёз заказ — новые стёкла, привезённые из Чехии. Я расписалась, поблагодарила его. На чистом русском, без акцента — курьер оказался моим земляком.
— Красиво у вас как, — кивнул он на витражи. — Очень светло.
— Да, — улыбнулась я. — Светло.
Вечером позвонила Светлана — моя коллега с прошлой работы.
— Оля, как твои дела? Денис спрашивал твой новый адрес. Я не дала, конечно.
— Спасибо. А он как сам?
— По-разному. То с Вероникой своей мучается, то один сидит. Говорят, к врачу стал ходить — депрессия.
Мне стало почти жалко его. Почти.
После разговора я села за компьютер. Новое видео для блога:
— Знаете, что я поняла? Мы отчаянно боимся остаться одни, но совершенно забываем: в плохих, изживших себя отношениях мы уже одни. Мы просто делаем вид, что это не так. И это в разы страшнее самого настоящего одиночества.
За окном падал снег. Скоро Новый год — первый в моей новой, абсолютно свободной жизни. Планов пока никаких, кроме одного: сделать большой, красивый витраж для моей студии.
Это был момент, когда я осознала, что быть «надежной основой» для чужой жизни — значит лишить себя своей собственной. Поставив точку, я выбрала себя, а не иллюзию семьи.
Расскажите, а в вашей жизни был момент, когда вы осознали, что пора выбрать себя, даже если это означало разорвать старые, привычные связи? Чем вам пришлось пожертвовать ради внутренней свободы?
