Катя обожала ездить в пионерский лагерь. Каждое лето она две смены точно проводила там, в лагере «Искра» от предприятия, на котором работал её отец. Было приятно каждое лето встречаться с друзьями, видеть, как все растут и меняются.
Эта история приключилась, когда Катя была в пятом отряде. Ей нравился паренёк, которому было около шестнадцати, он работал помощником вожатого в младшем отряде. Как-то Катя вышла после отбоя, чтобы забрать забытую на лавочке кофту. Лагерь готовился ко сну, все уже разошлись по корпусам, а Славик сидел на бортике клумбы. Катя проходила мимо, когда он сорвал и подарил ей цветок. Для «подвожатника» как называли помощников вожатых, это было неслыханно: ведь они должны следить за тем, чтобы пионеры не рвали цветы, а не рвать их сами! Катя оценила, засмущалась, и взяв цветок, поспешила удалиться, чтобы Славик не заметил её восторга, от которого она была готова расплакаться.
Она открыла свою тайну лишь дневнику, но девчонки всё равно прознали, что Кате нравится Славик.
— А знаешь, кого он там ждал? — спросила Таня, самая циничная из всех, любившая говорить гадости и наблюдать за реакцией, как учёный наблюдает за действием инъекции на подопытную мышь.
— Кого? — Катя опустила голову, обругав себя за наивность, ведь действительно, не просто же так он сидел, на клумбе-то!
— Вожатую третьего отряда, Яну!
Кате от обиды стало плохо, а Таня была очень довольна произведённым эффектом. Эта Яна была яркой личностью — хохотушкой и заводилой. Она постоянно смеялась, отчего на щеках у неё появлялись ямочки. Волосы у вожатой были густые, отливающие медью, она чаще всего делала два хвоста, не высокие, скорее низкие, и не стеснялась густой рыжей растительности под мышками. Взрослые между собой звали её Дженис. Несмотря на то, что Вудсток состоялся почти пятнадцать лет назад, его отзвуки докатились до советской молодежи только что. Появились хиппи, а волосатые подмышки стали символом свободы. Катя всего этого не знала, куда там! Она слушала, в лучшем случае, «Звёздную сирень» и Аллу Пугачёву. Ни о каких Хендриксах и Дженис Джоплин она и не слыхивала!
И поэтому имя Дженис ассоциировалось у неё с благородной дамой в кринолинах, а никак не с американской рок-певицей. Катя ревниво наблюдала, как Яна-Дженис улыбается её ненаглядному, благородному рыцарю и безмолвно страдала.
Каждое утро — линейка и поднятие флага. И там, на линейке, начальник лагеря, Матвеев, сообщил, что правила лагеря ужесточаются и теперь за попытку проникновения за территорию будут без разговоров отправлять домой. Не с чемоданом на электричке, как Костю Иночкина из бессмертной комедии Элема Климова, а с позором передавая родителям из рук в руки.
Позже распространились слухи, что эта мера не случайна: в одном из пионерских лагерей Подмосковья пропал пионер, его позже нашли без головы, которая бесследно исчезла. Для всех это был шок, но прямо об этом никто не писал, не говорил, и уж тем более, не показывал по телевизору.
Девчонкам пятого отряда новость про пионера без головы сообщила всё та же Танька, после чего единственная спокойно и уснула, остальные девочки ворочались чуть не до утра, думая о несчастном мальчике. Им казалось, что его убийца может проникнуть на территорию их лагеря и блуждать вокруг корпусов! Никакой охраны не было: так, завхоз поднимал шлагбаум, когда привозили продукты.
Прошёл ещё один день, и после отбоя Катя опять услышала голос Таньки.
— А я знаю, куда Славик пошёл и с кем!
— Куда? — спросила Катя, поворачиваясь к стене, и накрывшись одеялом до подбородка.
— За территорию! — придав голосу таинственности, сказала Танька, – недалеко от поляны!
— Нельзя же, Матвеев запретил! — повернулась к ней Катя.
— Да, да, запретил. Вокруг лагеря убийца разгуливает… ух, как страшно! — Танька вытаращила на Катю глаза, — а что, тебе не интересно, с кем он пошёл?
— А я и так знаю, — обиженно надула губы Катя, — с этой противной Яной-рыжей-обезьяной!
— А вот и нет! — Танька скрестила руки на груди, и надменно посмотрела на Катю — не угадала!
— Не угадала и не угадала, отстань, я спать хочу! — Катя накрыла голову подушкой, лишь бы не слышать противный Танькин голос.
Но как она ни старалась, уснуть не смогла. Воображение разыгралось не на шутку, и было так интересно, с кем там Славик, если не с Яной? И девочка решила пойти в лес! Она осторожно встала и тихо, чтобы никого не разбудить, взяла свои вещи пошла одеваться в туалет. В это время Танька, приоткрыв глаза, мерзко усмехнулась.
Катя в туалете оделась, вылезла в окно и прячась за кустами, плотно высаженными вдоль дороги, добралась до ворот. Недалеко в заборе была дырка, но её уже успели заделать. Чуть дальше девочка увидела подрыв, видно старшие лазили, чтобы купить у местных сигареты. Катя перебралась через лаз, и тут ей по-настоящему стало страшно. В лагере светили фонари, а в лесу только луна и звёзды. Но любопытство победило страх и девочка пошла к поляне.
Пройдя метров сто, она услышала шорох, и как ей показалось, стон. Осторожно, стараясь не наступать на ветки, девочка выглянула из-за дерева, ожидая увидеть Славика и его подругу.
Но она увидела привязанную к дереву Янку-Дженис, руки у неё были связаны за головой. Над ней высилась тёмная фигура, в темноте Кате было не видно, кто это, потому что человек был в куртке с капюшоном. «Это убийца! » — осенило Катю, и она повернулась, чтобы убежать, но пожалела Яну, ведь изверг её убьёт и голову отрежет!
От ужаса девочка едва не заплакала. Убийца между тем склонился над вожатой, и как показалось Кате — нюхал её, как зверь. Потом начал лапать. Вожатая заерзала, застонала, закрыла глаза, и… услышала звук удара, а через мгновение ощутила вес упавшего на неё тела.
На фоне звёздного неба она увидела девичий силуэт, сжимающий в руках палку.
— Скорее! — бросилась к ней Катя, — сейчас я тебя развяжу! Бежать сможешь?
Девочка с трудом свалила с Яны преступника, а та вдруг закричала на неё и стала гнать прочь. Катя растерявшись, стояла, не понимая, что она сделала не так и почему вожатая так странно себя ведет.
Вот, наконец, зашевелилась фигура, которую Катя скинула с Яны. Мужчина тряс головой и был дезориентирован.
Катя пригляделась и признала в нём… начальника лагеря, Матвеева!
— Мы здесь… — пыталась улыбнуться Яна, снимая с себя верёвки, — репетировали! — Ты умеешь хранить тайны? Вот, через два дня «Зарница», я приглашаю тебя в наш отряд. Как твоя фамилия?
— Что вы здесь делаете, девочки? — пытался сфокусировать на Кате взгляд Матвеев, — и покрутив головой, поправился, — то есть, делаешь?
— А, действительно? Почему ты за территорией? Домой захотела? — звонко подхватила Дженис, поправляя резинки на хвостиках.
— Нет, я… мне сказали, что сюда пошёл один мальчик, и я захотела проследить.
— Какой мальчик, что за чепуха? — застонал директор, сжимая голову.
Катя опустила глаза. Ей было стыдно, что она купилась на Танькину «шутку», но выдавать её она не собиралась, так как ненавидела ябедничать. Теперь её ждало позорное выдворение из лагеря.
— Ладно, сделаем так, — хлопнула в ладоши Яна, — джентльменское соглашение! Мы не видели тебя, а ты нас!
Она молотила ещё какую-то ерунду про ДОСААФ, игру «Зарницу» и нормативы, но Катя поняла, что они с начальником лагеря просто играли в какую-то свою игру, непонятную детям до шестнадцати. И вникать ей во всё это не хотелось.
Она сдержала слово и никому не рассказала о происшествии в лесу. Товарищ Матвеев на прощальной линейке вручил Кате грамоту и долго тряс ей руку, а Дженис подарила на память клёвую заколку-банан для волос.
