Я сидела в кафе. Обычное такое место — столики под клетчатой скатертью, запах кофе и выпечки. Ничего особенного. Но именно в таких местах происходят самые важные разговоры, правда?
Мужчина напротив меня был незнакомый. Совершенно. Звонил час назад, сказал — нужно встретиться. Важный разговор. О чём? Не объяснил. Только адрес кафе продиктовал.
— У нас с вами одна проблема, — спокойно сказал он. — Ваш муж и моя жена… Я знаю, где и когда они встречаются.
Странно. Я не почувствовала удара. Должна была, наверное? Должна была упасть в обморок или закричать. А я просто сидела. Размешивала сахар в чашке.
— Откуда вы знаете? — спросила я.
— Частный детектив.
Он достал из кармана жёлтый конверт. Толстый такой. Фотографии, наверное. Или документы. Доказательства.
— Не хочу смотреть, — сказала я.
— Понимаю.
Мы молчали. За окном шёл дождь. Мелкий, противный. Как слёзы, которые не хочешь плакать.
— Сколько времени? — спросила я.
— Примерно полгода. Может, больше.
Полгода… А я думала — мы счастливы. Ну, не прям счастливы. Но нормально живём. Завтракаем вместе. Он читает новости в телефоне, я — гороскоп. Обычная семья.
— Они серьёзно? — почему-то спросила я.
— Думаю, да.
Он был похож на бухгалтера. Или учителя физики. Очки, аккуратная стрижка. Руки чистые, без колец.
— А вы что будете делать? — спросила я.
— Не знаю. А вы?
Хороший вопрос. Что я буду делать? Скандалить? Уходить? Простить?
— У меня дочка, — сказала я. — Первый класс.
— У меня сын. Третий.
Дети. Всегда про детей думаешь. Не про себя — про них.
— Может, не говорить им пока? — предложил он.
— Да.
Мы договорились встретиться через неделю. Подумать. Решить. Что делать дальше.
Домой я шла пешком. Хотя автобус был. Просто хотелось идти. Думать. Дождь закончился, и город стал чище. Ярче.
Дома Петя смотрел телевизор. Лежал на диване в трусах и майке. Живот немножко выпирал. Когда это случилось? Когда он стал… таким?
— Привет, — сказал он, не отрываясь от экрана. — Как дела?
— Нормально.
Я пошла на кухню. Начала готовить ужин. Картошка, котлеты. Обычная еда. Для обычной семьи, которая оказалась не такой уж обычной.
Лера делала уроки в своей комнате. Писала палочки в прописи. Старательно так. Язык высунула от усердия.
— Мам, а почему взрослые врут? — спросила она вдруг.
Я замерла с половником в руке.
— Не все врут, солнышко.
— А некоторые?
— Некоторые… боятся расстроить других.
Она кивнула серьёзно. Как будто поняла.
За ужином мы говорили о школе. О погоде. О том, что нужно купить Лере новые туфли. Обычные разговоры. А я всё думала — когда он успевает? Между работой и домом? Или вместо работы?
— Завтра задержусь, — сказал Петя. — Проект горит.
— Ага, — ответила я.
Горит проект. Или что-то другое горит.
Ночью я не спала. Лежала и смотрела на потолок. Петя сопел рядом. Спокойно так. Без совести, что ли?
А утром — опять завтрак. Опять новости в телефоне и гороскоп. Как будто ничего не изменилось.
Но изменилось всё.
Неделя тянулась медленно. Я наблюдала за Петей. Искала признаки. Он стал лучше одеваться — это точно. И телефон чаще проверял. И улыбался иногда без причины.
В пятницу мы встретились снова. Тот же мужчина, то же кафе. Только дождя не было.
— Решили что-нибудь? — спросил он.
— А вы?
— Я подаю на развод.
Он сказал это просто. Как будто — хлеба купить собрался.
— А дети? — спросила я.
— Переживут. Лучше честность, чем ложь.
Может, он прав. Может, и правда лучше.
— У меня для вас предложение, — сказал он вдруг. — Хотите, я покажу вам, где они встречаются?
— Зачем?
— Чтобы знать точно. Увидеть своими глазами.
Я подумала. Знать точно… Это важно? Или лучше не знать?
— Когда? — спросила я.
— Сегодня. В шесть вечера.
Он назвал адрес. Гостиница в центре. Не дешёвая кстати.
— Подумаю, — сказала я.
Но я уже решила. Пойду. Увижу. Узнаю правду.
В шесть вечера я стояла напротив гостиницы. Сердце билось так громко — казалось, весь мир слышит.
Мужчина подошёл точно вовремя.
— Готовы? — спросил он.
— Нет. Но пойдём.
Мы зашли в холл. Красиво там. Мрамор, хрусталь. Дорого. Значит, Петя не экономит на любовнице.
— Лифт, — сказал мужчина. — Седьмой этаж.
В лифте я думала — а что, если передумаю? Развернусь и уйду? Но поздно. Двери открылись.
— Номер 712, — тихо сказал он. — Видите дверь в конце коридора?
Я видела. И я видела их.
Петя стоял спиной ко мне. Целовал женщину. Долго. Страстно. Как меня уже давно не целовал.
Женщина была молодая. Красивая. В дорогом платье. Совсем не такая, как я.
— Моя жена, — прошептал мужчина рядом. — Тамара.
Мы стояли и смотрели. Как два идиота.
А потом Петя повернулся. И увидел меня.
Лицо у него стало белое. Потом красное. Потом снова белое.
— Света? — сказал он. — Что ты здесь делаешь?
Хороший вопрос. Что я здесь делаю?
— Смотрю, — ответила я. — На свою счастливую семью.
Тамара спряталась за Петю. Как девочка за мамину юбку.
— Можно объяснить, — сказал Петя.
— Объясняй.
— Не здесь. Дома.
— Нет. Здесь. При свидетелях.
Мужчина рядом со мной молчал. Смотрел на жену как на чужую.
— Света, пожалуйста, — Петя сделал шаг ко мне. — Это…
— А что это?
— Я… мы… это случайно получилось.
— Полгода случайно?
Он замолчал. Понял — я знаю всё.
— Ты любишь её? — спросила я.
Петя посмотрел на Тамару. Потом на меня. Потом опять на неё.
— Да, — сказал он тихо. — Люблю.
Вот и всё. Честно. Без вранья.
— А меня? — спросила я.
— Тебя тоже.
— Обеих сразу? Удобно.
— Света…
— Заткнись.
Я повернулась к Тамаре.
— А ты что молчишь? — спросила я. — Не стыдно?
Она подняла голову. Красивая. Очень красивая.
— Мы не планировали, — сказала она. — Просто… влюбились.
— Да. В чужого мужа. С ребёнком.
— У нас тоже ребёнок, — сказал её муж. — Мой сын.
— Знаю, — ответила Тамара. — Извини, Андрей.
Андрей. Значит, его зовут Андрей.
— Всё, — сказала я. — Иду домой. К дочке.
— Света, подожди, — Петя схватил меня за руку. — Мы можем всё решить. Поговорить. Понять друг друга.
— Что понимать? — Я высвободила руку. — Ты выбрал. Я поняла.
— Не всё так просто…
— Очень просто. Ты живёшь с нами — значит, семья. Не живёшь — значит, не семья.
— А как же Лера?
— Лера? Ты о ней думал, когда сюда ходил?
Петя молчал.
— Вот и я о том же — сказала я.
Я пошла к лифту. Андрей пошёл за мной.
— Что будете делать? — спросил он в лифте.
— Не знаю. А вы?
— Развожусь. Завтра же подам документы.
— А сын?
— Заберу к себе. Такая мать ему не нужна.
В холле мы остановились.
— Хотите, провожу вас? — предложил Андрей.
— Не надо. Справлюсь.
— Если что — звоните. — Он дал мне визитку. — Мы теперь… союзники.
Союзники. Странное слово. Союзники против собственных мужей и жён.
Дома Лера делала уроки. Математика. Задачки про яблоки и груши.
— Мам, а где папа? — спросила она.
— Работает.
— Долго?
— Очень долго.
Она кивнула и вернулась к задачкам. Про яблоки и груши. Простая математика. Если есть пять яблок и три груши, сколько всего фруктов? Восемь.
А если есть муж, жена и любовница — сколько получается семей? Ноль.
Петя пришёл в десять. Тихо открыл дверь. Прошёл на кухню.
— Лера спит? — спросил он.
— Да.
— Света, нам нужно поговорить.
— Не нужно.
— Нужно. Я принял решение.
Он сел напротив меня. Серьёзно так. Взрослый мужчина принял решение.
— Я ухожу, — сказал он.
— Куда?
— К Тамаре. Мы съедемся вместе.
— А Лера?
— Буду приходить. Каждые выходные. Мы разведёмся цивилизованно. Без скандалов.
Цивилизованно. Красивое слово.
— А квартира? — спросила я.
— Оставляю вам. И алименты буду платить.
— Как щедро.
— Света, не нужно так. Мы просто… не подошли друг другу.
— Пятнадцать лет не подходили?
— Последние годы — не подходили.
Может, он прав. Может, мы действительно стали чужими. Незаметно для себя.
— Когда уйдёшь? — спросила я.
— Завтра. Вещи заберу, пока Лера в школе.
— Понятно.
Мы сидели и молчали. Кухня. Наша кухня. Где завтракали каждое утро. Где он читал новости, а я — гороскоп.
— Извини — сказал Петя.
— За что?
— За всё.
— Не извиняйся…
Он кивнул и пошёл в спальню. Собирать вещи, наверное.
А я осталась на кухне. Одна.
Завтра утром Лера спросит — где папа? И что я отвечу? Что папа нашёл новую семью? Что у него теперь другая жизнь?
Телефон зазвонил. Андрей.
— Как дела? — спросил он.
— Уходит. Завтра.
— Понятно. А у меня тоже новости — Тамара не вернулась домой.
Мы помолчали.
— Знаете, — сказал Андрей, — а давайте встретимся завтра. Выпьем кофе. Поговорим. Нам есть что обсудить.
— Что именно?
— Месть, — сказал он просто. — Я хочу им отомстить.
— Как?
— Увидимся завтра. Расскажу.
Он повесил трубку. А я так и сидела с телефоном в руке. Месть. Красивое слово. Опасное.
Утром Петя собрал вещи в две сумки. Немного оказалось. Пятнадцать лет жизни — в две сумки.
— Папа уезжает? — спросила Лера за завтраком.
— Да, солнышко. Но будет приходить к тебе.
— Когда?
— В выходные.
— А сегодня какой день?
— Понедельник.
Она посчитала на пальцах.
— Значит, папа придёт через шесть дней?
— Да.
— Это много или мало?
— Не знаю, Лер. Не знаю.
Петя поцеловал дочку в лоб. Долго. Как будто запоминал.
— Пока, принцесса.
— Пока, пап.
И всё. Он ушёл. Дверь закрылась. Тишина.
— Мам, а почему папа ушёл? — спросила Лера.
— Потому что… он полюбил другую тётю.
— А нас разлюбил?
— Нет. Нас он любит. Но по-другому.
— А как по-другому?
Хороший вопрос. Как объяснить семилетней девочке, что любовь бывает разная? Что можно любить ребёнка и не любить жену? Что взрослые люди иногда поступают как дети?
— Просто по-другому, — сказала я.
В школу Лера пошла молча. Не расспрашивала больше. Поняла, наверное — мама не знает ответов.
А в два часа я встретилась с Андреем. То же кафе. Уже привычное место.
— Ну? — спросила я. — Какая месть?
Он достал планшет. Показал фотографии.
— Я всё снял вчера. После нашего разговора. Вернулся к гостинице и ждал.
На фотографиях были Петя и Тамара. Целовались у машины. Смеялись. Счастливые.
— И что?
— А то, что Тамара работает в банке. Кредитным менеджером. И у неё репутация.
— И?
— А ваш муж — женатый человек. С ребёнком. Если эти фото попадут к её начальству…
— Она потеряет работу.
— Именно.
— А дальше?
— А дальше я знаю, где они снимают квартиру. И знаю хозяина. Очень религиозный человек. Не терпит грех.
— Выгонит их.
— Да. И ещё… — Андрей наклонился ближе. — У Тамары есть родители. Интеллигентные люди. Преподаватели в университете. Представляете, как они отреагируют на новость о том, что их дочь разрушила семью?
Я представила. Стыд. Позор. Осуждение.
— Вы хотите разрушить им жизнь, — сказала я.
— Они разрушили нашу.
— А дети? Ваш сын? Моя дочь?
— Дети переживут. А они пусть помучаются.
Андрей был спокоен. Холодно спокоен. Как человек, который всё продумал.
— Что от меня нужно? — спросила я.
— Согласие. И ещё кое-что.
— Что?
— Петя работает в строительной компании, да? Проверяет документы на объекты?
— Да.
— У меня есть знакомый в налоговой. Если мы найдём нарушения в документах, которые подписывал ваш муж…
— Он сядет.
— Может быть. Или просто потеряет работу. Репутацию.
Я молчала. Представляла — Петя без работы. Тамара без работы. Без квартиры. Без родительского благословения.
— Жестоко, — сказала я.
— А что они сделали с нами — не жестоко?
Наверное, прав. Наверное, они заслужили.
— Подумаю, — сказала я.
— Долго думать нельзя. Пока они счастливы — нужно действовать.
Домой я шла и думала. Месть. Справедливость. Где граница?
Лера встретила меня вопросом:
— Мам, а если папа женится на той тёте, она станет моей мамой?
— Нет, солнышко. У тебя мама одна. Я.
— А она кто будет?
— Мачеха.
— Как в сказках?
— Да.
— А мачехи злые?
— Не все.
Но я подумала — а эта? Какая эта Тамара? Полюбит ли чужого ребёнка? Или будет терпеть из вежливости?
Вечером позвонил Петя.
— Как Лера? — спросил он.
— Спрашивает про мачеху.
— Что говоришь?
— Что не все мачехи злые.
— Света… спасибо.
— Не за что.
— Я приду в субботу. Заберу её в парк.
— Хорошо.
— И ещё… мы с Тамарой думаем пожениться. Когда разведёмся.
— Поздравляю.
— Ты не против?
Странный вопрос. Против чего? Против того, что мой муж женится на любовнице? Конечно, против.
— Делай что хочешь, — сказала я.
— Спасибо за понимание.
Понимание. Ещё одно красивое слово.
После разговора я взяла телефон. Набрала номер Андрея.
— Я согласна, — сказала я.
— На всё?
— На всё.
— Встретимся завтра. Обсудим детали.
— Хорошо.
Я повесила трубку и посмотрела на Леру. Она рисовала семью. Мама, папа, дочка. Все улыбаются. Держатся за руки.
— Красиво, — сказала я.
— Это мы, — объяснила Лера. — Когда папа вернётся.
— А если не вернётся?
— Вернётся. Он же обещал.
Обещал приходить по выходным. Не вернуться. Но дети не понимают разницы.
Ночью я не спала. Думала — правильно ли делаю? Стоит ли мстить? А если они действительно любят друг друга?
Но потом вспомнила — полгода лжи. Полгода вранья. «Задержусь на работе». «Проект горит». А сама дочка спрашивает про мачеху.
Нет. Они заслужили.
На следующий день мы с Андреем встретились в его машине. Тёмные стёкла. Никто не увидит.
— Начинаем с работы, — сказал он. — Вот адрес банка, где работает Тамара. Фото отнесу завтра.
— А если её просто уволят? Без позора?
— Не уволят. Переведут в другой отдел. С понижением. Но все будут знать — почему.
— Хорошо.
— Теперь документы вашего мужа. Мне нужны копии.
— У меня дома есть. Он всё в папке хранил.
— Отлично.
Мы сидели и планировали чужие несчастья. Как генералы перед битвой.
— А что потом? — спросила я. — Когда всё закончится?
— Потом будем жить дальше. Без них.
— А если они переживут? Если останутся вместе?
— Не останутся. Любовь от трудностей не крепнет. Ломается.
Может, он прав. Может, их любовь — просто красивая иллюзия. Которая развеется при первых проблемах.
Через неделю план начал работать. Тамару вызвали к начальству. Петя получил проверку на работе. Хозяин квартиры стал задавать вопросы.
А в субботу Петя пришёл за Лерой. Усталый. Мрачный.
— Как дела? — спросила я.
— Плохо. На работе проблемы.
— Какие?
— Проверяют документы. Кто-то написал заявление.
— Серьёзно?
— Очень. Могу работу потерять.
Он выглядел растерянным. Испуганным. Совсем не похожим на счастливого любовника.
— А Тамара? — спросила я.
— У неё тоже проблемы. В банке. И родители узнали… про нас.
— И что?
— Лишили наследства.
Сказали — больше не дочь.
Вот и всё. План Андрея работал. Идеально.
— Может, это знак? — сказал Петя вдруг. — Может, нам не суждено быть вместе?
— Может быть.
— Света… а если я вернусь? Попробуем ещё раз?
Я посмотрела на него. Усталый. Побитый жизнью. Мужчина, который выбрал любовь, а получил одни проблемы.
— Поздно — сказала я.
— Почему?
— Потому что я тебе не верю. И никогда не поверю.
— Но мы можем попробовать…
— Нет, Петя. Мы не можем.
Он взял Леру за руку и ушёл. В парк. Как обещал.
А я осталась дома и думала — победила ли я? Или проиграла? Муж вернуться хочет, а я не пускаю. Месть удалась, а счастья нет.
Вечером позвонил Андрей.
— Ну как? Довольны результатом?
— Не знаю, — ответила я честно.
— Почему?
— А что дальше? Мы отомстили. И что?
— Дальше живём. Свободно.
Свободно. Одна с ребёнком. Это свобода?
— Андрей, а вы счастливы? — спросила я.
Он помолчал.
— Нет, — сказал он наконец. — Но и они несчастливы. Это справедливо.
Справедливо. Все несчастливы — значит, справедливо.
Петя вернул Леру поздно. Она была грустная.
— Что случилось? — спросила я.
— Папа был расстроенным — сказала она тихо. — В парке. Думал, я не вижу. А я видела.
— Почему он расстроился?
— Не знаю. Сказал — жизнь сложная.
Сложная жизнь. Это мы с Андреем её такой сделали.
— Мам, а папа вернётся? — спросила Лера.
— Не знаю, солнышко.
— А ты хочешь, чтобы вернулся?
Хороший вопрос. Хочу ли я? После всего, что было? После измены, лжи, предательства?
— Не знаю, — повторила я.
И это была правда. Я действительно не знала.
Месть удалась. Но почему-то от этого не стало легче. Наоборот — тяжелее. Как будто что-то важное сломалось внутри. Навсегда.
А жизнь продолжалась. Завтраки без мужа. Ужины втроём — я, Лера и пустой стул. И вопросы дочки, на которые нет ответов.
Справедливость восторжествовала. Все получили по заслугам.
Но почему тогда никто не стал счастливее?
