Раннее утро. Половина восьмого. Снежана уже не спала — всё прислушивалась к абсолютной тишине в детском отделении больницы, пытаясь представить, как завтра Роман приедет за ними.
Она даже нарисовала в своём воображении идеальную картинку: он входит с огромным букетом цветов, глаза его слегка влажные от радости, он обнимает их обоих. Глупости, конечно. Роман не был склонен к сентиментальности. Но хотя бы улыбнётся?
Телефон зазвонил в половине девятого.
— Снежана! — Голос Романа был чересчур бодрым, каким-то обыденным. — Ну что там? Когда вас выписывают?
— Завтра утром. Если результаты всех анализов будут в норме.
— Завтра? — В голосе его прозвучала едва уловимая нотка недовольства. — А точно именно завтра?
— Ну да. А что такое?
Пауза. Долгая, настораживающая пауза.
— Слушай, Снежана. У меня же завтра футбол. Очень важный матч, я тебе рассказывал. Мы договорились с парнями ещё месяц назад.
Снежана почувствовала, как что-то ледяное поднимается от живота прямо к горлу.
— Футбол? — переспросила она.
— Ну да. Ты же помнишь, что у нас тренировки каждую субботу? А завтра — финал нашего турнира. Я капитан команды, я просто не могу подвести ребят.
— Роман, — голос Снежаны стал еле слышным. — Это же наш сын. Ты понимаешь?
— Понимаю! И что? Он же от нас никуда не денется. Ты сама доберёшься, да? Возьмёшь такси или попросишь маму.
— Сама?
— Ну а что в этом страшного? — В его голосе появились раздражительные нотки. — Снежана, не раздувай из мухи слона. Это же не роды, а просто поездка из больницы домой. Тебя что, парализовало?
Она молчала. Не потому, что не знала, что ответить. А потому, что слова застряли где-то в груди и никак не желали выходить наружу.
— Снежана? Ты меня слышишь?
— Слышу.
— Ну вот и отлично. Значит, договорились. Я завтра утром на футбол, а вечером приеду домой — познакомлюсь с сыном как следует. Хорошо?
— Хорошо, — прошептала Снежана.
— Замечательно! Целую! Отдыхай там.
Короткие гудки.
Снежана медленно опустила телефон на покрывало. В палате стояла абсолютная тишина — её соседки по палате ещё спали. За окном вовсю светило осеннее солнце, где-то вдалеке негромко гудели машины, обычная жизнь шла своим чередом.
У него футбол. Который оказался важнее собственного сына.
За Снежаной приехала мама. Молча помогла донести все сумки до автомобиля, молча надёжно пристегнула автолюльку с малышом.
Дома всё было идеально готово к встрече: детская комната проветрена, кроватка застелена, все пелёнки выглажены. Мама, как всегда, всё предусмотрела.
— Спасибо тебе, — прошептала Снежана, укачивая сына.
— За что, глупышка? — Мама ласково погладила её по волосам. — Отдыхай. Я побуду у вас пару дней, помогу вам освоиться.
Роман вернулся ближе к половине одиннадцатого вечера. Грязный, довольный, с запахом пива.
— Ну что, как наши дела? — бодро спросил он, заглядывая в кроватку. — Ого, какой крошечный! Привет, сынок!
Он потянулся к ребёнку, но Снежана быстро подхватила малыша на руки.
— Вымой руки, — сказала она.
— А? Да, конечно.
Он пошёл в ванную, а мама Снежаны вышла из кухни с полотенцем в руках.
— Выиграли? — спросила она у зятя.
— Три-один! Просто красота! — Роман расплылся в самодовольной улыбке. — Я целых два гола забил!
— Поздравляю, — очень сухо сказала мама. — Снежана, покорми малыша и ложись спать. А ты, — она посмотрела на Романа, — веди себя потише. Ребёнку сейчас нужен полный покой.
Первую неделю мама была рядом. Вставала к малышу по ночам, готовила, стирала, неустанно следила, чтобы Снежана могла отдохнуть. Роман в это время вёл себя просто образцово — помогал, интересовался, даже пару раз сам поменял памперс.
— Видишь, всё обязательно наладится, — говорила мама, собирая вещи. — Он просто растерялся сначала. Мужчины всегда такие — боятся ответственности.
Но когда мама уехала, что-то в их отношениях сломалось.
Роман стал приходить домой всё позже. Ужин не готов — Снежана весь день с малышом, не успевает. Квартира не убрана — ребёнок плохо спал, она не выспалась. Бельё не выстирано — стиральная машина сломалась, а вызвать мастера совершенно некогда.
— Снежана, ты что, совсем расслабилась? — раздражённо говорил Роман. — Целый день сидишь дома, а ничего не можешь успеть?
— Рома, ты понимаешь, что у нас новорождённый? Он ест буквально каждые два часа, спит очень урывками.
— Ну и что? Другие же как-то умудряются справляться!
— Другие не остаются одни с первых дней!
— Что значит одни? Я же работаю! Деньги для семьи зарабатываю!
И он громко хлопал дверью, уходя к друзьям. А Снежана оставалась одна — с плачущим малышом, немытой горой посуды.
Постепенно она перестала надеяться на помощь. Научилась готовить ужин одной рукой, держа сына на другой. Научилась стирать по ночам, когда малыш наконец засыпал. Научилась не просить Романа посидеть с ребёнком — всё равно он всегда находил повод отказаться.
— У меня важная встреча с клиентами.
— Мне нужно срочно в спортзал, я уже неделю не был.
— Снежана, я очень устал на работе, дай мне хоть вечером нормально отдохнуть.
А когда малыш плакал по ночам, Роман просто надевал наушники.
— Мне завтра рано вставать, нужно выспаться.
Снежана ходила по квартире с орущим ребёнком, качала, пела, тихонько шептала: «Тише, солнышко, папа отдыхает».
Через месяц она отчётливо поняла — она живёт как мать-одиночка. Вот только у матерей-одиночек нет хотя бы этих унизительных иллюзий.
— А знаете, что моя тёща сказала? — рассказывал Роман друзьям, думая, что Снежана не слышит. — Говорит, я женился на одной, а живу совершенно с другой. Была, мол, красивая, ухоженная девушка, а стала, как бы это помягче сказать, домашней курицей.
И он громко смеялся.
А самое ужасное было не это. Самое страшное — она начала забывать, какой была прежде. Весёлой, лёгкой, мечтающей о настоящей счастливой семье. Теперь её мечты сузились до простого: хотя бы одну ночь проспать спокойно.
— Знаешь, — сказала мама, приехав навестить внука, — я тебя тоже в три месяца отдала в ясли. И ничего, выросла нормальной.
— Мам, ему только два месяца.
— Речь не о яслях. А о том, что ты всё ещё ждёшь чуда. Что Роман вдруг проснётся и станет идеальным отцом. Снежана, чудес не бывает. Люди не меняются.
— Он просто привыкает к новой роли.
— Он просто пользуется тем, что ты всё терпишь и делаешь за него.
Мама уехала, а её слова остались. И с каждым днём они звучали всё громче и убедительнее.
Серьёзная ссора началась из-за сущих пустяков. Малыш плакал уже полчаса без остановки, Снежана качала его и пыталась понять, что же не так — может, это колики, а может, он хочет спать. Роман лежал на диване, уткнувшись в свой телефон.
— Рома, помоги мне, пожалуйста, — попросила Снежана. — Может, ты его покачаешь?
— Ты же мать, тебе же лучше знать, что ему нужно, — буркнул Роман, не отрываясь от экрана.
— Но он же твой сын тоже!
— Ну и что? Я на работе целый день пашу, а дома имею право отдохнуть!
Снежана стояла посреди комнаты с плачущим ребёнком на руках и чувствовала, как что-то внутри неё окончательно и бесповоротно ломается.
— Знаешь что, — сказала она тихо, — иди отдыхай. Как обычно.
— Вот именно! А то развела тут мне истерику.
— Истерику? — Снежана медленно повернулась к мужу. — Я развела истерику?
— А как это ещё можно назвать? Кричишь на меня, что-то постоянно требуешь. Снежана, ты же знала, на что идёшь, когда решалась рожать.
— На что я шла?
Роман наконец оторвался от телефона, посмотрел на жену и, видимо, осознал, что сказал что-то очень обидное.
— Ну, в смысле, что будет очень тяжело. С маленьким ребёнком всегда тяжело.
— Да? А где об этом было написано, что тяжело должно быть только мне?
— Снежана, ты же женщина! У вас заложен материнский инстинкт, вы же лучше справляетесь с детьми.
— Ага. А у мужчин что, отцовский инстинкт, значит, не предусмотрен?
Роман тяжело вздохнул, отложил телефон.
— Ладно, давай его сюда. Я покачаю немного.
— Не нужно, — отрезала Снежана. — Не надо через силу.
— Тогда чего ты вообще от меня хочешь?!
И тут Снежана осознала — он действительно ничего не понимает. Не понимает, чего она хочет. Для него её просьба о помощи — это каприз. Её нечеловеческая усталость — это лень. А его собственная жизнь вообще никак не изменилась.
— Я хочу, чтобы ты сам хотел помочь, — сказала она. — Чтобы ты сам искренне радовался сыну. Чтобы ты сам вставал к нему ночью хотя бы иногда.
— А я что, не радуюсь? Конечно, радуюсь! Просто у нас разные роли в семье.
— Какие роли?! Мы же оба родители!
— Ну да, но ты же, — Роман замялся. — Ты же мать. Тебе это более естественно.
— Естественнее менять подгузники и не спать ночами?
— Ну, в каком-то смысле, да.
Снежана переложила малыша в кроватку — он наконец-то успокоился. Села напротив мужа.
— Рома, — сказала она очень тихо. — А помнишь, кем ты меня назвал, когда мы только познакомились?
— Не помню.
— Принцессой. Ты сказал, что я твоя принцесса, и ты готов сделать всё, чтобы я была счастлива.
Роман неловко пожал плечами:
— Ну, это же романтика была. Мы тогда были молодые.
— А теперь?
— Снежана, прекрати. Я же не бросил тебя, содержу, квартира есть.
— Содержишь? — Снежана почувствовала, как внутри поднимается что-то жгучее и злое. — То есть я теперь домашнее животное? Которое нужно просто кормить?
— Да нет же! Просто, — Роман потёр лоб. — Снежана, я же устаю. Мне тяжело. На работе начальник-самодур, денег не хватает, а дома ты вечно всем недовольна.
— А тебе никогда не приходило в голову, что мне тоже может быть тяжело?
— Ну ты же дома сидишь, не работаешь.
— Не работаю?! — взорвалась Снежана. — Я встаю по ночам, когда он плачет! Я кормлю его каждые два часа! Я стираю, глажу, готовлю, убираю! А ты спишь в наушниках!
— Мне завтра рано на работу.
— А мне что — завтра выходной?! У меня выходных нет, Рома! Вообще нет!
Малыш снова заплакал от громкого крика. Снежана замолчала, взяла его на руки.
— Видишь? — устало сказал Роман. — Опять кричишь. Ребёнка пугаешь.
— Я кричу? Я?!
— Ну а кто?
Снежана посмотрела на мужа долгим, ледяным взглядом. И вдруг окончательно поняла — он действительно не видит никакой проблемы. Для него это норма. Жена должна всё делать сама, а он — зарабатывать деньги и отдыхать после работы.
— Рома, — Снежана качала малыша и думала, как ему это объяснить. — Когда ты решил жениться на мне, кого ты хотел в жёны? Жену или домработницу?
— Какая разница?
— Большая. Очень большая.
Роман раздражённо вздохнул:
— Снежана, ну к чему эти бессмысленные разговоры? Мы же живём вполне нормально!
Снежана не сразу осознала, что решение было принято уже тогда, в ту ночь после ссоры. Просто на следующее утро она не стала ничего объяснять. Покормила малыша, позавтракала, оделась и спокойно пошла на прогулку.
А Роман проспал до самого обеда.
Дни потекли удивительно странно и размеренно. Снежана делала всё то же самое — готовила, убирала, стирала. Но больше не ждала благодарности. Не ждала помощи. Не ждала, что он вдруг чудесным образом изменится и станет таким, каким казался в самом начале их знакомства.
Мама стала приезжать чаще. Сначала под предлогом «проведать внука», потом просто так. И Снежана поняла — мама всё видит. Всё понимает.
— Знаешь, — сказала мама однажды, качая малыша, — я тебя в три года отдала в садик. И ничего, выросла нормальной.
— Мам, ему только два месяца.
— Речь не о садике. А о том, что ты вполне можешь работать. На удалёнке для начала. Я посижу с внуком.
Снежана посмотрела на мать и поняла — предложение было совершенно серьёзным.
Через месяц она вышла на работу. Дизайнер-фрилансер — можно работать из дома, иногда выезжая на встречи с клиентами. Небольшие деньги, но свои собственные.
Роман сначала совершенно ничего не понял.
— Зачем тебе это? У нас же хватает средств.
— А если вдруг не будет хватать?
— Почему не будет?
— Всякое в жизни случается, — пожала плечами Снежана.
Он ушёл на футбол, а она села за компьютер. Первый заказ — логотип для парикмахерской. Четыреста гривен. Не Бог весть что, но заработанные ею лично.
Дальше — больше. Сарафанное радио, отличные отзывы, новые клиенты. К зиме Снежана уже зарабатывала довольно приличную сумму. На съёмную квартиру пока не хватало, но на жизнь с ребёнком — вполне.
Роман начал откровенно раздражаться.
— Ты целыми днями сидишь в этом компьютере, дом не убираешь!
— Убираю. Просто не каждый день до идеального блеска.
— А ужин? Мне что, самому себе готовить?
— А что случилось с твоими руками?
Такие разговоры стали возникать всё чаще. Снежана отвечала абсолютно спокойно, без малейших эмоций. Как будто что-то внутри неё отключилось навсегда.
Весной, когда сыну исполнилось десять месяцев, она подала на развод.
Роман был в шоке.
— Ты что?! Я же хороший муж! Я не пью, не бью, деньги зарабатываю!
— Ты хороший сосед, — сказала Снежана. — Но не муж.
— Что это вообще значит?!
— Это значит, что ты живёшь в одной квартире с нами, но совершенно не участвуешь в нашей жизни. Ты не знаешь, когда у сына режутся зубки. Не знаешь, сколько он весит. Не знаешь, какую кашу он любит, а какую — нет.
— Ну так я же работаю!
— И я работаю. Но при этом знаю абсолютно всё о нашем сыне.
— Снежана, ну это же женские дела! Ты же мать!
— А ты отец. Но почему-то это для тебя ничего не значит.
Роман долго не мог поверить, что она говорит всерьёз. Думал — передумает, вернётся. Но Снежана съехала к маме и больше ни разу не приезжала.
Развод прошёл тихо. Алименты назначили минимальные — официально Роман получал сущие копейки. На самом деле зарабатывал втрое больше, но это уже была не её проблема.
Через полгода Снежана сняла небольшую квартиру рядом с детским садом в Тернополе. Сын подрос, стал общительным и жизнерадостным мальчиком. А она научилась не ждать принца на белом коне.
Иногда она встречала на детской площадке других мам — разведённых, одиноких, уставших. И видела в их глазах то же, что когда-то было в её: огромное облегчение. Оказывается, одной с ребёнком было гораздо легче, чем с мужем, который в итоге превратил жену в бесплатную прислугу.
А Роман? Роман женился снова. На девушке помоложе. Которая пока ещё искренне верит, что настоящая любовь всё выдержит.
Дорогие мамы! Как вы думаете, в какой момент женщина должна принять решение о том, что она «устала быть одна вдвоём» — сразу, когда муж отказался забрать из роддома, или дать ему время «привыкнуть»?
