— Будешь кофе? — Лиля протянула чашку, не отрывая взгляда от его лица. — Ты какой-то напряженный сегодня. Что-то случилось?
Егор взял чашку, скользнул пальцами по её руке. Четыре месяца, а он до сих пор вздрагивал от этих случайных прикосновений.
— Звонила Оля. Три раза за утро, — он отпил кофе, горький, без сахара. Такой любила делать только Лиля. Дома кофе был с молоком и двумя ложками сахара — Оля готовила именно так, как он когда-то сказал, что любит. Когда это было? Лет восемь назад?
— И что она хотела? — Лиля присела на край кровати. Над ней, на стене, висело большое овальное зеркало, отражая их обоих — его, в полурасстегнутой рубашке, её — с растрепанными после сна волосами.
— Лена заболела. Температура 38. Аспирин не помогает.
— И что ты сделал? — в голосе Лили не было ни упрека, ни ревности. Только вопрос.
— Ничего, — он оттянул воротник рубашки, вдруг почувствовав, как тот давит на шею. — Сказал, что на совещании и перезвоню позже.
Их отражения в зеркале над кроватью — две фигуры, застывшие в каком-то странном танце, не касающиеся друг друга, но связанные невидимой нитью.
— Ей три года, Егор, — тихо сказала Лиля. — Если у дочери температура, то, наверное, ты должен что-то сделать?
— А что я могу сделать? — он раздраженно поставил чашку на тумбочку. — Оля справится. У неё вся квартира забита лекарствами. Она перезвонит, если будет что-то серьезное.
Он поймал взгляд Лили в зеркале. Разочарование? Осуждение? Жалость? Она вздохнула и поднялась с кровати.
— Я в душ, — коротко бросила она, — а тебе пора на работу.
В офисе было шумно. Кондиционер гудел, не справляясь с июньской жарой, от чего в голове звенело ещё сильнее. Егор щелкнул мышкой, переключаясь между таблицами. Цифры расплывались перед глазами.
— Ты чего такой зелёный? — Виктор, начальник отдела и единственный, кого Егор мог назвать другом, присел на край его стола. — Опять не выспался?
— Всё нормально, — Егор потер глаза.
— Ага, я вижу. Сколько у тебя девочке? Три? А младшей сколько?
— Девять месяцев, — машинально ответил Егор.
— И жена после декрета не вышла? — Виктор смотрел прямо, и от этого взгляда хотелось отвернуться.
— Нет, сидит с детьми.
— Понятно всё с тобой, — Виктор хмыкнул. — Короче, после работы едем в «Бочку», и не спорь.
«Бочка» была их местом. Тихий бар с неоновой вывеской, где негромко играл джаз, а бармен всегда помнил, что Виктор пьет виски, а Егор — водку с тоником.
— У меня планы, — попытался отвертеться Егор.
— Отмени, — Виктор встал. — В семь жду тебя там.
Телефон в кармане завибрировал. Оля. Опять. Егор сбросил вызов и погрузился в отчёт.
— Тебе не кажется, что ты творишь какую-то ерунду? — Виктор смотрел, как Егор крутит в руках стакан.
— О чём ты?
— О твоём романе на стороне, — Виктор отпил виски. — Думаешь, я не вижу? Я, братан, через два развода прошёл. Так что не надо мне про «это совсем другое».
Егор замер. Он никому не рассказывал о Лиле. Даже намёком.
— Как ты…
— Ой, брось, — Виктор усмехнулся. — Новый одеколон, свежие рубашки, задержки на работе. Классика. Ты бы ещё цветы домой начал носить для прикрытия, тогда бы точно все поняли.
— Ты не понимаешь, — Егор залпом выпил водку, поморщился. — Дома я задыхаюсь. Крики, плач, подгузники, вечные претензии. Оля превратилась в робота — кормление, стирка, уборка… Мы даже не разговариваем по-человечески. А с Лилей — мы говорим обо всём, она слушает, она смеётся…
— Она тебя трахает и не просит поменять подгузник, — перебил Виктор. — Конечно, сказка.
Егор нахмурился.
— Тебе не понять.
— Мне не понять? — Виктор подался вперёд. — Ты знаешь, сколько я плачу алиментов? А сколько моральных сил потратил, чтобы восстановить отношения с детьми, которые считали меня предателем? Знаешь, каково это — ходить к собственным детям в гости по расписанию?
— Но я же не собираюсь…
— Тыщи мужиков не собирались, а потом «как-то так получилось», — Виктор заказал ещё выпивку. — Я не читаю тебе мораль, Егор. Но будь готов, что если уйдёшь — развалится всё. И когда через полгода у тебя с этой новой девочкой начнутся проблемы — а они начнутся, поверь моему опыту — назад дороги уже не будет.
— Ты не знаешь Лилю, — упрямо возразил Егор.
— А ты уверен, что знаешь? — Виктор грустно усмехнулся. — Сколько вы вместе? Три месяца? Четыре? В таких отношениях все друг другу врут. Или недоговаривают. Даже самим себе.
Егор молчал, глядя в стакан.
— И кстати, — Виктор понизил голос, — что у Лены с температурой?
— Не знаю, — Егор потёр переносицу. — Наверное, всё нормально, Оля не перезванивала.
— Уверен? — Виктор выразительно посмотрел на телефон Егора, экраном вниз лежащий на столе. — Проверь.
Егор нехотя перевернул телефон. Пять пропущенных и одно сообщение: «Поехали в больницу. Скорая не едет».
Он похолодел.
— Твою мать, — Егор вскочил, опрокинув стул. — Почему она раньше не написала?!
— Может, звонила? — в голосе Виктора не было насмешки, только сочувствие. — Давай, иди. Я оплачу.
Когда Егор добрался до больницы, было уже за полночь. Оказалось, у Лены пневмония. Оля сидела в коридоре приемного отделения, держа на руках спящую Алису. Под глазами темные круги, волосы стянуты в небрежный хвост.
— Почему ты не отвечал? — её голос звучал устало, даже равнодушно.
Оправдания звучали жалко даже в его собственной голове. Работа, совещание, разрядился телефон…
— А где Лена? — он сменил тему.
— Наконец положили в палату. Жар спал, дали антибиотики. Врач сказал, что с утра можно забрать, но нужно будет делать уколы дома.
— Я могу чем-то помочь?
— Конечно, — в её голосе появилась ирония. — Забери Алису домой, ей нельзя тут находиться. Я останусь с Леной.
— Хорошо, — Егор осторожно взял дочь на руки. Алиса причмокнула во сне, но не проснулась.
— Кстати, звонила твоя секретарша, — Оля даже не посмотрела на него. — Спрашивала, когда ты выйдешь с больничного. Странно, да? Ты же говорил, что на работе. Видимо, для всех, кроме своей секретарши.
У Егора внутри всё оборвалось. Лиля. Она позвонила домой, решив помочь с больной Леной.
— Оля, я…
— Не надо, — она подняла руку, останавливая его. — Сейчас не время и не место. Просто забери Алису домой.
Утром, разогревая смесь для Алисы, Егор увидел на холодильнике стикер: «Лиля, 89176543210, по поводу дизайна». Почерк Оли, аккуратный и четкий, как она сама. Сердце пропустило удар.
Он набрал Лилю, но она не взяла трубку. Второй звонок, третий. Сбросила.
Всё, что он смог — написать сообщение: «Нам нужно поговорить. Это важно.»
Ответ пришёл через час: «Согласна. Кафе «Лето», в 14:00″.
Лиля выглядела уставшей. Бледное лицо, волосы собраны в пучок — он никогда не видел её такой деловой и отстраненной.
— Как дочка? — первое, что она спросила.
— Уже дома. Пневмония, нужны уколы, но ничего страшного.
— Хорошо, — Лиля кивнула, не глядя ему в глаза. — Я хотела извиниться. Мне не следовало звонить тебе домой.
— Лиля, послушай…
— Нет, теперь ты послушай, — она впервые за встречу посмотрела прямо на него. — Я виделась с твоей женой. Мы разговаривали.
Егор почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Что? Когда?
— Вчера днём. Она позвонила мне. Сказала, что нашла мой номер в твоём телефоне, — Лиля невесело усмехнулась. — Представилась потенциальным клиентом, хотела обсудить дизайн квартиры. Мы встретились в том же кафе, где познакомились ты и я.
— И о чём вы говорили? — Егор почувствовал, как во рту пересохло.
— О тебе, конечно, — Лиля отпила кофе. — Знаешь, она совсем не такая, как ты описывал. Не робот. И не зануда. Просто очень уставшая женщина с двумя маленькими детьми. А ещё она любит тебя. Действительно любит.
— Ты не понимаешь, — начал Егор.
— Нет, это ты не понимаешь, — перебила Лиля. — В какой момент ты собирался рассказать мне о детях? Или думал, я не узнаю? Что, всё время будешь «задерживаться на совещаниях»?
— Я собирался…
— Что ты собирался, Егор? — в её голосе звенела обида. — Бросить Олю? Забрать детей? Или просто оставить всё как есть — двойная жизнь, двойные стандарты?
Егор молчал. Все оправдания звучали нелепо даже в его голове.
— Знаешь, что самое ужасное? — продолжила Лиля после паузы. — Я действительно влюбилась в тебя. И надеялась, что у нас может быть будущее. Но не такой ценой. Мне не нужен мужчина, который предаёт свою семью. Который врёт мне. Который может оставить больного ребёнка.
— Я не оставлял Лену! Я просто…
— Ты просто был со мной, пока твоя жена везла дочь в больницу. Одна, — Лиля покачала головой. — Я так не могу, Егор. Это всё… неправильно.
— Что ты предлагаешь? — он уже знал ответ, но всё равно спросил.
— Мы больше не увидимся, — Лиля положила на стол деньги за кофе. — Возвращайся к семье. К жене, которая тебя любит. К детям, которым нужен отец. И постарайся не разбить сердце ещё кому-нибудь.
Когда она встала, чтобы уйти, Егор спросил:
— Почему она оставила твой номер на холодильнике? Зачем этот спектакль с перезвоном?
Лиля грустно улыбнулась:
— Спроси у неё сам. Но мне кажется, она даёт тебе выбор. Настоящий выбор, а не ту иллюзию, которой ты жил эти месяцы.
Дома было тихо. Оля укладывала Алису, Лена спала — лекарства вызывали сонливость.
— Нам нужно поговорить, — сказала Оля, выйдя из детской.
Они сели на кухне. На холодильнике всё ещё висел стикер с номером Лили.
— Зачем ты с ней встречалась? — спросил Егор.
— Хотела увидеть женщину, ради которой ты готов разрушить семью, — просто ответила Оля. — Она красивая. И, кажется, неглупая.
— И что теперь?
— Теперь? — Оля устало потерла висок. — Теперь ты должен решить, чего ты хочешь на самом деле, Егор. Я не буду устраивать истерик. Не буду шантажировать детьми или угрожать. Просто реши — с кем и как ты хочешь жить дальше.
— А если я выберу уйти? — тихо спросил он.
— Тогда уходи, — она пожала плечами. — Я справлюсь. Я и так почти всё делаю одна — и с детьми, и по дому. Будет сложно, но не смертельно.
Егор смотрел на неё, не узнавая. Куда делась вечно уставшая, вечно недовольная женщина, готовая закатить скандал из-за немытой чашки?
— А если я останусь?
— Тогда останься по-настоящему, — Оля посмотрела ему прямо в глаза. — Не телом, но мыслями тоже. Я признаю, что была не идеальной женой. Дети, быт — всё это выматывает. Но ты тоже не был идеальным мужем, Егор. Ты просто сбежал, вместо того, чтобы разговаривать.
— Ты любишь меня? — внезапно спросил он.
— Да, — она не отвела взгляд. — Но в этом не всё дело. Дело в том, во что мы верим. Я верю в семью. А ты?
— Не знаю, — честно ответил Егор. — Я запутался.
— Тогда тебе нужно это решить.
Из детской послышался плач — Лена проснулась.
— Я пойду к ней, — Оля встала. — А ты подумай.
— Ты решил? — Виктор зажег сигарету, затянулся.
Они сидели на скамейке в сквере у офиса. Обед, жаркий июль, в тени деревьев хоть немного можно было спрятаться от зноя.
— Да, — Егор кивнул. — Я остаюсь. Лиля была права, это всё было… неправильно.
— Ты уверен? — Виктор прищурился. — Не из чувства долга?
— Не только, — Егор посмотрел на проезжающие машины. — Знаешь, когда мы с Олей разговаривали, я впервые за долгое время увидел в ней не «мать моих детей», а женщину. Сильную, умную. Которая любит меня, несмотря на всё.
— Романтика, — хмыкнул Виктор, но без насмешки.
— Дело не в романтике, — продолжил Егор. — А в том, что я вдруг понял — всё это время я искал лёгкий путь. Думал, что с Лилей будет проще. Но это иллюзия. Нигде не бывает просто. Я бы просто сменил один набор проблем на другой.
— Соображаешь, — Виктор кивнул. — А с Лилей что?
— Мы не общаемся. Она сама выбрала уйти, — Егор вздохнул. — Мне жаль, что я причинил ей боль.
— Заживёт, — Виктор затушил сигарету. — Она молодая, красивая, найдёт себе свободного мужика. А ты, раз решил остаться, действуй. Цветы, ужин, нянька для детей. И разговаривайте, чёрт возьми. Если коммуникации нет — будет новая Лиля. Или новый Егор для твоей жены.
Егор невольно усмехнулся:
— А ты, оказывается, семейный психолог.
— Я двухкратный лузер в браке, — рассмеялся Виктор. — Учись на чужих ошибках, это дешевле.
Вечером Егор вернулся домой пораньше. С букетом, с тортом, заказал пиццу — Оля любила, но редко позволяла себе такую «вредность».
— Что это? — удивилась она, увидев его с цветами.
— Это мой способ сказать «я выбираю нас», — он протянул ей розы. — И мне хочется, чтобы мы начали всё сначала. По-настоящему.
Оля взяла цветы, впервые за долгое время улыбнувшись по-настоящему, искренне.
— Ты уверен?
— Абсолютно, — Егор осторожно обнял её. — Я хочу быть с тобой. И с девочками. И я хочу, чтобы мы снова начали разговаривать.
— О чём? — улыбка не сходила с её лица.
— Обо всём, — он поцеловал её в висок. — О том, что тебя тревожит. О том, что я чувствую. О наших мечтах, планах. О том, что я был идиотом, который не видел, как сильно ты устаёшь.
— Это будет долгий разговор, — она прижалась к нему.
— У нас есть время, — он улыбнулся. — Целая жизнь.
Из комнаты выглянула Лена в пижаме с мишками, уже выздоравливающая.
— Папа! — она бросилась к нему, обхватив его ноги. — Ты вернулся!
— Я никуда и не уходил, малышка, — Егор подхватил дочь на руки, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — И не уйду.
А перед глазами на мгновение мелькнуло зеркало над кроватью Лили — и своё отражение в нём. Человека, который чуть не потерял всё, гоняясь за иллюзией.
Как вы думаете, можно ли спасти отношения, когда один из партнёров уже сделал такой шаг? И что, по-вашему, самое важное в семье, чтобы не допустить подобного кризиса? Поделитесь своими мыслями. 👇
