— Ты меня доводишь?! Ты не в состоянии даже счета вовремя закрыть! — голос Веры срывался от негодования. — Зрелая женщина, Полину родила! А взять ответственность хотя бы за базовые вещи – не можешь?!
Алла молча стояла посреди кухни, уставившись на сбившийся на ноге носок. Она поёжилась, будто бы пытаясь казаться меньше, незаметнее.
— Мам, ну прости… — пробормотала она. — Я вчера поздно пришла, забыла совсем.
— А я, значит, пришла не поздно?
Вера обвела взглядом стол и плиту. Кто-то сварил кашу и не вымыл кастрюлю. На столешнице лежала грязная разделочная доска. Стол был весь в крошках. Весь этот хаос всегда разгребала Вера. Алла говорила, что ей «это не мешает».
— Мы же договаривались, — продолжила Вера. — Ты обещала взять на себя хотя бы коммуналку. Ты говорила, что нашла подработку. И где? Я ее в школу готовлю, обновляю ей гардероб, нас всех кормлю… Я, везде только я! А ты что? Бездельничаешь! Нашла себе курорт!
Алла виновато повела плечами и попыталась было что-то сказать, но Вера уже не слушала. Она ходила по кухне и хлопала дверцами шкафчиков, хотя не искала ничего конкретного. Просто нужно было куда-то деть злость.
Алле, ее дочери, недавно исполнилось тридцать четыре года. Уже далеко не юная девушка, но в ее взгляде и ужимках проглядывалась надежда на то, что кто-то подставит ей сильное плечо. Сейчас она вцепилась в мамино, и Веру это не устраивало.
Где-то в гостиной возилась внучка, гремя игрушками. С того момента, как взрослые начали ругаться между собой, грохот стал громче. Девочка будто пыталась перебить их голоса шумом.
— Полина всё слышит, — тихо сказала Алла. — Она нервничает. Не кричи, пожалуйста.
— А ты не заставляй! — рявкнула Вера, но тут же осеклась. — Так, бери квитанции и иди разбирайся. Сегодня. Не потом. Сама, без моего участия.
Алла кивнула и ушла с видом проштрафившейся школьницы. Она будто бы совсем не менялась с годами.
Вера осталась одна. Она села на стул и наконец позволила себе сгорбиться под весом чужих обязанностей.
Антон, теперь уже бывший муж Аллы, буквально ворвался в ее жизнь как вихрь. Он быстро завоевал ее симпатию. Иначе и быть не могло, ведь он был обаятельным, писал стихи, играл на гитаре, любил пить вино и рассуждать о смысле жизни.
Они стремительно поженились, а потом Алла так же стремительно забеременела. Антон поначалу обещал быть рядом, но стал всё чаще куда-то пропадать: то ему нужно было немного свободы, то он хотел пообщаться с друзьями, то требовалось разобраться в себе. Нередко он возвращался с запахом спиртного.
Вера сразу поняла, что пара не сложится, но разве ее слушали? Алла даже обиделась. Она надеялась, что они притрутся. Однако через два года Антон отправил последнее сообщение, в котором сказал, что так будет лучше для всех, и исчез.
С тех пор его никто не видел. Как и алименты.
Алла вернулась домой с маленьким ребенком и коробкой вещей. Вера тогда мечтала об отпуске и пенсии. Мечты пришлось отправить в долгий ящик.
— Мы ненадолго. Пока не сможем жить отдельно, — сказала Алла в первый день.
— Можете на меня рассчитывать, — пообещала Вера.
В итоге на нее рассчитывают уже шестой год.
Вера вспоминала себя в возрасте Аллы, пока наводила порядок. В то время у нее уже были сын и дочь. А еще — муж с больной печенью и работа на почте. Дни были заполнены коробками, посылками, бытом и воспитанием детей.
Вера не могла позволить себе что-то забыть или упустить. Она не была перфекционисткой, просто подстраховать было некому. Когда умер муж, эта черта лишь усугубилась. Вера выплывала из болота быта, стиснув зубы, потому что иначе утонула бы.
И теперь каждый раз, когда она смотрела на Аллу, у нее в голове всплывал один и тот же вопрос: «Почему ты не можешь, если я могла?»
Алла вышла из своей комнаты с красными глазами и телефоном в руках.
— Я погуглила, всё узнала. Завтра всё оплачу, — сказала она. — Только, мам… Может, мы как-то… вместе будем всё делать?
Вера посмотрела на нее с бесконечной усталостью во взгляде. Снова завтра. Мать уже больше пяти лет делала всё «вместе». Только в случае с Аллой «вместе» — это когда мать делает, а дочь просто стоит рядом и смотрит.
— Ладно. Но завтра оплати. Без отговорок.
Алла кивнула, подошла ближе и села рядом. Вера чуть отодвинулась.
— Мам… ты злишься на меня?
— Это уже не злость. Это разочарование.
Алла неловко накрыла рукой ладонь матери, но Вера уже почти не ощущала былой близости. Прикосновение было будто через перчатку.
Утро понедельника выдалось почти обычным, разве что каша подгорела. Вся повседневная возня стала раздражать Веру намного сильнее. А еще… ее телефон зазвонил. Сначала женщина хотела проигнорировать, думая, что это спам, но потом увидела имя.
— Да, Гриша… Привет.
Григорий был ее коллегой. Обычно он вел себя тихо и неприметно, но как-то раз он принес ей кофе, видимо, заметив синяки под глазами. С тех пор они стали общаться. Тепло, но не затрагивая личные темы.
— Привет. Слушай, — сказал он. — Не хочешь на выходные в Одессу сорваться? По знакомству. Дешево, тепло. В море уже не искупаемся, зато подышим воздухом.
Вера застыла. В ее положении мысль была соблазнительной, дерзкой, почти безумной.
— Я? В Одессу?
— А почему нет? — Григорий усмехнулся. — Мы же уже люди взрослые, свободные, без малышни.
Она не ответила сразу. В голове уже крутилась тысяча дел, которые никто не сделает за нее. Но где-то глубоко внутри что-то тихо шептало: «Ну давай хоть раз расслабимся».
— Дай мне день подумать, — сказала Вера. — Я хочу, но надо свериться с делами.
Вечером, когда мать осторожно озвучила свои планы, дочь моментально напряглась.
— Подожди… А как же аквапарк?
— Алла, ну поедете без меня. Не велика трагедия.
— Ты же обещала! Я уже сказала Полине, что ты поедешь с нами! — вспыхнула Алла.
— Послушай. Я устала. Я хочу отдохнуть. Побыть собой, а не бабушкой, мамой, служанкой.
— То есть… ты ради какого-то мужчины готова всё бросить и забыть о внучке?!
Вера раздраженно шумно выдохнула.
— При чем тут мужчина? Я впервые за всё это время думаю не о вас, а о себе. Ну прости, что у меня есть какие-то свои желания.
— Ясно всё с тобой! — бросила Алла и ушла в комнату, хлопнув дверью.
В Одессе было прохладно, в воздухе витал освежающий запах моря. Вера шла по набережной с Григорием. Тот держал ее под локоть, будто они были вместе уже лет десять. Вечером они отметили поездку бокалом вина и мидиями в ресторане.
— Я так понимаю, ты редко где-то бываешь? — спросил Григорий, подливая ей немного вина. — Не любишь путешествовать?
— Люблю, просто… У меня нет времени на себя, — вздохнула Вера.
Она замолчала. Григорий — тоже. Вера вдруг почувствовала, что должна уточнить.
— У меня есть дочь. Алла. Взрослая, но живет со мной после развода почти шесть лет. Всё откладывает переезд, всё обещает, а сама — даже не включается в быт. В итоге всё на мне.
— Может, в этом и дело? — Григорий усмехнулся.
— В смысле?
— У меня у матери было так же с младшим братом. Она всё взвалила на себя, ну а он по итогу ни за что не брался.
Григорий отставил бокал в сторону и внимательно посмотрел Вере в глаза.
— Я, конечно, не эксперт… Но мне кажется, что пока вы вместе, ничего не изменится.
Вера понимала, к чему он клонит.
— Мы живем в моей квартире. Куда мне идти? Это она должна съехать.
— Как видишь, она не съезжает, — спокойно констатировал Григорий и вздохнул. — Может, поживешь у меня? Места — навалом. Ну, если ты хочешь, конечно.
Вера взглянула на него с удивлением. Григорий говорил об этом почти буднично, как будто предлагал чай с лимоном. В груди что-то предательски кольнуло.
— Чур борщи не каждый день.
— Договорились. Каждые вторые выходные борщ готовлю я, — Григорий улыбнулся.
Вера улыбнулась в ответ. И вдруг в ее памяти всплыл эпизод из прошлой жизни.
— Алла, надень шапку, — строго сказала бабушка. — И от матери — ни на шаг.
Когда-то они жили вчетвером: она, мать, дочь и сын. Муж к тому времени уже умер. Сын вскоре уехал, и они остались втроем. Бабушка и мать усиленно присматривали за Аллой, бегали с ней по учителям, если она не справлялась в школе, договаривались за кружки. Тогда Вере казалось, что это забота. А сейчас она уже не была уверена в этом.
Алла росла как под колпаком. Мама всё решала, бабушка одобряла, а сама Алла — просто соглашалась. Страшнее всего было то, что она живет так до сих пор.
С этим нужно было что-то делать.
После возвращения Вера провела дома всего сутки. Она собрала вещи и уехала к Григорию без предупреждения. Оставила лишь записку: «Нам нужно пожить отдельно. Ты справишься! Я рядом, но больше не могу».
Сначала Алла рассердилась, потом ей стало тревожно. А потом она поняла: теперь действительно придется справляться самой.
Всё сразу пошло наперекосяк. На третий день отключили вай-фай, потому что она забыла оплатить его. На телефоне стоял самый дешевый тариф без доступа к сети. Пришлось метаться по всему району в поисках банкомата или терминала. На улице лил дождь, сапоги промокли, и к вечеру у нее уже першило горло.
— Мам, мультики не грузятся, — пожаловалась Полина, показывая планшет.
— Ну так почитай книгу, — буркнула Алла.
Она вдруг поняла, что говорит голосом матери. Ее словами.
Холодильник стремительно пустел, поэтому пришлось быстро искать подработку. Аллу взяли уборщицей. Оплату обещали за каждую смену, и это ее устраивало.
В первый же день она натерла мозоль на ладони, зато на карте быстро появились собственные деньги. И Алла вдруг поняла: она может. Кое-как, но может.
Через неделю она устроилась на постоянную должность — оператором в службе доставки. Зарплата, конечно, была небольшой, зато стабильной. Утром Алла вставала раньше Полины, стала ставить двойные будильники. Она больше не могла позволить себе проспать.
Теперь она прекрасно помнила, когда платить за интернет, когда у дочери собрание в школе, когда нужно затариться продуктами.
Вера заскочила в гости через месяц и ахнула. На кухне — свежие полотенца, на столе — чашки, вымытые до скрипа. Алла и внучка — лепят пельмени. Веру встретили на удивление тепло, даже предложили ужин.
Мать долго не решалась сказать, но затем всё же собрала всю свою смелость в кулак.
— Алла, я приняла решение сдать квартиру в аренду. Мы с Григорием живем хорошо. Мне пора думать о будущем, о своей пенсии.
Алла на секунду замерла, потом выпрямилась и посмотрела на Веру.
— То есть… ты выгоняешь нас?
— Нет. Я даю тебе пространство, чтобы ты наконец в нем жила. Ты ведь знала, что я не смогу помогать вечно.
Сначала повисла тишина. Алла поджала губы, но кивнула.
— Ладно. Я подумаю насчет аренды. Только не сразу, ладно? Дай пару недель.
— Конечно. Это же не ультиматум. Просто разговор двух взрослых людей.
Когда Вера решила проверить квартиру в назначенный день, ее ждал приятный сюрприз. Никакой грязной посуды, никаких забытых вещей. На столе стояла какая-то склянка с палочками, от которых исходил приятный аромат. На холодильнике висела записка: «Спасибо за всё. Я справилась. Заглядывай в гости». Алла даже оставила деньги за коммуналку за последний месяц.
Когда Вера ехала домой, к Григорию, ей казалось, что она не закрыла дверь за собой, а, напротив, открыла окно в новую жизнь. Теперь ее дочь действительно стала взрослой.
Как же часто мы, мамы, сами лишаем своих детей крыльев, делая за них всё! Вере понадобилось шесть лет отчаяния и совет постороннего человека, чтобы понять: иногда лучшая помощь — это отсутствие помощи.
А вы когда-нибудь сталкивались с такой гиперопекой? Что, по вашему мнению, должно стать тем самым «толчком» для взрослого ребенка, чтобы он наконец-то встал на ноги и принял ответственность за свою жизнь?
