Андрей проснулся от звонка будильника в шесть утра, как всегда. Потянулся рукой вправо — пусто. Света уже встала, наверное, готовит завтрак. Двадцать семь лет она вставала раньше него, чтобы к его пробуждению на столе ждала свежая яичница и кофе.
Но на кухне было темно и тихо. Андрей включил свет, огляделся. На столе лежал конверт, надписанный аккуратным почерком жены: «Андрею».
Внутри — короткая записка:
«Я больше не могу так жить. Ухожу. Не ищи меня. Света».
Андрей перечитал трижды, не веря своим глазам. Света? Его тихая, покорная Света, которая за все годы брака ни разу не повысила на него голос?
— Да что за бред… — пробормотал он, доставая телефон.
Гудки, потом механический голос: «Абонент недоступен».
Андрей прошелся по квартире. Шкафы в спальне зияли пустотой — исчезли все Светины вещи. В ванной не было ее косметики, зубной щетки, даже махрового халата, который он подарил ей на прошлый день рождения.
Сел на кровать, пытаясь осмыслить происходящее. Вчера вечером все было как обычно. Он пришел с работы, поужинал приготовленным Светой борщом, посмотрел новости. Света, как всегда, сидела рядом с вязанием. Потом он пошел в кабинет — работать над статьей для медицинского журнала. Когда лег спать, жена уже спала, отвернувшись к стене.
— Господи, да что происходит? — Андрей схватился за голову. — Света!
— Алло? — сонный голос. — Оля, это Андрей. Света у тебя? — Нет… А что случилось? — Она… ушла. Записку оставила. — Ушла? — в голосе Ольги послышалось странное облегчение. — Ну наконец-то. — Что значит «наконец-то»?! — взорвался Андрей. — То и значит. Удивительно, что она столько лет терпела. — Терпела что?! Я ее пальцем не тронул! — Андрей, — Ольга вздохнула. — Ты правда не понимаешь? Ты же… превратил ее в тень. В прислугу. Она при тебе и слова сказать боялась. — Чушь! — рявкнул Андрей и бросил трубку.
Но слова свояченицы засели занозой. Он налил себе кофе — растворимый, невкусный. Света всегда варила в турке, с кардамоном.
Позвонил на работу, взял отгул. Весь день метался по квартире, звонил общим знакомым. Никто ничего не знал. Или делал вид, что не знает.
К вечеру Андрей совсем извелся. Открыл бар, достал коньяк. Света не одобряла, когда он пил, но Светы больше не было.
На третий день позвонила дочь Маша из Петербурга.
— Пап, это правда? Мама от тебя ушла? — Откуда ты знаешь? — Она мне написала. Сказала, что теперь свободна и счастлива. — Счастлива?! — Андрей чуть не поперхнулся. — Да она же… Она без меня жить не может! — Пап, — Маша помолчала. — А ты когда в последний раз интересовался, чего хочет мама? Не то, что приготовить на ужин, а вообще — от жизни? — Маша, не неси чушь… — Знаешь, что она мне сказала? Что хочет научиться водить машину. В пятьдесят четыре года! А ты ей всегда говорил, что женщина за рулем — это опасно. — Так и есть! — Еще она хочет поехать в Италию. Мечтала всю жизнь. Но ты же не любишь путешествовать, вот она и сидела дома. — Маша… — И знаешь что, пап? Я ее понимаю. И поддерживаю. Пока.
Короткие гудки.
Андрей сидел с трубкой в руке, ошарашенный. Его собственная дочь… на стороне матери?
Прошла неделя. Андрей похудел, осунулся. Питался бутербродами и пельменями из пачки. Рубашки гладил кое-как, на работе коллеги стали коситься.
И вот в субботу утром раздался звонок в дверь. Андрей бросился открывать, надеясь увидеть Свету.
На пороге стоял незнакомый мужчина с планшетом.
— Андрей Сергеевич? Я из транспортной компании. Нужно забрать велотренажер. — Какой велотренажер? — Вот, — мужчина показал документы. — По этому адресу. Модель «Торнео», серийный номер… — Это мой тренажер! — возмутился Андрей. — Я его пять лет назад купил! — В документах указано, что владелец — Светлана Игоревна. Вот чек, оформлено на нее.
Андрей вспомнил. Действительно, покупали на Светину карту — у него тогда были проблемы с банком.
— Но это же семейная вещь! — Извините, у меня заказ. Если есть претензии, обращайтесь к владельцу.
Андрей беспомощно смотрел, как грузчики выносят тренажер. Он стоял в спальне, Света на нем занималась каждое утро, пока он досматривал сны.
Через час снова звонок. На этот раз пришли за кофемашиной.
— Да вы издеваетесь! — заорал Андрей. — Вот документы, — невозмутимо ответил курьер. — Покупатель — Светлана Игоревна.
И снова Андрей вспомнил — точно, оформляли на нее, потому что в том магазине у нее была накопительная скидка.
К вечеру из квартиры исчезли: робот-пылесос, мультиварка, даже любимое кресло Андрея — оказалось, и его покупала Света на свои деньги, копила из того, что он выдавал на хозяйство.
Андрей сидел на полу в опустевшей гостиной и не знал, плакать ему или смеяться.
Телефон зазвонил поздно вечером. Незнакомый номер.
— Андрей? — голос Светы звучал спокойно, даже весело. — Света! Где ты? Что за цирк ты устроила? — Никакой не цирк. Забираю свои вещи. — Света, это же… Мы же семья! Нельзя так! — Почему нельзя? Ты сам всегда говорил — каждый должен распоряжаться тем, что заработал. Вот я и распоряжаюсь. — Но ты же не работала! — Работала, Андрей. Домохозяйкой. Бесплатной. Двадцать семь лет. Готовила, стирала, убирала, гладила. Создавала тебе комфорт, чтобы ты мог строить карьеру. — Я тебя содержал! — Ты выдавал мне деньги на еду и хозяйство. А все крупные покупки мы делали на мои документы — тебе так было удобнее. Помнишь?
Андрей помнил. Света молчала, и в этом молчании было столько всего — обида, усталость, решимость.
— Света, давай встретимся, поговорим… — Нет, Андрей. Говорить больше не о чем. — Подожди! А моя коллекция? Старинные медицинские инструменты?
Света помолчала.
— А, коллекция… Ее я не трогала. Она же твоя святыня. Дороже семьи. — Света, ну что ты… — Знаешь, сколько раз я просила поехать в отпуск? На море, в горы, куда угодно. А ты копил на очередной раритет для коллекции. Помнишь скальпель XVIII века? Ты его купил вместо нашей поездки в Грецию. — Но это же… Это история медицины! — А наша с тобой история, Андрей? Она для тебя что значила?
Андрей молчал.
— Впрочем, неважно. Будь счастлив. И не ищи меня. — Света!
Но она уже отключилась.
Через месяц Андрею пришло уведомление из загса — Света подала на развод. Он долго смотрел на бумагу, не веря своим глазам.
Пришел на заседание суда. Света выглядела… по-другому. Постриглась, покрасила волосы в каштановый цвет. Надела яркое платье — раньше носила только серое и черное. И главное — глаза. Они больше не были потухшими.
— Светлана Игоревна, почему вы решили расторгнуть брак? — спросила судья. — Потому что поняла — я заслуживаю большего. Заслуживаю уважения, внимания, права голоса. А в этом браке я была никем. — Это ложь! — вскочил Андрей. — Я ее любил! — Вы любили удобство, которое я вам создавала, — спокойно ответила Света. — А меня вы даже не замечали.
После суда Андрей попытался поговорить с ней в коридоре.
— Света, послушай… — Знаешь, Андрей, — она остановилась. — Я записалась в автошколу. На будущей неделе еду в Рим, сама, с экскурсией. А еще я устроилась на работу — администратором в фитнес-центр. Зарплата небольшая, но мне хватит. — Но… зачем тебе это? — Затем, что я хочу жить. Своей жизнью. Делать выбор сама. Ошибаться, падать, подниматься — но сама.
Она развернулась и пошла к выходу. Андрей смотрел ей вслед и вдруг понял — она уже не вернется. Никогда.
Дома он долго сидел перед витриной с коллекцией. Тридцать семь экспонатов. Редкие, дорогие, бесценные для истории медицины. Скальпели, шприцы, стетоскопы…
Взял в руки тот самый скальпель XVIII века. Perfect, как говорил продавец-антиквар. Стоил как подержанная машина.
«Вместо нашей поездки в Грецию», — вспомнились слова Светы.
Андрей поставил скальпель на место. В квартире было тихо. Никто не гремел посудой на кухне, не включал пылесос, не спрашивал, что приготовить на ужин.
Он был свободен. Мог есть что хочет, ложиться когда хочет, тратить деньги на что хочет.
Отчего же так пусто?
Взял телефон, открыл галерею. Фотографий Светы почти не было — она не любила фотографироваться, стеснялась. Зато было полно снимков его коллекции, каждый экспонат с разных ракурсов.
Андрей усмехнулся. Кажется, Света была права. Он действительно любил свою коллекцию больше, чем семью.
И теперь они остались вдвоем — он и его старинные инструменты. Навсегда.
