Вечер выдался ненастным. Дождь барабанил по карнизам, превращая окна в размытые акварельные пятна. Вера стояла у плиты, напряженно вслушиваясь в звуки с улицы. Шесть вечера. Через пятнадцать минут Андрей должен вернуться с работы. Ровно через пятнадцать минут — ни раньше, ни позже. За двенадцать лет совместной жизни она научилась безошибочно определять время по его возвращениям, точным, как швейцарские часы.
Вера осторожно попробовала суп — нежный сливочный вкус с легкой кислинкой лимона и ароматными травами. Идеально.
Андрей любил, когда всё идеально.
Кухня блестела чистотой, воздух был наполнен запахом свежей выпечки — лимонные пирожные, его любимые, ждали на фарфоровом блюде, купленном на их десятую годовщину. Стол был сервирован на двоих, бутылка красного дышала рядом с его местом. Все как он любит.
Щелчок замка заставил её вздрогнуть. Шесть пятнадцать. Точно по расписанию.
— Привет, — Вера улыбнулась, выходя в прихожую. — Как ты? Как прошел день?
Андрей, высокий мужчина с аккуратной щетиной и внимательными серыми глазами, повесил пальто на крючок — третий слева, его крючок — и обернулся к жене. Легкая улыбка тронула его тонкие губы, но глаза оставались прохладными, оценивающими.
— Мокро, — он провел рукой по волосам, стряхивая капли дождя. — Что на ужин?
— Сливочный суп с лососем и свежий хлеб, — Вера инстинктивно поправила прядь своих каштановых волос. — И я приготовила твои любимые пирожные.
— Хорошо, — он кивнул, проходя мимо неё на кухню. — Звонила Светлана Петровна, сказала, что совет директоров перенесли на вторник.
Светлана Петровна — его секретарша, женщина с острым взглядом и такими же острыми каблуками, которыми она цокала по мраморным полам офиса «Стройинвест», где Андрей занимал должность финансового директора. Вера видела её всего несколько раз, но каждый раз чувствовала неловкость под её изучающим взглядом.
— Как хорошо, что у тебя есть время на ужин, — Вера последовала за мужем на кухню. — Я боялась, что тебе снова придется работать допоздна.
Андрей сел за стол, аккуратно расправив салфетку на коленях.
— Налей мне, — он кивнул на бутылку. — Получили сегодня контракт на застройку в Северном районе. Я говорил тебе о нем.
Он не говорил, но Вера кивнула, наполняя его бокал до отметки, как он любил — ровно две трети. Ни больше, ни меньше.
— Это замечательно, — она улыбнулась, садясь напротив. — Ты так много работал над этим проектом.
Андрей отпил глоток и одобрительно кивнул:
— Хорошее. Франция?
— Итальянское, из новой винотеки на Садовой, — Вера замерла, понимая, что совершила ошибку.
Лицо Андрея едва заметно изменилось — крошечная морщинка прорезала лоб, уголки рта опустились на миллиметр.
— Ты была на Садовой? — его голос звучал ровно, но Вера услышала в нём опасные нотки. — Когда?
— Вчера, после работы, — она старалась говорить непринужденно. — По дороге домой. Это совсем рядом с метро.
— Вчера у тебя был корпоратив, — Андрей отложил ложку. — Ты говорила, что задержишься на час, максимум два. У тебя было время ходить по магазинам?
Вера почувствовала, как к горлу подступает комок. Действительно, вчера был небольшой праздник в офисе — день рождения компании, скромный фуршет с шампанским и канапе. Она пробыла там сорок минут и ушла, сославшись на головную боль. Но Андрею сказала, что останется дольше, чтобы выкроить время зайти в винотеку, о которой столько слышала от коллег.
— Я… я ушла раньше, — призналась она. — Голова разболелась от шума.
— И вместо того, чтобы поехать домой, ты решила пройтись по магазинам, — Андрей произнес это как утверждение, не как вопрос. — Интересно.
Он вернулся к супу, медленно помешивая его ложкой. Вера знала, что это затишье перед бурей.
— Вино действительно хорошее, — наконец сказал он. — Но в следующий раз, пожалуйста, сообщай мне о своих планах заранее. Я волновался.
Его голос был мягким, почти заботливым, но Вера знала, что вечер испорчен.
Не будет громких слов или обвинений, но холодное молчание, которое последует за ужином, будет хуже любого крика.
— Прости, — сказала она тихо. — Я должна была позвонить.
Андрей кивнул, принимая извинение, но его глаза остались холодными. Вечер продолжился в напряженной тишине, прерываемой лишь звоном столовых приборов и редкими фразами о погоде…
Анжела Викторовна щурила свои яркие, подведенные синей подводкой глаза, когда смеялась. А смеялась она часто и заразительно — глубоким, бархатным смехом, который, казалось, поднимался откуда-то из самой души. Её пышные формы, обтянутые яркими платьями с цветочными принтами, её крупные украшения, звенящие при каждом движении, её рыжие волосы, собранные в небрежный пучок — всё это делало её похожей на экзотическую птицу, случайно залетевшую в серое офисное здание.
Она была новым директором по персоналу в компании, где Вера работала ведущим специалистом по документообороту. И с первого дня своего появления Анжела Викторовна внесла в жизнь коллектива хаос и перемены.
— Деточка, — обратилась она к Вере, заглянув в её кабинет в конце рабочего дня, — у тебя есть планы на вечер пятницы?
Вера подняла глаза от монитора, где сверяла цифры в квартальном отчете:
— Обычно по пятницам мы с мужем ужинаем у его родителей.
— А в эту пятницу мы устраиваем девичник, — Анжела Викторовна плюхнулась в кресло напротив, заполняя собой всё пространство. — Неформальное знакомство коллектива с новым руководством, так сказать. Только девочки, никаких мужчин, никаких разговоров о работе. Вино, сплетни, танцы до упаду.
Она подмигнула, и её массивные серьги-кольца качнулись, поймав свет лампы.
— Это очень заманчиво, но… — Вера замялась.
— Никаких «но», — Анжела Викторовна махнула рукой с ярко-красными ногтями. — Я уже всех опросила, ты последняя в списке. Если ты не придешь, коллектив будет неполным. А я так мечтала по-настоящему познакомиться со всеми вами!
Она наклонилась ближе, от неё пахло терпкими духами с нотами пачули и ванили:
— Между нами, девочками, мне сказали, что ты самая надежная в команде. Хранитель знаний, так сказать. Я бы очень хотела с тобой поболтать в неформальной обстановке.
Вера почувствовала одновременно гордость и страх. Гордость от того, что её ценят в команде, и страх от мысли, что придется объяснять Андрею, почему она не может поехать к его родителям в пятницу.
— Я… я постараюсь, — наконец сказала она.
— Отлично! — Анжела Викторовна хлопнула в ладоши. — Встречаемся в «Баре у Моста» в семь вечера. Первый раунд за мной!
Она упорхнула из кабинета, оставив после себя облако аромата и ощущение неизбежности. Вера медленно выдохнула, глядя на часы. Половина шестого. Андрей уже должен быть дома, ждать её звонка о том, что она выходит с работы.
Она набрала его номер, мысленно готовясь к разговору.
— Да, — его голос звучал спокойно.
— Привет, я задержусь сегодня, — сказала Вера, стараясь говорить непринужденно. — Нужно закончить отчет.
— Насколько задержишься? — в его тоне появились настороженные нотки.
— На час, максимум на полтора, — она скрестила пальцы, как в детстве, когда говорила неправду. — Извини, но это срочно.
Пауза. Вера могла представить, как он стоит у окна их квартиры на двенадцатом этаже, глядя на город, сжимая телефон чуть сильнее, чем нужно.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Я зайду за продуктами, чтобы не терять время. Тебе что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо, — она почувствовала облегчение. — Я всё купила вчера.
— Тогда до встречи, — он помедлил. — Не задерживайся слишком долго. Ты же знаешь, я волнуюсь.
Когда разговор закончился, Вера еще несколько минут смотрела на телефон. Сегодня она справилась с первым испытанием, но что делать с пятницей? Семейные ужины у Воронцовых были священной традицией, пропуск без уважительной причины был немыслим. А какая причина могла быть уважительнее семьи?
— Ты всё еще здесь? — голос Анжелы Викторовны вырвал её из размышлений. — Иди домой, деточка. Отчеты могут подождать до завтра.
— Да, конечно, — Вера начала собирать бумаги. — Я уже ухожу.
— Знаешь, я заметила одну особенность, — Анжела Викторовна оперлась о дверной косяк, скрестив руки. — Ты единственная в отделе, кто никогда не задерживается, не берёт работу на дом и не участвует в корпоративных мероприятиях. И при этом твоя работа всегда безупречна. Как тебе это удаётся?
Вера замерла, не зная, что ответить. За годы работы в компании она довела свою эффективность до совершенства — никаких лишних разговоров, никаких перерывов на кофе, строгое планирование каждой минуты. Потому что дома её ждал Андрей, который не терпел опозданий и «бессмысленных корпоративов».
— Я просто… хорошо организую время, — наконец сказала она.
— Организация времени, — Анжела Викторовна задумчиво покачала головой, отчего её серьги снова звякнули. — Знаешь, я была замужем за человеком, который тоже очень ценил «хорошую организацию времени». Моего времени, если быть точной.
Вера почувствовала, как краска приливает к щекам. Она быстро опустила голову, делая вид, что ищет что-то в сумке.
— Мне пора, — сказала она, вставая. — До завтра.
— До завтра, деточка, — Анжела Викторовна отступила, пропуская её. — И подумай о пятнице. Иногда небольшой бунт полезен для души.
Бунт.
Слово отдалось в голове Веры странным эхом.
Когда она в последний раз бунтовала? Может быть, в старших классах, когда поступила в педагогический вместо экономического, как хотели родители? Но потом она встретила Андрея, студента финансового факультета, серьезного и целеустремленного, и её бунт как-то сам собой сошел на нет.
Совещание затянулось, и Вера нервно поглядывала на часы. Шесть пятнадцать. Она обещала Андрею быть дома к семи, чтобы успеть приготовиться к ужину у его родителей. На часах 18:15, а они всё еще обсуждали детали нового проекта.
— Вера, ты не согласна? — голос Михаила Степановича, главного директора, вернул её к реальности.
— Простите? — она моргнула, понимая, что пропустила вопрос.
— Я спрашиваю, согласна ли ты взять на себя координацию проекта с нашей стороны? — он смотрел на неё с лёгким нетерпением. — Никто не знает документооборот лучше тебя.
Это было предложение, от которого нельзя отказаться. Повышение, увеличение зарплаты, новые возможности. Но также это означало больше работы, более гибкий график, возможные командировки.
— Я… — она запнулась, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. — Мне нужно подумать.
— Подумать? — Михаил Степанович поднял брови. — Это неожиданно. Я думал, ты будешь рада.
— Очень рада, — быстро сказала Вера. — Просто мне нужно… обсудить это дома.
— Ах, дома, — он понимающе кивнул. — Конечно. Дай знать до конца недели.
Когда совещание наконец закончилось, было уже почти семь. Вера торопливо собрала вещи и почти выбежала из здания, на ходу набирая номер Андрея.
— Я опаздываю, прости, — сказала она, как только он взял трубку. — Совещание затянулось.
— Мы должны выехать через полчаса, — его голос звучал напряженно. — Ты успеешь?
— Постараюсь, — она почти бежала к метро. — Мне предложили повышение.
— Что? — в его голосе появилось удивление. — Какое повышение?
— Руководитель проекта, — она запыхалась. — Расскажу дома.
Повесив трубку, Вера почувствовала странное волнение. Не только из-за опоздания, но и из-за перспективы рассказать Андрею о предложении. Почему-то она была уверена, что он не разделит её радости.
Когда она наконец добралась домой, было уже семь двадцать. Андрей стоял у окна в гостиной, полностью одетый и готовый к выходу.
— Извини, — Вера скинула пальто. — Я быстро переоденусь.
— Мы опоздаем, — сказал он, даже не повернувшись к ней. — Ты же знаешь, как отец не любит, когда нарушают его расписание.
Отец Андрея, Валентин Петрович, был человеком привычки. Военный в отставке, он строил свою жизнь по четкому распорядку и требовал того же от окружающих. Семейные ужины начинались ровно в восемь, и опоздание на них было равносильно преступлению.
— Совещание затянулось, — повторила Вера, торопливо переодеваясь в спальне. — Михаил Степанович предложил мне должность руководителя проекта.
Андрей наконец повернулся к ней, его серые глаза сузились:
— И что ты ответила?
— Сказала, что подумаю, — Вера достала из шкафа платье — строгое, но элегантное, как любила мать Андрея, Ирина Александровна. — Это большая ответственность, но и возможности тоже.
— Возможности? — Андрей скрестил руки. — Какие, например?
— Ну, карьерный рост, более высокая зарплата, новые навыки, — Вера говорила быстро, натягивая колготки. — Это важно для меня.
— А семья? — его голос стал тише, что всегда было плохим знаком. — Это важно для тебя?
Вера замерла с одной туфлей в руке:
— Конечно, важно. Причем тут это?
— При том, что работа руководителя проекта — это ненормированный рабочий день, постоянные задержки, стресс, — Андрей перечислял, загибая пальцы. — У тебя не останется времени и сил на дом, на меня, на наших будущих детей.
Детей. Они говорили о них последние пять лет, но каждый раз находилась причина отложить — ипотека, ремонт, карьера Андрея. Вера давно перестала поднимать эту тему.
— Я справлюсь, — сказала она, натягивая вторую туфлю. — Многие женщины совмещают карьеру и семью.
— И многие женщины разрушают свои семьи из-за карьерных амбиций, — отрезал Андрей. — Мы поговорим об этом позже. Сейчас нам нужно ехать, мы уже опаздываем.
Вера хотела возразить, но промолчала. Спор сейчас только усугубил бы ситуацию, а ей нужно было сосредоточиться на предстоящем ужине, где любая трещина в их отношениях будет заметна острому взгляду Ирины Александровны.
Особняк Воронцовых располагался в престижном пригороде — двухэтажный дом из красного кирпича с ухоженным садом и гаражом на три машины. Когда Вера впервые увидела его двенадцать лет назад, она была поражена. Её родители жили в скромной двухкомнатной квартире на окраине, и такое жилье казалось ей чем-то из другого мира.
Андрей припарковал машину перед домом. Было десять минут девятого — они опоздали на двадцать минут.
— Постарайся не упоминать о повышении, — сказал он, выключая двигатель. — Не хочу сегодня это обсуждать.
Вера молча кивнула. Они вышли из машины и поднялись по каменным ступеням к входной двери. Андрей позвонил, и почти сразу дверь открылась, словно их ждали прямо за ней.
— Наконец-то, — Ирина Александровна, стройная женщина с безупречно уложенными седеющими волосами, окинула их критическим взглядом. — Мы уже начали беспокоиться.
— Прости, мама, задержались на работе, — Андрей наклонился, чтобы поцеловать её в щеку.
— У Веры совещание затянулось, — добавил он, и Вера почувствовала укол вины, хотя не сделала ничего плохого.
— Работа, работа, — Ирина Александровна покачала головой, пропуская их в дом. — В наше время семья была на первом месте.
Они прошли в столовую, где уже сидел Валентин Петрович — высокий, подтянутый мужчина с военной выправкой, несмотря на возраст, и Кристина, младшая сестра Андрея — хрупкая блондинка с острым языком и независимым характером.
— Явились наконец, — проворчал Валентин Петрович, глядя на часы. — Двадцать две минуты опоздания.
— Извините, — Вера смущенно улыбнулась, садясь на своё обычное место. — Это моя вина.
— У Веры важное совещание было, — пояснил Андрей с легкой иронией в голосе. — Ей предложили повышение.
Вера удивленно посмотрела на него, но промолчала.
— Повышение? — Ирина Александровна приподняла тонкие брови. — Как интересно.
— И что за повышение? — спросил Валентин Петрович, накладывая себе салат.
— Руководитель проекта, — тихо ответила Вера, бросив быстрый взгляд на Андрея.
— О, поздравляю! — искренне воскликнула Кристина. — Это же здорово!
— Здорово, если у тебя нет других приоритетов, — холодно заметила Ирина Александровна. — Андрей, ты не говорил, что Вера планирует сделать карьеру.
— Я тоже об этом сегодня узнал, — Андрей пожал плечами. — Видимо, у нас с Верой разные представления о будущем.
В его голосе звучал упрек, и Вера почувствовала, как краска заливает щеки.
— Я ещё не согласилась, — сказала она, стараясь звучать спокойно. — Просто рассматриваю возможность.
— А как же дети? — Ирина Александровна перешла в наступление. — Вам обоим уже за тридцать, пора бы и о потомстве подумать. Или карьера важнее?
— Мама, — предупреждающе сказала Кристина. — Может, не будем обсуждать это за ужином?
— А что такого? — Валентин Петрович поддержал жену. — Нормальный вопрос. Я в их возрасте уже двоих вырастил.
— И как отлично мы выросли, — пробормотала Кристина себе под нос.
Вечер шёл своим чередом — обсуждались новости, политика, общие знакомые. Но Вера чувствовала на себе оценивающий взгляд Ирины Александровны всякий раз, когда поднимала голову от тарелки. И холодное молчание Андрея, который обычно активно участвовал в семейных дискуссиях, а теперь отвечал односложно, явно демонстрируя своё недовольство.
Когда они с Кристиной остались одни на кухне, помогая убрать посуду после ужина, та тихо спросила:
— У вас всё в порядке?
Вера вздохнула, ополаскивая тарелку под струей воды:
— Да, просто… сложный день.
— Он всегда такой? — Кристина кивнула в сторону гостиной, где Андрей разговаривал с отцом. — Я имею в виду, когда вы не на публике.
Вера непонимающе посмотрела на неё:
— Какой?
— Контролирующий, — Кристина понизила голос до шепота. — Я вижу, как ты постоянно на него оглядываешься, прежде чем что-то сказать. Как будто ждешь разрешения.
Вера почувствовала, как каменеет лицо. Неужели это так заметно?
— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — она попыталась улыбнуться. — Андрей просто… заботливый.
— Заботливый, — Кристина фыркнула. — Знаешь, мой первый парень тоже был «заботливым». Так «заботился», что я год потом к психотерапевту ходила.
Вера не нашлась с ответом, но в глубине души что-то дрогнуло. Слова Кристины задели нерв, о существовании которого она даже не подозревала.
Дорога домой прошла в напряженном молчании. Андрей вел машину, крепко сжимая руль, а Вера смотрела в окно на проносящиеся мимо огни города. Когда они поднялись в квартиру, она сразу пошла в ванную — умыться и собраться с мыслями.
Глядя на своё отражение в зеркале, Вера видела женщину с усталыми глазами и напряженной линией рта. Когда это случилось? Когда она превратилась из жизнерадостной девушки, которая мечтала путешествовать и пробовать новое, в эту настороженную, всегда готовую к обороне женщину?
Когда она вышла из ванной, Андрей сидел в кресле в гостиной, просматривая что-то на планшете. Не поднимая глаз, он сказал:
— Ты поставила меня в неловкое положение сегодня.
— Чем? — Вера остановилась в дверях.
— Этим разговором о повышении, — он отложил планшет. — Я выглядел как муж, который не в курсе планов своей жены. Как будто мы не обсуждаем важные решения вместе.
— Но я только сегодня узнала, — Вера подошла ближе, остановившись у журнального столика. — И сразу же тебе позвонила.
Андрей поморщился, словно от зубной боли:
— После того, как уже сказала Михаилу Степановичу, что «подумаешь». Ты должна была сразу ответить, что это невозможно без обсуждения со мной.
— Почему? — вопрос вырвался прежде, чем она успела подумать.
— Что значит «почему»? — Андрей поднял брови, его серые глаза сузились. — Потому что мы семья, Вера. Потому что такие решения принимаются вместе. Потому что твои карьерные амбиции не должны быть важнее нашего будущего.
Вера обхватила себя руками, чувствуя внезапный холод:
— А если это важно для меня? Если я хочу развиваться профессионально?
— За счет чего? — Андрей встал, возвышаясь над ней. — За счет нашего времени вместе? За счет уюта в доме? За счет детей, которых мы постоянно откладываем?
— Многие женщины успешно совмещают карьеру и семью, — Вера старалась, чтобы голос звучал уверенно. — Я могу справиться.
— Другие женщины, — Андрей произнес это с нескрываемым презрением. — Ты не другие женщины, Вера. Ты моя жена.
Он подошел и взял ее за плечи, его пальцы впились в ткань блузки:
— Посмотри на себя. Ты уже измотана. Приходишь домой без сил. Постоянно нервничаешь, забываешь вещи. Какой руководитель из тебя?
Вера чувствовала, как внутри что-то надламывается — маленький, но важный стержень, который держал ее все эти годы.
— Я хороший специалист, — сказала она тихо. — Меня ценят на работе.
— Тебя ценят, потому что ты исполнительная, — Андрей отпустил ее плечи и отошел к окну. — Потому что делаешь, что тебе говорят, вовремя и без ошибок. Это не значит, что ты можешь руководить. Руководитель — это другое. Это стержень, характер, умение принимать сложные решения. У тебя этого нет.
Каждое слово било по больному месту — по сомнениям, которые она сама старательно лелеяла все эти годы. Он был прав. Она никогда не принимала сложных решений — Андрей всегда делал это за нее. Она привыкла полагаться на его мнение, его оценку, его выбор.
— Может быть, пора научиться, — сказала она едва слышно.
Андрей повернулся к ней, его лицо выражало искреннее недоумение:
— Зачем? Зачем усложнять то, что и так работает? У нас есть всё — хорошая квартира, стабильность, уважение. Я обеспечиваю нас, а ты создаешь уют. Это естественный порядок вещей.
— Естественный для кого? — Вера почувствовала, как внутри поднимается что-то похожее на гнев. — Для тебя? Для твоих родителей?
— Для любой нормальной семьи, — отрезал Андрей. — Я не собираюсь это обсуждать. Ты откажешься от этого повышения, и мы забудем об этом разговоре.
Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты, оставив Веру стоять посреди гостиной с ощущением, будто она только что упустила что-то важное.
Пятница наступила слишком быстро. Весь день Вера была как на иголках, пытаясь решить, что делать вечером. Семейный ужин у Воронцовых или девичник с коллегами? Долг или маленький бунт, о котором говорила Анжела Викторовна?
После их разговора с Андреем во вторник в доме установилось напряженное перемирие. Они говорили только о бытовых мелочах, избегая тему повышения. Но Вера видела, как Андрей наблюдает за ней — выжидающе, настороженно, готовый к продолжению боя.
В обед в ее кабинет ворвалась Анжела Викторовна, сияющая в ярко-желтом платье, которое делало ее похожей на экзотический цветок:
— Деточка, ты готова к сегодняшнему вечеру? Я заказала нам столик в отдельном зале, чтобы можно было поговорить без лишних ушей.
Вера замялась, перебирая бумаги на столе:
— Я не уверена, что смогу… У нас семейная традиция по пятницам.
— О! — Анжела Викторовна плюхнулась в кресло напротив. — Святое дело, традиции. И что за традиция, если не секрет?
— Ужин у родителей мужа, — Вера почувствовала, как это звучит — скучно, обыденно, безрадостно.
— Каждую пятницу? — Анжела Викторовна присвистнула. — И никаких исключений?
— Нет, — Вера вдруг увидела всю картину со стороны — одинаковые вечера за столом Воронцовых, одни и те же разговоры, одна и та же еда. Год за годом, пятница за пятницей. — Вообще-то да, бывают исключения. Если кто-то болен или в отъезде.
— Ну, значит, сегодня ты в отъезде, — Анжела Викторовна подмигнула. — На важном корпоративном мероприятии с новым руководством. Что может быть уважительнее?
Вера хотела возразить, но не нашла слов. В самом деле, что может быть уважительнее?
— Я подумаю, — сказала она наконец.
— Подумай, деточка, — Анжела Викторовна встала, одернув платье. — Только не думай слишком долго. Жизнь проходит быстрее, чем нам кажется.
Слова Анжелы Викторовны звенели в ушах Веры весь день. Когда часы показали пять вечера, она приняла решение. Она достала телефон и набрала номер не Андрея, а свекрови.
— Ирина Александровна? Здравствуйте, это Вера, — она старалась, чтобы голос звучал уверенно. — Боюсь, я не смогу приехать сегодня на ужин.
— Что-то случилось? — в голосе свекрови звучало скорее любопытство, чем беспокойство.
— Нет, просто у нас важное корпоративное мероприятие, — Вера сглотнула. — Знакомство с новым руководством. Я не могу пропустить.
— Понимаю, — Ирина Александровна помолчала. — А Андрей знает?
— Я собиралась ему позвонить после разговора с вами, — Вера почувствовала укол вины, но отогнала его. — Не хотела ставить его в неловкое положение.
— Очень предусмотрительно, — в голосе свекрови послышались насмешливые нотки. — Что ж, семейные ужины важны, но работа тоже. Особенно для такой… целеустремленной женщины, как ты.
Вера уловила скрытый упрек, но решила его игнорировать:
— Спасибо за понимание. До свидания.
Следующий звонок дался ей гораздо труднее. Андрей ответил после первого гудка, словно ждал ее звонка:
— Да?
— Привет, — Вера закрыла дверь своего кабинета, чтобы никто не слышал разговора. — Мне нужно сказать тебе кое-что.
— Я слушаю, — его голос звучал настороженно.
— Сегодня у нас корпоратив, знакомство с новым руководством, — она говорила быстро, пока решимость не покинула ее. — Я не смогу поехать к твоим родителям. Уже предупредила Ирину Александровну.
Тишина. Долгая, звенящая тишина, во время которой Вера почти физически ощущала его гнев, просачивающийся через телефонную трубку.
— Ты решила это сама? — наконец спросил он. — Не посоветовавшись со мной?
— Да, — Вера сжала трубку крепче. — Это важно для моей работы.
— Важнее семьи? — его голос стал тихим, опасно тихим.
— Нет, но… — она запнулась. — Это одно исключение, Андрей. Один вечер.
— Один вечер сегодня, повышение завтра, командировки послезавтра, — он говорил медленно, чеканя каждое слово. — Ты меняешься, Вера. И мне это не нравится.
— Я не меняюсь, — она почувствовала, как дрожат губы. — Я просто… живу.
— Хорошо, — он вдруг сменил тон на деловой. — Во сколько ты будешь дома?
Этот вопрос застал ее врасплох:
— Не знаю точно. Может быть, к десяти?
— К десяти, — повторил он. — Я буду ждать.
Он повесил трубку, не попрощавшись, и Вера осталась слушать гудки, чувствуя странную смесь страха и возбуждения. Она только что сделала выбор — маленький, но важный. И мир не рухнул.
«Бар у Моста» оказался уютным местом с приглушенным светом, удобными диванчиками и богатой винной картой. Анжела Викторовна забронировала отдельный зал, где собрались все женщины их отдела — от молоденькой секретарши Леночки до сдержанной главбуха Маргариты Павловны.
— Вера! Ты всё-таки пришла! — Анжела Викторовна обняла ее, обдав волной терпких духов. — Я не была уверена, что ты решишься.
— Я тоже, — призналась Вера, снимая пальто. — Но вот я здесь.
— И это замечательно, — Анжела Викторовна подмигнула, увлекая ее к столу. — Сегодня никакой работы, только девичьи разговоры и хорошее вино.
Вечер начался с неловких пауз и осторожных разговоров о погоде, но постепенно, с каждым бокалом вина, атмосфера становилась теплее. Маргарита Павловна, всегда такая строгая на работе, оказалась заядлой путешественницей с коллекцией забавных историй из разных стран. Леночка, обычно тихая как мышка, раскрылась и рассказала, что пишет детективные рассказы и мечтает издать книгу.
А Вера просто слушала, наблюдала и понемногу расслаблялась. Она давно не была в компании женщин без Андрея, без необходимости следить за каждым своим словом и жестом. Это оказалось… приятно.
— Итак, дамы, — Анжела Викторовна подняла бокал, когда разговор естественным образом затих. — За наш отдел! За самых умных, красивых и компетентных женщин в компании!
Все чокнулись, смеясь и поддерживая тост.
— И особенно за Веру, — добавила Анжела Викторовна с хитрой улыбкой. — Которая вот-вот станет нашим новым руководителем проекта!
Вера чуть не поперхнулась вином:
— Я ещё не согласилась…
— Но согласишься, — уверенно заявила Анжела Викторовна. — Потому что ты лучшая кандидатура. И потому что я не приму отказ.
— Начальство говорит, начальство знает, — со смехом подхватила Маргарита Павловна. — Серьезно, Вера, никто не справится лучше тебя.
— А мы поможем, — тихо добавила Леночка. — Чем сможем.
Вера оглядела их лица — открытые, улыбающиеся, поддерживающие, — и что-то внутри нее сдвинулось с места. Может быть, она действительно справится?
— Я подумаю, — сказала она, но в её голосе уже не было сомнения.
— Значит, решено! — Анжела Викторовна хлопнула в ладоши. — Завтра сообщишь Михаилу Степановичу, что берешься за проект.
Вечер продолжался, разговоры становились всё более откровенными. Кто-то рассказывал о неудачном свидании, кто-то о конфликте с родителями, кто-то о мечте открыть собственный бизнес. Вера молчала, но внутри нее разгорался огонек — тот самый, который она почти погасила за годы жизни с Андреем.
Когда она взглянула на часы, было уже почти одиннадцать.
— О боже, мне пора, — она начала торопливо собираться.
— Всё в порядке? — Анжела Викторовна внимательно посмотрела на нее.
— Да, просто… поздно, — Вера старалась скрыть внезапную тревогу.
— Я вызову тебе такси, — Анжела Викторовна достала телефон.
— Не нужно, я сама, — Вера уже набирала номер такси в своем телефоне.
Прощаясь с коллегами, она чувствовала странную смесь эмоций — радость от проведенного вечера и тревогу перед предстоящим разговором с Андреем. Она опоздала на час. Это мелочь для большинства людей, но не для Андрея.
Квартира встретила ее тишиной и полумраком. Только настольная лампа горела в гостиной, освещая силуэт Андрея в кресле. Он сидел неподвижно, глядя прямо перед собой.
— Привет, — Вера осторожно прикрыла за собой дверь. — Извини за опоздание, мы заговорились.
Андрей медленно повернул голову. Его лицо было абсолютно спокойным, но глаза… В его глазах Вера увидела что-то новое, незнакомое, холодное.
— Одиннадцать двадцать три, — сказал он, глядя на часы. — Почти полтора часа опоздания.
— Я не следила за временем, — Вера сняла пальто, стараясь двигаться естественно. — Было очень интересно. Ты не представляешь, какая Маргарита Павловна на самом деле…
— Мне не интересны твои пьяные развлечения, — перебил Андрей. — Меня интересует другое. Почему ты не отвечала на звонки?
Вера замерла. Телефон. Она поставила его на беззвучный режим в начале вечера и забыла проверить.
— Я не слышала, — она достала телефон из сумки. Пять пропущенных вызовов от Андрея. — Прости, я не заметила.
— Не заметила, — повторил он, поднимаясь из кресла. — Или не хотела замечать?
Он подошел к ней вплотную, и Вера почувствовала запах виски. Андрей редко пил крепкий алкоголь, особенно один.
— Я не нарочно, — сказала она, делая шаг назад. — Просто шумно было, много людей…
— Много людей, — он усмехнулся. — И как, понравилось? Быть свободной, независимой женщиной? Приходить домой, когда вздумается?
В его голосе звучала неприкрытая горечь. Вера не знала, что ответить. Да, ей понравилось. Впервые за долгое время она чувствовала себя… собой.
— Это был просто вечер с коллегами, — сказала она. — Ничего особенного.
— Ничего особенного, — эхом отозвался Андрей. — Просто ты нарушила семейную традицию, проигнорировала мои звонки и пришла домой на полтора часа позже обещанного. Действительно, ничего особенного.
Он отвернулся и пошел на кухню. Вера услышала звук наливаемой жидкости — еще виски. Ей следовало бы испугаться, почувствовать вину, начать извиняться. Так было всегда. Но сегодня что-то изменилось.
Она прошла за ним на кухню и спросила прямо:
— Что тебя на самом деле беспокоит, Андрей? Что я опоздала? Или что я приняла решение сама?
Он обернулся, удивленный её тоном:
— Меня беспокоит, что ты меняешься. Превращаешься в кого-то, кого я не знаю.
— Я не меняюсь, — Вера покачала головой. — Я возвращаюсь к себе настоящей.
Андрей поставил стакан с виски на стол, его глаза сузились:
— И кто она, эта «настоящая» Вера? Та, которая приходит домой пьяная? Та, которая игнорирует свою семью ради коллег? Та, которая ставит карьеру выше мужа?
— Нет, — Вера почувствовала, как внутри поднимается волна — не страха, не вины, а гнева. Чистого, яркого гнева, который она так долго подавляла. — Настоящая Вера — это женщина, которая имеет право на собственное мнение. На собственные решения. На собственную жизнь.
Слова вырвались прежде, чем она успела их обдумать, но, произнеся их, она поняла, что это правда.
Андрей смотрел на нее так, словно видел впервые:
— И когда ты решила, что у тебя есть это право? Когда решила перечеркнуть все, что мы строили вместе?
— Я ничего не перечеркиваю, — Вера сделала глубокий вдох. — Я просто хочу, чтобы в нашем браке было место и для меня. Не только для тебя, твоих желаний, твоих решений, твоих планов. Для меня тоже.
— У тебя всегда было место в нашем браке, — Андрей развел руками. — Я обеспечиваю тебя, защищаю, забочусь.
— Это не забота, Андрей, — тихо сказала Вера. — Это контроль.
Слово повисло между ними — тяжелое, острое, неотвратимое. Андрей застыл, его лицо медленно изменилось, превращаясь в незнакомую, жесткую маску.
— Контроль? — его голос стал опасно тихим. — Ты называешь мою любовь контролем?
— Любовь не душит, — Вера сама удивилась своей смелости. — Любовь дает пространство для роста.
Андрей рассмеялся — горько, отрывисто:
— О, я вижу, ты набралась умных фраз в своей новой компании. Что еще тебе наговорили? Что ты жертва? Что я монстр?
— Никто ничего такого не говорил, — Вера покачала головой. — Это мои собственные мысли. Мои выводы.
— Выводы, — Андрей сжал кулаки. — И к чему же ты пришла в своих блестящих выводах?
Вера смотрела на него — на мужчину, с которым прожила двенадцать лет, которого любила, которого боялась разочаровать, — и видела его по-новому. Не злодея, не монстра, а просто человека, который не умеет любить по-другому.
— Я согласилась на повышение, — сказала она спокойно. — Я буду руководителем проекта. И я хочу, чтобы наш брак изменился. Чтобы мы были партнерами, а не… тем, что мы есть сейчас.
Андрей молчал долго. Затем медленно поднял стакан с виски, отпил и поставил обратно:
— Ты не справишься. Ты вернешься через месяц, плача и прося помощи. И знаешь что? Я не уверен, что помогу.
— Это твое право, — Вера пожала плечами, чувствуя странное облегчение от того, что всё наконец высказано. — Но я должна попробовать.
— И что теперь? — Андрей скрестил руки на груди. — Будешь приходить домой, когда вздумается? Делать, что хочешь? Жить своей отдельной жизнью?
— Нет, — Вера покачала головой. — Я хочу, чтобы мы научились уважать границы друг друга. Чтобы мы разговаривали, а не… командовали и подчинялись.
— А если я не хочу учиться? — его глаза были холодными. — Если меня устраивало, как было раньше?
Вера глубоко вдохнула. Вот он, момент истины.
— Тогда, возможно, нам стоит подумать о том, есть ли у нашего брака будущее, — сказала она тихо.
Андрей вздрогнул, будто она ударила его:
— Ты угрожаешь мне разводом?
— Нет, — Вера покачала головой. — Я предлагаю нам обоим подумать, чего мы действительно хотим от этих отношений. И можем ли мы это получить вместе.
Она повернулась и вышла из кухни, оставив Андрея стоять с пустым стаканом в руке. Впервые за двенадцать лет она ушла посреди разговора, не дожидаясь его разрешения, не боясь его реакции. И это чувство было… освобождающим.
Три недели спустя Вера сидела в своем новом кабинете, разбирая документы по проекту. Первые дни в роли руководителя были сложными — столько новой информации, столько ответственности. Но с каждым днем становилось легче. И интереснее.
Её телефон звякнул сообщением. Она взглянула на экран и увидела имя Андрея. С того вечера они почти не разговаривали — Андрей либо поздно возвращался домой, либо уходил рано утром, избегая встреч. Они существовали в одной квартире, но в параллельных мирах.
«Нам нужно поговорить. Буду дома в 7. Если сможешь, приходи пораньше».
Вера смотрела на сообщение, ощущая странное спокойствие. Что бы ни ждало ее дома — скандал, ультиматум или примирение, — она была готова. За эти три недели она многое поняла о себе. О своих силах. О своих желаниях.
Когда она вошла в квартиру в семь вечера, Андрей уже ждал её. Он сидел за кухонным столом, перед ним лежала тонкая папка с документами.
— Добрый вечер, — сказала Вера, снимая пальто.
— Добрый, — он кивнул. Выглядел он осунувшимся, под глазами залегли тени. — Как проект?
— Продвигается, — Вера села напротив, с удивлением отмечая вежливый тон разговора. — О чем ты хотел поговорить?
Андрей нервно потер переносицу — жест, которого она раньше не замечала за ним.
— За эти три недели я много думал, — начал он. — О нас. О том, что ты сказала. О контроле.
Вера молчала, ожидая продолжения.
— Я не согласен с тобой, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Я не считаю, что контролировал тебя. Я любил тебя. По-своему.
— Я знаю, — тихо ответила Вера.
— Но я вижу, что ты изменилась, — продолжил он. — И я не могу… не хочу меняться вместе с тобой. Это не то, чего я хочу от брака.
Он подвинул папку к ней:
— Здесь документы на развод. Я всё подготовил. Раздел имущества, финансовые вопросы — всё честно, можешь проверить с юристом.
Вера смотрела на папку, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле. Она ожидала скандала, слез, обвинений. Но не этого… делового подхода.
— Почему? — спросила она, сама не зная, что именно хочет узнать.
— Потому что это проще, чем пытаться стать другим человеком, — Андрей пожал плечами. — Я такой, какой есть. И ты теперь другая. Мы больше не подходим друг другу.
Вера осторожно открыла папку. Документы были составлены аккуратно, без подвоха. Квартира делилась поровну, как и накопления. Никаких претензий, никаких требований.
— Ты всё решил, — произнесла она, скорее констатируя факт, чем спрашивая.
— Да, — Андрей кивнул. — Как всегда.
В этих двух словах прозвучала вся суть их брака — он решал, она принимала. Даже сейчас, когда речь шла о разводе, он взял инициативу в свои руки.
— А если я не соглашусь? — вдруг спросила Вера, сама удивляясь своему вопросу.
Андрей удивленно поднял брови:
— Ты хочешь остаться? После всего, что сказала?
— Нет, — Вера покачала головой. — Я просто хочу понять… что бы ты сделал, если бы я не согласилась на развод.
Андрей помолчал, постукивая пальцами по столу:
— Не знаю. Наверное, нашел бы способ убедить тебя. Я всегда находил.
В этом признании было больше искренности, чем во всём их разговоре.
— Да, находил, — тихо подтвердила Вера. — Но больше не найдешь.
Она достала из сумки ручку и подписала документы — решительно, без колебаний. Двенадцать лет брака завершились росчерком пера.
— Я съеду к концу недели, — сказал Андрей, забирая папку. — Нашел квартиру недалеко от работы.
— Хорошо, — Вера кивнула. — Спасибо за… честность.
Они смотрели друг на друга через стол — два чужих человека, когда-то клявшихся в вечной любви. Без ненависти, без сожаления, просто с осознанием, что некоторые пути должны разойтись.
— Знаешь, — вдруг сказал Андрей, вставая, — я думаю, ты справишься. С проектом. Со всем остальным. Ты сильнее, чем я хотел тебе позволить быть.
Это было самое близкое к извинению, что она могла от него получить. Вера слегка улыбнулась:
— Спасибо. Я тоже так думаю.
Шесть месяцев спустя Вера сидела в том же «Баре у Моста», но на этот раз не в отдельном зале, а за столиком у окна. Напротив неё сидела Анжела Викторовна, как всегда яркая и шумная, в платье цвета фуксии и с крупными серьгами, которые звенели при каждом движении головы.
— Ну, так и знала, что ты справишься, деточка! — она подняла бокал вина. — Твой проект получил самые высокие оценки. Даже старик Михаил признал, что ошибался насчет сроков.
Вера улыбнулась, чувствуя искреннюю гордость:
— Это была командная работа. Без ребят я бы не справилась.
— Скромность украшает, но не в бизнесе, — Анжела Викторовна подмигнула. — Принимай похвалу, когда её заслуживаешь. Кстати, ты видела нового финансового директора из «Стройинвеста»? Он будет на презентации в понедельник.
— Нет, — Вера покачала головой. — А что?
— Говорят, он заменил какого-то Андрея Воронцова, который уехал работать в Питер, — Анжела Викторовна внимательно наблюдала за реакцией Веры. — Не твой ли это бывший?
— Мой, — Вера кивнула. — Не знала, что он уехал из города.
— Видимо, некоторым мужчинам сложно принять, что женщина может добиться успеха без их контроля, — Анжела Викторовна фыркнула. — Но хватит о прошлом. Что у тебя с тем симпатичным архитектором из соседнего отдела? Я видела, как он смотрит на тебя.
Вера рассмеялась:
— Никаких архитекторов. Я сейчас не ищу отношений.
— И правильно, — Анжела Викторовна кивнула. — Сначала нужно научиться жить самой, а потом уже впускать в эту жизнь кого-то еще.
Они говорили о работе, о планах, о новом проекте, который должен был стартовать в следующем квартале. О новой квартире Веры — маленькой, но солнечной, с окнами на парк. О курсах фотографии, на которые она записалась, осуществляя давнюю мечту.
Когда они прощались на улице, Анжела Викторовна вдруг обняла Веру:
— Я горжусь тобой, деточка. Не каждый находит в себе силы изменить жизнь. Особенно когда эти изменения так пугают.
Вера обняла её в ответ, чувствуя неожиданное тепло. Она не была одна в своем пути. И это, пожалуй, было самым важным открытием за последний год.
Идя домой по вечерним улицам, Вера думала о том, как изменилась её жизнь. Нет, не стала проще или легче. Иногда она скучала по стабильности, которую давал брак с Андреем. Иногда ей не хватало его решительности, его умения брать ответственность на себя.
Но она научилась справляться сама. Принимать решения — и нести за них ответственность. Признавать ошибки — и исправлять их. Просить о помощи, когда это необходимо — и говорить «нет», когда это важно.
Она научилась жить своей жизнью. И это было самое ценное, что она могла для себя сделать.
Подходя к подъезду своего дома, Вера достала телефон и увидела сообщение от Кристины, сестры Андрея: «Привет! Ты свободна в эти выходные? Я в городе, хотела бы встретиться. Есть новости».
Она улыбнулась и набрала ответ: «Конечно! В субботу в 2? Знаю отличное место».
Некоторые связи стоит сохранить, даже когда жизнь полностью меняется. Некоторые люди остаются важными, даже когда всё вокруг становится другим.
Зайдя в квартиру, Вера не стала включать большой свет — только маленькую лампу у кресла. Она села, глядя в окно на вечерний город, и почувствовала глубокое, спокойное удовлетворение.
Это была её жизнь. Её выбор. Её путь.
И впервые за долгие годы она не боялась идти по нему дальше.
