Мария стояла у кофемашины в офисной кухне и смотрела, как медленно капает чёрный кофе в пластиковый стакан. У неё было ровно пять минут тишины, прежде чем снова начнётся шорох клавиш, звонки от клиентов и бесконечные «Мария Николаевна, а можно вас на минутку?».
Сегодня ей повысили зарплату. Да не просто повысили — дали должность замруководителя отдела и прибавили почти тридцать тысяч к окладу. Она, конечно, сделала вид, что спокойно восприняла новость. Но внутри плясал целый ансамбль из фламенко и лезгинки одновременно.
— Всё, Мария Николаевна, теперь вы наша новая начальница! — радостно объявила Таня из отдела логистики, хлопая в ладоши, словно на утреннике у племянника.
Мария улыбнулась, но скромно. Всё-таки сорок один год — не время строить из себя восторженную девочку. Да и дома было кому порадоваться за неё.
Хотя… в последнее время дома радовались как-то сквозь зубы.
Сергей, муж Марии, лежал на диване в своей любимой футболке с дыркой подмышкой, и щёлкал пультом, будто искал не канал, а смысл жизни. Телевизор пестрил рычащими мужиками с арматурами в руках — какой-то очередной ток-шоу про дачные войны.
— Ну что, повысили? — спросил он, не отрывая взгляда от экрана.
— Повысили, — ответила Мария, ставя пакет с продуктами на кухонный стол. — Замом буду теперь. И зарплата больше.
— Ага… — Сергей почесал живот и приподнялся на локте. — Ну, теперь, значит, ты нас будешь кормить.
— Я и раньше нас кормила, — усмехнулась Мария. — Только теперь ещё за это мне будут официально больше платить.
— Ты не перегни, ладно? — нахмурился Сергей. — А то я смотрю, ты слишком довольная.
— А мне что, страдать, что ли? — Мария развернула пакет и начала выкладывать продукты. — Ты же сам говорил — «добейся своего, Марусь, ты у меня умница». Или это только пока я меньше зарабатывала?
Сергей резко встал с дивана и подошёл к столу. Пахло луком и чем-то кислым — он ел селёдку прямо из банки, как варвар.
— Я не это имел в виду, — буркнул он. — Просто надо держать себя в руках. Ты же понимаешь, мужчина должен оставаться главным в семье.
— Ага. Особенно тот, который третий месяц не может устроиться на работу. Главный по дивану, наверное? — Мария подняла бровь.
Сергей фыркнул и вышел на балкон. Он всегда туда уходил, когда заканчивались аргументы.
Мария сидела на кухне, помешивая чай. В голове крутились воспоминания. Сергей когда-то был совсем другим. Ловкий, бодрый, остроумный. Он мог за ночь собрать шкаф без инструкции и приготовить завтрак с похмелья. Когда-то она влюблялась в него за умение жить «легко». Сейчас же вся эта «лёгкость» скатилась в бытовую трусость.
Когда уволили с его прежней работы, он не плакал, не бегал, не злился. Просто лежал. Говорил: «Мне надо отдохнуть». От чего, правда, не уточнил. С тех пор «отдых» затянулся на восемь месяцев.
Он как будто специально демонстрировал: я не хуже, просто ты стала другой.
На следующий день Мария пришла домой пораньше. У неё было хорошее настроение — клиент подписал крупный договор, директор пожал руку, и даже Таня не рассказывала очередную байку про своего мужа-алкоголика. Всё шло гладко, как по маслу.
В прихожей её встретила… свекровь.
— Ну здравствуй, Маруся, — с прищуром сказала Галина Ивановна, стоя в носках посреди ковра, будто штурмовала внуков, которых у них, к счастью, не было.
— А вы чего тут? — спокойно спросила Мария, скидывая туфли.
— Серёжа позвал. Посовещаться надо. — свекровь говорила как прокурор. — Вы ж теперь богачка, с повышением. А у меня юбилей на носу.
— Так, стоп. — Мария поставила сумку на пол. — Какая связь между моим повышением и вашим юбилеем?
— Мне надо новое платье, Маруся, — строго сказала Галина Ивановна, прижав руки к груди. — Всё старьё уже не наденешь. А ты теперь зарабатываешь больше, чем Серёжа когда-либо.
— Это он вам так сказал? — Мария села на стул и посмотрела прямо. — Или вы сами придумали?
В комнату вошёл Сергей. Вид у него был, как у человека, который только что решил, что жизнь несправедлива, но обижаться некому.
— Я просто предложил, — пожал плечами он. — Мама юбилей празднует. Двадцать тысяч для тебя — не деньги.
— Сергей… — Мария встала. — Двадцать тысяч на платье твоей матери, потому что я теперь зарабатываю? Ты в своём уме?
— А что тут такого? — вмешалась Галина Ивановна. — В нормальных семьях жена уважает мать мужа. А ты всё про деньги да про деньги. А вон Катюша, жена моего племянника, сама платье сшила мне в прошлом году!
— Сшейте и вы, — Мария развела руками. — Или пусть Серёжа сшивает — у него времени полно.
— А вот это уже хамство, Мария! — гневно сказала свекровь. — Ты что, думаешь, если зарплату тебе подняли, ты теперь богиня?
— Я не богиня. Просто я не спонсор. И не банкомат, — спокойно ответила Мария. — Я человек. Я устала. Я работаю. И не для того, чтобы оплачивать ваши капризы.
Сергей молчал. Он смотрел куда-то в пол, потом — на мать. Видно было: он хотел, чтобы это всё рассосалось. Чтобы Мария просто пошла, взяла деньги и передала в руки Галины Ивановны. Чтобы всё вернулось, как было. Только не вернётся.
— Всё ясно, — сказала Галина Ивановна, натягивая куртку. — У вас тут теперь новая власть. Не семья, а министерство обороны.
Она хлопнула дверью и ушла.
— Ты могла бы и по-другому, — тихо сказал Сергей, присаживаясь на диван.
— Я могла бы вообще молчать и кивать, — устало ответила Мария. — Но я тридцать лет так жила. И с начальством, и с родственниками. А теперь мне надоело.
— А мне? Ты про меня подумала? — голос у него стал резким. — Я чувствую себя пустым. Ненужным. Все считают, что ты — молодец, а я — никто.
— Так может, дело не в том, что «все считают», а в том, что ты сам ничего не делаешь, Серёж? — Мария посмотрела на него прямо. — Когда ты перестал быть мужчиной? Когда сел на диван или когда начал мою зарплату считать?
Он молчал.
Позже, лёжа в постели, Мария впервые за долгое время почувствовала покой. Как будто из-под груди убрали камень. Сергей ушёл спать на диван — якобы из-за храпа, но оба знали, почему на самом деле.
В этот момент она поняла — всё изменилось. И не из-за денег. Просто выросла. А он — нет.
Утро началось с запаха подгоревших гренок. На кухне Сергей возился у плиты с таким видом, будто готовит дипломатическую победу, а не два куска хлеба, прижатые вилкой.
— У тебя сегодня совещание? — спросил он, не оборачиваясь.
— Угу. И до шести — тренинг, — Мария натянула брюки и нашла под кроватью второй туфель. — А потом, может, с Ирой посидим где-нибудь. Она разводится. Сама в шоке.
— С Ирой, значит, — протянул Сергей. — А я уж думал, может, ты сегодня пораньше вернёшься. Надо вместе счета посмотреть.
— Какие ещё счета? — Мария нахмурилась.
— Ну, коммуналка, интернет, еда… Надо понимать, куда уходят деньги. Вон я тут почитал в интернете — многие семьи ведут бюджет сообща. Ты просто раньше меньше зарабатывала, и это было не критично. А сейчас, сам понимаешь…
Он подал ей подгоревшую гренку и посмотрел, как учитель в начальных классах — строго и с намёком на контроль.
— Сергей, ты сейчас серьёзно? — Мария взяла гренку, но есть не стала. — Ты хочешь вести бюджет? Ты, который на работу устраивается дольше, чем дети в садик адаптируются?
— Не надо ехидства, — холодно сказал он. — Просто я считаю, что если ты стала зарабатывать больше, это всё равно наши деньги.
— Вот только давай без «наши», — Мария скрестила руки на груди. — Когда ты зарабатывал, я не шарила по твоим карманам. И не спрашивала, сколько стоила твоя удочка. Помнишь, та за двенадцать тысяч, которая потом в кладовке гнила?
Сергей прищурился.
— Ты хочешь сказать, что я — нахлебник?
— Нет, я хочу сказать, что если ты не зарабатываешь, то хотя бы не диктуй, как тратить мои деньги, — Мария взяла сумку и направилась к двери. — И если тебе так важны финансы — сдай свои чеки за последние полгода. Посмотрим, на что шли твои вложения.
На работе всё шло как по маслу: контракты, клиенты, кофе по расписанию. Мария чувствовала себя как рыба в воде — быстрая, уверенная, изящная. Она даже поймала себя на мысли, что не вспоминала о Сергее целых три часа. Рекорд.
Но в пятом часу ей пришло сообщение:
«Не забудь чеки. Я хочу всё посчитать. Нам нужно экономить»
Она уставилась на экран, как будто он заговорил на китайском. Потом медленно набрала:
«Чеки вон в пакете под раковиной. Остальное обсудим вечером»
И всё равно весь остаток дня Мария провела, гадая: А он что, реально проверяет мои траты? Что дальше? Установит камеру на кошелёк?
Вечером дома её ждал ворох бумажек, разложенных на столе. Сергей сидел с калькулятором, как бухгалтер в конце квартала.
— Ты знаешь, сколько ты тратишь на косметику? — начал он без приветствия. — За март — семь тысяч восемьсот. Это без шампуня!
— Я мою голову, Серёжа. Не могу же я мазать её мукой.
— А кофе в офис? Ты покупаешь за свои. Зачем?
— Потому что наш офисный кофе — это жидкость, вызывающая экзистенциальный кризис, — отрезала Мария. — И мне нравится нормальный вкус. Могу себе позволить.
— Вот именно! — он встал. — Ты стала себя вести как бизнесвумен. Всё «мне», «я могу», «я заработала»! Где мы, Мария?
Она молчала. Потому что внутри уже кипело.
— А ещё ты снимаешь деньги с карты, и я не понимаю, куда они идут. Вот, например, двадцать тысяч снято десятого числа. На что?
Мария открыла сумку и достала небольшой конверт.
— Вот, — кинула ему. — Я маме отдала. У неё зубы полетели. Я же не стала просить у тебя — всё равно бы занял позицию «это не моё дело».
Сергей бросил конверт на стол, будто там лежала граната.
— Понятно. То есть на мою мать — нет, а на свою — пожалуйста.
— Моя мать меня родила. И не требует от меня деньги на тряпки к юбилею, — голос Марии стал холодным. — Да и вообще, Сергей. Хочешь всё контролировать? Пожалуйста. Вот тебе таблица расходов, вот тебе распечатки. Только не забудь: к этому всему прилагается и ответственность. А пока ты безработный диванный стратег — извини, но я не подотчётна.
Он ушёл в комнату, хлопнув дверью. Она осталась на кухне одна. Впервые в жизни ей захотелось выпить — не бокал вина, а что-нибудь посерьёзнее. Но в доме была только минералка и недопитый кефир.
На следующий день она вышла на улицу рано. До работы было ещё полтора часа. На скамейке у дома сидела Ирина — та самая подруга, которая «в разводе, но не в депрессии».
— Марусь, ты чего такая?
— А вот скажи честно, — села рядом Мария. — Ты когда поняла, что всё? Что надо уходить?
— Когда он начал забирать у меня ключи от машины, — спокойно ответила Ира. — Типа, «ты не умеешь парковаться, а машина семейная». Хотя куплена была на мои.
— А потом?
— А потом я купила новую. И не ему.
Мария тихо рассмеялась.
— А я, представляешь, ему сказала, что не дам двадцать тысяч на платье его маме. Так он теперь чеки считает. Устроил ревизию.
— Господи, как банально, — покачала головой Ира. — У всех одно и то же. Как только женщина начинает зарабатывать, у мужика начинается зуд в причинном месте и в голове. Причём зуд в голове — самое опасное.
— Думаешь, у нас всё? — спросила Мария.
— Думаю, ты это уже решила. Просто ищешь, кому подтвердить.
Когда Мария пришла домой, Сергея не было. На столе лежала записка:
«Мне надо подумать. Уехал к Андрею. Не жди»
Она посмотрела на почерк — уверенный, жирный, в стиле «я всё контролирую». А внутри — пусто. Не больно, не обидно. Просто пусто.
Вот и думай, Серёжа, — подумала она и пошла в душ.
Тёплая вода стекала по плечам, и вместе с ней — усталость, раздражение, страх.
Оставалась только тишина. Удивительно приятная, никем не нарушаемая тишина.
Мария проснулась поздно. Удивительно, как уютно может быть в квартире, где никто не хлопает дверью, не дышит осуждением в затылок и не ищет глазами «чек от косметики».
На кухне стояла тишина. Даже холодильник гудел как-то вежливо.
Она сварила себе кофе, добавила корицу — потому что можно, потому что никто не морщится и не говорит: «Это лишнее, зачем тратить на ерунду?»
Над раковиной висел пустой крючок от половника. Сергей утащил его в своё «убежище» у друга. Инфантильная эмиграция — так бы назвала это её подруга Ира.
В обед позвонила свекровь.
— Мария, здравствуй. А где Сергей?
— Он у Андрея, — спокойно ответила Мария. — Сказал, ему нужно подумать.
— А, — голос свекрови стал ледяным. — Это всё из-за того платья, да?
— Нет, не только, — Мария сделала глоток кофе. — Просто он ушёл в отпуск от ответственности.
— Ты так говоришь, будто он тебе что-то должен!
— Ну, если жить вместе — это «что-то должен», то да, — Мария всё ещё говорила мягко. — Он взрослый человек. Не может быть так, чтобы я работала, обеспечивала, ещё и должна была извиняться за каждый потраченный рубль.
Свекровь хмыкнула:
— А раньше ты не жаловалась. Пока он тебя вытягивал, пока ты на его зарплату покупала сумочки.
— Я благодарна ему за те времена. Но они закончились, — Мария встала из-за стола и открыла окно. Весна пахла лимонами и пылью. — Я не против помогать. Но я против того, чтобы мною управляли.
— Ну-ну, — буркнула та. — Разбогатела — и корона выросла.
— Скорее, вырос хребет, — Мария положила трубку первой. С удивлением поняла, что не злится. Просто больше не боится.
Вечером позвонил Сергей.
— Я всё обдумал.
— И?
— Я решил, что у нас кризис. И его надо пройти вместе. Без оскорблений, без сцен. Я хочу, чтобы ты меня выслушала.
Мария молчала. Он продолжил:
— Я понимаю, ты выросла. Ты стала сильнее, увереннее. И я… отстал. Но я могу догнать. Я нашёл курсы — по управлению проектами. Через три месяца сертификат. Уже записался.
— А работа?
— Пока ищу, — честно сказал он. — Но хочу, чтобы ты знала — я не собираюсь жить на твои деньги. Я всё испортил, потому что испугался. Меня задевало, что ты не нуждаешься. А надо было — радоваться.
Мария удивилась. Не словам — тону. Он говорил не как контролёр с калькулятором, а как мужчина, который впервые в жизни снял броню.
— Серёж, — тихо сказала она. — Я не против быть рядом. Но только если это партнёрство. Без шантажа, без контроля. Если ты вернёшься — только как взрослый.
— А ты дашь мне шанс?
— Дам, — кивнула она. — Один. Без рассрочки.
Через неделю Сергей вернулся. Без чемодана, без претензий. Только с лимонами — он запомнил, что она любит класть их в воду по утрам.
Они молчали долго. Потом он спросил:
— Нам стоит поговорить о бюджете?
— Стоит, — Мария открыла ноутбук. — Только не как «твои и мои деньги», а как «наши цели».
И первым пунктом записала:
— Купить Сергею нормальный костюм для собеседований. Без справок, без одобрений. Просто — потому что вместе.
Прошёл месяц. Утром они оба торопились — Сергей на собеседование, Мария — на встречу с клиентом. У двери он поцеловал её в лоб.
— Я устроюсь, ты увидишь. И тогда… платье для моей мамы — хоть за сорок тысяч.
— Главное, чтобы она его носила, — усмехнулась Мария.
— А если не будет?
— Тогда вернём. И купим что-то нам. На наш счёт.
Они вышли из подъезда вместе. Без чеков, но с договорённостью. Без контроля, но с уважением.
И в этот момент Мария поняла: можно остаться в паре, не теряя себя. Главное — чтобы тебя не переписывали по чужому курсу.
