— А то думаешь, раз штамп в паспорте, можно хозяйкой стать? — повторила свекровь, поправляя халат.
Андрей, как всегда, уткнулся в телефон. Молчит. Словно его здесь нет.
А ведь год назад всё казалось таким… правильным. Андрей предложил:
— Переедем к маме. Временно. Денег накопим — купим своё.
Временно! Чёрт бы его побрал, это «временно».
Тогда Вера кивнула. Продала бабушкину однушку. Деньги отложила — на будущую квартиру. На семью.
Но каждый день — капля за каплей — Галина Павловна точила её, как камень.
— Света из второго подъезда спрашивает: это правда, что ты у нас живёшь бесплатно? Стыдно мне было отвечать!
— Вера, а ты посуду после себя помой. Я не твоя прислуга.
И всегда — всегда! — в присутствии Андрея. Который молчал. Который смотрел в сторону.
— Мам, — изредка бормотал он, — не надо так.
— Что «не надо»? Я что, неправду говорю?
И снова тишина. Его молчание. Её стиснутые зубы.
Сегодня утром Вера открыла тетрадку с расчётами. Два миллиона с бабушкиной квартиры плюс накопления… Хватит на двухкомнатную в новостройке.
Она смотрела на цифры и думала: а что, если?..
А что, если не ждать, когда муж станет мужчиной? Что, если не надеяться на его «переедем, когда будет удобно»?
— Ты меня слышишь? — Галина Павловна постучала ложкой по столу. — Я говорю: не разевай рот на мою квартиру!
Вера подняла глаза. Посмотрела на свекровь. Потом — на мужа.
Андрей изучал экран телефона с таким усердием, словно там были написаны секреты вселенной.
И тогда Вера улыбнулась. Первый раз за месяц — искренне.
— Галина Павловна, — сказала она тихо, — а можно взять выходной завтра?
— Зачем?
— По делам.
Свекровь пожала плечами:
— Мне-то что. Главное, чтобы ужин был готов вовремя.
Вера кивнула и пошла в их с Андреем комнату. Достала тетрадку. Открыла сайт недвижимости.
Есть однокомнатная квартира в новостройке. Сорок восемь квадратных метров.
Вера набрала номер риелтора.
— Алло? Квартира на Солнечной ещё продаётся? Можно завтра посмотреть?
Через час она уже знала: завтра в два часа дня она станет собственницей.
А через час после этого разговора Вера открыла шкаф и достала чемодан.
Утро решений
Риелтор оказался мужчиной лет сорока с усталыми глазами и привычкой говорить правду:
— Квартира хорошая, но маленькая. Вы уверены? Для семьи тесновато будет.
— Для меня — в самый раз, — ответила Вера, подписывая договор.
Он удивлённо поднял брови, но промолчал. Профессионал.
Через три часа у неё были ключи. Сорок восемь квадратных метров с видом на детскую площадку. Пахнет новой краской. Впервые за год Вера почувствовала, как расправляются плечи.
Она прошлась по пустой квартире. Вот здесь — кровать. Там — маленький столик. А на подоконник поставит цветы. Фиалки, которые так не любила Галина Павловна: «Пыль собирают, эти твои цветочки!»
Вера достала телефон. Написала Андрею: «Задержусь. Дела важные».
Ответ пришёл через полчаса: «Мама спрашивает, когда ужин будет».
Не «как дела». Не «всё в порядке?». А когда ужин.
Вера выключила телефон.
Вечер открытий
Домой вернулась к семи. Галина Павловна встретила её в коридоре:
— Где пропадала? Андрей с работы пришёл голодный!
— Извините, — Вера сняла куртку. — Сейчас приготовлю.
— «Сейчас, сейчас»… А нам что, до девяти ждать?
Андрей сидел в зале, переключал каналы. Услышав голоса, даже не обернулся.
За ужином Галина Павловна была особенно разговорчива:
— Соседка Тамара спрашивает: когда вы съезжать собираетесь? Я не знаю, что ответить. Год живёте — и ни гугу о своей квартире!
Вера посмотрела на мужа. Тот жевал котлету, уставившись в тарелку.
— А ты что думаешь, Андрей? — спросила она.
Он пожал плечами:
— Мама права. Надо бы подумать…
«Подумать». Они год «думают». А она уже сделала.
— Кстати, — Галина Павловна указала вилкой на Веру, — завтра к врачу не пойдёшь. У меня комиссия из ЖЭКа придёт, квартиру проверять. Нужно генеральную уборку сделать.
— Не смогу, — тихо сказала Вера. — У меня завтра важные дела.
Свекровь поперхнулась:
— Какие ещё дела?
— Документы оформить.
— Какие документы? На работе что ли проблемы?
Вера встала из-за стола:
— Нет. С жильём.
Ночь перед переездом
В спальне Андрей листал новости. Вера достала из-под кровати коробку — там лежали все документы, справки, выписки.
— Что это? — спросил муж.
— Документы.
Она села на кровать, открыла папку. Андрей заглянул через плечо:
— Договор купли-продажи? На какую квартиру?
— Моя, — поправила Вера.
Он замер:
— Как «твоя»?
— Купила сегодня. На Солнечной, в новостройке. Однушка.
Андрей сел. Телефон выпал из рук:
— Ты что, с ума сошла? Зачем?
— Жить.
— Но мы же, мы же копим на большую квартиру! На трёшку! Для семьи!
Вера закрыла папку: — Год копим. А живём где? У твоей мамы. Которая каждый день напоминает, что это её квартира.
— Ну, мама иногда нервничает. Это возраст.
— Андрей, — Вера повернулась к нему. — Скажи честно. Когда ты планируешь защитить меня?
— От кого?
— От неё. От постоянных унижений. От того, что я чувствую себя прислугой в чужом доме.
Он отвернулся:
— Преувеличиваешь. Мама не злая, она просто…
— Что «просто»?
— Привыкла командовать.
— А ты привык молчать.
Повисла тишина. Вера сложила документы обратно в коробку:
— Завтра после работы я переезжаю.
— Куда?
— В свою квартиру.
— А я?
Вера посмотрела на него долго-долго. И вдруг поняла: она не знает ответа. Впервые за три года совместной жизни — не знает, что ответить мужу.
— Не знаю, Андрей. А ты?
Он молчал. Как всегда.
И тогда Вера встала и достала из шкафа чемодан.
Утро без объяснений
Галина Павловна проснулась в семь, как всегда. Прошлёпала на кухню — а там тишина. Никого. Ни запаха кофе, ни звука бегущей воды.
— Вера! — крикнула она. — Завтрак где?
Тишина.
Она заглянула в спальню сына. Андрей сидел на кровати в трусах и футболке, тупо глядя в стену. Рядом — пустое место. Постель заправлена.
— Где Вера?
— Уехала, — хрипло ответил он.
— Куда уехала?
— К себе.
— Как это «к себе»? Она что, с ума сошла?
Андрей поднял голову. Глаза красные, будто не спал всю ночь:
— Мам… она квартиру купила.
Галина Павловна села на стул так резко, что он скрипнул:
— Что?!
— Вчера. Без меня. На деньги от бабушкиной квартиры.
— И ты это допустил?! Ты мужчина или тряпка?
Андрей молчал. Опять молчал.
Отчаяние
К двенадцати Андрей дозвонился до Веры. Она взяла трубку с третьего раза:
— Алло?
— Верочка, что ты творишь? Вернись домой! Мы всё обсудим!
— Я дома, — ответила она спокойно.
— Вера, ну хватит! Из-за мамы что ли весь сыр-бор? Она просто… характер у неё такой.
— А у тебя какой характер, Андрей?
Он замолчал.
— Вот именно, — сказала Вера. — Никакого.
— Как ты можешь?! Я люблю тебя!
— Любишь, но защищать не будешь.
— От кого защищать?! От собственной матери?!
Долгая пауза. Потом Вера тихо:
— Страшно не то, что твоя мама меня унижает. А то, что ты это позволяешь.
— Это неправда!
— Правда. И я устала быть на втором месте.
Гудки.
Вечер последних попыток
В шесть вечера они с Галиной Павловной стояли под новой многоэтажкой на Солнечной. Серое здание, окна в окна. Обычная человеческая коробка.
— Вот она где затаилась, — прошипела свекровь. — Пойдём, поговорим с ней по-человечески.
Поднялись на пятый этаж. Дверь — новая, с кодовым замком. Андрей нажал на звонок.
Открыла Вера. В домашних штанах и свитере. Волосы растрёпаны.
— Вера, можно войти? — попросил Андрей.
— Зачем?
— Поговорить.
— О чём?
— О нас. О семье.
Вера посмотрела на Галину Павловну, которая стояла за спиной сына и презрительно разглядывала косяк двери:
— «О семье»? — переспросила она. — Хорошо. Заходите.
Квартира была почти пустая. Надувной матрас в углу, складной стульчик, пластиковый стол. На подоконнике — фиалка в горшке.
— Вот оно, твоё царство, — фыркнула Галина Павловна. — Сорок метров счастья!
— Сорок восемь, — поправила Вера. — И да, счастья.
— Какого счастья?! Ты бросила семью!
— Я ушла от унижений.
— От каких унижений?! Мы тебя приютили, кормили, поили…
— За это спасибо, — кивнула Вера. — Очень благодарна.
— Тогда возвращайся! Прекрати этот цирк!
Вера посмотрела на Андрея:
— А ты что скажешь?
Он мялся, переминался с ноги на ногу:
— Вер, мама права. Зачем нам две квартиры? Это же деньги на ветер…
— Скажи честно: ты хочешь, чтобы я вернулась?
— Конечно хочу!
— Тогда скажи своей маме, чтобы она извинилась. За год унижений. За то, что я чувствовала себя прислугой в её доме.
Галина Павловна взвилась:
— Ещё чего! Я должна извиняться?! Перед кем?! Перед неблагодарной…
— Мам, — тихо сказал Андрей. — Может, хватит?
— Что «хватит»?! Ты на чьей стороне?!
И снова — молчание. Он стоял между двумя женщинами и молчал.
Вера улыбнулась печально:
— Вот видишь? Опять молчишь.
— Я не знаю, что сказать…
— А мне уже всё ясно, — Вера открыла дверь. — Спасибо, что пришли. До свидания.
— Вера!
— До свидания, Андрей.
Дверь закрылась. Щёлкнул замок.
За дверью послышались голоса — сначала тихие, потом всё громче. Галина Павловна что-то кричала, Андрей оправдывался.
А Вера села на складной стульчик и заплакала. Впервые за год — от облегчения.
Через месяц
Фиалка на подоконнике зацвела. Белые лепестки с фиолетовой каёмкой — Вера не помнила, чтобы раньше замечала такие мелочи.
Квартира обжилась. Кровать вместо матраса, маленький диван, книжная полка. И главное — тишина. Никто не орёт, что посуда грязная. Никто не напоминает, чья тут квартира.
СМС от Андрея приходили каждый день: «Вернись, пожалуйста». «Я скучаю». «Ты всё неправильно поняла».
Вера не отвечала.
