Последняя капля
Ольга сжала конверт с судебным решением до хруста, так что уголки бумаги загнулись. «Ну и что теперь?» — пронеслось в голове. Леонид снова выкрутился, снова улизнул от ответственности. И что, теперь она сидит тут с этим бумажным ничтожеством в руках, а он, как ни в чем не бывало, продолжает жить своей жизнью, с ещё одной дырой в кармане и смехом в голосе.
Она села на стул на кухне, чувствуя, как в горле что-то застряло. Из детской доносился смех Миланы — девочка играла с плюшевым зайцем, ничего не понимая. Но мама вот-вот просто разорвется от бессилия.
Звонок.
Ольга вздрогнула. На экране телефона — неизвестный номер.
— Алло? — голос её дрогнул.
— Оль, это я. — Знакомый бархатный тембр. Леонид.
Она стиснула зубы.
— Ты знаешь, что звонки без предупреждения — нарушение наших договорённостей? — холодно сказала она.
— Ой, ну хватит с этими правилами! — фыркнул он. — Я хотел сказать, что в этом месяце не смогу перевести. Проблемы с бизнесом.
Ольга закатила глаза.
— Какие ещё проблемы? В прошлый раз у тебя «сгорел склад», а до этого налоговая заблокировала счета. Ты сам в это веришь вообще?
— Ты всегда всё драматизируешь, — он усмехнулся. — Я же не пропаду. Как Милана?
— Ты не имеешь права спрашивать о ней, пока не выполняешь элементарного! — её голос сорвался, она почувствовала, как глаза наполняются слезами.
— Оль, ну что ты как маленькая…
— Нет, Леонид, это ты ведёшь себя как последний подлец! — она вскочила, сжимая телефон так, что пальцы побелели. — Ты три месяца не платишь алименты, а теперь звонишь, как будто ничего не случилось?!
— Да успокойся ты! — его голос стал раздражённым. — Я же сказал — будут деньги, переведу. А если будешь истерить, вообще ничего не получишь.
Ольга почувствовала, как по щекам катятся слёзы.
— Ты… ты просто тварь.
— А ты — истеричка, — резко бросил он и повесил трубку.
Она швырнула телефон на диван, сжала кулаки и впервые за долгое время позволила себе зарыдать тихо, без слёз. Но потом взгляд упал на фотографию Миланы, и всё сразу прекратилось.
«Хватит.»
Игра без правил
Тамара Сергеевна сидела в кресле, потягивая чай, и смотрела на Ольгу так, как будто та была каким-то невзрачным товаром, который не удался.
— Ну и зачем ты приперлась? — спросила она, даже не двигаясь с места.
— Я хочу знать, почему ваш сын считает, что может не платить алименты, — Ольга стояла прямо, не отводя взгляда.
— Ах, вот оно что! — свекровь фальшиво рассмеялась. — Опять деньги! Ты же сама его довела до развода, а теперь требуешь, чтобы он тебе ещё и платил?
— Я требую, чтобы он содержал свою дочь! — Ольга не выдержала и повысила голос.
— Дочь… — Тамара Сергеевна презрительно скривила губы. — А ты уверена, что она его?
Ольга почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Что… что ты только что сказала?
— Ну, знаешь ли, ты не святая, — женщина потягивала чай, наслаждаясь эффектом. — Леонид мне всё рассказывал. Как ты флиртовала с его другом, как…
— Ты лжёшь! — Ольга резко шагнула вперёд.
— Ой, испугалась? — свекровь ухмыльнулась. — Может, передумаешь судиться? А то вдруг экспертизу назначат…
Ольга вдруг поняла, что игра не по её правилам. Они пытаются её сломать.
Но она не сломается.
— Знаешь что, Тамара Сергеевна? — она наклонилась так близко, что та отпрянула. — Если ваш сын не заплатит в течение недели, я не только подам в суд, но и расскажу всем, как он выводит деньги через подставные фирмы. И тогда ему будет не до экспертиз.
Лицо свекрови побелело.
— Ты… ты не посмеешь!
— Посмотрим, — Ольга развернулась и вышла, хлопнув дверью так, что стены задрожали.
Обратный отсчёт
Леонид ворвался в её квартиру, не постучав, как буря в окно.
— Ты совсем охренела?! — схватил её за руку.
— Пусти! — Ольга вырвалась, но он сжал её запястье снова.
— Ты что, маме угрожала?! — его дыхание было горячим и резким.
— Я просто сказала правду, — Ольга не отводила взгляда. — Ты думал, что я буду молча терпеть?
— Да кому ты нужна со своей правдой?! — он толкнул её к стене.
Ольга резко вдохнула, но не испугалась. Впервые за все эти годы.
— Если ты ещё раз тронешь меня, я вызову полицию. И тогда ты не только алименты заплатишь, но и за побои ответишь.
Леонид замер. Его пальцы разжались.
— Ты… изменилась.
— Да. И тебе это не нравится, — она выпрямилась. — Семь дней, Леонид. Или я уничтожу тебя.
Он молча развернулся и ушёл, хлопнув дверью так, что стены задрожали.
Финал… или начало?
Суд. Этот чертов суд. Всё вроде бы должно было закончиться, но Ольга не могла избавиться от ощущения, что всё только начиналось.
Леонид, как всегда, явился с адвокатом, а тот, несмотря на всю свою квалификацию, не смог отвертеться от улик: выписки со счетов, переписки, свидетели. Всё как на блюдечке.
— Ответчик умышленно скрывал доходы, — чётко сказал её адвокат, голос его был твёрд, как камень. — Использовал подставные фирмы, переводил деньги на счета своей матери.
Судья повернулся к Леониду, и тот словно ожил только сейчас, когда его погнали в угол.
— Мистер Соколов, у вас есть что сказать?
Леонид помолчал, затем встал, словно его кто-то толкнул с места.
— Да заплачу я ей, чёрт возьми! Только отстаньте!
Зал вздрогнул, и Ольга почувствовала, как её сердце замерло на секунду.
Она не улыбнулась. Просто закрыла глаза и вспомнила Милану, её маленькое солнышко.
«Мы победили,» — пронеслось в голове. Но вот странная пустота… Как после дождя, когда уже и не помнишь, как именно выглядело солнце, но всё равно холодно.
Месть свекрови
Ольга стояла у двери школы, ожидая Милану. Учительница, Надежда Петровна, подошла к ней с таким лицом, будто собиралась объявить о диагнозе «неизлечимо больна».
— Ольга Сергеевна, нам нужно поговорить… наедине. — она еле сдерживала дрожь в голосе.
Милана тут же ухватилась за руку матери.
— Мама, что случилось?
— Ничего, солнышко, иди порисуй в коридоре, — Ольга выдавила из себя успокаивающую улыбку, но в груди сжалось.
Как только дочь отошла, Надежда Петровна понизила голос и заговорила, как старый патерналист:
— К нам поступали тревожные сигналы… О вашей семье.
Ольга почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
— Какие сигналы? — спросила она, стараясь не выдать паники в голосе.
— Кто-то сообщил, что у вас нестабильная обстановка дома. Что вы якобы позволяете себе агрессию в присутствии ребёнка, что у вас проблемы с алкоголем… — последняя фраза прозвучала как приговор.
Ольга стояла, словно её ударили в живот.
— Это… что за бред?! — её голос сорвался.
— Я понимаю вашу реакцию, — учительница поправила очки и глубоко вдохнула. — Но мы обязаны проверять такие заявления. Соцслужбы могут подключиться…
— Кто это сказал?! — вопрос вырвался, и Надежда Петровна заметно вздрогнула.
— Анонимно… — её голос дрогнул.
— Ясно, — Ольга закатила глаза. «Тамара Сергеевна.»
В тот же вечер она набрала номер Леонида.
— Твоя мать совсем охренела, — её голос был полон ярости. — Она настраивает школу против меня!
— Оль, ты опять всё драматизируешь, — Леонид небрежно зевнул в трубку. — Мама просто переживает за Милану.
— Переживает?! Она меня алкоголичкой назвала и стуканула в соцслужбы!
— Ну, может, ты и правда слишком нервная? — он засмеялся.
Ольга стиснула телефон так, что экран треснул.
— Леонид, если ты не заткнёшь свою мамашу, я подам на тебя за клевету. И на неё за тоже. У меня есть скриншоты её переписок, где она это обсуждает.
На той стороне наступила тишина.
— Ты… ты блефуешь.
— Проверь, — бросила Ольга и отключилась.
На следующий день в дверь позвонили.
На пороге стояла Тамара Сергеевна, в своей любимой норковой шубе, с лицом, на котором красовалось торжество победы.
— Ну что, Оленька, как твои нервишки? — сладким голосом поинтересовалась она.
Ольга не двинулась с места, не дала себе даже пошевелиться.
— Уходите.
— Ой, а мне тут сказали, что ты собираешься на меня в суд подавать? — свекровь засмеялась. — Интересно, что скажет судья, когда узнает, что у тебя в шкафу целый скелет?
— Что ты имеешь в виду? — Ольга почувствовала лёгкую дрожь. Она уже знала, что будет дальше.
— Ну, например, то, что ты в 18 лет попадала в психушку…
Кровь ударила в виски.
— Это было после аварии! У меня была депрессия!
— Ага, а теперь представь заголовки: «Мать, требующая алименты, — психически нестабильна». Красиво?
Ольга поняла, что Тамара Сергеевна не просто злая — она расчётливая. И жестокая. Но Ольга не собиралась падать перед ней на колени.
И вот тогда, неожиданно для самой себя, она рассмеялась ей в лицо.
— Знаешь что, Тамара Сергеевна? — она достала телефон. — Я сейчас позвоню своему адвокату и попрошу его подать не только за клевету, но и за шантаж. У нас же разговор записывается.
На экране телефона отображалась запись. Всё, что она говорила, зафиксировано.
Лицо свекрови побледнело.
— Ты… сучка! — сжала зубы она.
— Да. И ты сама меня такой сделала, — Ольга захлопнула дверь, не давая ей сказать ни слова.
Через неделю в школу пришло официальное опровержение.
А Тамара Сергеевна внезапно перестала звонить.
Леонид же перевёл алименты. В смс-ке было только одно слово: «Больше не связывайся с моей матерью.»
Ольга не стала скрывать улыбку.
«Победила.»
Но в глубине души она знала: война ещё не закончена. Просто очередная битва.
