Дорогая, ты с ума сошла?
Анастасия шла по проспекту, не чувствуя каблуков, которые предательски врезались в стопу. Гул города не заглушал мысленной какофонии — «Сейчас или никогда». У неё была репетиция этого разговора в голове: она говорила, Мария Сергеевна возмущалась, возможно, бледнела. Ну, максимум — хлопала дверью и неделю не звонила. Страшно? Конечно. Но что ещё делать, если тебе двадцать девять, а мужчина твоей жизни — сварщик в кепке с автозапаха, и ты от него без ума?
Дверь в квартиру была, как всегда, закрыта на два оборота. У Марии Сергеевны было стойкое убеждение, что на район регулярно покушаются. Ключ повернулся с привычным щелчком, и запах валерьянки ударил в нос.
— Ты пришла рано. Или, наоборот, поздно. Смотря по какому времени живёшь, — протянула Мария Сергеевна, не оборачиваясь, разрезая огурцы с видом, как будто рубила свинью.
— Мам, ты можешь просто сказать “привет”? — вздохнула Настя, снимая пальто. Под мышкой тёплым пятном жгло, как будто от страха вспотела одна сторона.
— Привет, дочь моя непутёвая, здравствуй , — сухо сказала Мария, поворачиваясь. — И что же ты мне расскажешь сегодня? Что увольняешься из банка и идёшь в автосервис?
— Нет. Я выхожу замуж , — спокойно, даже нежно, будто сама себе не верила, сказала Настя. Она знала, сейчас начнётся.
Мать побледнела. Руки её ещё секунду держали нож, потом он упал на разделочную доску.
— За кого? — с нажимом, в тишине, где даже часы притихли.
— За Алексея. Мы вместе почти год, ты о нём знаешь. Я его люблю .
— Ты его любишь?! Настя, ты головой тронулась?! Этот парень даже не может нормально подержать вилку за обедом! Ты видела, как он жуёт? — голос у Марии сорвался на крик.
— Мам, он работает. Он добрый. Он надёжный. Мне с ним спокойно .
— Спокойно ей. Может, в морг тебя сразу? Там тоже спокойно! — Мария вытерла руки о полотенце, резко подошла и встала в упор. — Ты знаешь, кто твой отец? Он тоже был “добрый и надёжный”. Мы с ним жили как в аду. А потом он сбежал, оставив тебя грудную! И ты хочешь туда же?!
— Это ты нас так воспитывала, мам. Не давая шагу ступить. Ты думаешь, что всё знаешь. А ты просто одинокая женщина, которая никому не верит! — Настя сорвалась, и тут же поняла, что перешла черту.
Мария молча подошла и… шлёпнула её. Не сильно, но громко. Как в дешёвой мелодраме.
— Не смей говорить, что я одинока. У меня есть ты. Пока была .
Настя отпрянула. Щека горела. Она не плакала — просто смотрела, как перед ней стоит женщина, которую она одновременно ненавидит и любит.
— Ты не хочешь, чтобы я была счастлива. Ты хочешь, чтобы я жила по твоей кальке. Чтобы я тоже сгорела в ненависти. Но я — нет. Я не такая .
— Да ты просто глупая девчонка! Он тебя бросит, как только ты забеременеешь! Такие как он — не для семьи. Он и на ноги толком не встал!
— А ты думаешь, я без тебя ноги сломаю? Да я уже на них стою, мам. Ты просто не замечаешь, что я давно взрослая!
Мария села. Устало. С плеч словно слетело напряжение, но только на секунду.
— Если ты выйдешь за него, я вычеркну тебя из завещания. Всё, что оставил мой отец, останется Ивану. Он — умный, не то что ты .
Настя даже не сразу поняла. Потом шагнула назад, как будто её пнули в живот.
— Ты меня шантажируешь?
— Я тебя спасаю , — тихо сказала Мария. — Ты потом поймёшь .
Они долго молчали. Тикали часы. Где-то в соседней квартире визжал чайник. Или собака. Или нервы.
Настя развернулась.
— Я всё равно выйду за него. И не потому, что хочу кому-то что-то доказать. А потому что люблю. А деньги? Мам, оставь их себе. Купи себе робот-пылесос, который не возражает и всё делает по расписанию .
Она хлопнула дверью — звонко, с вызовом, как глухой выстрел по стене.
Шах и мат, мама
Мария Петровна сидела на кухне и нервно теребила кофейную ложку. Суетилась не она — нет, не по возрасту. Это суетился внутри какой-то мерзкий, липкий червячок тревоги. С утра всё валилось из рук: разбился бокал — тот самый, который остался после её мужа, сломалась ручка на любимом чемодане, в аптеке нахамили. Мир, видимо, совсем сошёл с ума. Или — и это куда вероятнее — дочь.
«Замуж она собралась. За сварщика. За кого? За этого… безродного…»
— Сварщик, мать! Он даже не предприниматель, не айтишник, не юрист. У него руки в мазуте!
Мария вспоминала вчерашний разговор с Анастасией и чувствовала, как закипает заново. Не девушка — гвоздь в сердце. Всё же было распланировано. Муж ушёл рано, детей тянула одна, вложилась в образование — и что в итоге?
*«Вот тебе, Мария, диплом дочки — и медаль за воспитание идиотки». *
И тогда она решилась.
Не сразу, нет. Сначала позвонила Татьяне Васильевне, старой подруге с дачи, что теперь жила в Сочи и хвалилась внуками в каждом втором сторис.
— Таня, ты ж говорила, у тебя племянник в охране работал… при прокуратуре… Или ты врала, как обычно?
— Ну не прям в охране, а… частный сыск. Кому надо — находит. Кому надо — сажает. А чего случилось-то?
— Дочка моя в пропасть идёт, Таня. Я её тяну, а она ногами брыкается и в омут. Мне нужно про одного мужчину узнать. Очень многое.
Через два дня в её прихожей стоял угрюмый тип в поношенной куртке, в которой будто жил.
— Николай Алексеевич. Работаю по людям. Кредитки, судимости, шуры-муры, алименты, левые прописки. Всё, что нужно — узнаю. Без лишних соплей.
Мария кивнула, облизала губы, вдруг почувствовав себя героиней криминального сериала.
— Мне нужно найти всё, что вы сможете на одного… ухажёра. Фамилия — Пашин, Алексей.
— Пашин… — протянул тот, уже делая пометки в блокноте. — Возраст? Место работы?
— Сварщик, на «Промстроймонтаже». Снял квартиру на Трубной. Говорит, что сирота. Ну а я вот думаю: если сирота — значит, всё можно? Нет, милый мой. Так не будет. Я мать.
Он ушёл, не оставив ни запаха, ни впечатления. Но на душе стало легче. Казалось, правосудие, пусть и в трениках, идёт на помощь.
— Ты серьёзно думаешь, что можешь выбрать за меня? — Анастасия стояла в дверях кухни, руки на бёдрах, волосы в хвост, глаза — два горящих костра.
— Я не выбираю, я тебя спасаю, — отрезала Мария, доставая из духовки рыбу, которую дочь демонстративно отказывалась есть. — Или ты не хочешь семью, не хочешь спокойной жизни?
— Я хочу быть с человеком, который меня любит. А не с тем, кого ты одобришь!
— Любит? Да не смеши меня. Он любит твои сиськи и то, что ты работаешь в банке. Всё остальное — фигня.
— Ты сама себе слышишь?!
Мария закатила глаза и махнула рукой:
— Ладно. Сиди в своих чувствах. Но потом не удивляйся, когда он тебя бросит с двумя детьми и ипотекой.
— Ты лучше скажи, где твой идеальный папа делся, когда ты носки стирала и за двоих пахала?
— — мрачно бросила дочь и хлопнула дверью, как умеют только дочери, готовые порвать с матерью всё.
Через неделю Николай Алексеевич снова стоял в прихожей. На этот раз — без блокнота. С флешкой. Глаза — как у хирурга, который собирается сообщить диагноз.
— Ну что? — нервно дернулась Мария, — Нашли что-нибудь? Он судим? Женат?
— Нет. Ни судим, ни женат. Чист. Знаете, сколько я по нему рыл? Всё по закону. Даже налогов не должен. Но вот что интересно…
Он протянул флешку.
— Вы заказали досье на Алексея. Но пока я его собирал, вышел один… побочный эффект.
— Какой ещё эффект?!
— Я узнал кое-что про вас. Случайно. Но не сказать — не могу.
Мария села. Ноги отказались держать.
— Тридцать лет назад вы числились по делу… О фабрикации документов. Тогда оно не дошло до суда. Вас прикрыли. Знаете, кто? Мать Алексея. Следователь. И она — ваша сводная сестра. Полсестры. По отцу.
Мария побледнела. Оцепенела. Внутри будто провалился пол.
— Вы врёте…
— Нет. У меня есть копии. Хотите — могу озвучить всё вашей дочери.
Мария вскочила, замахнулась, но рука повисла в воздухе.
— Ваша дочь собирается выйти замуж за племянника женщины, которая спасла вам жизнь. По документам. По сути. Карма, как говорится, штука злая.
— Ты ничего не понимаешь. Это всё — бред. Я хотела как лучше. Я думала, я их защищаю!
Николай Алексеевич молча развернулся и ушёл. Без угроз. Просто оставил флешку на столе.
Вечером Мария сидела у окна. Флешка лежала рядом, как граната без чеки. Она выпила бокал вина. Потом ещё один. И третий. Никакого катарсиса не случилось. Только дрожь в руках и звон в ушах.
«Выходит, я всю жизнь боялась, что мою тайну найдут, и сама же её и откопала. Через чужого мужика. Через сварщика…»
В этот момент в дверь позвонили.
— Ты знаешь, что я сегодня узнала? — голос Анастасии был ледяным.
Мария посмотрела на дочь и поняла — отматывать назад уже не получится.
Пока ты пьёшь чай, тебя уже предали
Мария Сергеевна сидела на кухне, держала кружку с зелёным чаем двумя руками, как будто она могла так удержать весь этот раскалывающийся мир. За окном глухо капало, как будто кто-то сверху нарочно подыгрывал настроению.
— «Сварщик… Алексей… Да он же даже слова пассатижи с первого раза выговорить не может», — буркнула она себе под нос, разглядывая пыльный абажур.
На столе лежал её телефон. Открыт WhatsApp — чат с контактом под кодовым названием Валерий М. . Частный детектив, с которым она ещё в девяностых делила не только сигареты на лестничной клетке, но и кое-какие истории из молодости, которые теперь лучше забыть.
Он прислал сообщение:
Есть идея. Но тебе это не понравится. Впрочем, как и ему.
Она улыбнулась — губы едва дрогнули.
— Мне не нравится всё, что касается этого типа, — быстро отпечатала пальцем, что за идея?
Ответ пришёл почти сразу.
Устроить провокацию. Поставить его в ситуацию, где он сорвётся. Запись будет твоей.
Мария поднялась. Налив чай в раковину, аккуратно ополоснула кружку, как будто и не злилась только что. Затем села за ноутбук, расправила плечи и открыла папку под названием Документы_1 .
Анастасия в этот момент как раз пришла с работы.
— Мам, привет! У тебя лицо, как будто ты снова решила продать дачу без моего согласия. — весело сказала она, снимая пальто.
— У тебя язык, как будто ты всё ещё в пятом классе, где пощёчины от училки заменяли диплом, — не подняв глаз, бросила Мария, щёлкая мышкой.
Настя застыла.
— Ты чего сегодня такая? Опять Алексей тебе поперёк горла встал?
Мария подняла глаза. Тихо. Без истерики. Как умеют те, кто учился манипулировать на личном опыте.
— Нет, милая. Я просто смотрю на документы. Брак-то ты собираешься заключить всерьёз. А я всё ещё опекун по твоему счёту. Надо бы переписать.
— То есть ты и мои деньги хочешь привязать к Алексею? Мам, тебе не кажется, что это уже перебор?
— Мне кажется, что перебор — это выходить за сварщика с зарплатой, как у продавца овощей на рынке. А потом кормить его ещё лет двадцать.
— Хватит. — Анастасия резко сняла туфли и, не раздеваясь, ушла в свою комнату, хлопнув дверью.
Мария вернулась к ноутбуку. Подтвердила встречу Валерия и Алексея на завтра. На нейтральной территории — в кафе, где есть камеры, но об этом Алексей, конечно, не узнает.
На следующий день. Кафе Синяя гусеница — столик у окна.
Алексей пришёл раньше времени. Сидел, покачивая ногой, в старенькой косухе. Курил айкос — глупо, но бросать курить иначе не получалось.
Мария вошла уверенно, как будто это не кафе, а кабинет у её старого шефа, где она могла любого поставить на место, просто прикрыв дверь.
— Ты, значит, Алексей. Жених моей дочери. — сказала она, не садясь, только поставив сумку на соседний стул.
Алексей слегка удивился.
— Ну, да. А вы, как я понял, всё ещё надеетесь, что она выберет кого-то с BMW и ипотекой в Сколково ?
— Нет, — Мария села напротив, глядя прямо. Я надеюсь, что она выберет человека, а не случайный номер в подъезде.
— Слушайте, — Алексей чуть подался вперёд, если вы хотите поговорить о том, что я не подхожу вашей семье, то это мы уже слышали. Только Настя — взрослый человек. И вы это, видимо, забываете.
Мария кивнула.
— Да, забываю. Особенно когда вижу, как ты на неё смотришь. Как будто она тебе что-то должна. День, ночь, кредитку, печень.
Алексей сжал кулак на колене.
— Слушайте, я вас не оскорбляю. — голос стал ниже, твёрже. Давайте без грязи.
— Почему? — Мария прищурилась. Ты же из неё вылезаешь, как червяк из яблока. Дашь пощёчину? При свидетелях? Или будешь душить словами?
Он резко встал.
— Вы совсем поехали? — он стиснул зубы. Вы сейчас провоцируете меня. И знаете, что?
Он вытащил из внутреннего кармана диктофон.
— Я тоже умею играть. Вот всё, что вы сейчас сказали. Будет у Насти. Чтобы она знала, с кем имеет дело.
Мария побледнела.
— Ты записал…?
— Да. И не я один. — он кивнул на мужчину у барной стойки. Валерий. Детектив. Смотрел на Марию с явным разочарованием. Словно хотел сказать: Женщина, вы опоздали лет на двадцать. Тогда, может, и сработало бы.
Алексей пошёл к выходу.
— Вы сожгли все мосты, Мария Сергеевна. Теперь Настя сама решит, кому верить. Без ваших спектаклей.
Мария осталась одна. На губах вкус металла. Она прикусила язык, когда всё пошло не по плану. Но было уже поздно. Всё, что она сделала, обернулось против неё.
И всё пошло по другой стороне
Пахло жареным мясом. И чем-то ещё… Недоверием. Или это уже паранойя?
Настя держала в руках смартфон, в который только что прилетели фото. И голосовое. От Ивана.
«Ты только не кипятись. Мне Ромка скинул. Ну тот, из универа, ты помнишь. Он сейчас в тех краях, где твой герой трудится. Короче, глянь сама. Просто глянь».
Сначала Настя хмыкнула. Улыбнулась даже. Какой-то анекдот, наверное, или дурацкий фейк. А потом…
Фотографии.
На одной — Алексей выходит из подъезда с двумя какими-то типами. Одет он явно не по-сварочному: рубашка дорогая, часы блестят. Рядом мужчина с пакетом. Знакомое лицо. Слишком знакомое. Это был бывший бухгалтер банка, в котором она работала. Уволили его за махинации.
«Слушай, они мутят что-то с квартирами. Типа влетают, скупают за бесценок, оформляют на подставных. Ну, ты понимаешь. Лёшкин «переезд» к тебе — очень кстати. Прям как камуфляж», — добавил Иван в следующем сообщении.
Настя поднялась со стула, медленно прошла в кухню и включила чайник. В голове пульсировало. Горело. Дрожало. Всё, что она строила — а это было не просто «отношения», это была крепость, выстроенная из упрямства, желания доказать, что она не мама, не такая, как она — всё это дало трещину.
Она набрала маму сама.
— Приезжай. Сейчас. Сюда. Без истерик. Нужно поговорить — сказала она, глядя в своё отражение на экране, будто пыталась спросить: «Ну что, дорогая, всё ещё уверена, что любовь всё стерпит?»
— Ты уверена, что хочешь это обсуждать? — Мария стояла в коридоре, не снимая пальто, будто готова в любой момент сбежать.
— А что, есть альтернатива? — холодно отозвалась Настя, наливая себе воду. — Или ты предпочитаешь ловушками общаться?
— Ты всё-таки узнала… — Мария опустила взгляд.
— Да. От Ивана. Ты специально заказала ему слежку? Или он сам предложил?
— Ты не оставляла мне выбора, Настя! Он мошенник! И ты бы вляпалась по уши!
— Ну, это ты решила. А может, ты просто не выносишь, когда у кого-то из нас есть своё мнение?! — Настя швырнула стакан в раковину, он звякнул, но не разбился. Как назло.
Мария приблизилась на шаг.
— Ты даже не понимаешь, с кем связалась. Алексей… Он не тот, за кого себя выдаёт. Я тебе клянусь, я не из зла, я… я просто испугалась. Тебя. Его. Всего этого…
— Алексей… — Настя прикусила губу. — Алексей мне вчера сказал, что ты пыталась его спровоцировать. Прислала какую-то «девушку» из прошлого, надеясь, что он поведётся. Что он вспылит, ударит, сорвётся. Только всё обернулось против тебя, да?
— Да. Потому что он не вспылил. Он ушёл. Но ты не знаешь всей правды.
— А ты знаешь? — Настя села за стол. — Садись. Поговорим честно. Раз и навсегда.
Алексей приехал сам. По настоянию Насти. Он выглядел спокойным. Даже слишком. Сел, расстегнул куртку, вытащил пачку сигарет.
— Ты куришь? — удивлённо спросила она.
— Только когда начинаются такие «посиделки», — Алексей усмехнулся. — Что, она рассказала тебе, что я жулик, да?
— Она показала мне кое-что. И у меня есть вопросы, — Настя смотрела в него в упор, будто впервые.
— Ну, раз уж тут допрос, давай честно. Я действительно работал с Серёгой. Да, были дела. Но я вышел. Год назад. Потому что устал. Потому что хотел просто жить. Без этих схем. Деньги… они сжирают всё.
— А ты не думал рассказать мне? — тихо спросила Настя.
— А ты бы поверила?
Мария фыркнула.
— Конечно, не поверила бы. Ты ей такой сладкий парень показался. Весь в заботах, с руками в мазуте. А ты просто умный жулик, Лёшенька. И в койке, видимо, не последний фокусник, раз так одурманил девчонку.
Настя резко встала.
— Мама, замолчи. Я сама разберусь.
— Поздно, доченька. Тут уже всё разобралось. И тебе теперь решать, кому верить. Мне, которая на своих ошибках зубы стерла. Или ему, с его мутными делами и «новой жизнью».
Настя стояла у окна. Лёша молча собирал куртку. Мария сидела на краю дивана, как в суде. Никаких слёз. Только усталость и пустота.
— Я не знаю, кто из вас хуже, — наконец сказала Настя. — Но я точно знаю, что вы оба пытались управлять мной. Каждый по-своему. Один — ложью. Другая — страхом.
— Настя… — начал Алексей.
— Не надо. Я устала. Уходи.
— Ты… не хочешь хотя бы понять?
— Поздно. Ты выбрал молчать. Мама выбрала врать. А я выбираю тишину.
Он ушёл. Тихо. Без хлопков дверьми. Даже куртку надел медленно, как будто в последний раз.
Мария подошла к Насте, положила руку на плечо.
— Прости, я хотела как лучше…
— Ты хотела быть правой. Как всегда.
Прошла неделя.
Всё было… ровно. Без скандалов. Без эмоций. Без Лёши. Без мамы.
Настя открыла почту. Там было письмо. Без подписи. С фото.
На фото — Алексей, в каске, на стройке. Не с Серёгой. Не с теми людьми. А с Иваном. С её братом. И подпись: «Он действительно вышел. И работает теперь с нами. Просто боялся, что ты отвернёшься. Прости его, если сможешь.»
Она долго сидела. Потом набрала сообщение. Удалила. Потом снова набрала.
«Хочешь чаю? Без допросов. Просто чай.»
