Пенсия! Это казалось настоящим праздником, долгожданным рубежом! Именно так думала Александра, ставя свою подпись под последними формулярами в отделе кадров.
Сорок два года она отдала школе. Детям, их бесконечным «Александра Петровна, а можно сегодня не писать контрольную?» И вот, наконец — чистая, ничем не омрачённая свобода.
Первым делом, придя домой, она достала с верхней полки шкафа старую коробку с красками. Пыльную, почти забытую. Когда-то, в далёкой юности, она мечтала посвятить себя искусству, стать художницей. Но потом — жизнь, изнуряющая работа, быт, семья, бесконечные заботы. А мечта осталась лежать в этой коробке, терпеливо ожидая своего часа.
— Теперь, — торжественно сказала Александра своим краскам, — теперь у нас есть время.
Она немедленно записалась в творческую мастерскую при местном Доме культуры. Курс назывался «Живопись для самых начинающих». Преподаватель, молодая девушка с ярким фартуком, даже немного удивилась:
— А вы не опасаетесь? Начинать с нуля в вашем возрасте?
— А чего, собственно, опасаться? — рассмеялась Александра. — Жизнь только начинается!
А ещё она планировала поездку в Львов. Город её детства, где бабушка готовила самые вкусные блины и рассказывала волшебные сказки. Поездка в Львов была запланирована уже месяц назад. Билеты куплены, крошечный отель забронирован.
Жизнь, казалось, наконец-то налаживалась.
Но потом раздался телефонный звонок — это была Вера, её младшая сестра.
— Саша! Слушай, у нас тут форменный ремонтный ад начался. Ты же теперь абсолютно свободная, поможешь? Обои поклеить, полы тщательно вымыть.
Александра молчала в трубку.
— Алло? Ты меня слышишь? Ну что ты молчишь? Мы же постоянно работаем, а ты теперь целыми днями дома сидишь! Просто обязана помочь.
На следующий день позвонила Полина, племянница:
— Тёть Саша, выручай! Детский садик внезапно закрыли на карантин, а Вадимку некуда деть. Ты же на пенсии, у тебя времени свободного полно. Посидишь с ним недельку?
Времени полно. Значит, пенсия — это не личная свобода. Это мгновенное превращение в бесплатную няньку, уборщицу и разнорабочую для всех, кому лень, некогда или просто неудобно заниматься своими собственными проблемами.
— Сашенька, дорогая! — щебетала двоюродная сестра Ирина в трубку. — У нас на даче картошку нужно срочно выкопать. Ты же знаешь, как у меня спина мучает.
Александра сидела на кухне, прокручивая эти разговоры в голове. На столе лежал новенький билет в Львов. Отъезд — через неделю.
Но завтра нужно сидеть с Вадимкой. Послезавтра — ехать к сестре Вере клеить обои. На выходных — копать картошку в Черкасской области.
А студия? А краски, которые так ждали?
Александра взяла телефон. Набрала номер творческой мастерской:
— Алло? Это Александра Петрова. Я, кажется, не смогу к вам приходить. Да, совсем. У меня появились дела.
Чужие дела, которые вдруг стали непостижимо важнее её собственной, долгожданной мечты.
Она положила краски обратно в коробку. Осторожно закрыла крышку.
И в этот момент её накрыло осознание: она снова оказалась в ловушке. Только теперь стены этой тюрьмы были построены не из рабочего расписания, а из наглых чужих ожиданий и давящего слова «должна».
Вадимка орал без остановки уже два часа.
Александра сидела на диване, укачивая на руках чужого внука, и думала: «Когда же это наконец-то закончится?»
В смысле, эта новая жизнь, где она снова не принадлежит себе ни минуты.
— Хочу к маме! — вопил четырёхлетний Вадимка.
«Я тоже хочу к маме», — тоскливо подумала Александра.
Племянница Полина забежала только вечером — ровно на пять минут, чтобы забрать сына:
— Ну как вы тут? Он сильно не капризничал?
— Полина, а может быть, завтра ты…
— Тётя Саша, я же работаю! У меня сейчас очень важный проект горит. Ты же понимаешь — мне нельзя отвлекаться. А ты всё равно же дома сидишь.
Дома сидишь.
Эта унизительная фраза теперь преследовала Александру повсюду. У сестры Веры, куда она приехала клеить обои:
— Сашка, ты же целый день дома сидишь, отдыхаешь. А я после работы еле-еле на ногах стою!
На даче у двоюродной сестры Ирины:
— Сашенька, милая, ты дома сидишь, свежим воздухом не дышишь. А тут и польза для здоровья, и свежий воздух!
«Дома сидишь». Будто это было тяжкое преступление. Будто человеку нельзя просто жить своей жизнью, если он не бегает ежедневно на работу.
Александра отменила поездку в Львов. Потом — не стала даже оформлять возврат денег за гостиницу. Краски так и лежали закрытые в коробке.
— Я, кажется, устала, — призналась она как-то сестре Вере по телефону.
— Устала?! — Голос Веры взлетел до небес. — От чего ты могла устать?! Ты же дома сидишь! Вот я каждый день таскаюсь на работу, начальник орёт, клиенты выводят из себя. А ты устала!
Александра молчала. Как объяснить, что усталость бывает не только от служебных обязанностей?
— Слушай, Саш, — продолжала Вера, — а завтра не сможешь съездить в гипермаркет? Нам нужно закупиться продуктами, а у меня совершенно нет времени.
Александра медленно повесила трубку и заплакала. Впервые за много лет она плакала от такой сильной, жгучей обиды.
Вечером ей позвонила Диана — подруга ещё со школьных времён:
— Как дела, моя пенсионерочка? Как тебе новая жизнь?
— Да как-то… — Александра не знала, что сказать.
— Что «как-то»? Ты же мечтала о пенсии! Хотела рисовать, путешествовать.
— Хотела.
— А что же случилось?
И Александра всё рассказала. Про постоянные звонки, про «ты должна», про Вадимку, про обои, про картошку.
Диана слушала молча. Потом сказала:
— Саша, ты просто сумасшедшая.
— Что?!
— Ты совсем сумасшедшая. Тебе никто ничего не должен. И ты тоже никому ничего не должна. Ты меня поняла? Никому!
— Но они же моя родня.
— Родня не использует тебя в качестве бесплатной рабсилы. Ты не прислуга, Саша. И твоё личное время — это только твоё время.
— Но как же…
— Как же что? Просто скажи «нет». Попробуй. Не нужно оправдываться. Просто твёрдо скажи «нет».
— А если они обидятся?
— А если они обидятся на то, что ты решила жить своей жизнью — то это, дорогая моя, уже их личные проблемы, а не твои.
Александра легла спать, прокручивая в голове резкие, но верные слова Дианы. А утром снова зазвонил телефон.
— Тётя Саша! Это Полина. Слушай, у нас тут корпоратив намечается. Ты Вадимку снова возьмёшь? Всего на два дня.
Александра смотрела на дисплей телефона.
— Тёть Саш? Ты меня слышишь?
Слышу, думала Александра. Слышу, как ты даже не удосужилась спросить — смогу ли я, хочу ли я, есть ли у меня какие-то планы. Ты просто сообщаешь мне, что я обязана делать.
— Нет, — сказала Александра.
— Что — «нет»?
— Нет, Полина. Я не смогу посидеть с Вадимом. У меня появились планы.
— Какие планы?
— До свидания, Полина.
Александра повесила трубку. Руки у неё дрожали, сердце бешено колотилось в груди.
И это было только начало.
Собрались все.
Вера с мужем, Полина с Вадимкой, двоюродная сестра Ирина, даже дядя Семён приехал. Настоящий семейный совет. Как в старые времена, когда решали, кому достанется бабушкина дача.
Только теперь они решали, кому достанется Александра.
— Значит, так, — Вера заняла место за столом, словно председатель суда. — Нам необходимо разобраться с этой недоразумением.
Александра сидела на краешке дивана и хранила молчание. Вчера она сказала «нет» Полине. Позавчера — отказалась ехать к Ирине полоть грядки. А сегодня они решили устроить ей настоящий разбор полётов.
— Что с тобой, Саша? — Дядя Семён смотрел с явным укором. — Раньше ты была такой отзывчивой.
— Вы же поймите, тётя, — Полина покачивала на руках Вадимку, — у всех нас работа, постоянные заботы. А ты свободная. Логично же, что ты обязана помогать!
— Мы не требуем ничего сверхъестественного, — продолжала Вера. — Посидеть немного с ребёнком, съездить за продуктами, помочь по хозяйству. Это же и есть семья!
Александра слушала и поражалась. Как же ловко они всё перевернули! Как складно у них получалось: она всем и всё должна, а ей — никто ничего.
— А когда вы мне в последний раз помогали? — тихо спросила она.
В комнате повисла тяжёлая тишина.
— В каком смысле? — Вера нахмурилась.
— В прямом смысле — когда? Когда кто-то из вас спросил: «Саша, как твои дела? Не нужна ли тебе помощь? Может, сбегать в магазин?»
— Да ты же прекрасно сама справляешься! — возмутилась Полина. — Ты же абсолютно здоровая!
— И одна, — добавил дядя Семён. — Детей нет, внуков нет. Чем тебе ещё вообще заниматься?
Александра встала. Подошла к окну. За стеклом тихо моросил дождь, люди спешили по своим делам. У каждого из них — своя личная жизнь, свои планы, свои маленькие мечты.
А у неё что? Чужие дети, чужие огороды, чужой ремонт?
— Садись, Саша, — Вера похлопала по дивану. — Давай принимать решение. Полина предлагает такой график: ты с Вадимом по понедельникам и средам. Ирине нужна помощь на даче по выходным. А я…
— Стоп.
Все внезапно замолчали.
— Стоп, — повторила Александра, не оборачиваясь от окна. — О чём вы вообще говорите?
— О графике твоей помощи, — терпеливо объяснила Вера. — Чтобы всем было удобно и комфортно.
— Всем? — Александра резко обернулась. — А мне?
— А тебе-то что? Ты же целыми днями дома сидишь!
— Знаете что, — сказала Александра предельно спокойно. — Я всё поняла.
— Что ты поняла? — настороженно спросила Полина.
— Кто-нибудь из вас когда-нибудь спросил: «Саша, а чего хочешь ты? Какие у тебя личные планы на пенсии?»
Молчание стало неловким и затяжным.
— Зато вы все прекрасно знаете, что я вам всем должна. Сидеть с детьми. Полоть грядки. Таскать тяжёлые сумки.
— Ты просто стала эгоисткой, — буркнула Ирина.
— Эгоистка? — Александра подошла ближе. — Эгоистка — это когда человек просто хочет жить своей жизнью? Какое странное и несправедливое определение.
— Мы же не каждый день тебя просим! — защищалась Полина.
— Правда? А давайте посчитаем. Понедельник — сидела с Вадимом. Вторник — ездила к Вере за продуктами. Среда — снова Вадим. Четверг — помогала Ирине с документами. Пятница… А знаете, это не имеет значения.
— Саша, ты же понимаешь, — начала Вера.
— Понимаю. Понимаю, что моё личное время больше не предназначено для раздачи. С сегодняшнего дня я живу только для себя.
Ирина неловко рассмеялась:
— Да брось ты! Не нужно драматизировать!
Дядя Семён многозначительно покашлял:
— Саш, ты просто очень устала. Отдохни хорошенько, и всё пройдёт.
А Полина резко встала и направилась к выходу:
— Знаешь что, тётя Саша? Мне не нравится, какой ты вдруг стала. Совсем не нравится.
И она громко хлопнула дверью.
Остальные, смущённые, потянулись следом. Кто-то молча, кто-то бормоча что-то про «неблагодарность» и «что это на неё нашло».
Александра осталась в комнате одна.
И улыбнулась.
Месяц абсолютной тишины.
Никто не звонил. Никто не просил о помощи. И знаете что? Мир не рухнул.
Александра купила новые билеты в Львов. Поехала одна, с маленьким, лёгким чемоданом и большими, чёткими планами. Гуляла по улочкам своего детства, пробовала настоящий львовский кофе, фотографировала старинные здания.
И рисовала. Львовский кремль на закате. Бабушкин дворик из детских воспоминаний. Людей на улицах — живых, спешащих, счастливых.
Вернулась домой совершенно другой. Какой-то светлой, лёгкой. Будто сбросила с плеч невидимый, но тяжёлый груз.
Она снова записалась в ту же самую творческую мастерскую. Преподаватель — та самая девушка — немного удивилась:
— А, вы всё-таки вернулись! А я думала, вы передумали.
— Нет, — улыбнулась Александра. — Просто жизнь немного мешала. Теперь не мешает.
Она стала выкладывать свои картины в социальные сети. В тематической группе «Живопись для души». Сначала очень робко — а вдруг засмеют? Потом — смелее.
Лайки. Комментарии: «Очень красиво!», «Как душевно!», «А можно ли заказать портрет?»
Оказалось, её картины действительно кому-то нравились.
Вера не звонила. Ирина тоже. Дядя Семён один раз набрал номер, но сразу же сбросил вызов.
А Полина…
Полина оставила комментарий под фотографией картины «Львовский дворик»:
«Не знала, что ты на такое способна. Очень красиво».
Александра долго смотрела на эти строчки. Потом написала короткий ответ: «Спасибо, Полиночка».
Через неделю Полина позвонила:
— Тётя Саша, а можно, можно я приеду? Просто так. Поговорить. Посмотреть на твои картины.
— Конечно, приезжай.
Полина приехала без Вадимки. Одна. Сидела на кухне, пила чай, внимательно рассматривала этюды.
— Ты так изменилась, — сказала она.
— Когда ты начинаешь жить для себя, ты светлеешь, — рассмеялась Александра.
— А тебе не одиноко?
— А ты знаешь, в чём разница между одиночеством и уединением? — Полина отрицательно покачала головой. — Одиночество — это когда тебя никто не видит. А уединение — это когда ты можешь наконец-то побыть наедине с собой.
Полина кивнула:
— Тётя Саша, а ты нас простила?
— А за что мне вас прощать? Вы же не желали мне зла. Вы просто привыкли, что я всегда соглашусь на всё.
— А если мне действительно нужно будет срочно посидеть с Вадимкой?
— Тогда я подумаю. И, возможно, соглашусь. Но это уже будет моим личным выбором.
Александра проводила Полину до двери. Крепко обняла на прощание.
— Приезжай ещё, — сказала она. — Только предупреждай заранее. У меня теперь, знаешь ли, бывают планы.
У неё были планы. Выставка в Доме культуры через месяц. Поездка в Чернигов на пленэр летом. И ещё очень много всего.
Александра закрыла дверь и улыбнулась.
Она была свободна.
Как часто мы сами, не заметив того, строим тюрьму из чужих ожиданий! История Александры — это манифест о том, что выход на пенсию не означает, что вы должны превратиться в бесплатный ресурс для всей семьи. Её «нет» стало самым важным «да» в её жизни.
А как вы считаете, почему родня, требующая помощи, всегда так обижается, когда им говорят «нет»? Это обида на отказ или страх потерять удобную бесплатную услугу?
