Телевизор работал с утра без перерыва, издавая похожий на старый подъездной холодильник низкий гул. Этот постоянный фон давно уже стал частью квартиры, как пыль на верхней полке, которую никто не трогает — мешает, но привыкли. В новостях опять говорили о тарифах и пенсиях: «индексация», «непредусмотрено в бюджете»… Ну и что — удивляться нечему.
Я сидела на кухне с недоеденной тарелкой овсянки и пролистывала ленту в телефоне. Вчера я получила премию, и цифры на экране казались нереальными — таких денег у меня давно не было. Можно было бы хотя бы купить подержанную «КИА» в кредит и забыть про эти сранные автобусы, где утром пахнет чужими пальто и усталостью.
— Ну что, поедем к маме сегодня? — из гостиной донёсся голос Максима, как будто он просто озвучил план.
Я кивнула без особого энтузиазма, хотя внутри всё сжалось. Не потому, что ехать далеко — у Валентины Петровны, свекрови, всегда так: стоит речь зайти о деньгах, и разговор превращается в допрос.
— Долго? — спросила я, делая вид, что серьёзно мешаю чай, хотя он давно остыл.
— Как получится, — пожал плечами он. — Ты же знаешь маму.
Я знала. Слишком хорошо.
Когда-то я даже восхищалась ею. На свадьбе свекровь так торжественно рассказывала, как одна растила Максима, как трудилась на трёх работах и таскала всю семью на плечах. А потом вручила нам старый фарфоровый сервиз:
— Чтобы вы вместе чай пили, а не по разным углам, — сказала она.
Тогда это казалось милым. Но милое быстро портится, если его не ограничить: одна-две «милые» смс в неделю, а не ежедневные «забегания на минутку».
Вначале она действительно забегала «на минутку»: приносила кастрюлю супа, забирала грязное бельё «чтобы у себя постирать» (хотя моя стиралка, купленная пару месяцев назад, работала как танк), могла заглянуть в спальню «проветрить» и переставить подушки. Я терпела: всё-таки мать мужа.
Потом был тот день, когда я дочерчила крупный проект и получила внушительный перевод на карту. Я присвистнула так, будто увидела первый раз в жизни такие суммы, и мечтала об обновлении кухни. Сижу на диване, любовалась цифрами на экране, и тут — скрип дверей. В пакетах, как всегда, продукты. Поставила у порога и, чуть наклонившись, скользнула взглядом по экрану:
— Ого, это что, премия? — голос её не был радостным, скорее приценивался, как товар на базаре.
С тех пор смс были редкими, звонков нет, визитов тоже — две недели тишины. И вот — снова она, с чемоданами.
— Миша! — окрик Виктории эхом прокатился по коридору.
Муж вышел из комнаты, застыл и лишь шепотом произнёс:
— Мам?
— Что, не ждали? — свекровь улыбнулась, но в глазах промелькнул хищный огонёк. — Я решила к вам переехать.
Виктория даже не сразу поняла, о чём речь.
— В смысле «переехать»? — медленно переспросила она.
— Пенсия маленькая, здоровье — не то, комнаты вроде есть… Вы молодые, успешные. Опора нужна старым.
У Виктории внутри что-то сжалось, будто раздавили. Она успела лишь выдавить:
— Анна Петровна, у нас трёхкомнатная, но комнаты заняты. Мы не планировали… — глотнула слезу. — Вы не спросили.
— А чего спрашивать? — сменила она тон на суровый. — Мы же семья. Я его растила — и не чужая!
Максим переминался с ноги на ногу, искал слова, но вместо этого лишь тихо сказал:
— Мам, может, поговорим?
— Поговорим, — подтвердила та и направилась в кабинет Виктории, где обычно располагался её рабочий уголок. — Я тут пока вещи поставлю.
И исчезла.
Виктория стояла у двери кухни, едва держала себя в руках, и думала: «Это надолго?..»
Первая ночь стала адом. Свекровь, конечно, не храпела (хотя могла бы), но в квартире будто сквозняк чужого присутствия. В мыслях бунтовала одна фраза: «Она не может просто так вторгаться в нашу жизнь».
Утро принесло привычный звук чайника и сообщение: «Света, возьмите, пожалуйста, квитанции за коммуналку. Максим, ты дома?» Смайлик в конце. Мгновенно нахлынула ярость: «Они и в цифрах свои схемы строят».
— Смотри, — отозвался Максим из-за спины, — может, к маме заедем?
— Не по пути, — отрезала она. — Нам на работу.
— Ну… потом придётся.
Я почувствовала, как к горлу подступил узел. «Потом придётся» — как билет на марш-бросок в долги.
На работе сосредоточиться не удалось. Каждые полчаса телефон напоминал: «Прочитано, но без ответа».
— Она беспокоится… — пытался он на обеде оправдаться, но я отмахнулась:
— Беспокоится о себе.
В ответ промолчал.
Вечером Виктория, не выдержав, ушла на подработку в кафе. Дома он старшеклассник, а здесь — чужой менеджер, кричащий в телефон о «молодёжи, которая не ценит усилия старшего поколения».
Следующая сцена напомнила абсурдный театр: кабинет Виктории перетаскали в спальню, а в бывшем рабочем месте устроили свекровь. Её пледы, косметика и та же леопардовая туника на стуле.
— Это что за цирк? — спросила Виктория, стоя в дверях.
— Удобнее, — без тени сомнения ответила та. — Вон диван мягкий.
В этот момент распахнулась дверь, и явился Максим:
— Мам, ну зачем…
— А зачем? — ответила та, — я же старалась для вас!
И Виктория, чувствуя, что терпение лопается, шагнула вперёд:
— Слушайте, собирайте вещи и уходите. Прямо сейчас.
— Ты гонишь? — свекровь моргнула. — Вот так выгоняешь мать?
— Нет, — Вика положила сумку у порога, — дверь открывается в обе стороны.
— Я всю жизнь для вас… — задыхалась та.
— Мы не ваши подопечные, — твёрдо сказала Виктория. — Помогала — спасибо. Но дальше — свои границы.
— А Михаил что скажет? — спросила свекровь, повернувшись к сыну.
— Мам, — вздохнул он, — я согласен с ней.
Дверь за ней хлопнула. Квартира погрузилась в необычную тишину, ту самую, которую Виктория ждала.
— Зачем ты так? — тихо спросил Максим, глядя ей в глаза.
— Потому что иначе это повторялось бы снова и снова, — ответила она. — Я не могу молчать.
Он кивнул, впервые не встал на чью-либо сторону.
Вечером они вместе вышли к стоящей у дома машине — новой красной, с автоматом. Виктория села за руль, а Максим — рядом.
— Куда поедем? — улыбнулась она.
— Куда захочешь, — молвил он.
Двигатель запульсировал мягко, словно подтверждая: именно так нужно было поступить.
Поздним вечером, закрыв ноутбук, Виктория подумала: «Теперь — тишина. И я сама себе очень нравлюсь».
Что вы скажете: правда ли, что установление чётких границ — это первый шаг к спокойной и гармоничной жизни?
