— Слушай, тут такое дело… — Максим неловко переминался у входа в кухню, наблюдая, как жена раскладывает продукты из пакетов.
— М? — Рита даже не обернулась, продолжая своё занятие.
— Я тут с мамой разговаривал…
— И? — в голосе Риты появились настороженные нотки.
— Ну, в общем… Может, она к нам переедет? Временно.
Рита замерла, так и не донеся пакет молока до холодильника. Их кот Тиша, дремавший на подоконнике, приоткрыл один глаз, будто почувствовав напряжение.
— Максим, ты сейчас серьёзно?
— Да погоди, дай объяснить…
— Нет, это ты погоди, — Рита резко развернулась. — Твоя мать в моей квартире жить не будет, не мечтай.
— Почему сразу «не будет»? Давай хотя бы обсудим…
— А что тут обсуждать? — Рита прислонилась к кухонному столу. — Две комнаты на троих взрослых людей? И это при том, что твоя мама… — она осеклась.
— Что моя мама?
— Ничего. Просто нет.
Тиша спрыгнул с подоконника и принялся тереться о ноги хозяйки, словно пытаясь её успокоить.
— Рит, ну сама подумай. Ей тяжело одной, давление скачет…
— А мне будет легко? — перебила Рита. — Каждый день слушать, как я неправильно живу? «Рита, почему так поздно с работы? Рита, разве можно держать кота в квартире? Рита, ты бы лучше о детях подумала…»
— Она не со зла.
— Конечно не со зла. Просто такая забота мне не нужна. У меня своя жизнь.
В прихожей зазвонил телефон. Максим вышел ответить, а Рита наконец поставила молоко в холодильник. Тиша продолжал крутиться рядом, выпрашивая внимание.
— Это мама звонила, — сообщил вернувшийся Максим. — Говорит, завтра заедет… В гости.
Что-то в его голосе заставило Риту насторожиться: — Просто в гости?
— Ну да, — Максим старательно отводил взгляд. — Просто… с вещами.
— Что значит «с вещами»?
— Рит, ну куда ей деваться? Я же не могу…
— Нет, подожди. Ты уже всё решил? Без меня?
— Я думал, мы сейчас спокойно поговорим…
— Спокойно? — Рита повысила голос. — Ты сначала пригласил её жить, а теперь хочешь «спокойно поговорить»?
Тиша, до этого момента спокойно наблюдавший за перепалкой, вдруг прижал уши и метнулся в комнату. Хлопнула оконная рама — видимо, сквозняком открыло окно.
— Да не кричи ты так, — поморщился Максим.
— Я не кричу. Я просто поверить не могу, что ты…
Её прервал громкий шум из комнаты. Оба бросились туда.
Открытое окно качалось на ветру. Тиши нигде не было видно.
— Нет, нет, только не это… — Рита бросилась к окну. — Тиша! Тишенька!
Внизу, в сгущающихся сумерках, уже ничего нельзя было разглядеть. Третий этаж — не смертельно для кота, но всё равно страшно.
— Я сбегаю вниз, посмотрю, — Максим уже натягивал куртку.
— Я с тобой.
— Надень что-нибудь, холодно.
Рита схватила первую попавшуюся кофту. Руки дрожали, когда она пыталась попасть в рукава.
Они обежали весь двор. Заглянули под каждую машину, под каждый куст. Тиши нигде не было.
— Может, он просто испугался и спрятался где-то? — предположил Максим. — Завтра вернётся.
— Он никогда раньше не убегал, — Рита всматривалась в темноту. — Никогда. Даже когда окна были открыты.
— Слушай, — Максим помолчал. — Может, я маме позвоню? Скажу, чтобы пока не приезжала?
— Теперь-то какая разница? — в голосе Риты звучала горечь. — Кот уже сбежал.
Домой возвращались молча. Рита сразу пошла в комнату, села на диван, обхватив колени руками. На столике рядом стояла миска с недоеденным кошачьим кормом.
— Я уезжаю — вдруг сказала она. — Я к Танюхе перееду. На пару дней.
— В смысле?
— В прямом. Раз уж ты решил всё за нас обоих, поживи пока с мамой вдвоём. А я у подруги поживу.
— Рит, ну что ты как маленькая…
— Маленькая? — она резко встала. — Нет, Максим. Маленький здесь ты. Который не может маме отказать и при этом боится жене сразу правду сказать.
Следующим утром, когда Максим проснулся, Риты уже не было. На кухонном столе записка: «Корм Тише в верхнем шкафчике. Если вернётся».
Звонок в дверь раздался около двух часов дня.
— Максимушка! — Елена Петровна, грузно переваливаясь, втащила в прихожую огромную сумку. — Я тут немного вещей привезла… Самое необходимое.
Максим смотрел на две дорожные сумки и чемодан, которые громоздились в коридоре, и думал, что именно это Елена Петровна считает «самым необходимым».
— А Риточка где? На работе?
— Она… у подруги. На пару дней.
— Как у подруги? — Елена Петровна всплеснула руками. — А муж, значит, один? Нет, вы посмотрите! И чему только их матери учат…
Максим поморщился:
— Мам, давай не будем.
— А что не будем? Я же правду говорю. В моё время…
— Мам! Пожалуйста.
Елена Петровна поджала губы:
— Ну хорошо, хорошо. Молчу. А котик ваш где? Который везде шерсть разносит?
— Убежал вчера.
— Убежал? — она покачала головой. — Ну что за хозяева… У нас в деревне коты никогда не убегали. А всё потому…
Максим не слушал. Он смотрел в окно, где накрапывал мелкий дождь, и думал о том, каково сейчас Тише где-то там, в холодном весеннем городе.
У Тани Рита провела уже три дня. Их маленькая кухня была завешана распечатанными объявлениями о пропаже кота — Рита постоянно что-то исправляла в описании, добавляла новые фотографии.
— Слушай, может хватит уже переделывать? — Таня поставила перед подругой чашку чая. — Ты со вчерашнего дня уже пятый вариант рисуешь.
— Просто на прошлой фотографии плохо видно белое пятнышко у него на груди, — Рита вглядывалась в очередной снимок. — А вдруг кто-то видел именно его? Это же важная примета…
— Важнее то, что ты третий день толком не ешь.
— Не хочется.
Телефон снова зазвонил — Максим. Рита сбросила вызов.
— И долго ты собираешься его игнорировать? — вздохнула Таня.
— Не знаю. Может, пока его мать не перестанет учить меня жизни? — Рита поморщилась. — Знаешь, что она вчера сказала? «В наше время жёны от мужей не убегали». Представляешь? Это я, значит, убежала. А то, что её сын всё решил за моей спиной — это ничего, это нормально.
— Ну, формально квартира его…
— Вот только не надо! — Рита резко встала. — Не надо про «формально»! Мы два года копили на первый взнос. Вместе выбирали район. Я всё лето с работы пораньше уходила, чтобы успеть в строительный за материалами. А теперь, значит, это только его квартира?
Телефон коротко звякнул — сообщение.
— Опять Максим? — спросила Таня.
— Нет, какая-то Зинаида Павловна. Пишет, что видела похожего кота возле мусорных баков на Сосновой улице. И фотографию прислала…
Рита замолчала, вглядываясь в размытый снимок.
— Тань, это же он! Смотри — вот то самое белое пятнышко на груди!
На фотографии Тиша сидел возле мусорного бака. Грязный, взъерошенный, но живой.
Сосновую улицу они искали почти час. Старые пятиэтажки, облупленные стены, разбитые дворы. Возле нужного дома их уже ждала полная женщина в потёртой куртке.
— Я Зинаида Павловна, — она протянула Рите руку. — Это я вам писала. Ваш котик тут каждый вечер появляется, я его подкармливаю.
— А сейчас он здесь?
— Нет, только к вечеру приходит. Осторожный стал такой — никого близко не подпускает. Но точно ваш, я по объявлению сразу узнала.
С тех пор каждый вечер Рита приезжала к мусорным бакам. Сидела часами на продавленной лавочке, то и дело доставая из сумки пакетик с любимым кормом Тиши.
Кот действительно появлялся. Выходил из кустов, останавливался в нескольких метрах, смотрел своими жёлтыми глазами. Но стоило Рите сделать хоть шаг в его сторону — тут же убегал.
— Обиделся, — вздыхала Зинаида Павловна, которая частенько составляла Рите компанию. — Я такое у кошек много раз видела. Когда их предают, они долго не прощают.
— Но я же не предавала…
— А он считает иначе.
На четвёртый вечер Рита, как обычно, сидела на своём посту. Стемнело, с реки тянуло сыростью, но она боялась пошевелиться — Тиша уже показался из кустов и, кажется, в этот раз подошёл чуть ближе обычного.
Вдруг позади раздалось тяжёлое дыхание. Рита обернулась — и замерла.
Елена Петровна, тяжело опираясь на перила, поднималась по ступенькам к лавочке.
— Я за тобой от самого дома шла, — выдохнула Елена Петровна, тяжело опускаясь на лавочку. — Еле поспевала.
— Зачем? — только и смогла выдавить Рита.
— Максим сказал, где тебя искать, — свекровь достала из кармана упаковку таблеток, закинула одну в рот. — Давление что-то разыгралось.
— Вы с таким давлением по темноте одна ходите?
— А кому ещё ходить? — Елена Петровна спрятала таблетки. — Сын на работе пропадает, невестка у подруги живёт…
— Вы это специально сейчас сказали? — в голосе Риты появились знакомые колючие нотки.
— Нет, — неожиданно тихо ответила свекровь. — Просто… устала я, Рита. От одиночества устала.
В кустах мелькнула тень — Тиша. Он остановился на границе света от фонаря, настороженно глядя на женщин.
— А знаешь, — вдруг сказала Елена Петровна, — у меня ведь тоже когда-то кот был. Барсиком звали.
Тиша дёрнул ухом, прислушиваясь к незнакомому голосу.
— Точно такой же чёрный. Муж над ним всё подшучивал — говорил, что он не кот, а щенок. Представляешь? «Щенок» да «щенок». А Барсик и правда — как услышит это слово, так сразу к нему бежит.
Кот сделал осторожный шаг вперёд. Рита затаила дыхание.
— Пятнадцать лет вместе прожили, — продолжала Елена Петровна. — А потом мужа не стало. Инфаркт. Внезапно, как обухом по голове. Если б не Барсик тогда… — она замолчала, собираясь с мыслями. — Утром будит, есть просит. Вечером у двери ждёт. Вроде мелочь, а жить помогает.
Тиша подошёл ещё ближе. Елена Петровна замерла, боясь его спугнуть.
— Десять лет после того, как не стало мужа, с Барсиком прожили. А когда его не стало… — она украдкой вытерла глаза. — Вот тогда я по-настоящему одна осталась. Может, потому и характер такой стал. Знаешь, когда дома никто не ждёт, душа черствеет. Да и не смогу больше хоронить их.
Тиша вдруг решительно направился к лавочке.
Обе женщины, затаив дыхание, следили за его приближением. Кот остановился возле Елены Петровны, осторожно обнюхал её руку. А потом, к удивлению обеих, запрыгнул на лавочку между ними и громко замурчал.
— Надо же, — прошептала Рита. — Он даже ко мне не подходил всю неделю.
— Животные чувствуют, — тихо ответила свекровь. — Кому тоже одиноко.
Они довольно долго сидели молча. Тиша, казалось, задремал, прижавшись к Елене Петровне. Фонарь над лавочкой отбрасывал неяркий свет, где-то вдалеке шумели машины.
— Я — наконец сказала Рита. — Я тут подумала… Может, нам квартиру поменять? На трёхкомнатную? Чтобы всем места хватило.
Елена Петровна медленно повернулась к невестке:
— Ты это серьёзно?
— Вполне. Только… — Рита замялась. — Только давайте договоримся. Никаких замечаний о том, как я веду хозяйство. Хотя бы первое время.
— Договорились, — свекровь протянула руку, и Рита осторожно её пожала.
Тиша открыл глаза и громко мяукнул, словно скрепляя договор.
Когда они втроём — две женщины и кот — поднимались по лестнице, Максим как раз выходил из квартиры.
— Вы где пропадали? Я уже волноваться начал… — он осёкся, увидев Тишу на руках у матери.
— Представляешь, — сказала Елена Петровна, — оказывается, у нас с твоим котом много общего.
Максим переводил недоуменный взгляд с матери на жену:
— В каком смысле?
— В самом прямом, — ответила Рита. — Мы все иногда совершаем ошибки. Главное — уметь прощать.
Тиша спрыгнул с рук Елены Петровны и уверенно направился в квартиру, словно и не было этой недели отсутствия. Остановился у двери и требовательно мяукнул: мол, чего встали, идите уже. Есть пора!
Через месяц они переехали в новую квартиру. В первый же вечер Тиша по-хозяйски обошёл все три комнаты, но особенно ему приглянулся подоконник в комнате Елены Петровны.
С тех пор это стало его любимым местом — лежать там, пока она читает книгу или вяжет, иногда поглядывая в окно, но чаще — на свою новую семью.
