Повестка из суда нагрянула в самый неподходящий момент — как раз, когда Игорь собирался выпросить у отца очередную сумму на жизнь. Семьсот тысяч гривен долга по алиментам. Плюс сорок тысяч штрафа. Судебные приставы угрожали арестом счетов, которых у него, впрочем, не существовало — все карты давно ушли в минус.
— Что это? — Николай Петрович кивнул на листок, который сын пытался незаметно спрятать в карман.
Завтрак на просторной кухне загородного дома в Броварах проходил, как обычно, в напряжённой тишине. После смерти матери три года назад они почти не разговаривали. Игорь занимал комнату на втором этаже, спускался только поесть, а остальное время пропадал неизвестно где.
— Ничего особенного, пап.
— Покажи.
Старик протянул руку. В свои шестьдесят пять он всё ещё выглядел крепким — широкие плечи, седая щетина, тяжёлый взгляд из-под густых бровей. Тридцать лет в строительном бизнесе закалили его. Компания «КиевБуд» принадлежала ему целиком — десять кранов, два бетонных завода, триста человек в штате.
Игорь нехотя отдал повестку.
— Так, — Николай Петрович пробежался глазами по тексту. — Анна Шевчук. Это та, с которой ты три года назад связался? Та, что обчистила тебя до копейки?
— Она нас не обчистила. Мы просто неудачно вложились.
— Вложились в онлайн-казино? Или в криптовалюту, которая оказалась аферой?
Игорь молчал, ковыряя вилкой омлет. В свои тридцать два он выглядел потрёпанным подростком — худощавый, нервные пальцы, взгляд исподлобья. Университет окончил с трудом, работать не хотел, жил то с одной девушкой, то с другой.
— У вас есть ребёнок? — спросил отец.
— Максим. Ему семь.
— Семь лет… И ты всё это время не платил алименты?
— Я думал, мы договорились с Анной. Она обещала не подавать в суд.
— А потом передумала. Логично. Семьсот тысяч — ещё по-божески. Могла бы больше насчитать. Где сейчас мальчик?
— С ней. Снимают однушку на Борщаговке.
Николай Петрович встал и прошёлся по кухне. За окном март плавил последние сугробы. На участке в восемь соток стояли беседка, мангал, баня и гостевой домик. Всё это он построил сам, ещё будучи прорабом.
— Значит, так, — повернулся он к сыну. — Я готов покрыть твои долги. Но на моих условиях.
— Каких?
— Первое — ты идёшь работать в мою компанию. Мастером на стройке. Зарплата — семьдесят тысяч гривен. Будешь работать как все: с восьми до шести, шесть дней в неделю.
Игорь скривился. Стройка — это грязь, холод и ругань. Не его.
— Второе, — продолжил отец. — Ты официально разрываешь отношения с Анной. И забираешь сына. Я найму адвокатов, они всё уладят.
— Пап, мы же не были женаты…
— Тем проще. Третье — женишься на Ольге Кравец. Помнишь её? Дочка моего главбуха. Она в тебя ещё со школы влюблена. Хорошая девушка, без выкрутасов. Работает у меня в бухгалтерии, знает цену деньгам.
— Это та рыжая отличница? Пап, ты серьёзно?
— Четвёртое, — невозмутимо продолжил Николай Петрович. — Вы с Ольгой и Максимом живёте здесь, в доме. Под моим контролем. Никаких отлучек, никаких гулянок. Дом — работа — дом.
— Это что, тюрьма?
— Это шанс. Последний. Либо соглашаешься, либо вали куда хочешь. Но без копейки, без крыши над головой, без наследства. Я всё перепишу на благотворительность.
Игорь знал: отец слов на ветер не бросает. Сказал — сделает. Выбора не было. Приставы могли объявить его в розыск, посадить на пятнадцать суток, запретить выезд за границу. А главное — он не мог остаться без отцовских денег. Привык к жизни на всём готовом.
— Ладно, — выдавил он. — Согласен.
— Вот и молодец. Завтра в восемь утра жду в офисе. Оформим трудовую. И сразу к адвокату — разберёмся с твоими алиментами.
Стройка оказалась хуже, чем Игорь представлял. Объект на Оболони — двадцатиэтажный жилой комплекс премиум-класса. Ветер, грязь, скользкая арматура. Рабочие — в основном приезжие — смотрели с недоверием. Ещё бы — сын босса стал мастером. Ясно, что по знакомству.
Прораб Григорич, мужик лет шестидесяти с красным лицом и руками-кувалдами, сразу расставил точки над i:
— Слушай, парень. Твой отец звонил. Сказал — гоняй тебя в хвост и в гриву. Никаких скидок. Ошибёшься — вылетишь. И он первый тебя пнёт.
Первая неделя была адом. Подъём в шесть утра, дорога через весь Киев, восемь часов на холоде. Проверять арматуру, следить за заливкой бетона, разбираться с конфликтами между бригадами. Вечером Игорь валился с ног, засыпал прямо в рабочей одежде.
Ольга появилась через две недели. Пришла вечером с кастрюлей борща.
— Николай Петрович сказал, что ты тут один мучаешься. Думаю, может, поужинаем вместе?
Она почти не изменилась со школы. Рыжие волосы в хвосте, веснушки, серые глаза за круглыми очками. Не модель, но симпатичная. В школе Игорь её игнорировал — гулял с длинноногими блондинками из старших классов.
— Заходи, — буркнул он.
Поужинали молча. Борщ был вкусный — с чесноком, сметаной, пампушками. Игорь давно не ел домашнего. С Анной они заказывали доставку или ходили в кафе.
— Слышала про твою ситуацию, — сказала Ольга, убирая тарелки. — С сыном, в смысле. Если нужна помощь — обращайся. Я детей люблю.
— Спасибо, — пробормотал Игорь.
Она стала приходить через день. То суп принесёт, то котлет нажарит. Незаметно прибралась в доме, постирала занавески, разобрала завалы в прихожей. Игорь привыкал к её присутствию. После холодной стройки было приятно возвращаться в тёплый дом, где пахнет едой и светятся окна.
Разрыв с Анной прошёл гладко. Адвокат отца, строгая женщина в деловом костюме, разнесла бывшую в пух и прах. Выяснилось, что Анна уже год живёт с новым мужчиной, бывшим заключённым. Максима она оставляла с соседкой, пока тусовалась в клубах. Суд постановил, что ребёнок будет жить с отцом. Алименты отменили.
Максима привезли в апреле. Худенький мальчик с карими глазами отца и острым подбородком матери. Замкнутый, настороженный. На Борщаговке он спал на раскладушке в кухне. Из игрушек — старый телефон с треснувшим экраном.
— Это твоя комната, — Игорь открыл дверь на первом этаже.
Обычная комната — кровать, стол, шкаф. Николай Петрович велел обставить её просто, без изысков.
— А где телевизор? — спросил Максим.
— Телевизор в гостиной. Будем смотреть вместе.
— А приставка?
— Какая приставка?
— Ну, плейстейшн. У Сашки есть, у Влада тоже.
— Потом купим, — отмахнулся Игорь.
Мальчик нахмурился, но промолчал. Первые дни сидел в комнате, спускался только поесть. Ольга пыталась его разговорить — предлагала порисовать, сыграть в шахматы, прогуляться в парке. Максим отмалчивался.
Прорыв случился через неделю. Игорь вернулся со стройки и услышал смех из кухни. Максим и Ольга лепили вареники. Мальчик весь в муке, хохочет — Ольга учит его лепить вареник в форме зайца.
— Пап, смотри! — Максим протянул ему кривой комок теста. — Это кот!
— Больше на ежа похоже, — улыбнулся Игорь.
Это была их первая общая улыбка.
К маю жизнь наладилась. Игорь привык к стройке, даже втянулся. Оказалось, он неплохой организатор — умеет планировать, контролировать, договариваться с рабочими. Григорич перестал ворчать и начал прислушиваться. Зарплату подняли до ста тысяч гривен.
По вечерам ужинали вместе — Игорь, Ольга, Максим, Николай Петрович. Старик смягчился, стал рассказывать внуку байки про стройки девяностых. Максим слушал, раскрыв рот.
— Дед, а почему твоя компания называется «КиевБуд»?
— Потому что мы строим в Киеве. И строим на совесть, чтобы дома стояли сто лет.
— А я тоже буду строителем?
— Будешь, кем захочешь. Но дело нужно иметь. Мужчина без дела — не мужчина.
В июне сыграли свадьбу. Скромную — человек сорок в ресторане на Подоле. Ольга в простом белом платье выглядела трогательно. Плакала, когда Игорь надевал ей кольцо. Он и сам расчувствовался — впервые почувствовал себя нужным, настоящим мужчиной.
Анна объявилась в августе.
Игорь вышел из офиса на Крещатике, когда она появилась из-за угла. Похудевшая, с крашеными в чёрный волосами, в коротком платье, несмотря на прохладу.
— Привет, дорогой.
— Чего тебе надо?
— Поговорить. Пойдём выпьем кофе. Тут рядом новая кофейня.
— Нам не о чем говорить.
— Есть о чём. Про Максима. Про его здоровье.
Игорь остановился. Анна усмехнулась — знала, куда бить.
В кофейне она сразу перешла к делу:
— У Максима проблемы с сердцем. Нужна операция. Два миллиона гривен.
— Что за чушь? Максим здоров, мы проходили медосмотр для школы.
— Это недавно выяснилось. Вот, — она достала из сумки мятый листок. — Заключение кардиолога.
Игорь пробежал глазами текст — медицинские термины, печать, подпись. Выглядело правдоподобно.
— Почему не позвонила сразу?
— Ты меня в чёрный список занёс. Пришлось ловить тебя здесь.
— Ладно. Поговорю с отцом, что-нибудь решим.
— Твой отец меня терпеть не может. Он скорее Максима угробит, чем даст мне хоть копейку.
— Не неси чепуху.
— Игорь, — Анна накрыла его руку своей. — Ты же знаешь, как я тебя любила. Люблю до сих пор. Этот Дима, с которым я жила, — ошибка. Он пил, бил меня. Я сбежала. Может, начнём всё заново? Ты, я, Максим. Как раньше.
— У меня жена.
— Эта рыжая мышка? Да брось. Ты женился на ней, потому что отец заставил. Разведись. Заберём Максима и уедем. В Одессу или Львов. Начнём новую жизнь.
— На какие деньги?
— У твоего отца денег вагон. Он выделит что-нибудь для внука. А если нет, есть другие способы.
— Какие?
Анна улыбнулась. От этой улыбки у Игоря всегда слабели колени. Белые зубы, ямочка на щеке, хитрые зелёные глаза.
— У тебя же есть доступ к документам компании? Ты вроде как помощник директора?
— Помощник по строительству. И что?
— Можно кое-что подправить. Вывести деньги. Не много — миллионов пять-семь. Твой отец не заметит.
— Ты спятила? Это уголовка!
— Не вывести, а занять. Потом вернём. Игорь, ну ты как ребёнок. Все так делают.
Игорь встал из-за стола.
— Забудь. И не появляйся. Максим здоров, я проверю. А ты вали к своему Диме.
— Подумай, милый. Я буду ждать. Вот мой новый номер, — она сунула ему в карман визитку. — Звони.
Дома Игорь первым делом полез в интернет. Нашёл клинику из заключения. Позвонил. Кардиолога с такой фамилией там не было. Как и ожидалось — фальшивка.
Визитку выбросил в мусорку.
Но мысли об Анне не отпускали. Вспоминались их ночи в съёмной квартире. Безумные вечеринки, танцы до утра, поездки в Турцию. С Ольгой всё было ровно — ужин, телевизор, секс по выходным. Правильно, надёжно, скучно.
Через неделю Анна написала в Telegram. Фото в купальнике у какого-то бассейна. «Скучаю. Целую туда, где ты любишь».
Игорь не ответил. Но фото не удалил.
Ещё через неделю пришло видео. Максим в больничной палате, под капельницей. Бледный, глаза закрыты.
«Приступ был. Еле спасли. Нужны деньги на лекарства».
Игорь сорвался. Позвонил.
— Что с ним?
— Придёшь? Больница на Лукьяновке, второй корпус, палата 312.
— Еду.
В больнице Максима не оказалось. Анна ждала в холле. В строгом костюме, волосы собраны, минимум макияжа. Совсем не та Анна, которую он знал.
— Где Максим?
— Дома. С ним всё нормально. Прости за обман, но иначе ты бы не пришёл.
— Какого чёрта ты…
— Тише. Сядь, поговорим спокойно.
Она повела его в больничное кафе. Взяла два кофе из автомата и села напротив.
— Игорь, я серьёзно. Мне нужны деньги. Много денег. Я должна плохим людям. Дима влез в тёмную историю с наркотиками и подставил меня. Теперь требуют три миллиона гривен. Если не отдам — убьют.
— Иди в полицию.
— Ты что, маленький? Какая полиция? Эти ребята с полицией заодно. Игорь, помоги. Ради того, что у нас было.
— У нас ничего не было. Ты меня использовала и бросила.
— Неправда! Я тебя любила. Люблю до сих пор. Просто твой отец нас разлучил. Он всегда меня презирал, считал аферисткой.
— А разве нет?
Анна заплакала. Тихо, без истерик. Слёзы катились по щекам, размазывая тушь.
— Да, я хотела красивой жизни. Но я правда тебя любила. И Максима родила от любви. А потом всё пошло наперекосяк. Ты начал пить, играть. Денег не было. Я сорвалась и ушла к Диме. Это была ошибка. Самая большая в моей жизни.
Она взяла его за руку.
— Помоги мне в последний раз. Я исчезну навсегда. Уеду в другой город, и ты меня больше не увидишь. Обещаю.
— У меня нет трёх миллионов.
— Но у твоего отца есть. Гораздо больше. Ты же в компании работаешь. Наверняка можешь что-то сделать.
— Я не буду красть у отца.
— Кто говорит о краже? Оформи как премию. Или как аванс за работу. Ты же теперь начальник, можешь подписывать бумаги.
— Я помощник по строительству. У меня нет таких прав.
— Но доступ к базе данных есть? К договорам, счетам?
Игорь молчал. Доступ был — отец дал ему логин и пароль от корпоративной системы. Чтобы он мог проверять сметы и поставки.
— Игорь, пожалуйста. Я же мать твоего сына. Неужели моя жизнь не стоит каких-то бумажек?
Он смотрел на неё и не мог понять, врёт она или нет. С Анной никогда нельзя было разобрать, где правда, а где ложь. Она умела быть убедительной.
— Я подумаю, — наконец сказал он.
— Только быстро. У меня неделя, максимум.
Дома Ольга встретила его в прихожей.
— Где ты был? Звонила, ты не брал трубку.
— Задержался на стройке. Проблемы с поставкой бетона.
Она посмотрела внимательно. Ольга всегда чувствовала ложь, но не давила. Умная женщина.
— Ужин на плите. Максим сделал уроки и лёг спать.
— Спасибо.
Он обнял её. Ольга удивилась — Игорь редко был ласковым.
— Что-то не так?
— Нет, всё нормально. Просто устал.
Ночью не спал. Думал. Три миллиона — не такая уж большая сумма для компании с оборотом в миллиард гривен. Отец не заметит. Можно провести через фирму-однодневку, оформить как закупку материалов. Потом фирму закрыть, и всё шито-крыто.
Но это преступление. Если раскроется — тюрьма. Конец семье, работе, будущему.
С другой стороны, если Анна не врёт, её убьют. Она мать Максима. Мальчик потом узнает и не простит.
Утром за завтраком Николай Петрович вдруг спросил:
— Тебя вчера видели на Крещатике с какой-то женщиной. Заходили в кофейню.
У Игоря всё похолодело внутри. Служба безопасности отца работала безупречно.
— Да так, знакомая. Ещё с универа.
— Знакомая? — старик прищурился. — Не та ли, от которой у тебя Максим?
— Нет, другая.
— Игорь, не ври. Я всё равно узнаю. Анна приходила?
Отпираться было бесполезно.
— Да. Просила денег. Сказала, что должна бандитам.
— И что решил?
— Отказал.
— Правильно. Эта дрянь тебя использует. Никаких бандитов нет, ей просто нужны деньги. Держись от неё подальше.
— Я понимаю.
— Нет, ты не понимаешь! — Николай Петрович ударил кулаком по столу. — Эта женщина уже раз тебя погубила. Из-за неё ты потерял всё — квартиру, деньги, репутацию. Из-за неё у твоей матери был инфаркт!
— Мама умерла от рака.
— От рака, который начался после стресса. Когда узнала, что ты связался с наркотиками.
— Я не торговал! Это Анна придумала. Хотела быстро разбогатеть.
— Вот именно. Она всё выдумывает. И сейчас выдумала. Игорь, я тебе как отец говорю — держись от неё подальше. У тебя есть семья, работа, будущее. Не разрушай это.
— Хорошо, пап.
Но держаться подальше не вышло. Анна писала каждый день. Присылала фото, голосовые, видео. То плакала, то угрожала, то соблазняла.
«Они дали мне три дня. Если денег не будет, придут за Максимом».
«Помнишь, как мы любили друг друга на крыше той новостройки? Хочу повторить».
«Я беременна. От тебя. Одной ночи хватило».
Игорь понимал, что она врёт. Никакой беременности, никаких бандитов. Но сомнения грызли. А вдруг правда? Вдруг её убьют? Или придут за Максимом?
В четверг он не выдержал. Зашёл в корпоративную систему, скачал шаблоны договоров. Дома на ноутбуке создал фирму-однодневку — ООО «БудМатериал». Оформил договор на поставку арматуры на три миллиона двести тысяч гривен. Подделал подпись отца — умел ещё со школы, когда прогуливал уроки.
В пятницу утром отнёс документы в бухгалтерию. Сердце колотилось.
— Это срочная поставка, — сказал он главному бухгалтеру Лидии Ивановне. — Отец подписал, просил оплатить сегодня.
Лидия Ивановна, женщина лет пятидесяти в строгих очках, внимательно изучила бумаги.
— Странно. Николай Петрович обычно предупреждает о крупных платежах. И эта фирма… «БудМатериал». Первый раз слышу.
— Новый поставщик. Из Одессы. У них арматура на десять процентов дешевле.
— Хм. Ладно, проведу. Но Николаю Петровичу доложу.
— Конечно, доложите.
Игорь вышел из бухгалтерии на ватных ногах. Дело сделано. Осталось передать деньги Анне и забыть всё как страшный сон.
Деньги поступили на счёт фирмы-однодневки к обеду. Игорь перевёл их на карту, оформленную на подставное лицо. Анна ждала в парке на Контрактовой площади.
— Вот, — он протянул ей карту. — Три миллиона двести. Пин-код 2580.
— Спасибо, милый! — она бросилась ему на шею. — Ты спас мне жизнь!
— А теперь исчезни. Навсегда.
— Конечно, дорогой. Только…
— Что ещё?
— Поехали со мной. Прямо сейчас. У меня билеты на поезд до Одессы, а оттуда в Стамбул. Начнём новую жизнь. Без твоего тирана-отца, без этой рыжей зануды.
— Ты с ума сошла? У меня семья!
— Какая семья? Навязанная отцом? Игорь, ты же меня любишь. Я знаю, чувствую. Поехали. Максима потом заберём.
— Нет.
— Ну подумай хотя бы. Поезд через три часа. Одесский вокзал, второй путь, вагон семь. Я буду ждать.
Она поцеловала его и убежала. Игорь стоял в парке, ощущая вкус её помады. Тот самый вкус, от которого кружилась голова.
Вернулся в офис в тумане. Пытался работать, но не мог сосредоточиться. В голове мелькали картинки: Стамбул, море, Анна в купальнике.
В три часа позвонил отец.
— Зайди ко мне. Немедленно.
Кабинет директора на верхнем этаже. Панорамные окна, вид на Днепр. За массивным столом Николай Петрович. Лицо как камень.
— Садись.
Игорь сел. Ноги дрожали.
— Лидия Ивановна принесла любопытный документ. Договор с ООО «БудМатериал». На три миллиона двести тысяч. С моей подписью.
Молчание.
— Только я ничего не подписывал. И такой фирмы не знаю. Объяснишь?
— Пап, я…
— Ты подделал мою подпись. Украл деньги компании. Это уголовное дело. Мошенничество в крупных размерах. До семи лет тюрьмы.
— Пап, я верну! Это Анна, она…
— Знаю. Служба безопасности доложила. Ты встречался с ней, передал деньги. Игорь, как ты мог? После всего, что я для тебя сделал?
— Прости…
— Прощения не будет. Два варианта. Первый — я вызываю полицию, пишу заявление. Ты сядешь. Ольга подаёт на развод, Максима забирают органы опеки.
Игорь побледнел.
— Второй вариант — пишешь заявление об увольнении по собственному желанию. Уезжаешь из города. Навсегда. Без семьи, без денег, без ничего. И больше не появляешься в нашей жизни.
— Пап…
— Выбирай. Пять минут.
Игорь смотрел на отца и видел чужого человека. Холодного, жёсткого, непреклонного. Бизнесмена, для которого предательство — конец.
— Я… уеду.
— Правильно. Заявление.
Дрожащими руками Игорь написал заявление. Подписал.
— А теперь вали. Чтоб через час тебя в городе не было.
Игорь вышел из кабинета. Спустился вниз. В холле сидели охранники — те самые, из службы безопасности. Проводили его взглядами.
На улице достал телефон. Позвонил Ольге.
— Алло?
— Оля, прости меня.
— Игорь? Что случилось?
— Я должен уехать. Навсегда. Прости. Позаботься о Максиме.
— Игорь, ты меня пугаешь! Что происходит?
Он сбросил звонок. Выключил телефон. Поймал такси.
— На Одесский вокзал.
Анна ждала у вагона. В джинсах, кожаной куртке, с рюкзаком. Улыбнулась.
— Я знала, что ты придёшь.
— Поехали.
В поезде пили коньяк из пластиковых стаканов. Анна болтала о планах: снимут квартиру в Стамбуле, откроют бизнес. Экскурсии для туристов или лавку с сувенирами.
— С тремя миллионами можно хорошо стартовать. А потом раскрутимся.
Игорь молчал. Думал о Максиме. Мальчик сейчас делает уроки или ужинает. Ольга накрывает на стол. Отец смотрит новости.
Без него.
В Одессе пересели на самолёт до Стамбула. В аэропорту Анна отошла в туалет. Игорь ждал у выхода на посадку. Ждал десять минут, пятнадцать, двадцать.
Объявили посадку. Анны не было.
Он бросился к туалетам. Женщины выходили, но не она. Спросил уборщицу — видела ли блондинку в кожанке?
— Давно вышла. Минут двадцать назад. К выходу пошла.
К выходу. Не на посадку, а к выходу из аэропорта.
Игорь побежал. Толкал людей, искал глазами. Напрасно. В аэропорту тысячи людей.
Включил телефон. Сообщение от Анны:
«Прости, котик. Ты хороший, но слишком доверчивый. Мне нужны были деньги, чтобы начать новую жизнь. Одной. Без тебя, без Димы, без проблем. Не ищи меня. Удачи».
Он стоял посреди аэропорта и не знал, плакать или смеяться. Его обманули. Как последнего дурака. Отец был прав — Анна его использовала. Всегда использовала.
Денег хватило на билет до Киева. Ехал в плацкарте, слушал храп попутчиков, смотрел в тёмное окно.
В Киеве снял комнату в общежитии на Троещине. Устроился грузчиком на склад — больше никуда не брали без документов и рекомендаций. Таскал ящики по двенадцать часов за двадцать пять тысяч гривен в месяц.
По вечерам лежал на продавленном матрасе и думал о Максиме. Как он там? Помнит ли отца? Или забыл?
Через два месяца не выдержал. Поехал к дому. Стоял за деревьями, ждал. Максим вышел с Ольгой. Подрос, в новой куртке, с рюкзаком. Смеялся чему-то.
Счастливый.
Без него.
Игорь развернулся и ушёл. Больше к дому не приходил.
Зимой узнал от бывшего коллеги, что Николай Петрович умер. Инфаркт. Прямо в кабинете, за рабочим столом. Не дожил до шестидесяти шести.
На похороны Игорь не пошёл. Знал — не пустят. Служба безопасности работала и после смерти босса.
Через месяц тот же коллега рассказал новость. Ольга вышла замуж. За главного инженера компании. Максима усыновили. Теперь мальчик носит фамилию отчима.
Компанию продали одесскому холдингу. Ольга получила долю как вдова сына владельца. Не миллиарды, но миллионов сто пятьдесят. Хватит на комфортную жизнь.
А Игорю позвонил следователь.
— Игорь Николаевич? Вы обвиняетесь в мошенничестве. Хищение средств ООО «КиевБуд» на сумму три миллиона двести тысяч гривен. Явитесь для дачи показаний.
Новые владельцы провели аудит. Нашли странный платёж. Подняли документы. Подделка вскрылась.
Суд был быстрым. Денег на адвоката не было. Государственный защитник не старался.
Пять лет колонии общего режима. Могли дать больше, но учли раскаяние, первую судимость, частичное возмещение ущерба. Частичное — потому что Анну не нашли. Исчезла.
В колонии Игорь работал в столярном цехе. Делал мебель для таких же заключённых. Серая рутина, одинаковые дни, безликие лица.
Думал об одном: выйдет — начнёт заново. Найдёт работу, снимет жильё. Может, Максим согласится встретиться. Объяснит всё, попросит прощения.
Вышел через три года — условно-досрочно за хорошее поведение.
Киев встретил дождём. Та же общага на Троещине, тот же склад. Только платили теперь двадцать тысяч — кризис, санкции, всё подорожало.
Максима искать не стал. Парню уже пятнадцать. У него другая семья, другая жизнь. Зачем ему отец-зэк?
Иногда Игорь проходил мимо школы, где учился сын. Издалека видел его — высокого, спортивного, с друзьями. Счастливого.
Николай Петрович был прав. Отрезал больную ветвь, чтобы дерево росло здоровым.
Некоторые уроки приходят слишком поздно.
***
Друзья, история Игоря — это боль и урок о том, как легко можно всё потерять, поддавшись старым слабостям. Он сделал выбор, который стоил ему семьи, будущего и свободы. Но в этом есть и надежда — шанс начать заново, даже если поздно. А какие уроки в жизни помогли вам стать сильнее? Делитесь в комментариях!
