Антонина не любила своё имя. Оно казалось ей слишком простым, деревенским. В памяти ещё жива была баба Тоня, которую для краткости, за глаза называли «БаТон». Ну разве это имя для героини светской хроники?
«Снежана», например, совсем другое дело. Так могут звать и киноактрису, и жену миллиардера. И однажды Антонина решила стать Снежаной. Заодно и фамилию сменила, вместо Кислюк стала именоваться Покровской.
Как ни странно, ни кинозвездой, ни женой миллиардера она не стала. Как устроилась после техникума по распределению, так и работала в одной и той же проектной мастерской.
Прошло несколько лет и однажды, возвращаясь домой с работы, она услышала, как кто-то её окликнул: «Тоня! Антонина!»
Она не среагировала — ведь последней, кто её так называл, была мама, а она умерла. «Тоня!» — снова раздалось за спиной и она обернулась.
—Вы мне?— спросила она мужчину, прокручивая в памяти калейдоскоп лиц, которые могли окликнуть её по имени, которое она давно забыла. Ей показалось, что именно этот человек говорил с ней недавно, на остановке. Или нет! Просто похож.
— Тебе, конечно! Кому ж ещё! Это же я, не узнала? — улыбнулся незнакомец, и по этой улыбке она узнала его. Это был Виктор. Человек, которого она когда-то любила наивной полудетской любовью, как любят киноактёров или учителей. Без надежды на взаимность. Тогда кажется, он встречался с первой красавицей школы, спортсменкой и комсомолкой, против которой у скромницы-малолетки Тонечки не было ни малейшего шанса.
— Виктор? Какими судьбами, как ты тут оказался?
— А ты? — задал он встречный вопрос и спохватился: — Буран надвигается. Надо найти укрытие и спокойно поговорить.
— Я живу тут недалеко! — сказала Тоня-Снежана, и сама поразилась своей беспечности и неосторожности.— Угощу тебя чаем, если хочешь. У меня варенье есть домашнее. Вишнёвое.
Последние метры до подъезда пробирались на ощупь: сильный снегопад вместе с ветром создал практически непроглядную стену.
Дом встретил теплом и уютом, но Антонине отчего-то стало не по себе. Она никак не могла понять, что так мучает и угнетает её. Ведь об этом мужчине она мечтала всю свою жизнь. Она много раз представляла себе, что выйдет за него замуж и они уедут с ним далеко-далеко…
И вот сейчас он сидит на её кухне, держит её кружку с надписью: «Лучшей подруге» и прихлёбывает из неё чай, не сводя с неё внимательных глаз… Но почему на душе словно волки воют?
«Господи, зачем я притащила его сюда? Ведь я совсем ничего о нём не знаю! Подумаешь, в школе нравился! Сколько лет прошло!» — думала Антонина, и её гость, похоже, догадался о том, что она боится его.
— А где муж? — спросил он её, вставая. — Ты замужем?
— Ааа.. это… муж скоро вернётся! И знаешь, он очень ревнивый. Поэтому, наверное, тебе лучше уйти, Виктор.
— Да хорош притворяться! Нет у тебя никакого мужа! Где кольцо на пальце? Да и следов присутствия мужчины в этом доме нет! — он потянул носом воздух, словно и правда, был способен понять по запаху, живёт здесь мужчина или нет. — Врушка! — покачал он головой.
Она хотела выскочить из квартиры, но сперва нужно было добраться до двери, задача не из лёгких.
И вдруг вспомнила, откуда знает его лицо. Ну, конечно! Она видела его в новостях по телевизору. Это был убийца-рецидивист, который гипнотизировал жертв, грабил, насиловал и убивал, чтобы некому было опознать. У одной из жертв оказалась дома камера и лицо убийцы показали в утреннем выпуске новостей. Сейчас он сидел напротив и ухмылялся. Как она могла принять его за Витьку, ведь они ни капли не похожи!
«Нужно делать то, чего преступник никак не ожидает»— вспомнилась ей фраза из какого-то детектива. Она улыбнулась «Виктору» и томно взмахнула ресницами:
— А у тебя есть жена? Красивая, небось — она надеялась отвлечь внимание преступника разговором. Но вышло только хуже.
— Ты такая же шлюxa, как и она! — в его руках, невесть откуда, появился нож. — Сейчас развлечёмся с тобой, Тоня — Антонина! — он надвигался на неё, перекидывая нож из руки в руку. Это привело её в ужас:
— Нет, нет! — Витя, ты не так меня понял! — завизжала она.
— Какой Витя? Где?! — засмеялся маньяк. — Иди сюда, я сказал! Cyчкa! — он схватил её за шиворот и поволок в комнату.
— Господи! Помоги! Спаси и сохрани! — у неё стучали зубы, она стала креститься в сторону маленькой иконки Спасителя, которую ещё её мать прикрепила над дверью.
— А! О боге вспомнила? Так многие вспоминают, только одного вы не знаете! Аз есмь возмездие! Я очищу землю нашу грешную. Сегодня одной шлюxoй станет меньше!
— Я не шлюxa! О, Господи! Господи спаси! Господи помоги! — рыдала Тоня. Ей было так страшно, что она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.
Вдруг убийца хохотнул. Потом ещё. Вскоре он, выкатив глаза, держался за живот и хрипел, не в силах больше смеяться. Тоня, увидев это, пришла в себя и вскочив, хотела выбежать из комнаты.
Но он успел схватить её за ногу. Он уже не смеялся, а задыхался, но всё же из последних сил повалил её и занёс нож.
— Пре-пре…пре-прекрати! пре-кра-хаха-ха-ти э-э-это!
В этот момент он стукнул её ножом, после чего сам упал бездыханным на пол.
Антонину спасли. Из-за душившего его смеха, удар, который нанёс маньяк, не стал смертельным — нож скользнул по ребру. Будучи в больнице, она многое переосмыслила — прежняя жизнь ужаснула её бесцельностью и пустотой. Перед лицом вечности всё казалось таким незначительным. Она твёрдо решила начать жизнь заново.
Настал день выписки. Она решила пойти домой пешком, погода позволяла.
«Снежана!» — услышала она сзади мужской голос, но на сей раз не стала оборачиваться и лишь ускорила шаг. Ей не понравилось быть героиней хроники. Особенно криминальной.
