— Ты опять задержишься? — Екатерина пыталась скрыть разочарование, перемешивая борщ в кастрюле.
— Много работы, сама понимаешь. Конец месяца, отчеты, — Алексей даже не поднял взгляд от газеты.
Эта фраза стала слишком привычной за последние два месяца. Екатерина Сергеевна поставила перед мужем тарелку, привычным движением смахнула невидимые крошки со стола. Раньше она бы поцеловала его в макушку, шепнула что-то нежное, но сегодня просто отвернулась к раковине.
— Я буду ночевать у Марины, у нее день рождения, — произнесла она тихо, наблюдая за реакцией мужа в отражении кухонного окна.
Она солгала — никакого дня рождения не было. Просто хотела проверить его реакцию.
— Да-да, конечно, — Алексей перевернул страницу. — Передавай привет.
Даже не спросил, когда вернусь. Может, и вообще не заметит, если я совсем не приду.
Лето 1996-го выдалось душным. В их тесной квартире на окраине Москвы не спасал даже советский вентилятор «Ветерок», надрывно гудящий по ночам. Шесть лет брака. Шесть лет, которые превратились в привычку.
Еще полгода назад всё было иначе. Она помнила, как в январе они ходили в кино на «От заката до рассвета», как он обнимал ее за плечи, когда шли домой по заснеженной улице. Что изменилось?
Анна протирала столики в ресторане «Ностальгия», когда он впервые появился. Деловой костюм, строгий галстук, дорогие часы. Среди посетителей ресторана, расположенного недалеко от бизнес-центра, такие были нередки. Но этот почему-то сразу привлек ее внимание.
— Девушка, можно меню? — его голос был глубоким, с хрипотцой.
— Конечно, — она подала ему тяжелую папку с золотым тиснением.
Их пальцы соприкоснулись, и Анна заметила обручальное кольцо. Впрочем, кольцо не помешало ему задержать взгляд на ее декольте, пока она наклонялась, чтобы поставить перед ним бокал.
— Вы часто здесь бываете? — спросил он, когда она принесла заказ.
— Каждый день, — улыбнулась Анна, — я тут работаю.
Он рассмеялся, словно услышал самую остроумную шутку.
— Меня зовут Алексей, — он протянул ей визитку. — Буду рад увидеться не только в рабочей обстановке.
Анна взяла визитку скорее из вежливости. В свои двадцать один она уже научилась не обольщаться. Женатые мужчины всегда хотят только одного, а потом исчезают, оставляя после себя пустые обещания и горечь разочарования.
Но через три дня он пришел снова. И снова. А на четвертый раз они поужинали вместе после ее смены.
Екатерина перебирала вещи в шкафу, когда нашла чек из ресторана «Ностальгия». Она не была там никогда. Потом из кармана его пиджака выпала спичка с тем же названием. Через неделю она почувствовала запах незнакомых духов от его рубашки.
Сомнения накапливались каплями, превращаясь в тяжелое, вязкое подозрение. Оно сидело внутри, мешало спать, отравляло каждый день.
— Как прошла встреча? — спросила она вечером, когда он вернулся, пахнущий алкоголем и чужими духами.
— Нормально. Клиент подписал договор, — он прошел мимо нее в ванную.
Даже не смотрит в глаза.
Шум воды не мог заглушить гудение мыслей в ее голове. За шесть лет она изучила его привычки, его ложь. Когда они познакомились, ей было двадцать пять, ему — столько же. Это была мгновенная страсть, превратившаяся в глубокое чувство. Или ей только казалось?
Иногда по ночам, когда его не было рядом, она вспоминала свою студенческую жизнь. Мечты о литературе, о том, чтобы стать писателем. Вместо этого она учит школьников правилам русского языка, проверяет тетради и готовит ужины, которые он едва замечает.
— У нас разница в десять лет, ты понимаешь? — сказала Анна, поглаживая его плечо. Они лежали в дешевой гостинице на окраине города.
— Это имеет значение? — Алексей смотрел в потолок.
— Для меня — нет. А для твоей жены?
Он напрягся. Это была их молчаливая договоренность — не говорить о ней. О женщине, чье фото он хранил в бумажнике. Екатерина. Красивое имя.
— Мы давно вместе. Это… другое, — он поднялся и начал одеваться.
— Она тебя не понимает, да? — Анна натянула простыню. — Не ценит?
Алексей замер, застегивая пуговицы.
— Она хорошая. Просто мы давно вместе.
— Но ты ведь не любишь ее, правда? — в голосе Анны звучала надежда — глупая, наивная.
Он смотрел на эту девочку, едва закончившую школу, на ее растрепанные волосы, на потрескавшийся лак на ногтях. Что она знала о жизни? О браке?
— Я позвоню, — сказал он, наклонившись, чтобы поцеловать ее в лоб.
Выйдя из гостиницы, он набрал домашний номер.
— Привет, — голос жены был усталым. — Ты скоро?
— Задержусь, не жди.
— Хорошо, — она помолчала. — Алеша, мы можем поговорить? Я думаю, нам нужно…
— Извини, клиент на второй линии, — соврал он. — Вечером поговорим.
Он не хотел говорить. Разговоры — это сложно, это обязательства. С Анной всё было просто. Она не требовала разводиться, строить планы, говорить о будущем. Она была увлечена им, а он… он просто бежал от серых будней.
До их дома оставалось еще две остановки, но Екатерина вышла из автобуса раньше. Ей хотелось пройтись, собраться с мыслями. В школе выдали зарплату — смешную сумму, на которую едва можно дотянуть до следующей. Алексей зарабатывал в разы больше, но распоряжался деньгами сам.
Июльское солнце нещадно палило, асфальт плавился под ногами. Екатерина свернула в тенистый переулок и присела на лавочку. Достала из сумки книгу — томик Ахматовой, который читала своим ученикам. «Сжала руки под темной вуалью…»
Звук пришедшего сообщения отвлек ее от стихов. Пейджер мерно пикал — редкость в их кругу, но Алексею выдали на работе.
«Закажи ужин, буду голодный после работы. Целую, твой А».
Она на мгновение застыла. Закажи ужин? Кому он пишет? В их семье она никогда не заказывала еду — готовила сама.
Это точно не мне.
Внезапно все кусочки головоломки сложились. Название ресторана, запах духов, поздние возвращения… И даже телефонные звонки, которые иногда обрывались, когда она снимала трубку.
Она долго сидела неподвижно, механически поглаживая корешок книги. В голове было удивительно пусто. Мир вокруг продолжал жить своей жизнью: прошли мимо школьники с мороженым, проехал дребезжащий трамвай, кто-то открыл окно и включил песню «Руки вверх», заполнившую переулок.
Последующие два часа Екатерина двигалась как в тумане. Она вернулась домой, достала чемодан, сложила самые необходимые вещи. Фотографии оставила — все, кроме одной, где они были вдвоем у Черного моря. Сняла с полки свою любимую чашку. Открыла ящик с документами, забрала свидетельство о браке.
Перед уходом оглянулась. Шесть лет жизни. Шесть лет, когда она вставала раньше его, чтобы приготовить завтрак. Шесть лет, когда она ждала его с работы. Шесть лет, когда они смотрели вместе телевизор по вечерам, молча, погруженные каждый в свои мысли.
Был ли он когда-нибудь по-настоящему с ней?
Поздним вечером, когда Алексей вернулся домой, квартира встретила его непривычной тишиной. Обычно работал телевизор, пахло ужином, звякали тарелки на кухне.
— Катя? — позвал он, снимая пиджак.
Тишина.
В этот момент его пейджер запищал. Сообщение от неизвестного номера.
«Я у мамы. Вещи заберу завтра. Пожалуйста, не звони. Екатерина».
Холодно, по-деловому, отстранённо.
Алексей оглядел квартиру. Всё было на своих местах, но ощущение пустоты не покидало. Он заглянул в шкаф — ее вещей не было. На полке в ванной отсутствовали флаконы с косметикой.
Он схватил телефон, набрал номер тещи. После пятого гудка трубку сняли.
— Алло, — голос Екатерины был таким же отстраненным, как и сообщение.
— Катя, что происходит? — он старался говорить спокойно.
— Ты знаешь, — она помолчала. — Я прочитала твое сообщение.
— Какое сообщение? — он действительно не понимал.
— «Закажи ужин, буду голодный после работы».
Алексей сжал трубку так, что побелели костяшки пальцев. Это сообщение предназначалось Анне. Он случайно отправил его на домашний пейджер.
— Катя, это недоразумение. Это было для… коллеги. Шутка.
— Неубедительно, — ее голос дрогнул впервые. — Ты считаешь меня дурой?
— Нет, конечно, нет, — он лихорадочно соображал, что сказать. — Давай поговорим. Я сейчас приеду.
— Не нужно, — ее голос снова стал твердым. — Я все решила. Завтра поговорим о разводе.
— Катя, это безумие! Шесть лет вместе, и ты все перечеркиваешь из-за какого-то дурацкого сообщения?
Короткие гудки были ему ответом.
На следующий день Алексей не пошел на работу. Позвонил, сказал, что болен. В каком-то смысле это было правдой — его тошнило, голова раскалывалась.
Он ждал Екатерину весь день. Когда в дверь позвонили, он вскочил, но на пороге стояла Анна.
— Привет, — она улыбнулась. — Я соскучилась.
Алексей смотрел на нее как на незнакомку.
— Как ты узнала адрес?
— По телефонному справочнику, — она шагнула к нему. — Можно войти?
— Нет, — он преградил ей путь. — Тебе нужно уйти.
— Почему? — ее улыбка исчезла. — Что случилось?
— Моя жена узнала. Всё кончено.
Анна смотрела на него расширенными глазами.
— Ты бросаешь меня?
— Между нами ничего серьезного не было.
Она засмеялась — громко, истерично.
— Понятно. Я была просто развлечением.
— Анна, послушай…
— Нет, это ты послушай, — она ткнула пальцем ему в грудь. — Ты разрушил мне жизнь. Я влюбилась в тебя. Я…
— Тебе двадцать один, — устало сказал Алексей. — Твоя жизнь только начинается.
— А у тебя? У тебя она закончилась?
Он не ответил. Да и что он мог сказать? Что его собственная жизнь разрушена? Что он понял, как дорога ему Екатерина, только когда она ушла?
— Уходи, — повторил он. — Пожалуйста.
Когда за Анной захлопнулась дверь, Алексей почувствовал странное облегчение. Словно избавился от чего-то ненужного, чужеродного.
Он сел на диван и вперился взглядом в дверь, ожидая, когда появится Екатерина.
— Я подала заявление, — сказала Екатерина, глядя куда-то поверх его головы. Они сидели в летнем кафе, где было многолюдно — идеальное место для разговора, который не хочешь вести.
— Зачем? — Алексей смотрел на нее так, словно видел впервые. — Мы могли бы все исправить.
— Исправить что? — она наконец посмотрела ему в глаза. — То, что ты мне лгал? Что изменял? Что я узнала об этом из случайного сообщения?
Он молчал. Что он мог сказать?
— Скажи, — она наклонилась вперед, — если бы не это сообщение, ты бы мне признался?
— Нет, — честность давалась ему тяжело, но врать уже не имело смысла. — Это была ошибка, Катя. Глупость. Она ничего для меня не значит.
— А я значу?
Он хотел сказать «да», но слова застряли в горле. Странно, раньше ложь давалась ему легко.
— Ты не ответил, — она грустно улыбнулась. — И это тоже ответ.
— Катя, шесть лет…
— Да, шесть лет, — она кивнула. — Я думала, что это что-то значит. Но для тебя — нет.
Она встала, расправила платье — светлое, летнее, в цветочек. Волосы, собранные в хвост, золотились на солнце. Она всегда была красивой, его Катя. Почему он перестал это замечать?
— Свои вещи я заберу завтра. Меня не будет. Просто оставь ключи у соседей.
Она повернулась и ушла. Он смотрел ей вслед, не двигаясь, не окликая, просто смотрел, пока она не скрылась в толпе.
Три недели спустя Алексей сидел в пустой квартире, глядя в темное окно. Развод оформили быстро — Екатерина не требовала ничего, кроме свободы. Он пытался звонить ей, но она не отвечала. Он приходил к школе, где она работала, но она выходила через другой вход.
В ресторан «Ностальгия» он больше не заходил. Этого названия в его жизни больше не существовало.
На работе он действовал механически, как робот. Дома лежал на диване, глядя в потолок. Друзья звали выпить, но он отказывался. Родители спрашивали, что случилось, но он не мог объяснить даже самому себе.
Как-то во время обеда он увидел на соседнем столике в кафе книгу — сборник стихов Ахматовой. Такой же, какой любила читать Екатерина. Он купил точно такую же и теперь перечитывал, пытаясь понять, что она в них находила.
«Я научилась просто, мудро жить, смотреть на небо и молиться Богу, и долго перед вечером бродить, чтоб утомить ненужную тревогу».
Ненужная тревога. Он чувствовал ее постоянно. Тревогу и пустоту, которую ничем нельзя было заполнить.
Однажды вечером, когда он возвращался с работы, он увидел Анну. Она стояла на остановке, и в свете заходящего солнца казалась совсем юной. Он хотел пройти мимо, но она заметила его.
— Привет, — сказала она без улыбки.
— Как ты? — спросил он, не зная, что еще сказать.
— Нормально. А ты?
— Тоже.
Неловкое молчание затянулось.
— Ты помирился с женой? — спросила она наконец.
— Нет. Мы развелись.
— Мне жаль, — в ее голосе не было сочувствия. — Я устроилась в колледж. Буду учиться на бухгалтера.
— Это… здорово.
— Да. Наверное, — она переминалась с ноги на ногу. — Вот мой автобус. Пока.
Он смотрел, как она входит в автобус, и думал, что они оба получили по заслугам. Она — разочарование, он — пустоту.
Прошло три месяца. Наступила осень — дождливая, серая, бесконечная. Алексей ехал в метро, возвращаясь с работы. Вокруг были люди — усталые, хмурые, погруженные в свои мысли.
Интересно, у скольких из них есть тайны?
На станции «Парк культуры» в вагон вошла женщина в красном пальто. Он не видел ее лица, только светлые волосы, выбивающиеся из-под берета. Сердце сжалось.
Катя?
Он протиснулся ближе, и когда женщина повернулась, увидел, что это не она. Но разочарование было острым, почти физически болезненным.
Выйдя из метро, он долго бродил по улицам, промокая под дождем. Затем зашел в телефонную будку и набрал номер тещи.
— Алло, — голос Екатерины был таким же, как всегда.
— Катя, это я, — сказал он, прижимая трубку к уху. — Прости, что беспокою. Я просто хотел узнать, как ты.
Пауза длилась вечность.
— Я в порядке.
— Это хорошо, — он прочистил горло. — Я думал о тебе. Много.
— Алексей, — ее голос звучал устало, — зачем ты звонишь?
— Я не знаю, — он честно не знал. — Мне плохо без тебя. Я совершил ошибку.
— Ты не совершил ошибку, — мягко сказала она. — Ты сделал выбор. И я тоже.
— Можно мне увидеть тебя? Просто поговорить.
— Нет, — твердость вернулась в ее голос. — Прощай, Алексей.
Гудки в трубке звучали приговором. Он медленно повесил трубку, вышел из будки и побрел в сторону дома.
Пустого дома.
Впервые за долгое время он чувствовал что-то, кроме опустошения. Боль. Острую, пронзительную боль утраты. И осознание того, что некоторые ошибки нельзя исправить.
Ему представился их дом — теперь уже только его дом. Пустые полки, отсутствие ее вещей, тишина, которую не с кем разделить. В этот момент он понял, что научился ценить то, что потерял, и эта наука далась ему слишком дорогой ценой.
— Шесть лет, — прошептал он, глядя в темное небо. — Целая жизнь.
Дождь усиливался, смывая последние следы лета, оставляя только сырость и холод приближающейся зимы. Алексей шел, опустив голову, думая о том, что некоторые истории не имеют счастливого конца. Что бывают ошибки, которые нельзя исправить, и слова, которые нельзя вернуть.
И сообщения, которые никогда не должны были быть отправлены.
