В маленькой кухне пахло корицей и ванилью. Вера Николаевна колдовала над духовкой, то и дело поправляя выбившуюся из-под косынки седую прядь. Ее сухощавые руки двигались с удивительной для семидесятилетней женщины точностью и скоростью. Морщинистое лицо с поджатыми губами выдавало крутой нрав, закаленный годами работы завучем в школе.
— Сейчас Анечка придёт, надо её побаловать, — пробормотала она. — Невестушка моя… Совсем от рук отбилась.
Входная дверь хлопнула, и в квартиру вошла Анна — тридцатидвухлетняя женщина с усталыми глазами и растрепанными каштановыми волосами. На ней был помятый деловой костюм, а в руках — увесистая папка с документами.
— Здравствуйте, Вера Николаевна, — выдохнула она, стягивая туфли на каблуках. — Что у нас сегодня на ужин?
— А, явилась! — свекровь выглянула из кухни. — Пирожные пеку. Твой-то где? Опять задерживается?
— Андрей на совещании, — Анна прошла в кухню и плюхнулась на табуретку. — Сказал, будет поздно.
— Опять на совещании? — Вера Николаевна фыркнула. — Третий раз за неделю? И ты веришь?
Анна промолчала, устало потирая виски. Последние полгода свекровь жила с ними в двухкомнатной квартире — временно, как уверял муж. Её дом на окраине города ремонтировали после прорыва трубы. Шесть месяцев ежедневных упреков и непрошеных советов превратились для Анны в бесконечный кошмар.
— Чай будешь? — спросила Вера Николаевна, доставая из духовки противень с золотистыми эклерами.
— Буду, — Анна потянулась к одному из пирожных, но свекровь молниеносно выхватила блюдо из-под её руки.
— Тебе вредно сладкое, посмотри на себя, — отрезала она, окидывая невестку оценивающим взглядом. — Куда ещё толстеть? Андрей потому, наверное, и задерживается, что дома его ничего не радует.
Анна замерла, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Весь день она пыталась спасти проект, который разваливался на глазах, выслушивала претензии клиентов и начальства, а теперь должна была терпеть ещё и это.
— Вера Николаевна, — тихо проговорила она, сжав кулаки под столом. — Я работаю архитектором. У меня высшее образование, два языка и премия «Проект года». А вы обращаетесь со мной, как с несмышлёной девчонкой. Это моя квартира. Мой муж. Моя жизнь. И пирожное тоже будет моим.
Она решительно взяла эклер и откусила большой кусок, глядя прямо в глаза опешившей свекрови.
Андрей вернулся за полночь. Он осторожно прикрыл дверь, стараясь не шуметь, но Анна всё равно услышала его. Она не спала, сидя в темноте кухни с чашкой давно остывшего чая.
— Аня? Ты чего не спишь? — муж включил свет и замер на пороге. — Что-то случилось?
— Я ухожу от тебя, Андрей.
Он усмехнулся, бросив ключи на стол.
— Опять мама что-то сказала? Брось, Анют, ты же знаешь, она всегда такая.
— Нет, не знаю. Я знаю только, что больше так не могу, — Анна подняла на него покрасневшие глаза. — Шесть лет брака, Андрей. Шесть лет я пытаюсь быть для тебя идеальной женой. Готовлю, убираю, работаю, терплю твою мать… А ты просто плывешь по течению и делаешь вид, что всё в порядке.
— От тебя пахнет духами, — вдруг сказала она. — Дорогими. Я такие не использую.
Андрей замер, и что-то в его лице изменилось. Теперь оно напоминало лицо Веры Николаевны — те же поджатые губы, тот же оценивающий взгляд, словно он видел перед собой не жену, а разочаровавший его проект.
— Это просто парфюм нового клиента. Мы обсуждали контракт, — он потер переносицу. — Аня, давай утром поговорим. Ты устала, я устал.
— Я уже собрала вещи, — спокойно ответила она. — И заказала такси через двадцать минут. Утром заберу остальное.
— Ты что, серьезно? — он наконец осознал происходящее. — Куда ты пойдешь?
— К Марине. Она давно предлагала снимать вместе квартиру.
— Из-за чего вообще весь этот скандал? — он всплеснул руками. — Что такого страшного случилось? Мама просто заботится о тебе! Всегда хочет как лучше.
Анна горько усмехнулась.
— Знаешь, что самое ужасное? Я ведь люблю тебя, Андрей. До сих пор. Но не могу больше жить, постоянно чувствуя себя недостаточно хорошей. Для тебя. Для твоей матери. Для себя.
В дверном проеме возникла Вера Николаевна в цветастом халате.
— Что за шум? Люди спать хотят, между прочим, — она перевела взгляд с сына на невестку. — Что тут происходит?
— Анна уходит от меня, — растерянно произнес Андрей.
Свекровь хмыкнула:
— И из-за чего же? Из-за пирожного? Ой, не смешите мои тапочки! Она вернется через три дня, когда деньги закончатся. Куда она без тебя, сынок?
Анна медленно поднялась со стула.
— Вот видишь, Андрей? Шесть лет я живу с человеком, который даже не представляет, кто я такая и на что способна.
Марина встретила ее с распростёртыми объятиями.
— Наконец-то! — воскликнула она, забирая у Анны чемодан. — Я уже год ждала, когда ты решишься!
Квартира Марины была маленькой, но уютной. Повсюду стояли горшки с цветами, на стенах висели яркие картины, а из колонок тихо лилась джазовая музыка.
— Чувствуй себя как дома, — Марина подмигнула. — Хотя нет, лучше не как дома. Здесь никто не будет контролировать, сколько пирожных ты съешь.
Они рассмеялись, и Анна почувствовала, как напряжение последних месяцев начинает отпускать её. Она сделала это. Действительно сделала.
— Спасибо, Мариш. Я ненадолго, обещаю. Максимум месяц, пока найду что-нибудь подходящее.
— Оставайся хоть навсегда, — отмахнулась подруга. — Мне с тобой веселее будет. И, кстати, помнишь Коршунова из «АрхПроекта»? Он на прошлой неделе спрашивал о тебе. Говорит, ищет ведущего архитектора в новую команду.
— Серьезно? — Анна удивлённо приподняла брови. — «АрхПроект» — это же…
— Это в два раза больше зарплата и офис с видом на реку, — закончила за неё Марина. — Я дала ему твой номер. Не благодари.
Впервые за долгое время Анна почувствовала что-то похожее на надежду.
Прошло три месяца. Анна сидела в просторном офисе, просматривая чертежи нового торгового центра. Её волосы были собраны в аккуратный пучок, а на лице играла лёгкая улыбка. Работа в «АрхПроекте» оказалась именно тем, что ей было нужно — сложные задачи, творческая свобода и коллектив, который ценил её идеи.
Телефон завибрировал — пришло сообщение от Андрея. Третье за сегодня. Он писал каждый день с момента её ухода — сначала злился, потом умолял вернуться, теперь просил о встрече. Анна вздохнула и отложила телефон. Она ещё не была готова к этому разговору.
— Анна Сергеевна, к вам посетитель, — в дверь заглянула молоденькая секретарша. — Говорит, что вы его ждёте.
— Я никого не… — начала Анна, но осеклась, увидев на пороге Веру Николаевну.
Свекровь выглядела непривычно растерянной. В руках она держала небольшую коробку, перевязанную лентой.
— Здравствуй, Анечка, — произнесла она, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. — Можно?
Анна кивнула, и Вера Николаевна осторожно присела на краешек стула напротив.
— Как ты тут? — она окинула взглядом просторный кабинет. — Вижу, хорошо устроилась.
— Спасибо, неплохо, — сдержанно ответила Анна. — Что вас привело, Вера Николаевна?
Пожилая женщина вздохнула и поставила коробку на стол.
— Я пирожные принесла. Твои любимые, с кремом и вишней.
Анна удивлённо посмотрела на неё:
— Зачем?
— Андрюша совсем плох без тебя, — Вера Николаевна опустила глаза. — Похудел, осунулся. На работе проблемы. Домой приходит и сидит, смотрит в одну точку.
— А как же его «совещания»? — не удержалась Анна.
Свекровь поджала губы.
— Я знала, конечно. Не дура. Но думала — перебесится. Все мужики такие, — она провела рукой по коробке. — Только вот без тебя он совсем раскис. Признался во всём. Разрыдался как мальчишка.
— И что вы хотите от меня? — спросила Анна, чувствуя, как к горлу подкатывает знакомый ком.
— Ничего не хочу, — неожиданно твёрдо ответила Вера Николаевна. — Пришла сказать, что ты правильно сделала. И извиниться. Я… я не должна была так с тобой обращаться.
Она достала из сумки ещё один конверт.
— Вот, квартиру нашла. Однокомнатную, но мне хватит. Документы уже оформляю. Не хочу больше мешать вам, если… если ты надумаешь вернуться.
Анна молчала, не зная, что сказать. За эти месяцы она привыкла к новой жизни — свободной, наполненной работой и новыми впечатлениями. Она почти не вспоминала о прошлом.
— Вера Николаевна, я не уверена, что…
— Не отвечай сейчас, — перебила её свекровь. — Подумай. Андрей очень изменился. И я… я тоже постараюсь. Ты сильная, Анечка. Сильнее, чем я думала.
Она поднялась и направилась к двери, но остановилась на пороге.
— Знаешь, я ведь всю жизнь прожила так, как считал нужным мой муж. А когда он ушёл, осталась одна и не знала, что делать с этой свободой. Наверное, поэтому и пыталась контролировать вас обоих. Боялась, что вы повторите мои ошибки. Но ты молодец, что не позволила этому случиться.
Когда Вера Николаевна ушла, Анна долго сидела неподвижно, глядя на коробку с пирожными. Потом медленно развязала ленту и открыла крышку. Внутри лежала записка, написанная знакомым почерком: «Прости меня. Я был идиотом. А.»
Рядом с коробкой завибрировал телефон — снова сообщение от Андрея: «Я уволился из фирмы. Мама, наверное, уже сказала тебе. Нашел новую работу. С меньшей зарплатой, но зато честную. И с нормированным графиком. Я многое понял за эти месяцы, Аня. Очень многое».
Анна взяла пирожное и откусила кусочек. Оно было удивительно вкусным.
Прошел год. В просторной гостиной с панорамными окнами Анна раскладывала чертежи своего нового проекта — загородного эко-отеля. Поздний вечер окрашивал комнату в тёплые оранжевые тона.
— Опять работаешь? — В дверях появился Андрей с двумя чашками чая. — Уже поздно, пора отдохнуть.
— Сдача проекта через неделю, — улыбнулась она, убирая прядь волос за ухо. — Хочу все перепроверить.
Он поставил чашки на стол и обнял её сзади за плечи.
— Знаешь, я горжусь тобой, — тихо сказал он. — Всегда гордился, просто был слишком глуп, чтобы понять это.
Анна прижалась к нему, чувствуя знакомый запах его одеколона. Последние полгода они строили свои отношения заново — встречались как в первый раз, учились слушать и слышать друг друга, привыкали к новым границам. Три месяца назад она вернулась домой, но это был уже другой дом — без Веры Николаевны, без прежних обид и недомолвок.
— Кстати, мама звонила, — сказал Андрей, отпивая чай. — Приглашает нас на воскресный обед. Говорит, что испекла твой любимый наполеон.
— С заварным кремом? — оживилась Анна.
— С заварным, — подтвердил он. — И просила передать, что если я скажу хоть слово о калориях, она лично отправит меня спать на балкон.
Они рассмеялись. Вера Николаевна действительно изменилась — переехав в свою квартиру, она словно обрела второе дыхание. Записалась на курсы компьютерной грамотности, нашла работу консультантом в детском центре и даже начала встречаться с овдовевшим соседом с третьего этажа.
— Поедем, конечно, — кивнула Анна. — Только сначала закончу с проектом.
Она повернулась к чертежам, но Андрей мягко забрал карандаш из её руки.
— Нет уж, сейчас ты будешь отдыхать. Это важнее любого проекта.
— И что ты предлагаешь? — она хитро прищурилась.
— Для начала, — он достал из кармана небольшую коробочку с тем самым пирожным, которое когда-то стало причиной их разрыва, — предлагаю съесть это. Вместе. И вспомнить, что иногда маленькие радости важнее всего на свете.
Анна улыбнулась, разламывая пирожное пополам. Иногда требуется потерять что-то ценное, чтобы понять его истинную стоимость. И порой нужно найти в себе силы уйти, чтобы получить возможность вернуться — к себе настоящей, к любви настоящей, к жизни настоящей.
А иногда достаточно просто съесть пирожное, не слушая чужих советов.
