Таня помнила точно — всё началось с пятирублёвки.
Ей было семь, Максу четырнадцать. Он сидел на кухне, уткнувшись в телефон, а по щеке стекала одинокая слезинка. Взрослые мальчишки не плачут? Плачут. Ещё как плачут.
— Макс, ты чего? — она подползла к брату, как котёнок к тёплой батарее.
— Отстань, мелкая. Не поймёшь.
Но она хотела понять. Макс был для неё не просто братом — он был богом. Высокий, красивый, с друзьями постарше, с секретами, которые она так мечтала разгадать.
— Ну расскажи.
— У меня денег нет, — буркнул он. — На автобус до школы. А если пешком пойду — опоздаю на контрольную. Мать убьёт.
Таня помолчала. Потом юркнула в свою комнату и принесла розовую копилку-поросёнка.
— Держи!
Макс посмотрел на неё так..! Как на спасительницу. Как на самого дорогого человека на свете.
— Танюх, ты серьёзно?
— Бери. Там пятёрка есть.
И он взял. И поцеловал её в макушку. И сказал: «Ты самая лучшая сестра на свете».
А что ещё нужно семилетней девочке для счастья?
Годы летели. Истории множились.
— Танька, выручи — родители узнают про двойку, отберут телефон!
— Тань, скажи маме, что я в библиотеке сижу, а сама можешь посидеть за моим компом!
— Танюха, одолжи двести рублей, завтра отдам!
Завтра никогда не наступало. Но Таня не считала. Зачем? Максим — её кумир, её старший брат, который иногда — очень редко, но случалось! — брал её с собой гулять во двор. Который заступался, когда родители ругали за плохие оценки. Который называл «сестрёнкой» вместо обычного «мелкая».
За это стоило платить.
В десять лет она отдала ему все накопления на велосипед — у Макса были «срочные дела». В двенадцать соврала родителям, что потеряла деньги на кружок рисования — брату нужно было «закрыть вопрос» с одноклассниками.
— Ты меня очень выручаешь, — говорил он каждый раз. — Я тебе этого никогда не забуду.
И она верила. Боже, как же она верила!
Таня росла незаметной девочкой. Средние оценки, средняя внешность, средние таланты. А рядом — Максим, звезда школы, капитан команды по баскетболу, любимец девочек и учителей.
— Повезло тебе с братом, — говорили одноклассницы. — Такой классный!
— Ага, — улыбалась Таня. — Повезло.
Она гордилась им. И тем, что только она знает настоящего Максима — не идеального, а живого. Который иногда плачет. Которому нужна помощь. Который доверяет ей свои секреты.
В четырнадцать лет — ей четырнадцать, ему двадцать один — история повторилась в сотый раз.
— Танюш, выручай. Совсем дела плохи.
Он сидел на её кровати, нервно теребил край одеяла. Взрослый уже, студент института, а всё такой же — беззащитный, когда дела шли плохо.
— Сколько нужно?
— Пять тысяч.
Таня поперхнулась воздухом. Пять тысяч! Это же все её накопления.
— Макс, это же…
— Танька, — он взял её за руки, — я к тебе последней прихожу. Понимаешь? Ты единственная, кто может помочь. Если не поможешь — я пропал. Совсем пропал.
Глаза у него были такие отчаянные. Как тогда, в детстве, когда он плакал на кухне.
— Хорошо, — прошептала она. — Только, ты же отдашь?
— Конечно отдам! — он обнял её крепко-крепко. — Ты лучше всех, сестрёнка. Лучше всех на свете.
И снова это сладкое чувство нужности. Снова она — спасительница. Снова он смотрит на неё как на самого дорогого человека.
Пять тысяч исчезли навсегда. Как и все предыдущие деньги. Как и все обещания.
Но Таня молчала. И продолжала верить.
До того дня, когда подслушала разговор у него в комнате.
Новые просьбы
После истории с пятью тысячами прошёл месяц. Таня думала — всё, теперь-то Макс поймёт, что переборщил. Может, даже начнёт отдавать долги по частям.
Но нет.
— Танюха, тут такое дело… — он заглянул к ней в комнату, когда она делала домашку по алгебре. — Мне нужно родителям соврать. Скажешь, что я в институте на дополнительных занятиях?
— А где ты будешь на самом деле?
— Да так, с ребятами встречусь. Дела решить надо.
Таня знала эти «дела». Они всегда заканчивались новыми долгами.
— Макс, может, хватит? — тихо сказала она. — Ты же взрослый уже.
— Ой, началось! — он поджал губы. — Ты тоже против меня? Как все остальные?
И вот оно. Знакомое чувство вины. Как все остальные. А она не хотела быть как все. Она хотела быть особенной. Его единственной союзницей.
— Хорошо, — вздохнула она. — Скажу.
Очередная «последняя» помощь
Через две недели — снова.
— Сестрёнка, выручай. В последний раз, честное слово!
В последний раз — эти слова она слышала уже раз сто. Но каждый раз верила заново.
— У меня только две тысячи осталось, — призналась она. — Мама дала на новые джинсы.
— Танюх, — он присел рядом, заглянул в глаза, — я видел какие джинсы у тебя какие джинсы у тебя. Нормальные ведь! А мне правда нужно. Понимаешь, если я не отдам — могут быть серьёзные проблемы.
Таня посмотрела на свои джинсы. Да, нормальные. Прошлогодние, слегка протёртые на коленях, но вполне ничего. А у одноклассниц новые, модные, с дырками и стразами.
— Хорошо, — сказала она. — Но ты обещаешь — в последний раз?
— Обещаю! — он обнял её так искренне, что сердце заныло от нежности. — Ты у меня самая лучшая, знаешь?
Джинсы она так и не купила. Ходила в старых до конца года.
Семейный ужин
— Максим, как дела в институте? — спросил отец за ужином.
— Отлично, пап. Всё под контролем.
Таня знала правду. Макс прогуливал половину пар, сессию сдавал «на отвали», а на парах сидел в телефоне. Но молчала.
— А стипендию получаешь?
— Конечно! — соврал Макс без зазрения совести.
Таня чуть не поперхнулась компотом. Какая стипендия? У него одни хвосты! Но промолчала и на этот раз.
— Молодец, сынок, — улыбнулась мама. — А у тебя, Танечка, как дела? Может, тебе может репетитора найти по математике?
— Не надо, — быстро сказала Таня. — Я сама справлюсь.
Репетитор стоил денег. А вдруг Максу снова понадобится помощь?
После ужина Макс подмигнул ей через стол. Мол, спасибо, что прикрыла. И снова это тёплое чувство — мы команда. Мы друг друга понимаем.
Подруги
— Тань, ты чего такая грустная ходишь? — спросила Лена, её единственная близкая подруга.
Они сидели в школьном дворе, ели мороженое. У Лены — дорогое, пломбир в глазури. У Тани — самое дешёвое, фруктовый лёд.
— Да так, устала просто.
— А что с джинсами? Ты же покупать собиралась?
— Передумала. Решила деньги накопить на что-то более важное.
— На что?
На помощь брату. На его очередные «срочные дела». На то, чтобы он снова посмотрел на неё благодарными глазами и сказал «ты лучшая».
— Секрет, — улыбнулась Таня.
Лена пожала плечами. А Таня подумала: А что, если рассказать? Что, если поделиться?
Но тут же испугалась. А вдруг Лена не поймёт? Вдруг скажет, что Макс её использует? Нет, лучше молчать. Некоторые вещи можно доверить только самому близкому человеку.
А самый близкий человек — это Макс.
Случайная встреча
Как-то раз Таня шла из школы и увидела брата возле торгового центра. С компанией друзей. Все нарядные, весёлые, у каждого в руках по кофе.
Она хотела подойти, поздороваться. Но что-то остановило её.
Макс рассказывал друзьям какую-то историю и смеялся. Размахивал руками, кривлялся, изображая кого-то. Друзья ржали.
— И она мне: «Макс, может, хватит?» — он передразнил чей-то голос тонким писком. — А я ей: «Ты тоже против меня?» И всё! Сразу согласилась помочь!
Таня замерла.
Он изображал её?
— А сколько на этот раз выклянчил? — спросил один из друзей.
— Две тысячи. На джинсы копила, представляете? А теперь в старых ходит!
Друзья заржали ещё громче.
— Макс, ты жестокий! — сказала девушка в красной куртке. — Бедная сестрёнка!
— Да ладно, — махнул рукой Макс. — Она счастлива помогать. Чувствует себя нужной. Всем же хочется быть героем, даже мелким!
Таня стояла за углом и чувствовала, как мир вокруг неё рушится. Медленно. По кусочкам.
Чувствует себя нужной.
Как будто она не сестра, а домашний питомец. Который виляет хвостом от ласкового слова.
Таня добежала до дома на автопилоте. Ноги сами несли её, а в голове крутилось одно:
Мелкая.
В прихожей споткнулась о Максовы кроссовки. Хотела пнуть — остановилась. Привычка. Семь лет привычки не злиться на Макса.
Заперлась в своей комнате. Села на кровать. Попыталась дышать.
«Она счастлива помогать».
А ведь правда — она была счастлива. Каждый раз, когда он просил помощи, внутри что-то тёплое разливалось. Я нужна. Я важна. Я единственная, кто его понимает.
Но оказалось — она не единственная. Все его друзья знали про «наивную сестрёнку». Все смеялись.
Над ней.
Воспоминания
Таня закрыла глаза, и всё поплыло перед глазами.
Розовая копилка-поросёнок. Его слёзы на кухне. «Ты моя лучшая сестра на свете».
Постойте. А слёзы-то были настоящие?
Она попыталась вспомнить тот день подробнее. Макс сидел, уткнувшись в телефон… Что он там делал? Играл? Или списывался с кем-то?
«Если не поможешь — я пропал. Совсем пропал».
Пропал от чего? От кого? За семь лет ни одного серьёзного разговора дома не было. Никто к ним не приходил с угрозами. Даже родители не догадывались о его «проблемах».
А что если, что если никаких проблем и не было?
Ревизия
Таня открыла тетрадку, где записывала траты. Привычка с детства — мама научила вести учёт карманных денег.
Итого: 12 905 рублей.
Двенадцать тысяч девятьсот пять рублей за семь лет. Почти тринадцать тысяч!
У неё перехватило дыхание. За эти деньги можно было, да что угодно! Съездить к бабушке на каникулы. Купить новый телефон. Или просто, просто купить себе что-то красивое. Хоть раз в жизни.
Новая просьба
Как по заказу, в дверь постучали.
— Танюх, можно?
Максим. Конечно.
Она молча убрала тетрадку.
— Заходи.
Он вошёл — растрёпанный, с виноватым лицом. Подсел на край кровати, как всегда. Привычный ритуал.
— Слушай, тут такое дело…
Началось.
— Мне очень неудобно просить, но, — он потёр затылок. — Ситуация сложная. Нужно три тысячи. Ну очень нужно.
Таня смотрела на него и видела. Впервые за семь лет видела наигранную растерянность. Отрепетированные жесты. Заученные интонации.
— У меня нет трёх тысяч, — спокойно сказала она.
— Ну… тысячу? Хоть что-то?
— Нет.
Максим удивлённо поднял брови. Такого ответа он явно не ожидал.
— Тань, ты что, обиделась на что-то? Я же не заставляю, просто прошу.
— Я не обиделась. У меня просто нет денег.
— Хорошо, — он вздохнул. — Тогда соври родителям. Скажи, что тебе надо на абонемент в бассейн.
— Нет.
— Как нет?!
— Не буду врать.
Долой маски
Максим встал с кровати. Привычная мягкость исчезла с его лица — как стирают грим после спектакля.
— Что с тобой такое? — он нахмурился. — Ты же всегда помогала!
— Всегда.
— Ну так в чём проблема?
— Проблема в том, что я больше не хочу.
Повисла пауза. Долгая, тягучая.
— Понятно, — протянул Макс. — Значит, ты тоже против меня. Как все остальные.
Знакомые слова. Привычное обвинение. Раньше оно пробивало её насквозь, заставляло чувствовать вину.
— А знаешь что, Макс? — Таня встала и посмотрела брату в глаза. — Да, я против. Против того, чтобы ты считал меня дурочкой. Против того, чтобы ты смеялся надо мной с друзьями. И против того, чтобы называл меня мелкой.
Максим побледнел.
— И знаешь что ещё? Ты мне тринадцать тысяч должен. Хочешь точную сумму?
Она достала тетрадку.
— Двенадцать тысяч девятьсот пять рублей. За семь лет «помощи».
Макс стоял и молчал. Впервые за семь лет он не знал, что сказать.
— А оказалось, — продолжала Таня, и голос её дрожал, — что я для тебя просто… банкомат. Удобный, глупый банкомат, который работает на ласковом слове.
Максим сжал кулаки.
— Ну и что теперь? Будешь мне мстить?
— Нет, — тихо сказала Таня. — Я просто больше не буду твоим банкоматом. Всё.
Прошло три месяца
Таня купила себе те самые джинсы. Модные, с дырками и стразами. И новые кроссовки. И записалась на курсы английского — мечтала выучить язык с детства.
Деньги появились быстро, когда перестали утекать к брату.
Макс первые недели злился. Хлопал дверями, демонстративно не здоровался, жаловался родителям на «эгоистичную сестру». Но родители только пожимали плечами — подростки, переходный возраст, само пройдёт.
Потом началось другое.
— Тань, а помнишь, как мы в детстве мультики смотрели? — заговорил он как-то за ужином.
Она помнила. Но теперь понимала: он включал мультики не для неё. Просто родители не ругали его при маленькой сестре.
— Хочешь, завтра в кино сходим? — предложил он через неделю. — На тот фильм, который ты хотела посмотреть.
— За мой счёт? — спросила Таня.
Макс покраснел.
— Я заплачу сам.
— Не надо. Пойду с Леной.
И пошла. С подругой, которая не считала её «удобным банкоматом». Которая предложила поделить попкорн пополам и не ожидала, что Таня заплатит за всё.
На днях Макс снова подошёл. Не просить — просто поговорить.
— Ты меня простишь когда-нибудь? — спросил тихо.
Таня посмотрела на него. Высокий, красивый, но уже не бог. Просто брат. Который совершал ошибки. Который, возможно, даже сожалел о них.
— А деньги вернёшь? — спросила она.
— Постараюсь. По частям.
— Тогда посмотрим.
Она не злилась больше. Злость — это тоже зависимость. А она училась быть свободной.
