— Доченька, я тут размышляла… Послушай, а для чего вам держать три пустующие комнаты? Вам же, по сути, хватает одной, верно? Лиза всё равно пока спит рядом с вами.
Марина в первые секунды даже не сразу уловила истинный смысл маминых слов. Она подумала, что Лариса Ивановна снова хочет привезти к ним какой-нибудь «бесценный» артефакт вроде допотопного, облезлого кресла или старого шкафа, который давно ей мешается.
— Ну… Да, остальные помещения мы пока не используем, — осторожно подтвердила Марина.
— Вот именно! Поэтому я приняла решение: остальные две комнаты я буду сдавать. Подберу вам жильцов тихих, порядочных… Зачем добру просто так простаивать? Ты же сама прекрасно понимаешь, я пустила вас жить, а сама теперь не знаю, на какие гроши мне существовать.
Марина замерла. Сначала она не поверила собственным ушам, а затем внутри всё будто мгновенно заледенело и треснуло. В голове тут же вспыхнули пугающие картинки: абсолютно чужие люди на их кухне, постоянный шум, гам, толпы незнакомых гостей. И всё это — в доме, где живёт маленький трёхмесячный ребёнок. Может, всё и обойдётся, но это же чистая рулетка. А рисковать спокойствием и безопасностью своей дочери Марина категорически не хотела.
— Мам… Какие ещё жильцы? У меня тут вообще-то младенец! Я не желаю, чтобы в доме постоянно сновали посторонние люди.
— Ой, да ты у меня в коммуналке выросла, и ничего, не развалилась, — отмахнулась мать. — Я же и так пошла вам навстречу, пустила, лишнего с вас не беру, жду, пока вы там копите. А мне ты что предлагаешь делать? Идти с протянутой рукой?
Марина стиснула зубы. Она не ожидала такого удара и предательства от родной матери. В своей квартире она, конечно же, сдавать комнаты не планировала. Зато тут — пожалуйста.
Но Марина решила отодвинуть обиды на второй план. Сейчас самое главное — это Лиза.
— Ну, если для тебя это настолько принципиальный вопрос… Ладно, давай мы оплатим тебе этот месяц, — наконец сказала Марина. — А дальше мы что-нибудь придумаем.
Ей наивно казалось, что где-то здесь мать остановится. Скажет, что не может брать деньги с собственной дочери, особенно в таком положении, что даст им пожить этот месяц бесплатно, но…
— Хорошо. С вас я возьму как со своих, девять тысяч гривен, — снисходительно сообщила мать. — Только вы меня заранее предупредите, будете съезжать или нет. Хотя бы недели за две, чтобы я своих риелторов могла подрядить. Если будете съезжать — вам придётся квартиру будущим квартирантам показывать. Ну, чтобы я сразу следующих запустила, без простоя.
— Ладно, — процедила Марина сквозь зубы и тут же положила трубку.
Она немедленно зашла в банковское приложение и перевела матери деньги. Когда она нажала на кнопку «Отправить», то явственно, физически ощутила, как их отношения окончательно перешли из личных в чисто деловые.
…Лариса Ивановна и раньше отличалась таким поведением. Мать Марины всегда умела выкрутить любую ситуацию в свою личную пользу, просто это никогда ещё не задевало дочь настолько сильно и прямо.
Например, Марина только в десять лет узнала, что крёстная каждый год передавала ей щедрые, дорогие подарки на Новый год и день рождения: то большого плюшевого пони, то собаку-робота, то модных кукол. Лариса Ивановна же делала вид, будто это подарки исключительно от неё. От себя она не добавляла ничего.
Марине тогда стало обидно, но совсем чуть-чуть. Она, конечно, понимала, что это некрасивый поступок, но не прочувствовала полного масштаба манипуляции на себе. А вот крёстная обиделась и стала передавать подарки через Маринину бабушку.
Другой инцидент произошёл, когда к ним в гости собралась тётя Света с дочерью Кирой. Строго говоря, она не планировала ехать к ним, ей просто нужно было остановиться в Киеве на неделю, чтобы разобраться с бумажными делами. Она уже даже забронировала гостиницу, но тут в дело вмешалась Лариса Ивановна.
— Да чего ты будешь по подворотням всяким бегать с ребёнком? Приезжайте ко мне, места хватит. Ну, ресторанную кухню вам не обещаю, сама понимаешь, я с Маринкой одна… но приму достойно.
Тётя Света долго отпиралась, но в итоге всё же согласилась. Человеком она была очень совестливым, не хотела становиться обузой для сестры, поэтому в первый же день забила им холодильник до отказа.
— Ну, с нас продукты, с вас — готовка, — улыбаясь, сказала она. — А то чует моё сердце, что нам по полдня придётся торчать в очередях. Да и Кире хочется показать родину, повозить её по музеям и памятникам.
Тётя и двоюродная сестра уезжали рано утром и приезжали, действительно, только к ночи. От них не было никаких хлопот. Но на третий день Лариса Ивановна всё равно заявила им:
— Светочка, что-то я не рассчитала свои силы… Может, позвонишь в ту гостиницу? Доживёте оставшееся время уже там.
Тётя Света очень сильно обиделась. Конечно, гостиница связываться с таким ненадёжным постояльцем уже не захотела, так что пришлось быстро подыскивать другие варианты. Больше Марина ни тётку, ни двоюродную сестру не видела.
Тогда Марина верила матери и думала, что та просто устала от гостей. А сейчас понимала: Лариса Ивановна рассчитывала на праздник жизни за чужой счёт. Бесплатная еда под эти критерии вполне подходила, так что мать, получив желаемое, просто выставила родственников за дверь.
Дочери же прежде доставалось лишь косвенно. На неё косо поглядывали учителя, потому что мать никогда не сдавала деньги на нужды школы и устраивала по этому поводу скандалы. Марину не пускали на дни рождения одноклассников. Официально — потому что «мало ли, какие там родители». На самом деле — потому что нужно было покупать подарок. Но всё это меркло по сравнению со случаем с квартирой…
Марина и Антон, её муж, знали друг друга со школьной скамьи. Сначала дружили, потом между ними вспыхнуло нечто большее. Антон даже отказался от своей мечты ради Марины. Он хотел отправиться на учёбу в Харьков, стать врачом, но знал, что девушка не поедет за ним. Антон тяжело вздохнул, передумал и остался.
В итоге они оба пошли учиться на психологов. Марина после этого устроилась работать в школе, Антон же стал HR-специалистом. Они поженились, строили планы, копили на ипотеку. Детей, конечно, хотели, но попозже, когда будет своё жильё.
Но жизнь, как это всегда бывает, внесла свои коррективы в виде незапланированной беременности.
Когда Марина увидела две полоски, она не знала, радоваться ей или плакать. Да, это ребёнок от любимого мужчины. Но сейчас, когда они почти накопили на первый взнос? Это было очень несвоевременно.
— Как ты решишь, так и будет, — сказал Антон.
Он тоже хотел ребёнка. Но тоже понимал, что всё упирается в деньги и жильё.
Тут-то в дело и включилась Лариса Ивановна.
— Да что тут думать-то? — сказала она, узнав о положении дочери. — Дал Бог зайку, даст и лужайку! Поживёте в моей второй квартире, ну, той, бабушкиной. А там, глядишь, и дособираете. Не вздумай ничего делать с ребёнком! Потом ещё, не дай Бог, родить не сможешь, и что тогда?
Предложение Ларисы Ивановны склонило чашу весов. Хоть у неё и был не самый простой характер, Марине казалось, что у них неплохие отношения. Взрослая женщина, обладающая ресурсами, решила помочь молодой, ещё не вставшей на ноги семье. Выглядело это очень красиво, благородно и правильно. Если бы это доброе дело было доведено до логического конца…
Теперь же Марина не знала, что ей делать и куда бежать. Стукнет матери в голову завтра что-нибудь, и она решит, что девяти тысяч гривен мало. Или привезёт и подселит каких-нибудь своих знакомых. Марина уже ничему бы не удивилась.
Вечером она рассказала обо всём Антону. Он сидел мрачнее тучи, а потом, когда Марина сорвалась на слёзы, крепко обнял её и прижал к себе.
— Не переживай. Я что-нибудь придумаю. Постараюсь не за месяц, а побыстрее, — пообещал он.
И Антон сдержал обещание.
Через несколько дней они приехали в гости к его матери, Ирине Петровне. Ничего необычного, они и раньше периодически заглядывали к ней. Со снохой Ирина Петровна была знакома больше десяти лет: ещё в парк её водила вместе с сыном, когда они были в младших классах.
В какой-то момент свекровь сама подсела поближе и взяла Марину за руку.
— Мариночка, я всё знаю, Антон мне рассказал. Не бойтесь, я помогу вам с первым взносом. Вы детки самостоятельные, в вашем возрасте некоторые ещё на шее у родителей сидят, а вы молодцы.
Ирина Петровна говорила тихо, без той торжественности и пафоса, которые всегда были в голосе Ларисы Ивановны. Но это тепло в её взгляде… Марина не выдержала и расплакалась прямо за столом, уткнувшись ладонями в лицо. Слишком уж разительным был контраст: родная мать, которая фактически выживала их, и свекровь, протягивающая руку искренней помощи.
Молодые приняли решение пожить у Ирины Петровны, пока разбираются с банком и поисками квартиры. В тот же день Антон собрал вещи, а Марина поехала к матери, чтобы передать ключи. Но подниматься к Ларисе Ивановне она не стала. Не захотела её видеть. Просто бросила ключи в почтовый ящик и написала матери сообщение, чтобы та их забрала.
— А чего ко мне не зашла? — удивилась мать в ответном сообщении.
— А это разве не очевидно?
— Ну… Вы же сами приняли решение съехать, — ответила Лариса Ивановна. — Вас никто не гнал, вы сами надулись и обиделись.
С того дня Марина почти полностью оборвала общение с матерью. Да ей, если честно, было и не до этого. Документы, подписи, ремонт… Марина подрабатывала на фрилансе, чтобы как-то облегчить бремя ипотеки. Было тяжело, зато женщина ощущала себя частью чего-то большого и важного.
Теперь она полностью сосредоточилась на своей маленькой семье: на Антоне и на своей дочери Лизе. Ирину Петровну Марина тоже считала частью семьи, ведь эта женщина дала им не просто деньги, а веру, поддержку и будущее. А мать… Ну, к сожалению, матерей не выбирают. Иногда ближе и роднее оказывается не тот, кто близок тебе по крови, а тот, кто подставил плечо или хотя бы не предал.
Эта история — идеальный пример того, как легко финансовый вопрос может разрушить кровные узы. Как вы считаете, является ли такое поведение (постоянное извлечение выгоды из близких, как это делала Лариса Ивановна) следствием тяжёлого прошлого или просто чертой характера?
