— Какая, однако, занимательная картина! Когда они забирают что-то из моего кармана, то сразу «родня». А когда ситуация обратная, я моментально становлюсь злобной и нехорошей.
— Ты сравниваешь несопоставимое! — раздраженно фыркнула Тамара, мать. — Твоя квартира просто простаивает, стоит мертвым грузом. Все равно никакой выгоды от нее нет. А Варвара копит на машину! Она всего добивается сама, без чьей-либо помощи! Вместо того чтобы поддержать, ты еще и такую цену девочке заломила!
Алиса прикрыла глаза, шумно выдыхая. Она с трудом сдерживала нарастающий гнев. Было бы не так обидно, если бы эти слова ей высказал кто-то посторонний, а не собственная мать.
— Ну, копит и молодец. Пусть продолжает копить. Я-то тут при чем? Я сдаю жилье, а не занимаюсь благотворительностью.
— Ну как это при чем! Мы же семья! А родные люди просто обязаны помогать друг другу.
Алиса невольно сжала челюсть. Обязаны. Кому она успела задолжать? И почему же ей самой в свое время никто и никогда не помогал?
— Мам, дядя Георгий всю свою жизнь прекрасно помогает себе за счет всех остальных. И почему-то отдачи от него совершенно никакой.
— Ну, это потому что у нас нужды такой еще не возникало! И, очень надеюсь, никогда не возникнет. У тебя же все отлично, ты прекрасно устроилась: муж, две квартиры, стабильное место работы…
— Ты говоришь так, будто мне все это просто так на голову свалилось! — не выдержала Алиса. — Может, мне теперь Варваре должна за «спасибо» ключи отдать? Ну, надо же помогать! А где был дядя Георгий, когда я лихорадочно искала работу? А когда я была маленькой, и нам с тобой есть было нечего? Так почему я теперь им что-то должна?
Тамара промолчала. Пауза затянулась. Похоже, обе понимали, что спорить дальше бессмысленно, но и согласиться с позицией друг друга не могли.
…У Тамары, матери Алисы, была своя, глубокая правда. Алису она растила в одиночку и «выживала» только благодаря своей матери. Бабушка присматривала за внучкой и поддерживала дочь средствами со своей пенсии.
— Близкие должны держаться вместе, — всегда говорила бабушка.
И была по-своему права. Вот только не все «родные» — действительно близкие.
Мамин брат, дядя Георгий, всегда пытался получить выгоду от ближнего своего. Он вечно прибеднялся и жаловался. Если и приносил в гостинец, то самый дешевый рулет или шоколад, больше напоминающий пластилин. Зато новая машина и мощный компьютер в его семье появились одними из первых.
Пару раз дядя Георгий привозил им фрукты и овощи «с барского плеча». То мешок картошки на зиму, то ведро яблок. А потом выяснялось, что на самом деле его об этом просила бабушка. Мол, чтобы семейные узы укреплять. И ладно бы это, но дядя Георгий ведь стабильно не довозил половину из того, что им причиталось.
А уж как проходили их семейные праздники… Алиса до сих пор вздрагивала, когда вспоминала.
— Алиса, нарежь хлеб живо! Дядя Георгий вот-вот приедет! — торопила ее мать, метаясь между плитой и столом.
Дядя Георгий всегда приходил с таким видом, будто весь этот праздник был устроен только ради него. Его жена и дочь — тоже. И, в общем-то, так это и выглядело. Пока семейство брата расслаблялось и отдыхало, Тамара с дочерью бегали от гостиной к кухне и обратно.
— Томочка, а где у тебя салфетки? — спрашивала тетя Жанна, жена дяди Георгия.
И мать бросала вилку и нож и мчалась за салфетками. Или посылала Алису. За водой, за хлебом, за чистой тарелкой… Гости в этом доме были всегда на первом месте. Родня же.
В детстве Алиса думала, что так и должно быть: хозяева суетятся, гости командуют. Но с возрастом наблюдать за происходящим со стороны становилось все страннее и страннее. Тетя Жанна раздавала ценные указания по поводу того, что сыр в салате должен быть не плавленым, сам Георгий сидел развалившись, как король, его дочь, Варвара, расхаживала по комнатам и трогала чужие вещи, а Тамара… Ну, она ждала завершения вечера, чтобы услышать из уст брата снисходительное:
— Ой, умница, Том! Как всегда, все на высшем уровне!
После такой похвалы дядя Георгий хлопал сестру по плечу, словно официантку, принесшую заказ, а Тамара светилась от счастья.
Со временем Алиса поняла, что испытывает ко всему этому глубокое отвращение. А еще — что ей стыдно за поведение своей матери.
— Мам, ты готовишься к их визиту так, будто к нам президент приехал… — сказала как-то в шутку Алиса. — Может, просто расслабишься? Ну, будет хлеб чуть толще, чем тетя Жанна любит. Ничего, переживет как-нибудь.
— Ты что! Это же свои! — шикнула на нее мать. — У нас все должно быть идеально!
С тех пор Алиса просто уклонялась от семейных застолий, ссылаясь то на неотложные дела, то на плохое самочувствие. Но полностью избавиться от дяди Георгия, пока она жила с матерью, было невозможно.
Однажды он притащил им стремянку посреди ночи. Алиса тогда проснулась, но вставать не захотела. Только услышала разговор, доносящийся из кухни.
— Гоша, нам-то это зачем! — шептала мать. — Мы же спотыкаться об нее будем. Ты бы хоть позвонил, предупредил.
— Да я и сам не ожидал… У нас в подъезде электрики что-то чинили, а стремянку, видимо, просто забыли, — громко начал рассказывать дядя Георгий. — А я вышел покурить и подумал: чего добру пропадать? Не я заберу, так кто-то другой. Да и вообще — внимательнее в следующий раз будут. Это же все равно не их личное, а из кармана управляющей компании. Только вот вдруг искать будут? Вот я к тебе и привез.
И он, и мать рассмеялись.
— Ну ты и хитрец! — ответила ему Тамара с улыбкой. — Ладно, оставляй. Но чтоб больше — ни-ни!
Алисе в этот момент стало мерзко. Она не понимала, как можно так спокойно реагировать. Это ведь была чужая вещь. Фактически дядя Георгий втягивал ее мать в мелкое воровство.
— Мам, а если все это вскроется? — спросила Алиса у Тамары утром. — Я все слышала. Знаю про стремянку.
— Ну вскроется, и что? — мать махнула рукой. — Он же свой. Прикроем его.
В этот момент Алиса поняла, что мать готова бросить под каток дядиной выгоды что угодно: собственную гордость, спокойствие дочери, их безопасность… Алиса же к таким «подвигам» готова не была, поэтому после переезда к Артему, своему будущему мужу, наконец выдохнула. Теперь-то можно было позабыть о наглом дяде.
Но от таких родственников так просто не убежишь.
Алиса и Артем вместе жили в двухкомнатной квартире. Пусть они все еще выплачивали за нее ипотеку, зато здесь не нужно было никому прислуживать. А еще у Артема была своя однокомнатная квартира, подаренная матерью. Когда-то она была неплохим стартовым капиталом, теперь же стала дополнительным источником дохода.
Супруги решили пустить туда квартирантов. Переговоры с риелторами, оформление документов, решение спорных вопросов с жильцами — почти все было на Алисе. До последнего времени это ничуть не напрягало ее, но совсем недавно квартиранты резко съехали без всякого предупреждения. А ведь у Алисы и Артема уже были свои планы на деньги от аренды.
— Придется искать новых, — пожаловалась Алиса матери. — Да еще и перед зимними праздниками. Мертвый сезон…
Тамара посочувствовала, а через пару дней позвонила дочери с шокирующей новостью.
— Я нашла тебе квартирантку! Завтра к тебе Варвара приедет.
— В смысле?.. — Алиса все прекрасно поняла, но пока не могла смириться с тем, что ей снова придется соприкасаться с семьей дяди.
— Ну, ты же сама сказала, что ищешь жильцов. Вот я и поделилась с Георгием, — гордо заявила мать. — А он сказал, что Варвара как раз в поисках жилья. Они же свои. С ними будет проще договориться.
Алиса хотела бы остановить этот процесс, но легко ли остановить снежный ком, катящийся с горы?
Смотреть квартиру приехала не только Варвара, но и вся их делегация в полном составе. Осмотр был тщательным. Дядя Георгий проверял, не продувают ли окна, тетя Жанна пыталась включить стиральную машинку, чтобы убедиться, что она работает. Варвара же расхаживала по квартире с таким видом, словно ее притащили в заброшенный подвал.
— Ну, у нас дома ремонт, конечно, получше. Но и это сойдет, — наконец сказала она. — Плита, правда, газовая. Ну да привыкну как-нибудь, потерплю…
— Сколько ты хочешь? — спросил дядя Георгий, видя, что дело идет к заключению сделки.
— Семь тысяч гривен, плюс коммунальные платежи, — спокойно ответила Алиса.
На секунду повисла тишина. Варвара возмущенно вскинула брови. Дядя Георгий рассмеялся.
— Ну какие семь тысяч, Алисонька? Мы же свои люди!
Алиса сердито сузила глаза.
— А сколько готовы заплатить «свои люди»?
— Ну… Четыре тысячи. Уже вместе с коммуналкой.
У Алисы аж опустились руки. В среднем коммунальные платежи выходили две тысячи гривен. А если Варвара будет жить на широкую ногу, то Алиса вовсе уйдет в минус.
— Знаете, для «своих» у меня и правда есть особое предложение. Десять тысяч.
— Не понял… В смысле десять? Это же больше, чем ты изначально просила!
— Ну, я же своя. А своим надо помогать. Я скоро в декрет собираюсь, вот вы мне и поможете.
Алиса скрестила руки на груди. Она, конечно, понимала, что они не договорятся. Просто уже не могла молчать и проглатывать чужую наглость.
— Ладно, мы все поняли. Спасибо за потраченное время, — обиженно фыркнула Варвара. — За нас не беспокойся, найдем жилье получше твоего клоповника. С адекватной ценой и адекватной хозяйкой.
Они ушли, громко хлопнув дверью. Алиса же почувствовала себя так, словно у нее из сердца вынули застарелую занозу. Одновременно легко и немного больно.
А потом позвонила мать и стала давить на Алису. Дочь была возмущена, но особо не удивилась. У них ведь всю жизнь так.
— Знаешь, Алиса… Иногда мне кажется, что я тебя совсем не понимаю, — вздохнула мать под конец разговора.
— Зато я тебя, мам, понимаю слишком хорошо, — ответила Алиса и положила трубку.
После этого мать не звонила целых три недели. Потом все же пошла на контакт, первая, но Алиса отвечала уже без особого энтузиазма и ничем личным не делилась. Ее собственная мать стала адвокатом чужой семьи, ополчившейся на нее. Она перестала быть просто мамой.
Квартиру в итоге сдали молодой паре. Пусть и через полмесяца, зато не «своим». Варвара тоже сняла жилье. Правда, где-то на окраине, с разваливающейся сантехникой и постоянными набегами насекомых.
Когда Алиса услышала об этом от матери, она вдруг почувствовала тихое удовлетворение. Пусть теперь справляются сами и не пеняют на родственные связи. Ведь родня — это не тот, кто с готовностью садится на шею, а тот, кто уважает тебя и твои интересы.
Ох, как же сложно бывает, когда приходится выбирать между собственным благополучием и чувством вины, которое навязывают родные! Алиса смогла разорвать этот порочный круг манипуляций, но какой ценой — ценой конфликта с мамой.
