Марина впервые осознала, что тишина может быть настоящей роскошью, только когда переехала в новую квартиру. До этого — коммуналка на первом этаже старого дома, где соседка Клавдия Петровна включала телевизор в шесть утра на полную громкость, а этажом выше жила семья с тремя детьми и собакой неопределённой породы.
Здесь же — толстые стены, двойные стеклопакеты, и даже дети соседей сверху не топали, а ходили. Молодая мама Ирина работала преподавателем английского, муж её — что-то связанное с компьютерами. Говорили вполголоса, здоровались в лифте, мусор выносили бесшумно.
По соседству жил терапевт Иван Семёнович — мужчина интеллигентный, читающий. Иногда по вечерам доносились звуки классической музыки, но так негромко, что скорее успокаивало, чем раздражало.
Сергей частенько говорил, разваливаясь на диване после работы:
— Мариш, а ведь мы как в санатории живём. Красота!
А вот свекровь, Наталья Петровна, была полной противоположностью этой тишины.
Женщина шумная от природы — в молодости пела в заводском хоре, в зрелые годы организовывала все дворовые праздники, а в свои шестьдесят два всё ещё не могла существовать без людей, разговоров на повышенных тонах и застолий с песнями под гитару.
Квартиру покупали два года назад, когда поженились. Сергей работал начальником склада в гипермаркете, зарплата неплохая, но на трёшку в новостройке денег всё равно не хватало. Выручила продажа квартиры бабушки Варвары Степановны — Сергеевой бабки по материнской линии.
— Бабуля совсем старенькая стала, одной ей тяжело, — объясняла тогда Наталья Петровна. — Переедет ко мне, а деньги от продажи — вам на квартиру. Всё в семье остаётся. Всё для тебя, сынок.
Бабушка действительно переехала к свекрови в двухкомнатную хрущёвку.
И тут началось. Варвара Степановна оказалась женщиной строгой, принципиальной в быту, не терпящей шума и беспорядка. Она привыкла уже жить одна и по своим правилам и ритму.
— Наташа, ты что, музыку на всю квартиру врубила? — ворчала она, когда свекровь включала радио погромче. — Люди отдыхают!
А если подружки заходили попить «чайку» и посплетничать, бабушка сразу начинала:
— Что за базар развели? Как на рынке! Хватит галдеть!
Наталья Петровна мучилась. Она привыкла жить широко — друзей созывать, дни рождения отмечать, просто так посидеть с соседками под гитару. А теперь приходилось шёпотом разговаривать и к десяти вечера всех разгонять.
— Маришенька, — жаловалась она невестке, — я же живой человек! Мне общение нужно, душа требует компании. А тут сиди как мышка под веником.
— Но бабушка же пожилая, ей покой нужен, — пыталась успокоить её Марина.
— Да понимаю я! Но я-то тоже не молодею. Когда мне жить, когда радоваться?
В марте у Натальи Петровны намечалась встреча одноклассников — те, кто остался в городе, да не помер, решили собраться. Планировали сначала в кафе, но цены кусались, а пенсии у всех маленькие.
— Мам, может, дома всё-таки встретитесь? — предложил Сергей. — В кафе дорого получается.
— Да где дома-то? — вздохнула Наталья Петровна. — У меня бабушка голову оторвёт, если хоть звук лишний. А у других ребят квартиры маленькие совсем.
Марина работала медсестрой в поликлинике, к выходным уставала до предела. В субботу планировала прибраться дома, приготовить еду на неделю, посмотреть фильм с мужем.
— А знаешь что, — сказала как-то Наталья Петровна, зайдя к ним в гости и оглядывая просторную гостиную, — может, у вас мы встретимся? Тут же места много, стол большой — как раз мы все поместимся.
— Но мы же на выходных отдыхаем, — осторожно возразила Марина.
— Да вы погуляйте! В кино сходите, в торговый центр. Мы просто посидим, поговорим, чайку попьём. Не маленькие же, не разнесём квартиру.
Марина знала свекровь уже два года. «Просто посидим» у Натальи Петровны означало совсем другое. Стоило ей выпить пару рюмочек чего-либо — а она пила всегда и с удовольствием — как начиналось настоящее шоу. Песни, танцы, хороводы, воспоминания молодости с соответствующим эмоциональным накалом.
— Мам, а может, всё-таки в кафе? — попробовал Сергей. — Там и атмосфера, и музыка…
— Сынок, — Наталья Петровна говорила терпеливо, как с несмышлёнышем, — я же вклад делала в эту квартиру. Бабушкины деньги — это моя доля тоже. Так что я не чужая тут, правильно? Я имею отношения к этой квартире прямое — так что разок воспользуюсь этой жилплощадью. Не вы теперь живете с бабушкой и не можете друзей к себе позвать.
Сергей замялся. Действительно, без продажи бабушкиной квартиры они бы не смогли купить эту трёшку. Формально свекровь была права.
В субботу к шести вечера они с Сергеем уже собирались уходить, когда во дворе послышались голоса и хлопанье дверей машин. Марина выглянула в окно.
Наталья Петровна вылезала из старенькой «Лады», одетая в свой лучший костюм — тёмно-синий, с блестящими пуговицами, волосы завиты, губы ярко накрашены. За ней из машины выбирались ещё трое — полная женщина с седой химической завивкой, мужчина в очках и потёртом пиджаке, худощавая дама с большой сумкой.
Из второй машины вышли ещё четверо. И все несли пакеты. Много пакетов.
— Сергей, смотри, — позвала Марина мужа к окну.
Они наблюдали, как гости выгружают сумки и коробки. Марина различила бутылки, контейнеры с едой, какие-то свёртки, две коробки с тортами. Один мужчина нёс гитару в чехле.
— Многовато для чаепития, — задумчиво сказал Сергей.
— Многовато, — согласилась Марина, чувствуя, как в животе начинает расти тревожный комок.
Звонок в дверь раздался через пять минут.
— Привет, дорогие! — Наталья Петровна сияла улыбкой, обнимая Марину. — Мы приехали немножко посидеть!
За ней в прихожую проходили гости. Людмила Михайловна — та самая полная дама с завивкой, Пётр Семёнович — очкарик с гитарой, Зинаида Ивановна — худощавая женщина, которая тащила сумку явно тяжелее себя.
— Здравствуйте, — растерянно поздоровалась Марина, разглядывая процессию.
Из сумок торчали слишком большое количество горлышек бутылок и даже что-то покрепче. На семерых пенсионеров — слишком много. Гораздо больше, чем можно за один вечер, если только…
— Мариночка, милая, — Наталья Петровна уже снимала пальто и развешивала его в шкафу, словно была дома, — проводи гостей! А то мы с ребятами соскучились, столько воспоминаний накопилось!
— Проходите в гостиную, — сказала Марина, всё ещё пытаясь осмыслить масштаб происходящего.
Пётр Семёнович уже доставал гитару из чехла. Зинаида Ивановна распаковывала какую-то аппаратуру — колонку что ли.
— Мы тут культурно посидим, — говорила свекровь, расставляя на журнальном столике бутылки, — поговорим о школьных годах. Вы идите гуляйте спокойно, не обращайте на нас внимания.
— На сколько рассчитываете? — осторожно спросила Марина.
— Да не знаем пока, — беззаботно отмахнулась Наталья Петровна. — Как пойдёт. Можете и на ночной сеанс сходить, если хотите. Мы не маленькие, сами разойдёмся.
Ночной сеанс. Значит, до двух ночи минимум. В её доме, с музыкой и песнями, с таким количеством бутылок…
— Хорошо, — сказала Марина, стараясь сохранить спокойный тон. — Тогда мы пойдём.
Сергей удивлённо посмотрел на жену — они же в театр собирались, спектакль в половине восьмого. Но Марина многозначительно качнула головой.
— Ключи у вас есть, — добавила она.
— До свидания, дорогие! — Наталья Петровна уже открывала первую бутылку. — Не беспокойтесь о нас!
Они спустились во двор. Сергей недоумённо смотрел на жену.
— Марина, мы же в театр билеты брали…
— Забудь про театр, — сказала Марина. — Поехали в торговый центр, погуляем, в кафе посидим.
— Но почему?
— Захотелось.
В торговом центре они ходили по магазинам, пили кофе в кафе, но Марина была рассеянной. Она думала о том, что сейчас происходит в её квартире. О музыке, которая наверняка уже началась. О соседях, которые, возможно, уже не спят.
Около половины девятого пришло сообщение. От Ирины с верхнего этажа.
«Марина, простите, что беспокою. У вас очень громкая музыка, ребёнок не может уснуть. Можете сделать потише?»
Марина показала сообщение Сергею.
— Ну вот, — сказала она. — Началось.
— Что началось?
— То, что я и ожидала.
Марина достала телефон и набрала номер дежурной части районного отделения полиции.
— Мариш! — ошарашенно схватил её за руку Сергей. — Ты что делаешь?
— То, что должна.
— Здравствуйте, — сказала она в трубку, — беспокоят жильцы дома. В соседней квартире очень шумная вечеринка, музыка громкая, детям спать мешает. Можете прислать наряд?
— Марина, это же моя мать! — Сергей смотрел на жену как на предательницу.
— Твоя мать превратила нашу квартиру в ночной клуб, — спокойно ответила Марина. — хотя обещала просто посидеть.
— Адрес квартиры? — спросил дежурный.
Марина назвала свой адрес.
— Хорошо, наряд выезжает.
— Я не могу поверить, что ты это сделала, — Сергей был бледен. — Полицию на мою мать вызвала!
— А я не могу поверить, что ты до сих пор не понял, что произошло, — Марина убирала телефон в сумку. — Она нас обманула. Сказала посидим тихо, а сама устроила дискотеку на всю ночь.
— Но всё же можно было поговорить…
— С твоей матерью? После второй рюмки? — Марина усмехнулась. — Сергей, ты же её знаешь. Если она разошлась, её не остановишь.
— Ты сумасшедшая!
— Я знаю! А теперь едем домой и смотрим на результат.
Через сорок минут они подъехали к дому. Во дворе стояла машина полиции, но полицейских уже не было видно.
В подъезде было тихо. На их этаже — тоже.
— Странно, — пробормотал Сергей, доставая ключи. — Совсем ничего не слышно.
Марина улыбнулась. Она знала, что найдёт дома.
Открыв дверь, они увидели Наталью Петровну, сидящую одну в гостиной. Она сгребала в пакет остатки закусок, лицо у неё было мрачное и растерянное.
— А где все? — невинно спросила Марина, оглядывая пустую квартиру.
— Разошлись, — буркнула свекровь, не поднимая глаз. — Как полиция приехала, все сразу домой захотели.
— Полиция? — удивился Сергей. — Какая полиция?
— Соседи пожаловались на шум, — объяснила Наталья Петровна. — Участковые приезжали, попросили прекратить мероприятие.
— Вот как? — Марина изображала сочувствие. — А мы и не знали. Мы в кино были, потом в кафе сидели.
— Да уж, — мрачно кивнула свекровь. — Людмила Михайловна так расстроилась, что даже торт не доела. Пётр Семёнович гитару быстрее нас собрал.
— А музыка-то громкая была? — поинтересовалась Марина.
— Да ерунда какая-то, — отмахнулась Наталья Петровна. — Еле слышно играла.
— Мариночка, — Наталья Петровна стояла посреди разгромленной гостиной, лицо у неё было злое, — ты что, думаешь, я совсем недалекая? Ты же сама полицию вызвала!
— О чём вы? — Марина изображала полное недоумение.
— Какие соседи?! Ты специально нас подставила!
— Мам, — вмешался Сергей, — не надо на жену наезжать. Действительно музыка громкая была.
— Сынок, неужели ты не понимаешь? Она нас опозорила перед всеми! Теперь что люди подумают?
Марина молча убирала со стола грязные тарелки и недопитое, а внутри ликовала. План сработал идеально.
— Знаешь что, Мариночка, — процедила сквозь зубы свекровь, надевая пальто, — ты очень умная. Но я тоже не лыком шита. Запомню твой урок.
— Не за что, — невинно улыбнулась Марина. — А в следующий раз ведите себя культурнее. Может, соседи и не станут жаловаться!
После ухода свекрови Сергей покачал головой:
— Ну ты и закрутила. Мама теперь тебе точно не забудет.
— А мне нравится, — призналась Марина, запирая дверь на все замки.
Как вы считаете, где проходит та грань между бескорыстной помощью и беспринципным использованием? И как, по-вашему, нужно вести себя в такой ситуации, чтобы не испортить отношения, но и не стать «семейным банкоматом»?
