Оксана уселась за стол на кухне у сестры и медленно жевала котлетку. Мясо казалось невероятно вкусным — первое за десять дней. Юля следила за ней взглядом с лёгким удивлением.
— Окс, ты что, из голода ешь? — поинтересовалась она, отодвигая чашку.
Оксана отложила вилку и провела пальцем по обожжённому углу губы.
— Почти так, — выдохнула она. — Дома уже больше недели ни грамма мяса не было.
— Денег нет?
— Хуже. Денег нет, а муж изображает, что всё в порядке.
Юля присела напротив, наклонилась над столом.
— Что ты имеешь в виду?
— Это просто, — Оксана замолчала, собралась с духом. — Я одна оплачиваю всё: квартиру, счёт за свет, продукты. А Илья… — снова пауза — — Илья три месяца домой ни копейки не приносит и как ни в чём ни бывало молчит.
Юля удивлённо приподняла бровь.
— Но он же на работе?
— Работает. Получает зарплату. Куда девает — не говорит.
В груди у Оксаны что-то сжалось. Воспоминание о вчерашнем ужине с тушёными овощами и упрёкливым молчанием мужа отозвалось в сердце. Сколько ещё можно терпеть?
Вечером на столе традиционно лежали жареная картошка, квашеная капуста и морковный салат. Павел вошёл на кухню, взглянул на тарелки и нахмурился.
— Опять овощи? — буркнул он, но, увидев серьёзное лицо жены, сел.
— Пора поговорить, — тихо сказала Оксана.
— О чём? — он оттолкнул тарелку. — Уже всё надоело.
— Я за всё плачу. А ты где? Почему три месяца ни копейки?
Павел дёрнулся.
— Это временные трудности.
— Три месяца — не временные. Куда ты деньги деваешь?
Он встал, зашагал по кухне, повернулся спиной.
— Маме отдаю.
— Твоей маме?! — глаза Оксаны округлились от изумления. — Зачем?
— Ей нужно было помочь.
Словно подкошенная, Оксана оперлась на стул.
— Твоя мать… попросила деньги? Она же сама всю жизнь трудилась.
— Обманули её. По рассрочке косметики.
— Косметики?! — голос Оксаны дрожал. — Мошенники развели твою маму на косметику?
Павел кивнул, голова его опустилась.
— Да. Теперь она половину пенсии отдаёт. Остальное отдаю я.
— А для меня что остаётся? — в глазах жены промелькнула боль.
— Прости…
Ночью они лежали по разные стороны кровати. Павел, повернувшись спиной, притворялся спящим. Оксана смотрела в потолок.
— Павел.
— Ммм?
— Давай завтра вместе к твоей маме съездим. Посмотрим документы.
— Зачем?
— У меня есть знакомая юристка.
Он вздохнул.
— Не надо, Окс. Мама не хочет, чтобы мы…
— Чтобы все узнали, что она влезла в долги? Ты серьёзно?
— Я не просил её…
— Никто у тебя ничего не просил! Ты просто молчал!
Слова задели его. Он сел на кровати.
— Прости. Я идиот. Но там моя мать…
— Я понимаю. Но я твоя жена. Это тоже важно.
Утром они отправились в юридическую контору возле дома. Мужчина лет пятидесяти, в очках, выслушал их и сказал:
— Это чистая фиктивная регистрация долга. Статья 322.2 УК. Мошенникам вы не угождаете, но если ваша свекровь дальше по этой схеме будет платить, её можно защитить в суде. А вас — привлечь за пособничество.
— То есть не помочь? — с тревогой спросила Оксана.
— Легально — никак. Только через суд и долгую бумажную волокиту.
В машине они молчали. Дома Павел наливает кружки горячего чая.
— Значит, мы не можем так?
— Да. Пойду к маме один, объясню, — скрипя зубами, предложил он.
— Не один. Я буду рядом.
На следующий день Оксана и Павел встали в дверях квартиры Елены Фёдоровны. Та открыла и, не сразу узнав их, замерла.
— Привет, сынок… и ты кто? — она взглянула на жену сына.
— Мама, мы пришли вместе, — Павел глубоко вздохнул.
— Заходите.
В гостиной царил тёплый полумрак. На столе стоял самовар; легкий запах ромашкового чая. Елена Фёдоровна вяло улыбнулась и провела гостей в кресла.
— Я всё знаю, — начала Оксана. — Пока вы платили мошенникам, мы думали, это семейная тайна. Но увидели, что дальше так продолжаться не может. Мы хотим помочь, но по-закону. Покажите документы.
Свекровь опустила глаза.
— Я дура… Отдала мошенникам полпенсии за чудо-крем. Стыдно мне…
— Никто не станет вас осуждать, — мягко сказала Оксана. — Мы просто хотим разобраться и выйти из этого.
Так началась долгая борьба: претензии, жалобы в Роспотребнадзор, ответы от «фирмы-однодневки», которые грозили судом. Три месяца Оксана с Павлом бегали по инстанциям, приносили копии документов, консультировались с юристами. Елена Фёдоровна несколько раз попадала в больницу из-за стресса.
— Отпустите вы меня, — шептала она в больничной палате, когда Оксана сидела у неё на койке. — Я приму мирные условия…
— Нет, — твёрдо отвечала дочь. — Мы победим.
И победили: выяснилось, что договор можно оспорить, а мошенникам пришлось вернуть основную сумму без процентов и штрафов.
Через месяц они снова собрались у Елены Фёдоровны. На столе стоял пирог и горячий чай.
— Я думала, немного помогаю сыну… — робко сказала свекровь. — А довела всех до нервного срыва.
— Вы сильнее многих, мама, — улыбнулась Оксана. — Главное, что всё позади.
Павел шутливо добавил:
— Только больше никакой капусты на ужин!
Все рассмеялись.
Жизнь вернулась в привычное русло, но теперь по-новому: еженедельные семейные обеды, откровенные разговоры, совместное решение проблем. Оксана и Павел завели традицию — по пятницам обсуждать всё, что накопилось за неделю.
— Спасибо, что ты была со мной, — тихо сказал однажды Павел.
— Пожалуйста, — оглядывая кухню, где они впервые открыли глаза другим, новым отношениям.
За окном капал весенний дождь, но в доме было тепло. И в этом простом уюте рождалась настоящая семья — без тайн и обид, зато с доверием и взаимной поддержкой.
А у вас в семье когда-нибудь скрывали проблемы, а потом решали их вместе? Поделитесь, как вам удалось преодолеть молчание!
