— Галина Николаевна, а у вас губа не треснет?! — Полина не выдержала. Вилка улетела на тарелку, щеки пылают, в глазах — огонь. Такое чувство, что сейчас кого-то врежет этим борщом прямо в лицо.
Сергей, её муж, в этот момент глотал компот. Поперхнулся, бедолага, закашлялся, как будто его душить начали. Глаза — как у побитого кота: «Полина, ну не сейчас, ну пожалуйста…»
— Ты что сказала? — голос свекрови с каждым словом превращался в ледяную бритву. — Как ты, вообще, смеешь так разговаривать со старшими?
— А как вы смеете требовать, чтобы мы влезли в кредит ради вашей уже не молодой дочурки?! — Полина резко встала. — Машке тридцать два! Пусть уже сама учится жить, а не сидит у мамки на ручках!
Галина Николаевна чуть не вонзила вилку в стол. Лицо налилось краской, пальцы дрожат. Ещё чуть-чуть — и кто-то будет с вилкой в ляжке.
— Моя Машенька — девочка талантливая! Ей нужно сосредоточиться на карьере, а не на всяких там ипотечных обязательствах!
— Какая, к чёрту, карьера?! Она третий год по собеседованиям шляется и нигде не задерживается!
Кухня превратилась в декорации для военного фильма. Ужина больше не существовало. Только фронт, огонь, и «мама против невестки». Ну и в центре — бедный Серёжа, который бы с радостью телепортировался в другую вселенную.
И это всё — не с бухты-барахты. Полина терпела. Пять лет. С самого дня, когда будущая свекровь оценивающе на неё посмотрела и без намёков заявила:
— Худовата. Рожающая из тебя, наверно, так себе выйдет.
Ну не слабо, да?
Полина пыталась — и через готовку, и через подарки, и через «ой, мама, как красиво вы вяжете». Но та только принимала это как налоги — плати и не спрашивай. И при любой возможности — пыр! иголочка в бок:
— Борщ, конечно, съедобный… Но может, я тебе покажу, как правильно его готовить, Полечка?
А когда на третьем году брака свекровь при всех обосрала Полинину стряпню, та уже не выдержала.
— А может, вы сами готовьте для своего сыночка, а я посмотрю, сколько вас хватит! — рванула, как с цепи.
Скандал был такой, что Серёжа пересел на диван. Неделями. А через месяц в квартире у Полины и Сергея появилась она — Машенька. С глазками невинной овцы и ленью кабана.
— Пусть поживёт, пока квартиру не найдёт, — сказала свекровь.
— А почему не у вас? — логично спросила Полина.
— У нас с отцом однушка, тесно. А у вас — просторненько.
И вуаля — Маша четыре месяца была как мебель. Только в отличие от шкафа, умудрилась разбить любимую вазу Полины, жрать всё из холодильника и ни разу не помыть посуду. Когда Полина намекнула, что пора бы и честь знать — свекровь выдала:
— Выгоняете мою девочку!
Маша ушла, но осталась оружием массового поражения в руках матери. И вот теперь Галина Николаевна требует — нет, ОЖИДАЕТ, что они с Серёжей возьмут ипотеку на Машу.
После этого «ужина смерти» мир в доме треснул, как старый потолок после потопа сверху. Свекровь объявила войну.
— Серёжа, она твоя… жена совсем не уважает семью! — плакалась она сыну по телефону. — Я просто хотела помочь Машеньке!
Сергей метался, как флаг на ветру. Дома — мрачная Полина.
— Мать звонила? — без эмоций, но в голосе — кислота.
— Тааак… Просто спросила, как мы. — врал, и сам уже от себя воротил нос.
— Врёшь. И даже не моргнул. Она уже всех родственников на уши подняла. Теперь мне тётя Зина рассказывает, как надо «уважать старших».
И правда — тётки, дяди, какие-то кузены с дач в Рязанской области начали названивать и учить жизни.
— Полиночка, ну Галечка просто хочет помочь дочери. Надо бы поддержать…
— А вы бы ипотеку на свою племянницу оформили?! — Полина не щадила никого.
В магазине она в лоб столкнулась с Г.Н. — та даже не посмотрела на невестку, просто включила громкоговоритель:
— Представляешь, отказалась помочь сестре мужа! А сама вон — шубу новенькую прикупила!
— Потому что я ЗАРАБАТЫВАЮ! — крикнула Полина, и кассир аж чупа-чупс из рук выронил.
Сергей был как воздушный шар между двумя иглами. Не разорвался — и то хорошо.
— Полинка, ну может, хотя бы обсудим? — осторожно, как кот к банке с огурцами.
— Обсудим что?! Как мы ради твоей сестры станем рабами банка? — и тарелка в раковину, с таким звуком, будто катастрофа произошла.
— Ну, я не предлагаю прям всё брать. Может, первый взнос?
— А потом она скажет, что забыла платить, и нам всё тащить!
И тут Сергей понял: логика жены — железобетон. На следующий день — он у мамы.
— Сынок, я старая… Мне тяжело… Кто Машеньку пристроит, если не ты?
— Мам, Маше тридцать два…
— Ты не понимаешь материнского сердца! Пока жива — хочу ей помочь!
Дома Полина его встречает с прищуром:
— Ну что, снова слёзы?
— Полин, ей правда тяжело.
— А нам будет легко платить пятнадцать лет?
Сергей хотел её обнять — она отстранилась. Всё. Вот оно. Трещит всё.
— Полинка, я люблю тебя…
— Тогда выбери. Сейчас. Или ты с мамой, или со мной.
Ночь. Полина не спит. Переворачивается, план строит. К утру — она уже на старте.
— Куда ты? — Серёжа, сонный, слипшиеся ресницы.
— В банк.
— Серьёзно?
— Очень, — и улыбка у неё такая, как у Джокера перед выходом на сцену.
Но в банке она спрашивала не о кредите для Машеньки. Она выясняла, сколько можно вытащить под залог квартиры свекрови.
А потом — встреча с Кирой, риэлторшей.
— Надо найти халупу для Машки. Недорого. Срочно.
— Взнос?
— Залог — их квартира. Только они об этом пока не в курсе.
— Полина… ты ненормальная. Но чёрт возьми, мне это нравится.
За три дня Кира нашла идеальный вариант. Маленькая, но с ремонтом, где-то на краю цивилизации. План готов. Осталось пригласить маму с Машей на ужин.
— Я нашла решение, — улыбается Полина, как будто сейчас скажет: «Джекпот!»
Ужин. Все за столом. Полина — как актриса: мила, вежлива, нежна, как в рекламе прокладок.
— Галина Николаевна, вы правы. Надо Маше помочь. Я нашла квартиру. Банк согласен. Надо только оформить под залог вашей квартиры.
— НАШЕЙ? — Галина Николаевна уже побелела.
— Ну вы же хотите помочь, не мы же?
— А почему не вашей?
— Потому что мы этого не просили.
— Ты всё это специально придумала! — зашипела свекровь.
— Нет. Просто даю решение. Или не так уж и нужна вам квартира для Маши?
И тут… Маша внезапно начинает ржать. Причём так, что чуть оливье носом не пошло.
— Мама, да хватит комедию ломать! Полина всё просекла. Ты же просто хотела меня выкинуть, чтобы Валеру подселить!
— Что за Валера?! — хором.
— Ухажёр. Моложе тебя, мам, на пять лет. И ты сама сказала: «Машку надо куда-то спихнуть, чтобы Валере место освободить».
Полина в шоке. Галина Николаевна — как бомба с оторванной чекой. Сергей — в прострации.
— Мама, у тебя бойфренд?! В шестьдесят три?!
— А что, я не женщина, по-твоему?! — вскинулась она. — Тоже хочу жить!
— Да если бы вы сразу сказали: «хочу роман, уберите Машку» — я бы вам помогла чем-нибудь! — ржёт Полина.
— Мне было неудобно…
— А нам в кредит влезать — удобно, да?
Сергей аж прослезился от смеха:
— Мама… Валера… Ну ты, конечно, мощная!
Через месяц всё стало на свои места. Галина Николаевна продала квартиру, купила дочке студию, а сама ушла жить к Валере — влюблённой, обновлённой, с новой помадой и сиянием в глазах.
Полина, валяясь на диване, сказала:
— Знаешь, в чём она крутая?
— В чём?
— В шестьдесят три так влюбиться и выкинуть старое — на это нужна смелость.
Они переглянулись. Улыбнулись. И Полина… вдруг позвонила свекрови. Пригласила её с Валерой на ужин.
— А почему бы и нет?
***
Вот так, народ. Никогда не недооценивайте свекровь с романом. И не лезьте в ипотеку за чужой счёт — всё равно аукнется. А если понравилось — ты знаешь, что делать: лайк, подписка, колокольчик. Ну и маме покажи — пусть задумается 😏
