— Дарья, может, не стоит действовать так радикально? — робко предложил муж, наблюдая, как жена решительными шагами направляется к воротам. — Они же соседи, в конце концов…
— Соседи, говоришь? — Дарья резко обернулась, и Анатолий невольно дёрнулся от её взгляда. — А когда твою маму вчера довели до слёз, они тоже были просто соседями?
Вся эта неприятная история началась неделю назад, когда семейство Громовых решило, что их участок в шесть соток — это слишком мало для их амбиций. Они начали потихоньку сдвигать деревянный штакетник, отхватывая по паре метров чужой земли. Лариса Павловна, мать Анатолия, поначалу пыталась мягко протестовать, но в ответ получала такие грубости от их соседки Галины Громовой, что возвращалась домой красная от возмущения.
— Что старая дура понимает в кадастровом плане! — кричала Галина на весь переулок. — Сидела бы дома, пироги пекла!
А вчера наступил апогей. Громовы затеяли жечь мусорные отходы прямо возле общего забора, и едкий дым повалил в окна к старикам. Степан Иванович, который страдает астмой, начал задыхаться. Лариса Павловна вышла попросить перенести костёр подальше и нарвалась на такой отборный мат от главы семейства Виктора Громова, что вернулась в дом со слезами на глазах.
— Толя, — сказала тогда Дарья мужу, — завтра я сама пойду говорить с соседями.
— А что я должен сказать? — растерялся тот.
— Ты ничего не скажешь. Потому что ты никуда не пойдёшь. У нас с тобой разделение труда: ты чинишь протекающие краны, а я чиню поломанных людей.
Утром Дарья Игоревна встала в пять часов, что для субботы было совершенно неслыханно. Она надела свой самый строгий деловой костюм — тот, в котором ходила на совещания к главному врачу, когда ей нужно было отстоять интересы своего хирургического отделения. Посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. В этом костюме она выглядела как человек, с которым лучше не вступать в конфликт.
— Мам, ты куда? — поинтересовался сын Кирилл, заглянув на кухню.
— К соседям в гости.
— В семь утра? В субботу?
— А что, существует какой-то запрет на дружеское общение в выходной день?
Кирилл хмыкнул. Он прекрасно знал, что когда мать говорит таким ледяным тоном, лучше не задавать лишних вопросов.
Дарья размеренным шагом дошла до калитки Громовых и начала звонить в звонок. Долго, настойчиво, выдерживая паузы ровно в десять секунд. Через пять минут на пороге появился заспанный Виктор в одном трико и майке.
— Вы что, совсем обалдели? — начал было он возмущаться, но, увидев выражение лица Дарьи Игоревны, осёкся.
— Доброе утро, Виктор Семёнович, — совершенно ровным голосом произнесла она. — Мне нужно с вами очень серьёзно поговорить. Одевайтесь.
— Да какого…
— Одевайтесь, — повторила Дарья, и в её голосе прозвучали такие властные нотки, что Виктор невольно сглотнул и поспешил скрыться в доме.
Через десять минут во дворе Громовых состоялось то, что Дарья Игоревна про себя назвала «углублённой разъяснительной беседой». Присутствовали: хозяин дома Виктор, его супруга Галина в распахнутом халате, их сын-студент Олег и собака Рекс, которая почему-то забилась в будку и не решалась высунуться.
— Значит, так, — начала Дарья, и все почему-то встали по стойке «смирно». — Вчера вы довели до слёз семидесятилетнюю женщину. Позавчера оскорбляли нецензурной бранью её мужа, который является инвалидом. На прошлой неделе самовольно передвинули межевые столбы. Я корректно излагаю факты?
— А вы кто такая? — попыталась огрызнуться Галина. — Какое вообще ваше дело?
Дарья медленно повернулась к ней:
— Я — Дарья Игоревна Воронцова, старшая операционная медсестра, супруга слесаря-сварщика шестого разряда Анатолия Петровича и невестка тех самых пожилых людей, которых вы систематически третируете. А ещё я человек, который категорически не привык оставлять без должного ответа хамство по отношению к своей семье.
— И что вы собираетесь нам сделать? — с вызовом спросил Виктор.
Дарья на секунду задумалась.
— А вы знаете, что такое инспекционные кошмары? — вдруг спросила она.
Все переглянулись.
— Не знаете? — удивилась Дарья. — Это когда к вам приходит санитарно-эпидемиологическая служба и находит нарушения. А они найдутся всегда, поверьте моему профессиональному опыту. Вот, например, эта внушительная куча мусора у вашего забора. Или эта выгребная яма, которая, как я могу видеть, давно требует очистки, но вы, очевидно, экономите. Или антисанитария в вашей летней кухне. Штрафы сейчас просто нешуточные. От двадцати тысяч гривен начинаются.
Лица соседей заметно помрачнели.
— Это что, прямые угрозы? — хрипло спросил Виктор.
— Боже упаси! — Дарья возвела руки к небу. — Это информирование о возможных, вполне реальных последствиях. Я же медработник, мне по долгу службы положено заботиться о санитарном состоянии нашего района. А ещё я очень дружу с участковым Соколовым. Он, кстати, очень хороший и внимательный мужчина. И крайне внимательно относится к жалобам на нарушение общественного порядка.
— Послушайте… — начал было Виктор.
— Нет, теперь слушайте внимательно вы, — перебила его Дарья. — Граница ваших участков будет восстановлена в течение трёх календарных дней. Извинения моим свёкру и свекрови будут принесены сегодня же. Мусор вы будете жечь на противоположной стороне своего двора, подальше от нашего дома. И материться в адрес моей семьи вы больше не будете никогда. Вопросы есть?
Вопросов не было.
— Отлично, — просияла Дарья. — Тогда ещё один, очень важный момент. Видите то окно на втором этаже вашего дома?
Все посмотрели.
— А теперь видите окно нашего дома напротив? Это спальня моего мужа. Вы знаете, чем он занимается, кроме сантехники?
— Сантехник? — неуверенно протянула Галина.
— Сварщик-аргонщик, — поправила Дарья. — Очень талантливый сварщик. У него, знаете ли, золотые руки и… как бы это помягче сказать… очень богатое творческое воображение. Особенно когда дело касается защиты его семьи.
Она выдержала театральную паузу.
— Вчера вечером он принёс домой новый аппарат для аргонодуговой сварки. Очень мощный, профессиональный. И знаете, что он сказал? «Даш, если эти нахалы ещё хоть раз тронут моих родителей, я им такую конструкцию наварю, что они до самой пенсии разбираться будут». Я, конечно, его сразу успокоила. Сказала, что мы же интеллигентные люди, будем решать все вопросы мирно и цивилизованно. Но он такой… импульсивный иногда бывает.
Виктор сглотнул:
— А что он может нам такого наварить?
Дарья загадочно улыбнулась:
— У него, повторюсь, очень богатое воображение. На прошлой неделе соседу Сидорову, который постоянно ставил машину на общественном газоне, он такую монументальную конструкцию из арматуры соорудил… Теперь Сидоров паркуется только на платной стоянке.
Это была чистая правда. Анатолий действительно сварил Сидорову красивейшую клумбу на месте его самовольной парковки, и теперь там пышно цвели петунии.
— Мы всё поняли, — быстро сказала Галина. — Мы всё-всё поняли.
— Вот и замечательно, — просияла Дарья. — Значит, я могу рассчитывать на установление добрососедских отношений?
— Конечно, конечно!
— Тогда увидимся. Желаю хорошего дня!
Дома её встретил притихший муж:
— Ну как прошло?
— Вполне нормально. Договорились обо всём.
— И что ты им сказала?
— Правду.
— Какую правду?
Дарья обняла мужа за плечи:
— Что у меня есть самый лучший сварщик с золотыми руками, который никогда не даст свою семью в обиду.
Анатолий смущённо покраснел:
— Даш, я же не какой-нибудь драчун…
— А кто говорит о драке? У тебя есть твои руки, голова и современный сварочный аппарат. Этого вполне достаточно, чтобы любого нахала поставить на его место. Цивилизованно и очень красиво.
В тот же вечер к ним домой пришёл сосед Виктор с бутылкой коньяка и длинными извинениями. Говорил он долго, сбивчиво, но, как ни странно, искренне. Лариса Павловна даже прослезилась от умиления.
— Вы же понимаете, тётя Лариса, — говорил он, — мы люди простые, иногда можем грубо выразиться. Но мы не злые. Просто нервы, работа, постоянные проблемы…
— Да что ты, Викторочка, — всхлипывала старушка. — Бывает со всеми…
А спустя неделю Анатолий действительно сварил новый забор. Красивый, ажурный, установленный строго по кадастровой границе участков. Громовы смотрели на него через своё окно и охали от восхищения.
— Мам, — сказал вечером Кирилл, — я теперь понял, почему папа тебя так уважает.
— Не боится, а уважает, — поправила Дарья. — Это принципиально разные вещи.
— А в чём заключается разница?
— Страх заставляет тебя убегать. А уважение заставляет тебя становиться лучше.
Она посмотрела в окно, где в своём дворе возился с какими-то трубами Анатолий. Сосед Виктор стоял рядом и внимательно слушал его объяснения про нюансы водопровода.
— Видишь? — сказала она сыну. — Теперь у твоего отца появился новый ученик. А у нас — нормальные соседи.
— И всё это благодаря сварочному аппарату?
Дарья улыбнулась:
— Всё это благодаря тому, что в нашей семье есть нерушимое правило: мы всегда защищаем друг друга. А как именно — это уже всего лишь технические детали.
Месяц спустя Громовы принесли Ларисе Павловне рассаду помидоров и попросили ценного совета по их выращиванию. А Виктор попросил Анатолия помочь ему с ремонтом крыши.
— Знаешь, — сказал вечером Анатолий жене, — а они, кажется, вообще-то неплохие люди.
— Конечно, неплохие, — согласилась Дарья. — Просто им нужно было доходчиво объяснить правила поведения.
— И ты объяснила?
— Мы объяснили. Вместе. Ты — своим делом, я — своими словами.
Она взяла мужа за руку:
— Знаешь, почему я выбрала тебя двадцать два года назад?
— Потому что я красивый? — робко предположил Анатолий.
— Потому что ты надёжный. На таких мужчин, как ты, всегда можно опереться. А если уж понадобится, я всегда найду способ, как твою надёжность правильно применить.
— Даже если для этого придётся кого-то слегка напугать?
— Толя, — серьёзно сказала Дарья, — семью нужно защищать. Любыми доступными способами. И если для этого нужно показать соседям, что у нас есть сварочный аппарат и женщина, которая точно знает, как им пользоваться в переносном смысле — значит, мы покажем.
— А если бы это не подействовало?
Дарья хитро улыбнулась:
— Тогда бы ты действительно сварил им что-нибудь эдакое. По моему креативному проекту.
— Что именно?
— Клумбы. Очень много красивых клумб. По всему периметру их нового участка. Чтобы им было что полоть до конца своих дней.
Анатолий расхохотался:
— Даш, ты ужасная женщина.
— Нет, — возразила жена, — я просто правильная женщина. И я умею защищать то, что мне дорого.
