Виталий сидел на кухне и тупо смотрел на свой мобильник. Экран погас уже давно, но он всё равно смотрел на этот чёрный прямоугольник. Как будто оттуда должно было прийти какое-то чудо.
Чудо не появилось.
Вера сказала, что уходит.
Виталий понятия не имел, как он объяснит жене, Оксане, свою ситуацию. Что у него есть Вера. Что она уже три долгих года ждёт, когда он наконец разведётся. Что вчера она поставила ему жёсткий ультиматум: или он подаёт документы, или она навсегда исчезает из его жизни.
Что он теперь будет делать? Три года его жизнь была сплошным цирком. Дом — работа — Вера — дом. Секретные звонки в ванной. Командировки в Житомир, которых никогда не было. Вечера «с партнёрами».
Хотя Оксана всё знала. Разумеется, знала. Просто молчала.
Квартира была их общим имуществом. Двухкомнатная в центральном районе Львова, приобретённая пятнадцать лет назад. Сейчас она стоила значительных денег. Разделить её — значит, продать. А продать — значит, остаться с половиной суммы (около 7 500 000 гривен) и искать что-то более скромное. И подальше от центра.
Вера это прекрасно понимала. Она говорила: «Я не хочу быть твоей любовницей вечно. Мне сорок лет, Виталий. Сорок! Я хочу семью, хочу детей. Хочу, чтобы ты приходил домой ко мне, а не спешно убегал от меня домой».
Она была права на все сто процентов.
— Оксана, я должен уйти. Ты прекрасно знаешь о моих отношениях с Верой. Всё-таки это длится три года.
Оксана спокойно кивнула. Вытерла руки полотенцем.
— Отлично. Тогда давай разводиться.
Виталий уставился на неё.
— Что ты сказала?
— Я сказала: давай разводиться. Раз у тебя есть такая красивая, молодая женщина, которая ждёт тебя уже три года. Чего нам тянуть? Квартиру продадим, разделим деньги пополам. Я пока перееду к Дарье.
Дарья — их дочь. Ей двадцать пять, она замужем, живёт где-то под Киевом.
— Оксана, ты что такое говоришь.
— Что «такое»? — она села напротив него. — Виталий, нам обоим пятьдесят. Мне пятьдесят лет. Я не хочу до самой старости жить с мужем, который думает о другой женщине. Не хочу быть той жалкой женой, которая цепляется за мужчину лишь из страха остаться в одиночестве.
Он молчал. А она продолжала:
— Три года ты мне нагло лжёшь. Три года я вынуждена делать вид, что не понимаю, куда ты исчезаешь по вечерам. Думаешь, я не видела, как ты счастливо улыбаешься, читая её сообщения? Не замечала ту новую рубашку, которую я точно не покупала?
— Оксана.
— Хватит. Завтра я иду к юристу. Будем делить всё абсолютно честно.
Виталий сидел и не верил своим ушам. Он же не собирался разводиться прямо сейчас. Он рассчитывал подождать ещё. Может быть, Вера передумает. Может быть, найдёт способ смириться с тем, как они живут.
Но его телефон молчал уже целые сутки.
А жена вдруг стала небывало решительной.
Через неделю Виталий понял: жена не шутила.
Оксана ходила по квартире с блокнотом и скрупулёзно записывала. Что кому достанется. Холодильник — ей, телевизор — ему.
— Ты это серьёзно? — спросил он, когда увидел, как она фотографирует их общие книжные полки.
— А ты как думал? — она даже не подняла глаз. — Юрист сказал: нужна подробная опись имущества. Чтобы было всё по-честному.
Юрист. У неё уже есть юрист.
Виталий сидел на диване и смотрел, как его жизнь рушится. По частям. По блокнотным строчкам.
А Вера молчала уже десять дней.
Он писал ей сообщения. Звонил. Сначала шли длинные гудки, потом — сразу включался автоответчик. «Абонент временно недоступен».
— Может, она ещё передумает, — сказал он Оксане за ужином.
Жена медленно отложила вилку.
— Виталий, ты вообще понимаешь, что сейчас происходит? Мы официально разводимся. А ты всё ещё думаешь о другой женщине. При мне.
— Я просто…
— Просто что? Просто надеешься, что всё вернётся на круги своя? Что я снова буду делать вид, будто не замечаю твоих тайных звонков?
Он молчал. Потому что да. Именно на это он и надеялся.
— Нет, — сказала Оксана. — Больше никогда не будет, как было. Я уже всё сказала Дарье. Она готовит для меня комнату.
Виталий представил, как жена рассказывает дочери о его изменах. О Вере. Как дочь смотрит на него совершенно другими глазами.
— Что ты ей сказала?
— Правду. Что папа полюбил другую женщину. И мама не хочет мешать папиному счастью.
Вот это было хуже любой пощёчины. Оксана говорила предельно спокойно, но каждое слово било наотмашь.
На следующий день Виталий поехал к Вере. Просто так, не звоня. У неё была квартира-студия в новостройке. Домофон не отвечал.
Виталий дождался соседей и поднялся на пятнадцатый этаж. Позвонил в дверь.
Открыла совершенно незнакомая девушка. Лет двадцати пяти, в домашнем халате.
— Вам кого? — спросила она.
— Вера дома?
— А вы кто?
— Друг. Виталий.
Девушка посмотрела на него очень внимательно.
— А, это вы тот самый женатый? Который никак не может развестись?
Виталий почувствовал, как моментально краснеет.
— Где Вера?
— На Мальте. С Егором. Уже неделю. Квартиру мне сдала на месяц. Сказала, возможно, останется там и дольше.
Мальта. С Егором.
— А кто такой Егор?
— А вам-то какая разница? — девушка уже начинала закрывать дверь. — Она же вам чётко объяснила: сначала разведитесь, а потом уже приходите.
Дверь захлопнулась.
Виталий стоял на лестничной площадке и не мог понять, что именно он чувствует. Злость? Обиду? Страх?
Вера действительно уехала. С каким-то Егором. На Мальту.
А он оказался никому не нужен.
Вечером дома было тихо. Оксана собирала свои вещи в спальне. Аккуратно складывала их в коробки. Как будто уезжает навсегда.
— Когда? — спросил Виталий.
— В эту субботу. Дарья за мной приедет.
— А квартиру когда мы продавать будем?
— Юрист говорит, через месяц после оформления развода можно. Чтобы все документы были готовы.
Месяц. Он будет жить один в этой квартире всего месяц. Потом продадут. И что дальше?
— Оксана, а может, не нужно? — сказал он вдруг.
Она остановилась. В руках у неё была их свадебная фотография. Молодые, счастливые. Двадцать восемь лет назад.
— Что именно «не нужно»?
— Разводиться. Может, попробуем всё сначала? Я больше не буду. С Верой всё кончено. Она уехала с другим.
Оксана посмотрела на фотографию. Потом на него.
— Виталий, ты себя слышишь? «С Верой всё кончено» — и поэтому ты хочешь вернуться ко мне? Я что, твой запасной аэродром?
— Я не это имел в виду.
— Именно это. Три года ты выбирал между нами. Всё время надеялся, что можно и нашу семью сохранить, и её не потерять. А теперь она тебя бросила — и ты, наконец, вспомнил про жену?
Она положила фотографию в коробку.
— Поздно, Виталий. Даже если бы она не уехала, я бы всё равно ушла. Потому что я осознала: не хочу быть с мужчиной, который постоянно сомневается, нужна ли я ему.
— Ты мне нужна.
— Нет. Тебе просто нужно, чтобы рядом кто-то был. Чтобы не остаться в полной изоляции. А это совершенно разные вещи.
В субботу приехала Дарья. Дочь была вежливой, но очень холодной. Помогла матери вынести коробки, поцеловала отца в щёку — чисто формально, как какого-то дальнего родственника.
— Пап, — сказала она на пороге, — а ты никогда не думал, что мама тоже человек? Что ей тоже может хотеться чувствовать себя любимой?
И они уехали.
Виталий остался один в опустевшей квартире. Ходил по комнатам и понимал: вот она. Та самая свобода, к которой он стремился три года.
Но почему-то она была похожа на глубокую пустоту.
На телефоне — пятнадцать пропущенных звонков от риелтора. Квартиры смотреть. Жильё искать. Новую жизнь строить.
А строить её оказалось не с кем.
Через месяц Виталий узнал, где теперь живёт Вера.
Случайно. В кафе встретил её подругу, Татьяну. Та сначала хотела пройти мимо, но он её окликнул.
— Таня, подожди.
— Виталий? — она обернулась неохотно. — А ты что, не в курсе?
— В курсе чего?
— Что Вера замуж выходит. За этого Егора. Который её на Мальту возил.
Мир вокруг него качнулся.
— Замуж?
— А ты думал, она всю жизнь будет тебя ждать? Три года ты ей мозги пудрил своими «вот разведусь, вот разведусь». А она, между прочим, детей хотела. Ей сорок уже!
Татьяна смотрела на него с откровенным презрением.
— Так вот, Егор ей сразу сделал предложение. Прямо на Мальте. Сказал: зачем ждать какого-то женатого лоха? Давай создавать свою семью.
— Где она сейчас?
— А тебе зачем? — Татьяна покачала головой. — Виталий, забудь её. У неё теперь другая жизнь. И знаешь что? Она счастлива.
Но адрес всё-таки назвала. Просто из жалости.
Вера снимала двухкомнатную квартиру в спальном районе Одессы. Вместе с Егором. Виталий узнал это от консьержки, которой соврал, что он из курьерской службы.
Поднялся на седьмой этаж. Позвонил.
Дверь открыла Вера. В домашнем халате, с мокрыми волосами после душа. Увидела его — и лицо её окаменело.
— Что ты здесь делаешь?
— Нам нужно поговорить.
— Мне с тобой не о чем говорить.
— Вера, пожалуйста. Пять минут.
— Нет.
Она попыталась закрыть дверь, но он поставил ногу в проём.
— Я развёлся. Квартиру продаю. Всё, как ты хотела.
Вера посмотрела на него долгим, изучающим взглядом. Потом усмехнулась.
— Поздно, Виталий.
— Не поздно. Я же говорю: развёлся. Мы можем…
— Мы ничего не можем. — Голос у неё стал ледяным. — Три года я ждала, пока ты решишь, кто тебе нужнее. Три года была твоей запасной девочкой на выходные. А теперь, когда жена сама от тебя ушла, ты, наконец, вспомнил про меня?
— Всё было не так.
— Именно так! — она повысила голос. — Думаешь, я дура? Думаешь, я не поняла, что ты никогда бы не развёлся, если бы Оксана сама не решилась на этот шаг? Ты просто трус, Виталий. Трус и эгоист.
Из глубины квартиры послышался мужской голос:
— Вер, что там?
— Ничего, солнце, — ответила она, не отводя взгляда от Виталия. — Один знакомый зашёл. Прощается.
— Вера, послушай.
— Нет, ты послушай. — Она вышла в подъезд и закрыла за собой дверь. — Я три года моей жизни на тебя потеряла. Лучших. Мне было тридцать семь, когда мы познакомились. Знаешь, сколько это значит для женщины? А я наивно верила, что ты разводишься. Что мы создадим семью.
Голос у неё задрожал.
— А ты всё тянул. Всё время ждал «подходящего» момента. То ремонт у вас дома, то жена болеет. Всегда находились какие-то причины, чтобы не разводиться.
— Я не хотел её травмировать.
— Ты не хотел квартиру делить! — выкрикнула Вера. — Не хотел остаться без средств! Это же двушка в центре, да? Сколько она там сейчас стоит? Десять миллионов гривен? Жалко было половину отдавать?
Виталий молчал. Потому что она была абсолютно права.
— Я права, да? — Вера горько улыбнулась. — Видишь, какой умной я стала за три года? Наконец-то поняла, что любовь любовью, а квартирный вопрос решается отдельно.
— Но сейчас всё по-другому.
— Сейчас ничего не по-другому! Сейчас ты остался ни с чем и решил вернуться ко мне. Как к последнему варианту.
Она обошла его и поставила руку на дверную ручку.
— А знаешь, что самое ироничное? Егор мне квартиру купить предлагает. Сразу. Пусть в ипотеку, но на моё имя. Чтобы я чётко понимала: это мой дом. Наш дом. А не какая-то временная студия для тайных встреч.
— Ты его любишь?
Вера замерла.
— А это разве важно? — она посмотрела на него усталыми глазами. — Виталий, я устала любить. Устала ждать. Устала надеяться. Егор меня просто уважает. Он мне не врёт. Не прячется от меня. Мы строим планы. Общие планы.
— Но мы же…
— Нас нет. Никогда и не было. Были ты, твоя жена и я где-то на обочине. Любовница на полставки.
Она открыла дверь.
— И ещё. Если ты ещё раз придёшь или позвонишь — я вызову охрану. Егор очень ревнивый человек.
Дверь захлопнулась.
Виталий спустился во двор и тяжело сел на лавочку. Достал телефон. Хотел набрать Оксане. Сказать что? Что готов вернуться? Что понял всю свою ужасную ошибку?
Но Оксана не ответила. Как не отвечала уже две недели.
Он набрал Дарье.
— Алло, пап.
— Даш, как дела? Как мама?
— Мама хорошо. Работу новую нашла. В туристическом агентстве. Говорит, что всегда хотела попробовать, но не решалась.
— А можно она со мной поговорит? Мне нужно ей кое-что сказать.
Долгая пауза.
— Пап, а зачем? Вы же уже официально разведены. Документы все подписаны.
— Но мы же можем снова начать.
— Снова что? Пожениться? — голос дочери стал сухим.
Дарья помолчала.
— Пап, пойми. Вы оба стали другими людьми. И дороги назад уже просто нет.
Вечером Виталий сидел в совершенно пустой квартире — той самой, которую завтра должны были показывать первым покупателям. Смотрел в окно на огни города и понимал:
Он потерял всех. И жену, и любовницу, и дочь. Потерял не из-за стечения обстоятельств. Потерял исключительно из-за собственной жадности и трусости.
А самое страшное — все они стали счастливее без него.
Квартиру продали очень быстро.
Виталий купил себе однушку на самой окраине. Тридцать квадратных метров, панельный дом, вид на автозаправку на Проспекте Правды. Зато он никому ничего не должен.
Первую неделю он даже радовался: наконец-то тишина. Никто не спрашивает, где был, с кем, зачем. Никого не нужно больше обманывать.
На вторую неделю начал скучать. Не по Оксане, не по Вере. По жизни какой-то. По ощущению, что ты кому-то по-настоящему нужен.
На третьей неделе он понял: свобода — это когда тебе просто некому врать.
А врать было не о чем.
Работа — дом — магазин — дом. Иногда посиделки в баре с коллегами. Но и там он сидел молча. Что рассказывать? Как жена ушла? Как любовница с другим уехала?
Было очень стыдно.
Через месяц он встретил в супермаркете Татьяну, Верину подругу.
— А, это ты, — сказала она без особой радости. — Как дела?
— Нормально.
— Квартиру продал?
— Продал.
— Ну и правильно сделал. Зря только время своё тратил. — Она помолчала. — Вера, кстати, уже беременная.
Виталий почувствовал, как что-то больно сжалось в груди.
— Поздравь её.
— Сам поздравишь, если вдруг встретишь. Хотя вряд ли встретишь. Они переехали в Ужгород. Егор там бизнес открывает.
Беременная. Вера беременная. В сорок лет. От другого мужчины.
А могла бы быть от него. Три года она просила: «Давай родим ребёночка». А он отмахивался: «Подожди, разведусь сначала».
Вот она и подождала.
Дома Виталий сел у окна и долго смотрел на автозаправку. Машины подъезжали, заправлялись, уезжали. Вечный круговорот жизни.
А он где в этом круговороте?
Позвонил Дарье.
— Пап, привет. Как дела?
— Хорошо. А у вас как?
— У нас отлично. Кстати, мама к нам переехала насовсем. Дом у нас большой, места хватает. И внукам очень нравится с бабушкой.
— А работа у неё как?
— Отлично! Она теперь заведующая филиалом. Представляешь? В пятьдесят лет она строит карьеру.
Вечером Виталий взял чистый листок бумаги и попробовал написать список: что у него осталось.
Квартира — есть. Работа — есть. Здоровье — есть. Деньги — есть.
А люди?
Лист остался практически пустым.
Зато теперь он точно знал цену своей нерешительности и жадности. Жена, любовница, семья — всё это стоило ему одной однокомнатной квартиры на самой окраине.
Дорогой вышел урок.
