За развитием их романа наблюдали все сотрудники филиала. Обсуждали в курилке, делали ставки. Одни считали, что Игорь ни за что не оставит свою семью, тем более что недавно он в третий раз стал отцом. Другие были уверены, что он крепко влип — Дарья, глубоко запустившая в него свои коготки, не отступит, несмотря на многодетность любовника.
Женщины отдела маркетинга, которым она руководила, и так её не жаловали, а после случившегося и вовсе возненавидели. Но, похоже её это мало заботило. Соблюдают субординацию — хорошо. Главное, чтобы отдел выдавал хорошие результаты, напрямую влиявшие на выплату премий.
Особую пикантность служебному роману придавало то, что руководитель филиала, а по совместительству друг Игоря, всячески потворствовал ему.
С женой, Татьяной, Игорь прожил почти шесть лет. В семье подрастали близнецы — Коля и Никита, и недавно родилась доченька, которой отец сам выбрал имя, назвав в честь своей матери — Наташей.
Счастливой бабушке, к слову, было немного за пятьдесят, и она сама часто шутила, не родить ли ей вместе с невесткой. Наталья Романовна жила с мужчиной, который был всего на десять лет старше её сына Игоря и запрещала называть её по отчеству. Только Наталья.
— Ненавижу межсезонье! — рассуждала она, сидя в тесной кухне сына, где суетилась Татьяна, — такая тоска!
— Да, светлеет поздно, темнеет рано, — соглашалась невестка, — а вам, Наталья, с молоком кофе?
— Не мельтеши, сама налью, — махнула нагруженной золотыми кольцами рукой свекровь, — занимайся Наташенькой! Вон, она у нас какая красавица!
Девочка спала тут же, в коляске, пока в детской шло проветривание. Батареи сильно сушили воздух, приходилось класть на них влажные полотенца.
— Да, красавица, — устало кивнула Таня, установив бутылочки в стерилизатор.
— Всё-таки, здорово, что вы решились на третьего ребёнка, — продолжала рассуждать свекровь, — вы теперь многодетные: пособия, бесплатный проезд. Участки, говорят, бесплатно дадут!
— Ага. Потом догонят и ещё раз дадут. Мы же москвичи. Считают, что у нас и так достаточно льгот: бесплатный проезд одному родителю, музеи бесплатно каждую первую субботу месяца! О чём мечтать?
— Да, ладно тебе прибедняться, Тань. На всём готовом живёшь, Игорёк зарабатывает прилично! Вот я когда одна его поднимала… ох! И вспоминать не хочу, сколько вытерпеть пришлось!
Наталья Романовна вздохнула и подпёрла щёку.
— Я не прибедняюсь, — обижено опустила глаза Татьяна, — Может быть, Игорь и зарабатывает хорошо, но не настолько, чтобы, например, нанять мне помощницу по хозяйству. Что бы я тоже, могла бы…
Наталья Романовна поперхнулась кофе.
— Помощницу? Барыня, что-ли? Ты же не работаешь, у тебя времени — вагон и маленькая тележка! Наташенька, умница, спит большую половину дня!
Татьяна, не говоря ни слова, выскочила из кухни. В гостиной, на ковре сидели близнецы, и отбирали друг у друга игрушечный автобус. Стена в гостиной была измазана какой-то грязью.
Для Татьяны это оказалось последней каплей — выскочив в прихожую она сунула ноги в сапоги, накинула пальто и выскочила на улицу.
Там она, дрожащими руками застегнула все молнии, и села на лавочку. Слёз не было, в голове билась только одна мысль: «не могу, не хочу, не буду»!
Наталья Романовна, услышав, как хлопнула дверь, прошла по комнатам. Шикнув на притихших близнецов, она зашла в спальню их родителей. Комната напоминала не любовное гнёздышко, а свалку. На кровати валялись постиранные детские вещи, на столе пелёнки, присыпки и памперсы. «Бардак»! — поджала губы Наталья Романовна и набрала номер сына.
— Твоя полоумная жёнушка психанула ни с того, ни с сего, и сбежала, — сказала она, когда он снял трубку.
— Что ты ей сказала? — забеспокоился Игорь, — Мама! У Тани непростой период сейчас. Молоко пропало, она нервничает.
— У меня тоже молоко пропало, что с того? — я же не позволяла себе…
— Что ты ей сказала? — повторил Игорь.
— Да не помню я! Болтали о том, о сём, и вдруг она подскочила, побежала по комнатам. Там твои сорванцы обои испоганили. Может, поэтому.
— Я сейчас приеду, — сын положил трубку.
Через полчаса он, подъезжая к дому, увидел бредущую по дороге Татьяну. Он посигналил ей, но она не повернулась. Он бросил машину и выскочив из неё, бросился к жене.
— Таня!
— Игорь, ты что здесь? — спросила она, и он прижал её к себе, — пошли домой.
Он припарковал автомобиль, и они пошли.
— Не обижайся на маму, она иногда бывает бестактной, — обняв жену, шептал ей Игорь.
— Я не обижаюсь. Не знаю, что со мной… устаю очень, не знаю, за что хвататься и главное…
— Что? — он остановился и посмотрел в её воспалённые глаза.
— Меня ничего не радует. Ничего, понимаешь? Всё в тягость, даже дети. Особенно дети.
— Танюш, ты просто устала. Отдохнёшь и всё наладится! — улыбнулся он.
— Ты думаешь? — смотрела себе под ноги Татьяна.
— Уверен! — он распахнул перед ней дверь подъезда.
В этот самый момент у него завибрировал телефон. Он сбросил звонок.
Но Дарья продолжала названивать. Этот вечер он обещал ей, и она хотела знать, что произошло.
— Почему ты не берёшь? — Татьяна вошла в открывшийся лифт.
— Это по работе, ты поезжай, я сейчас переговорю и поднимусь к вам, — сказал он.
Лифт захлопнулся и поехал. Игорь снял трубку.
— Объясни, — услышал он тягучий голос любовницы, — почему я скучаю в одиночестве? Где мой мужчина?
— Я не могу сегодня. У жены нервный срыв, — прикрыв трубку рукой, отвечал он.
— Я тоже близка к срыву. Если ты не приедешь немедленно, я за себя не ручаюсь.
— Завтра, ладно, котёнок? Прости, сегодня никак.
— Ну, смотри. Завтра я с тебя возьму вдвойне… — протянула она.
— До завтра, котёнок. Сам жду не дождусь, — шепнул он и отключил телефон.
Перед ним открылся лифт в котором вернулась Татьяна.
— Я не хочу идти туда без тебя, — сказала она.
Он шагнул в лифт и обнимая жену, чувствовал себя распоследним негодяем.
***
Дарья Ольшанская посмотрела на себя в зеркало и невесело усмехнулась. Она всегда трезво оценивала свои шансы и действовала так, как ей было выгодно. Её первым и единственным мужем был престарелый филантроп Ольшанский, долгое время занимавший не главную, но довольно-таки хлебную должность в Минстрое. Позже он стал владельцем акций небольшого предприятия, которое исправно приносило ему доход.
Старик ближе к смерти стал сходить с ума, заговариваться. Потом перестал узнавать всех, включая и молодую жену. Это были не самые счастливые дни для Дарьи.
Но оно того стоило: после смерти мужа она разделила с наследниками Ольшанского его богатое состояние. В собственности у неё оставалась роскошная квартира на Краснопресненской, сдавая которую, она имела возможность не работать и снимать жильё попроще.
Ольшанский был закрытым человеком, и поэтому не оставил жене полезных знакомств. Она ко всему шла сама (хорошо, когда есть деньги) — закончила заочно престижный вуз и поставила себе цель добиться руководящей должности в крупной компании.
Её всегда окружали «нужные» люди, которые могли что-то ей дать, а вот с Игорем вышла промашка. Он не мог дать ей ничего, кроме (цензура), но зато какого! Только с ним она испытывала (цензура). Любовник давал ей жизненную силу. Энергию, которая помогала ей двигаться к цели, не взирая на завистников и конкурентов.
«Его послали мне небеса, за то, что я претерпела в браке — была уверена Дарья, — и я буду бороться за него».
При этом чувства жены Игоря и интересы его детей в расчет не шли.
В последнем разговоре с любовником Дарья позволила себе лишь лёгкую нотку огорчения, но на самом деле ей хотелось кричать оттого, что Игорь остался с женой.
На следующий день, она ворвалась к нему в кабинет и не дав опомниться, (цензура).
— Даша, прошу, — оторвавшись от неё, умолял он, — нас увидят. Не надо!
— Дверь открыта, сюда каждый момент может войти Валерий Иванович, или Галя, — жарко шептала она, — неужели тебя это не (цензура)?
Считая, что выполнил программу, Игорь вечером собрался домой, но Дарья его перехватила.
— Ты куда? Мы же сегодня едем ко мне?!
— Прости, но я думал, что ты перенесла свидание.
— Нет, это был разогрев, — схватив его за руку она потащила его к своей машине.
— Нет. Я не могу, Даша, правда. У меня сложный период, прости!
Вырвавшись, он не оглядываясь пошёл к своему автомобилю.
— Игорь! Вернись! — крикнула она.
Он обернулся. Постоял и пошёл к ней. Празднуя победу, она пикнула сигнализацией, открыв свою машину.
— Люблю тебя! — прошептала она, садясь за руль. Игорь сидел рядом и смотрел перед собой.
— Даша, я устал. Отпусти меня, пожалуйста, — сказал он, не глядя ей в глаза.
— То есть как? — опешила она, — ты что, больше меня не хочешь? Я тебе надоела?
— Ты не понимаешь…
Она завела мотор и резко вырулив, понеслась, нарушая правила, по улицам.
— Даша, прекрати! — крикнул ей Игорь, но было поздно, она вылетела на перекресток, где несущийся на желтый свет фольксваген въехал в её Ситроен.
Машину закрутило, и последнее, что запомнила Даша, это визг тормозов и безумная пляска огней перед глазами.
***
Открыв глаза, она не поняла, на каком она свете. Лицо её было замотано, она не чувствовала собственного тела. Только боль в грудной клетке.
— Эй, — она не узнала собственный голос, — эй… есть тут кто?
— Гляди, очнулась, — звонко крикнул кто-то, — погоди, сейчас я врача позову.
Хлопнула дверь и вскоре Дарья услышала стук шагов и шелест одежды — над ней склонился врач. Она учуяла слабый запах сигарет и дорогого одеколона.
— Как самочувствие? — весело поинтересовался он, и коснулся бинтов на её лице, — вам сильно досталось, но, можно сказать, что вы родились в рубашке.
— А что со мной? — она бы хотела снять бинты, не дававшие ей возможность видеть собеседника.
— Там целый список, мы это обсудим. Сейчас скажите, как вы себя чувствуете?
— Как-то странно.. А Игорь… что с ним?
— Какой Игорь? А! Ваш пассажир? — сообразил доктор, — слышал, что его в тот же день отпустили. Обработали порезы, вправили сустав.
— А я?
— А вам повезло намного меньше, — ласково повторил доктор.
— Почему я не вижу? Снимите эту.. повязку.
— Ладно.
Послышался шорох, потом она ощутила на лице широкую ладонь и холодок стали.
— Леночка! — промойте нам глаза, — скороговоркой сказал доктор, оказавшийся весёлым толстячком с мексиканской бородкой.
— Дайте… — сглотнула Дарья, — зеркало. Пожалуйста.
— Леночка, у вас есть зеркало? — осведомился врач.
— Так промыть или зеркало? — нервно отозвалась Леночка.
Увидев своё лицо, Дарья тихо заплакала. Слёзы текли по вискам, попадали в швы и причиняли боль, впрочем, гораздо меньшую, чем та, что испытывала она в душе.
— Боковое стекло разбилось и сильно посекло вам лицо, — прокомментировал доктор, — но вам повезло, вам попался лучший хирург.
— Уйдите. Уйдите, пожалуйста, — попросила Дарья, — я позову вас, когда вы будете нужны!
— Как скажете, — обиделся доктор и хмыкнув, вышел вместе с Леночкой.
Через пару дней Дарью навестил руководитель филиала, тот самый, что поддерживал её роман с Игорем. Принёс букет цветов и новости.
— Здравствуй, Дашенька, — сказал он, присаживаясь на стул возле её кровати.
— Здравствуйте, Валерий… Иванович.
— Ну… что за формальности. Давай, как раньше — Валера.
— Мне всё равно. Валера так Валера.
— Я говорил с врачом, — бодро продолжал он — через неделю тебе снимут швы, а через месяц ты сможешь выйти на работу.
— Как там наш семьянин? — спросила она то, что её действительно интересовало.
— Что прости? Не понял.
— Всё ты понял! Думаешь, я не знала, что ты подглядывал за нами?
— Даша! Что за бред? Я за вами? — возмутился Валерий Иванович, и лицо его пошло пятнами, — я не… я никогда!
— Да, ладно! Я не в обиде, — усмехнулась она, — говори, как есть. Как Игорь?
— Подал заявление об уходе. Я так понял, это было условие его жены, чтобы избежать развода.
— И куда он теперь?
— А чёрт его знает! Мы с ним теперь как чужие, знаешь. Мне показалось, он меня избегает. Но ты не волнуйся, Дашунь, таких как он… вернёшься на работу, всё наладится.
— В гробу я видала работу. Я уеду подальше. На Кипр, или в Таиланд, не решила ещё, — закрыла глаза Дарья, — а теперь иди, Валера, я устала.
***
Прошло несколько лет.
Младшая дочка Татьяны и Игоря должна была пойти на будущий год в школу. Татьяна к тому времени работала в садике воспитателем.
Сначала, чтобы дочь взяли в садик, она устроилась нянечкой, а после закончила курсы на воспитателя. Теперь Наташа ходила в сад последний год и Татьяна подумывала уволиться. Но ей мешало одно обстоятельство.
Последний год она ощутила давно забытое чувство влюблённости и ожила. Все замечали перемены, она даже помолодела, но никто не знал, что Татьяна влюбилась в мужчину, который водил к ней в группу сынишку.
Она знала, что он вдовец. Каждый раз завидев его, Татьяна краснела, сердце её билось сильнее.
Наверное, он заметил это, потому что вскоре стал проявлять к ней интерес, оказывать знаки внимания. На восьмое марта подарил ей отдельный букет.
Они часто разговаривали о разных вещах: о детях, погоде и прочем, но однажды он прямо спросил её, замужем ли она. Получив утвердительный ответ, он исчез. А Ваню стала приводить в садик пожилая женщина.
Как-то Татьяна набралась смелости и спросила её, где Ванин отец.
— Димка-то? Всё работает! Взял себе вторую смену, Ванюшку теперь видит только по выходным, — вздохнула женщина и посмотрела на Татьяну с любопытством, — может, передать что?
— Передайте… — начала Татьяна, но потом передумала, — нет, ничего…
Из садика она уволилась, пошла работать в магазин тканей. Близнецы выросли, учились в Политехе. Наташа тоже стала совсем невестой: целыми днями вертелась перед зеркалом, дерзила родителям.
С мужем у Татьяны всё было ровно. Общались с ним, как родственники, но не как супруги. Татьяна, казалось, смирилась.
Но однажды она случайно встретила Ваниного отца в торговом центре. Дмитрий тоже сразу узнал её и остановился, как вкопанный.
— Татьяна Николаевна! Как я рад видеть вас снова, — сказал он, придя в себя.
— И я, — сказала она, и в голосе послышалась обида, — вы так неожиданно пропали тогда…
— Испугался, — голос его дрогнул, — не хотел разбивать вашу семью.
— Да там, если често, и разбивать было нечего, — тихо сказала она.
— Я не знал.
— Я всё понимаю, — кивнула она, — вы благородный человек.
— Нет, — сказал он, — я думал о вас. Постоянно.
— А я о вас, — призналась она и душа её наполнилась радостью.
— Дима, ну, где ты, я тебя потеряла! — услышала она сзади женский голос, и рухнула с небес на землю.
Обернувшись, она увидела красивую, стильную даму с тележкой.
— Татьяна Николаевна, это моя сестра, Рита. Она приехала из Томска, погостить, — поспешил представить сестру Дмитрий, — Рита, это… Татьяна Николаевна.
— Очень приятно, — улыбнулась Рита и обратилась к брату: — я закончила. Можем ехать.
— Ты иди, я догоню, — сказал он ей.
Когда сестра укатила свою тележку к кассам, Дмитрий посмотрел на Татьяну и спросил:
— Что нам делать?
— Не знаю, — честно призналась она.
— Где мы можем это обсудить? — не сводя с неё глаз, спросил он.
— Может, прогуляемся где-нибудь? — предположила она, — или, может, пойдём в кино?!
— Отлично! Сто лет не был не в кино! — засмеялся он.
Со стороны они смотрелись счастливыми, абсолютно счастливыми людьми.
Ведь их история только начиналась.
