Александра ставила чашку на стол, когда в дверях появилась Лариса, как бледное привидение. Заплаканные глаза, мятый платочек в руках. Александра чашку поставила так резко, что чай расплескался по столу.
— Что случилось?
— Сашенька, — голос сестры дрожал. — Мне очень нужна помощь. Большая.
И тут у Александры что-то оборвалось внутри. Она знала этот тон. Этот виноватый и одновременно просящий взгляд. Лариса всегда так смотрела, когда ей срочно нужны были средства.
— Садись, рассказывай.
— Богдану срочно нужна операция. На сердце. — Лариса опустилась на краешек стула, будто готова была сбежать в любой момент. — Двести тысяч гривен не покроют всё, но если не собрать хотя бы эту сумму…
— Стой. Какая операция? Когда? Он же недавно проходил осмотр!
— Ну, это… внезапно обнаружили. Пороки такие коварные, знаешь.
Александра молчала. Смотрела на сестру — худенькую, нервную, всегда выглядящую несчастной. Лариса младше её на пять лет, но казалась старше. Жизнь её трепала, как осенний ветер былинку: то муж работу потеряет, то сын в аварию попадёт, то ещё какая-нибудь беда.
— Двести тысяч гривен, — протянула Александра. — Это же почти все мои накопления. Абсолютно все.
— Я знаю. — В голосе Ларисы прозвучали слёзы. — Я понимаю, что прошу невозможного. Но Богдан, он же у меня единственный. А ты, слава богу, здоровая. И квартира у тебя своя в Одессе, и сбережения.
Александра поморщилась. Да, квартира есть. Однокомнатная, доставшаяся от бабушки, на пятом этаже, без лифта. И сбережения есть — копила по тысяче-две каждый месяц, отказывая себе в любых мелочах. На чёрный день, на «а вдруг что-то случится».
— Когда нужно?
— До понедельника. Сегодня пятница.
— Лариса, но это же…
— Я верну! — перебила сестра. — Честное слово! Как только Богдан поправится, он снова выйдет на работу. У него специальность хорошая, электрик.
Специальность у Богдана и правда была неплохая. Только работать он, мягко говоря, не любил. Предпочитал сидеть дома, пиво попивать да в телефоне «зависать». А Лариса крутилась как белка в колесе — то уборщицей, то няней, то ещё кем-то.
Александра встала, подошла к окну. На улице февральская серость. Машины месили грязную слякоть. Люди торопились, укутанные в тёмные куртки.
Двести тысяч гривен.
— А если это не операция? — вдруг спросила она, не оборачиваясь. — А если что-то другое?
Тишина за спиной была такой плотной, что хотелось обернуться. Но Александра не обернулась. Продолжала смотреть в окно.
— Что ты имеешь в виду? — наконец тихо произнесла Лариса.
— Да так. Просто мысли нехорошие лезут.
— Саша, ты что?! — голос Ларисы дрогнул. — Как ты можешь такое говорить? Богдан лежит в больнице!
Александра обернулась. Сестра сидела вся сжавшаяся, с красными пятнами на щеках.
— Извини. Глупости лезут. Конечно, дам.
— Правда?!
— Правда. — Александра глубоко вздохнула. — Только ведь понимаешь, это все мои деньги.
— Я верну! Обязательно верну! Как только Богдан поправится!
И Лариса бросилась обнимать сестру. Плакала, целовала в щёку, повторяла «спасибо-спасибо-спасибо». А у Александры было такое чувство, будто она сама себе приговор подписала.
Но что поделать? Сестра всё-таки.
В понедельник Александра пошла в банк и сняла все свои накопления. Двести тысяч гривен лежали в конверте, как её последняя надежда на спокойную старость.
Лариса приехала в тот же день. Забрала деньги, опять плакала от благодарности, обещала вернуть через месяц. Максимум — через два.
— Как только Богдану лучше станет, он сразу работать пойдёт. Хорошие деньги обещали.
А потом началось что-то странное. Лариса перестала звонить. На сообщения отвечала односложно: «Всё нормально», «Богдан поправляется», «Скоро работать выйдет».
И тут Александра встретила во дворе Зою Николаевну, соседку Ларисиного дома в Запорожье.
— А что это твоя сестрёнка такая весёлая стала? — спросила та, останавливаясь у подъезда. — Вчера видела её с Богданом на рынке. Оба здоровые, румяные. Ей сапоги дорогие покупали.
У Александры мир поплыл перед глазами.
Она три дня не могла найти себе места. Ходила по квартире как неприкаянная, хваталась то за уборку, то за готовку, но всё валилось из рук. В голове крутилось одно: «Сапоги дорогие покупали. Здоровые, румяные».
В четверг не выдержала — поехала к Ларисе.
Дом стоял в спальном районе, пятиэтажка старой застройки. Александра поднялась на третий этаж, позвонила. Долго никто не открывал, потом за дверью зашуршали тапочки.
— Кто там?
— Лариса, это я. Саша.
Пауза. Такая долгая, что Александра подумала — а может, сестра делает вид, что дома никого нет?
— Иду-иду, — наконец отозвалась Лариса.
Дверь открылась, и Александра чуть не ахнула. Перед ней стояла совсем другая Лариса. Не та бледная, заплаканная женщина, что просила средства на операцию. А ухоженная, в новой кофточке, с маникюром. Даже причёска другая — видно, в салоне делала.
— Саша! — улыбнулась Лариса, но улыбка была натянутой. — Ты чего не предупредила? Заходи, заходи.
В квартире тоже всё изменилось. Новая мебель в прихожей. Ковёр дорогой на полу. И запах — не тот затхлый, что был раньше, а свежий, будто недавно ремонт делали.
— Как Богдан? — спросила Александра, стягивая куртку.
— А, нормально. Поправляется потихоньку. — Лариса отвернулась, развешивая куртку. — Проходи на кухню, чай сделаю.
На кухне Александру ждал ещё один сюрприз. Новый холодильник. Микроволновка. Кухонный гарнитур, явно не из дешёвых. А на столе — продукты, которых у Ларисы отродясь не водилось. Дорогие конфеты, фрукты.
— Слушай, а где Богдан? — не выдержала Александра. — В больнице?
— Да нет, дома. Спит. — Лариса суетилась у плиты, не глядя на сестру. — Врач сказал покой нужен. Много спать.
— А можно на него посмотреть?
— Лучше не надо. Не будем будить. Ты же знаешь, как тяжело больному человеку.
И тут из коридора донеслись шаги. Тяжёлые, уверенные.
В дверях показался Богдан. Здоровый, загорелый, в новой рубашке. Увидел Александру и замер.
— О. Привет, — сказал он и почесал затылок. — Не знал, что ты приедешь.
Александра смотрела на него и чувствовала, как внутри всё холодеет. Никаких следов недавней операции. Никакой бледности, слабости. Наоборот — вид у Богдана был цветущий.
— Как здоровье? — спросила она ледяным тоном.
— А, нормально. Врачи сказали, что быстро пошёл на поправку.
Лариса дёргано засмеялась:
— Представляешь, такой организм сильный! Доктора удивляются даже.
— А где так поправился? — не отставала Александра. — После операции обычно бледные ходят.
Богдан и Лариса переглянулись. В этом взгляде было всё — и вина, и страх, и понимание того, что игра окончена.
— Слушай, Саша, — начала Лариса, и голос у неё стал другим. Не жалобным, а раздражённым. — А что это ты тут допрос устраиваешь? Человек выздоровел, радоваться надо!
— Радоваться? — Александра встала со стула. — Чему радоваться, Лариса? Тому, что ты меня обманула?
— Никого я не обманывала!
— Тогда объясни, откуда новая мебель на кухне? Откуда у Богдана вид, будто он не болел ни дня? И зачем ты врала про операцию?
Тишина повисла такая, что слышно было, как за окном машины ездят. Богдан кашлянул и пошёл к выходу:
— Я пойду, того, покурю.
— Стой! — рявкнула Александра. — Лариса, я всё поняла. Деньги пошли не на операцию. Куда?
Сестра села на стул, закрыла лицо руками. Посидела так минуту, потом подняла голову. И взгляд у неё был уже не виноватый, а злой.
— А какая тебе разница? — сказала она жёстко. — Дала и дала. Богатая ты, не обеднеешь.
— Как это — какая разница?! Это были мои сбережения! Все мои средства!
— Ну и что? У тебя квартира есть, работа. А мы всю жизнь бедствуем! Всю жизнь у нас ничего нет!
— Так расскажи честно, куда деньги делись!
Лариса резко встала, стукнула кулаком по столу:
— На автомастерскую! Слышишь? Руслан открывал автомастерскую! Мой сын хотел иметь своё дело!
— Твой сын, — Александра почувствовала, как злость накатывает волной. — Значит, ты врала про мужа, чтобы средств на сына выпросить?
— А что тут такого? Ты же всё равно богатая! У тебя и квартира большая, и сбережения, и пенсия хорошая! А мы что? Всю жизнь в нищете! Ты могла бы и простить этот долг!
— Простить? Ты хочешь, чтобы я простила?
— А почему нет? Семья всё-таки! И потом, — Лариса встала, стала ходить по кухне, — ты же старшая! Старшие должны младших поддерживать!
Александра слушала и не верила своим ушам. Получается, она ещё и виновата? Виновата в том, что всю жизнь работала, копила, не растрачивала деньги на ерунду?
— Лариса, верни деньги.
— Какие деньги? — фыркнула сестра. — Их уже нет! Русланова автомастерская прогорела через месяц!
— Значит, мои двести тысяч гривен просто спущены? И ты ещё смеешь говорить, что я должна простить?
— А чего ты шумишь? — Лариса остановилась, уперла руки в боки. — Жадина ты, вот что! Всегда такая была! Тебе что, жалко сестре помочь?
— Помочь — это одно. А обманывать — другое!
— Да не обманывала я! Просто не всю правду сказала. Разве это обман?
Александра поняла — разговор бесполезен. Лариса не собирается ничего возвращать. Более того, она ещё и её, Александру, во всём винит.
— Знаешь что, — сказала Александра, надевая куртку. — Больше денег в долг не проси. Никогда.
— И не попрошу! — крикнула Лариса вслед. — Обойдёмся без твоих подачек!
Александра спустилась по лестнице и только на улице поняла, что плачет. Не от обиды. От того, что потеряла не только средства. Потеряла сестру.
А дома её ждал звонок от мамы:
— Сашенька, что это вы с Ларисой поссорились? Она звонила, плакала. Говорит, ты жадничаешь, денежки считаешь. Ну что ты, доченька? Она же младшая! Будь мудрее!
Мамин семидесятилетний юбилей Александра ждала как зубную боль. Знала — будет скандал. Чувствовала нутром, что Лариса что-то затевает. Слишком часто стала маме звонить, слишком сладким голосом расспрашивать про праздник.
— А Сашенька будет? — слышала она краем уха, когда мама по телефону с младшенькой болтала. — Конечно будет, куда денется.
Ресторан выбрали в центре Ужгорода, приличный. Мама заказала зал на двадцать человек — вся родня должна была съехаться. И Александрины тётки, и двоюродные братья, и старые соседи.
Александра приехала одной из первых. В новом платье, с большим букетом роз. Мама сияла в золотистом костюме, крутилась как волчок, всех встречала-обнимала.
— Сашенька! — бросилась она к старшей дочери. — Ой, какая красивая! И платье какое дорогое!
Александра поцеловала маму, поздравила, вручила подарок — золотую цепочку. Мама ахнула, примерила, закрутилась перед зеркалом:
— Дочки мои, какие вы у меня молодцы! Сашенька цепочку подарила, а Лариса обещала сюрприз особенный!
Вот оно. Сюрприз. У Александры сердце ёкнуло.
Гости подтягивались постепенно. Тётя Валентина из Винницы, дядя Павел с женой. Лариса появилась к середине вечера. Нарядная, причёсанная, но с таким лицом, будто на войну шла.
Богдана с собой не привела.
— Где зять? — спросила тётя Валентина.
— Заболел, — коротко ответила Лариса. — Простыл.
Александра фыркнула. Простыл, как же. Наверное, стыдно было в глаза людям смотреть.
Первая половина вечера прошла гладко. Тосты, поздравления, воспоминания. Мама расцветала на глазах — внимание, подарки, добрые слова. Александра даже расслабилась, подумала — может, всё обойдётся?
Но после горячего Лариса вдруг встала с бокалом в руке.
— Можно я тоже скажу тост? — громко объявила она.
Зал притих. Лариса стояла, покачиваясь слегка — видно, вина выпила больше обычного.
— Я хочу сказать про семью, — начала она, и голос у неё дрожал. — Про то, что семья — это святое. И в семье должны друг другу помогать, поддерживать.
Александра напряглась. Чувствовала — сейчас начнётся.
— Мама нас учила: старшие за младших отвечают. Старшие должны быть мудрее, добрее, — Лариса глянула на Александру, и в глазах у неё плескалась злость. — Но не все это понимают!
— Лариса, — осторожно начала мама, — может, не надо?
— Нет, мама, надо! — Лариса подняла бокал выше. — Люди должны знать правду! Должны знать, какие бывают сёстры!
Тётя Валентина беспокойно заёрзала на стуле. Дядя Павел нахмурился. Остальные гости переглядывались — что происходит?
— Я недавно попросила у старшей сестрички средств взаймы, — продолжала Лариса, и голос её становился всё громче. — На операцию мужу. Серьёзную операцию! Двести тысяч гривен нужно было. Знаете, что она сказала?
— Лариса, прекрати, — тихо сказала Александра.
— А что прекратить? Правду говорить? — Лариса развернулась к залу. — Она согласилась дать! Но потом стала деньги обратно требовать! Представляете? Больной человек лежит, а она — верни да верни!
Александра встала. В голове гудело от ярости, но держалась из последних сил:
— Ты врёшь.
— Я вру?! — взвилась Лариса. — Да ты сама сказала: «Верни деньги!» Сама!
— Потому что никакой операции не было! — не выдержала Александра. — Ты меня обманула!
Зал замер. Мама побледнела. Тётя Валентина открыла рот.
— Какой обман? — прошептала мама. — Девочки, что происходит?
— А вот что! — крикнула Лариса. — Твоя старшая дочка думает только о деньгах! Ей жалко сестре помочь! У неё квартира есть, сбережения, а мне всю жизнь ничего не достаётся! Всю жизнь я обделённая! И она это знает, но ей всё равно!
— Ты украла у меня двести тысяч гривен! — сорвалась Александра. — Солгала про операцию и потратила деньги на сына!
— Не украла, а взяла! Ты же семья! Ты обязана помогать!
— Обязана? Кому я обязана, скажи мне?
— Мне! Маме! Всем нам! — Лариса размахивала бокалом, вино расплескивалось. — Ты всегда была везучей! Тебе всё доставалось! Бабушка квартиру завещала — тебе! Работу хорошую нашла — ты! А я что? Я всю жизнь в нищете!
— Потому что ты не работала! — крикнула Александра. — Потому что всю жизнь ждала, что кто-то тебя обеспечит!
— Девочки, — заплакала мама, — что вы делаете? Это же мой день рождения.
— Жадина! — завопила Лариса. — Жадина ты, Саша! У тебя всё есть, а поделиться не можешь! Сердце каменное!
Александра хотела ответить, но тут встал парень лет двадцати пяти. Высокий, худой, с виноватым лицом. Руслан, Ларисин сын.
— Хватит, — сказал он тихо.
— Руслан? — удивилась Лариса. — Ты чего?
— Тётя Саша, мама врёт. Это для меня она взяла средства. И знала, куда они пойдут.
Тишина была такая, что слышно было, как официантка за соседним столом посуду убирает.
— Что? — прошептала Лариса.
— Мама, хватит. — Руслан опустил голову. — Я открыл автомастерскую на ваши деньги. Думал, получится. Но через месяц прогорел. Всё потерял.
— Руслан, — зашипела Лариса, — заткнись!
— Не заткнусь. Надоело. — Он поднял голову, посмотрел на гостей. — Извините, что испортил праздник. Но тётя Саша права. Мы её обманули.
Мама сидела с открытым ртом. Тётя Валентина качала головой. Дядя Павел хмуро молчал.
— Значит, — медленно проговорила мама, — значит, операции не было?
— Не было, — подтвердил Руслан. — Папа здоров. А деньги я потратил на бизнес.
— Но почему? — мама посмотрела на Ларису. — Зачем врать?
— Потому что иначе она бы не дала! — крикнула Лариса. — На операцию дала, а на автомастерскую — нет! А почему? Тоже ведь нужное дело!
Лариса села на стул, закрыла лицо руками. Плечи её тряслись. Но Александра уже не верила этим слезам. Слишком много их было за последние месяцы.
— Лариса, — тихо сказала мама, — как ты могла? Как ты могла так подло поступить с сестрой?
— А что я такого сделала? — всхлипнула Лариса. — Попросила помощи! У неё есть, а у меня нет!
— Ты украла у неё всю её заначку! Все её сбережения!
— Не украла! Взяла в долг!
— Какой долг? — встала Александра. — Ты же сама сказала — денег больше нет! Всё прогорело!
Лариса подняла заплаканное лицо:
— Ну и что? Ты же всё равно богатая! Накопишь ещё!
— А если бы у меня не было средств на лекарства? Если бы сама заболела?
— Ну не заболела же!
Александра поняла — Ларисе не стыдно. Совсем. Она искренне считает, что поступила правильно. Что Александра ей должна. Просто потому, что у неё есть, а у Ларисы — нет.
— Всё, — сказала Александра, беря сумочку. — С меня хватит.
— Сашенька, — заплакала мама, — не уходи! Это же мой день рождения!
— Прости, мама. Поздравляю ещё раз. — Александра поцеловала мать в щёку. — Но я больше не могу здесь находиться.
Она направилась к выходу. За спиной Лариса кричала:
— Уходи! Уходи, жадина! Больше к нам не лезь!
А Руслан тихо сказал:
— Мам, да заткнись ты уже.
После маминого юбилея прошёл месяц. Александра словно проснулась от долгого кошмарного сна. Больше не ждала звонков от Ларисы с извинениями. Больше не надеялась, что сестра одумается и вернёт деньги.
Руслан приезжал дважды. Приносил по десять тысяч гривен — всё, что мог собрать.
— Тётя Саша, я буду возвращать по частям. Сколько смогу, — говорил он, сидя на краешке дивана. — Мама не хочет со мной разговаривать. Говорит, предатель я.
— Ты не предатель, — отвечала Александра. — Ты единственный честный человек в этой семье.
— Простите меня. Я думал, что получится заработать и вернуть сразу всё. Дурак был.
— Дураков не бывает, Руслан. Бывают люди, которые учатся на ошибках, и те, кто не хочет учиться.
Мама звонила каждый день. Плакала, просила не ссориться, умоляла простить Ларису.
— Она же младшая, Сашенька! Она всегда была несчастливая! Может, правда тяжело ей жилось.
— Мам, — перебила её Александра. — А мне разве легко? Я всю жизнь работала, копила на старость. И что получила? Обман и обвинения в жадности.
— Но семья же.
— Какая семья? Семья — это когда друг друга уважают. А не когда один всю жизнь даёт, а другой только берёт.
Самый тяжёлый разговор случился в конце месяца. Лариса позвонила сама.
— Саша? — голос был нерешительный.
— Слушаю.
— Ну, как дела?
— Нормально.
Пауза. Долгая, неловкая.
— Слушай, а может, мы встретимся? Поговорим нормально?
— О чём говорить?
— Ну… Может, ты всё-таки простишь? А? Мы же сёстры.
Александра закрыла глаза. Вот оно. Опять. Никаких извинений, никакого признания вины. Просто «прости, мы же сёстры».
— Лариса, ты готова вернуть деньги?
— Ну, я же говорила, их нет. Но я могу понемногу.
— Сколько понемногу? И когда?
— Ну, не знаю. Как получится. По тысяче, может.
— Двести тысяч гривен по тысяче в месяц — это почти семнадцать лет, Лариса.
— Ну, может, больше получится давать.
— А может, не получится. И через год ты скажешь: «Прости, не могу, у нас проблемы».
— Ну что ты сразу плохо думаешь?
— Потому что ты меня уже обманула один раз. Зачем мне второй?
Лариса замолчала. Потом тихо спросила:
— Значит, всё? Больше мы не сёстры?
— Сёстры мы всегда будем. Но доверия больше нет.
— Ну и ладно! — вдруг взорвалась Лариса. — Ну и живи одна! Со своими деньгами! Может, они тебя в старости согреют!
Александра молча положила трубку.
На следующий день она пошла в банк, сняла оставшиеся сбережения и зашла в турагентство.
— Хочу съездить на море, — сказала она менеджеру. — На две недели. В хороший отель.
— У нас есть отличное предложение в Турции, — засуетилась девушка. — Всё включено, пятизвёздочный отель.
— Беру.
Дома Александра достала с антресолей старый чемодан. Начала собираться. И впервые за много месяцев улыбнулась.
Она больше не будет жертвой. Больше не будет спасать тех, кто не хочет спасаться. У неё есть племянник, который учится на ошибках. Есть мама, которая постепенно поймёт правду. А Лариса…
Лариса пусть сама разбирается со своей жизнью.
А Александра поедет отдыхать. 🏖️
Какая же это тяжёлая история, друзья. 😔 Как часто мы позволяем родным людям переступать наши границы под прикрытием слов «семья» и «долг»? Особенно, когда речь идёт о деньгах.
Александра потеряла свои сбережения, но, кажется, нашла себя. Она, наконец, поставила свои интересы на первое место и сделала шаг к собственному счастью.
Что, по вашему мнению, должно произойти, чтобы Лариса осознала свою вину? И как вы считаете, справедливо ли, что мать продолжает обвинять Александру в «жадности», защищая младшую дочь? Поделитесь своими мыслями! 👇
