Софья Петровна постоянно повторяла, что им несказанно повезло с соседями. И действительно — за семь лет, что они с Максимом провели в своём дачном кооперативе, они привыкли к умиротворённой тишине, где самым громким звуком считался утренний лай собаки Сидоровых, да скрип калитки, когда заходил почтальон Егорыч.
Их дом стоял в глубине участка, скромный, но невероятно уютный. Стены из бруса, которые Максим каждую весну покрывал свежей защитной пропиткой цвета созревшего каштана. Веранда с плетёными стульями и пышной геранью в терракотовых горшках. Здесь пахло сосновой смолой и свежим укропом прямо с огорода. Здесь можно было читать до самого рассвета, слушая размеренный шелест листвы старых лип.
В городской квартире они проводили всю рабочую неделю — Софья трудилась в архиве медицинского института, разбирая пожелтевшие от времени карточки и истории болезней, а Максим преподавал высшую математику в местном техникуме. Каждый вечер был похож на предыдущий: автобус, пробки, лифт на седьмой этаж, ужин перед включённым телевизором. А сюда они приезжали с самых первых дней мая и до последних дней сентября. Каждые выходные, каждый отпуск, каждый праздничный день.
— Сонечка, а может, переберёмся сюда жить совсем? — частенько задумчиво говорил Максим, сидя на веранде с кружкой травяного чая и провожая взглядом закат, который пробивался сквозь ветви яблони. — Зачем нам вся эта городская суета? Здесь такой воздух, такая тишина…
— До пенсии ещё семь лет осталось, — отвечала она, поливая петунии из старой пластиковой бутылки. — А зимой здесь такой холод, что и собаки замёрзнут. И дорогу с ноября по март вообще никто не чистит.
— Печку растопим, а снег сами уберём, — упрямился Максим. — Главное — чтобы душа радовалась.
Многие их соседи жили здесь круглый год. Пётр Иванович, который жил напротив, держал в гараже небольшую мастерскую и чинил всем газонокосилки, мотоблоки и даже холодильники мог починить. У него были золотые руки, а характер простой — что думал, то и говорил. Людмила Игоревна из углового дома работала начальником почтового отделения в соседнем селе. Женщина строгая, но знала всё о каждом жителе посёлка — кто когда приезжает, кто что строит, у кого какие проблемы. Молодая семья Волковых с двумя детьми построилась три года назад на дальнем участке и теперь разводила кроликов. Денис работал дальнобойщиком, Полина занималась детьми и вела хозяйство. Их дети, Егор и Алина, частенько прибегали к Софье за спелыми яблоками и грушами. Все жители знали друг друга в лицо, приветливо кивали через заборы из штакетника, делились семенами и рассадой. Когда у кого-то случалась какая-то неприятность — сразу все приходили на помощь. Зимой они присматривали за пустующими дачами, счищали снег с крыш, проверяли, не случилось ли где-то подтопления.
Ключи от дома Софья отдала деверю Евгению ещё два года назад. Тогда они как раз заказали новый холодильник, а сами должны были уехать к Софьиной сестре в другой город.
— Жень, ты ведь рядом в городе живёшь, — попросил Максим брата по телефону. — Примешь доставку? А то менеджер говорит, что точное время назвать не может — только с утра до вечера.
— Без проблем, — охотно согласился Евгений. — Давай ключи, я заеду и всё приму.
Потом он ещё пару раз помогал — то газовщиков встретить для профилактики газового котла, то сантехника, когда кран на кухне вдруг начал капать. Ключи так и остались у него «на всякий случай» — в связке с его собственными, на брелоке с фонариком. Жена у Евгения, Елена, работала продавцом в большом супермаркете. Женщина была видная — высокая, с пышными волосами и яркой помадой на губах, но вечно всем недовольная. Она постоянно жаловалась на маленькую зарплату, мечтала о новом айфоне, красивой одежде и поездке на море.
— Вот же люди живут, — вздыхала она, листая глянцевые журналы. — А мы как крысы в норе сидим.
Евгений работал в автосервисе, руки были по локоть в масле, а спина болела от постоянных наклонов над капотами. Денег им хватало только на самое необходимое. Максим относился к невестке с терпением, но без особой симпатии. Елена всегда рассматривала их дом с каким-то расчётливым интересом, словно что-то оценивала.
— Как же у вас тут всё хорошо устроено, — говорила она, касаясь льняных занавесок. — И мебель хорошая. И техника новая. Можно спокойно жить.
— Мы годами всё это обустраивали, — отвечала Софья, замечая этот оценивающий взгляд. — Понемногу, по мере заработка.
— Да я понимаю, — кивала Елена. — Просто я вам немножко завидую. У нас в однокомнатной квартире на первом этаже совсем нет места.
В конце июня Софья с Максимом решили поехать на базу отдыха. Они давно планировали эту поездку, но всё никак не получалось — то работа, то дом требовал внимания, то погода подводила.
— Наконец-то отдохнём, как нормальные люди, — радовалась Софья, укладывая в чемодан летние платья и купальник. — Никаких грядок, никакой консервации. Просто лежать и ничего не делать. Мечта!
База отдыха располагалась в ста двадцати километрах от их дачного посёлка, на берегу озера. Обещали катание на катере, рыбалку, зоны для мангалов, а по вечерам — костры с песнями под гитару. Семь дней полного расслабления и смены обстановки. Собирались они тщательно. Максим перекрыл подачу воды, проверил все замки, поставил дом на сигнализацию, которую они установили прошлой осенью после череды краж в соседних посёлках.
— Может, скажем Жене, что уезжаем? — засомневалась Софья, закрывая входную дверь на ключ. — Вдруг что-то случится?
— А зачем? — удивился муж, складывая чемоданы в багажник своей старенькой Нивы. — Всё же закрыто наглухо, и сигнализация работает. Ничего особенного не произойдёт.
— Ну, мало ли… — Софья всегда была очень мнительной.
— Если что-то экстренное случится, то нам сначала соседи позвонят.
Уезжали они во вторник утром, когда солнце только-только поднялось над верхушками сосен. Дорога была свободной, они летели по трассе, слушая старые песни по радио. Софья впервые за много месяцев по-настоящему расслабилась и даже задремала в кресле.
Первые три дня на базе отдыха пролетели, как в сказке. Софья впервые за много лет выспалась вдоволь — здесь не было нужды вскакивать в шесть утра, бежать на автобус, торопиться на работу. Она загорела на деревянном пирсе и даже окунулась в озеро, хотя вода была довольно прохладной. Максим с удочкой просиживал на берегу с рассвета до заката, поймал двух приличных окуней и одного леща размером с ладонь. Вечером они жарили рыбу на костре, пили чай из термоса и смотрели на звёзды.
— Вот это жизнь, — блаженно вздыхала Софья. — Никаких забот, никакой спешки.
В четверг вечером, когда они возвращались с прогулки по сосновому лесу, где насобирали земляники, зазвонил мобильный телефон.
— Софья Петровна? — голос соседки Людмилы Игоревны звучал тревожно и даже как-то виновато. — Извините, что беспокою в отпуске… А у вас что, родственники какие-то приехали?
— Родственники? — не поняла Софья, останавливаясь прямо посреди тропинки. — Мы же на базе отдыха, всё закрыли, Людмила Игоревна. Какие родственники?
— Да я сама не знаю, что и подумать, — замялась соседка. — У вас в доме свет горит очень ярко. И музыка грохочет громкая. Уже третий час не умолкает.
Софья почувствовала, как сердце ускорило свой ритм, а в животе что-то неприятно сжалось.
— Музыка? Что вы говорите! Какая именно музыка?
— Ну, такая… молодёжная. С гитарами, с барабанами. И голоса слышны, громкий смех. Машины во дворе стоят незнакомые — одна красная, другая синяя.
Максим, увидев, как изменилось лицо его жены, бросил корзинку с ягодами и подошёл поближе, пытаясь расслышать разговор.
— Людмила Игоревна, мы вообще понятия не имеем, что там происходит! — Софья старалась сохранять спокойствие, но голос её дрожал. — Может быть, Женя с друзьями заехал по какому-то делу?
— Не знаю, дорогая, не знаю… Но соседи уже вовсю жалуются. Особенно Пётр Иванович кипятится — говорит, что спать невозможно, скоро участкового будет вызывать. А я и не знаю, как мне быть — вроде ваш дом, а вроде и безобразие какое-то…
— Да что же такое творится! — Софья передала телефон мужу. — Поговори ты.
— Людмила Игоревна, это Максим, — сказал он в трубку. — Мы и правда ничего об этом не знаем. Может, брат мой что-то затеял, но нас не предупредил. Мы сейчас ему позвоним, всё выясним.
— Хорошо, Максим Павлович. А то я уже не знаю, что людям отвечать. Они возмущаются, что в приличном посёлке творится такое безобразие.
После разговора Софья и Максим сели на скамейку возле корпуса, пытаясь разобраться в ситуации. Вечерело, с озера тянуло прохладой, но Софье было не до красот природы.
— Может, и правда Женя с приятелями решил отметить что-то? — предположил Максим, хотя сам в это не очень-то верил. — Может, у кого-то день рождения…
— Да какой день рождения! — возмутилась Софья. — Без спроса в чужом доме устраивать вечеринки! Это же элементарная невоспитанность!
— Позвони ему, выясни, что к чему.
Евгений не отвечал. Сначала автоответчик сообщал, что абонент недоступен, потом он явно сбрасывал вызовы — короткие гудки и тишина.
— Сбрасывает, — мрачно констатировала Софья. — Значит, знает, что мы звоним, и боится брать трубку.
— Это уже совсем нехорошо.
В половине одиннадцатого вечера Людмила Игоревна перезвонила снова, и голос её звучал уже решительно.
— Софья Петровна, простите меня, но я вызвала участкового Ивана Николаевича. Уже спать совершенно невозможно! Они там какое-то караоке устроили, орут песни на всю улицу. А теперь ещё и во дворе костёр разожгли!
— Костёр?! — ужаснулась Софья. — Людмила Игоревна, вы правильно сделали, что вызвали полицию! Мы сами не понимаем, что там творится. И ведь дом может сгореть!
— Вот и я думаю. Какая-то безответственность.
Ночь прошла тревожно и почти без сна. Софья то и дело проверяла телефон, но больше никто не звонил. Только под утро она задремала, но даже во сне видела свой дом в огне и клубах дыма.
Утром в пятницу, едва рассвело, Людмила Игоревна сообщила подробности вчерашнего визита полиции:
— Участковый Иван Николаевич приезжал около полуночи. Там оказались молодые люди, человек пять или шесть, с гитарами и какими-то колонками. Сказали, что снимают дом на неделю. Можете себе представить! И договор якобы у них есть!
— Договор? — опешила Софья, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — С кем договор? Мы никому ничего не сдавали!
— А они говорят — с вашим деверем заключили. Иван Николаевич документы смотрел, говорит, вроде всё правильно оформлено. Но велел им немедленно прекратить шум и предупредил, что при повторной жалобе будут приняты серьёзные меры.
— Да что же это такое! — Софья почувствовала, что её начинает трясти от возмущения.
Она тут же набрала номер Евгения. На этот раз он ответил, и голос его звучал нарочито беззаботно:
— А, Сонечка! Привет! Как дела, как отдых? Погода, наверное, хорошая?
— Женя, — сказала Софья медленно и отчётливо, — что у нас в доме происходит? Кто эти люди?
— Да там ребята приехали… хорошие знакомые мои. Музыканты. Им место для репетиций позарез было нужно, а арендовать студию очень дорого. Я и подумал — дом пустует, чего добру пропадать…
— Ты подумал? — голос Софьи стал громче, и отдыхающие на соседних скамейках стали оглядываться. — Ты в чужом доме без спроса поселил чужих людей?
— Да не кипятись ты так, Соня. Они культурные парни, интеллигентные. Консерваторию заканчивали. И аккуратные — я им строго-настрого наказал ничего не портить.
— А с какой стати ты вообще решил распоряжаться нашим домом?
— Ну как с какой… Ключи же у меня есть. И дом стоит пустой. А эти ребята денежку хорошую предложили.
— Какую денежку?! — Софья почувствовала, что сейчас потеряет сознание от возмущения.
— Да ерунда… за неделю четыре тысячи гривен дали. Я думал, вы не будете против. Всё равно дом не используется…
Софья передала трубку Максиму, потому что сама уже не могла говорить.
— Женя! — рявкнул Максим так, что половина базы отдыха услышала. — Ты совсем головой двинулся? Убирай своих музыкантов немедленно!
— Да ладно тебе, Макс, — примирительно сказал Евгений. — Неделька всего. Они и так завтра, кажется, уезжают, чтобы концерт играть. Один денёк осталось потерпеть.
— Никакого дня! Сегодня же!
— Да чего вы так злитесь-то? Это же цивилизованный подход к делу.
Но в пятницу вечером, когда Софья с Максимом уже собирали вещи, готовясь к экстренному отъезду, соседка позвонила снова:
— Софья Петровна, простите меня старую, но там опять началось! Ещё громче, чем вчера! Пётр Иванович уже грозится сам к ним пойти с топором разбираться. А Полина Волкова говорит, что дети проснулись и плачут от этого грохота.
— Мы едем! — коротко сказала Софья. — Через три часа будем.
Софья и Максим больше не выдержали. Наспех собрали вещи, расплатились с администрацией базы и в субботу утром выехали домой.
До дачного посёлка добирались два с половиной часа. Софья всю дорогу молчала, сжав руки на коленях и глядя в окно на проносящиеся мимо поля и перелески. Максим изредка бросал на неё взгляды и тоже молчал, понимая, что лучше не попадаться ей под горячую руку.
Уже подъезжая к дачному кооперативу, они услышали музыку. Громкую, ритмичную, с басами, которые заставляли вибрировать стёкла машины.
— Да они что, совсем обнаглели? — прошипел Максим.
Подъезжая к дому, они увидели картину, которая окончательно вывела их из себя. Во дворе стояли три незнакомые машины. На крыльце валялись пластиковые стаканчики, пустые банки из-под пенного, обёртки от чипсов.
— Это просто свинарник, — только и смогла сказать Софья.
Входная дверь была распахнута настежь. В гостиной стоял едкий запах чего-то жареного. Диван сдвинут к окну, журнальный столик перевёрнут и придвинут к стене, а на любимом Софьином ковре ручной работы — большое тёмное пятно.
На кухне картина была ещё хуже. В раковине высилась гора немытой посуды — тарелки, кастрюли, сковородки. В одной из кастрюль плавали недоеденные макароны с какой-то подозрительной подливой. Пол был липкий от пролитых напитков, повсюду крошки, жирные пятна, какие-то огрызки. Холодильник был распахнут, внутри — полный хаос. Софьины заготовки — банки с огурцами, помидорами, компотами — были частично съедены, частично разбиты.
— Это просто какой-то кошмар, — прошептала Софья, осматривая разгром.
В этот момент в дом вошли Евгений с Еленой. Они несли большие пакеты из супермаркета.
— О, а мы думали, вы до воскресенья будете! — притворно обрадовался Евгений, но лицо у него было виноватое. — Решили пораньше вернуться?
Софья посмотрела на него таким взглядом, что тот невольно отступил на шаг.
— Где твои музыканты? — спросил Максим голосом, от которого могли треснуть стёкла.
— Да уехали уже утром, — поспешно ответил Евгений. — Вчера вечером, когда участковый приезжал, сразу собираться начали. Решили больше не рисковать.
— Не рисковать? А дом разгромить — это не риск?
— Да ладно тебе, Макс, — махнул рукой Евгений. — Мужики молодые, немного повеселились. Подумаешь, посуду не помыли… Мы сейчас уберём…
— Посуду не помыли? — Софья показала на прожжённый ковёр. — А это что такое?
— Да это случайно… Ерунда полная, постираешь — и будет как новенький.
— Постираю? — голос Софьи стал опасно тихим. — Женя, ты вообще понимаешь, что натворил?
— Да перестань, Софья, истерику устраивать. Подумаешь, слегка намусорили. Мы же приехали помочь убраться, — он показал на пакеты с моющими средствами.
Елена всё это время молчала, но Софья заметила, что у той в руках сверкает новенький смартфон.
— Лена, а это что за покупка? — кивнула она на телефон.
Елена сильно покраснела и попыталась спрятать его за спину:
— Телефон… в кредит взяла.
— В кредит? — переспросила Софья с ядовитой улыбкой. — А деньги на первоначальный взнос откуда взялись? Наверное, с неба упали?
Наступила тишина. Евгений и Елена переглянулись, как пойманные воришки.
— Ну… деньги с аренды пошли, — признался наконец Евгений.
— Слушайте меня внимательно, — Софья говорила медленно и отчётливо, как учительница нерадивым ученикам. — Вы вселили в наш дом непонятно кого! Соседям жизни не давали! И теперь Я вам объясню, что будет дальше. Вы получили деньги за аренду ЧУЖОГО жилья без согласия владельцев. Это мошенничество по статье Уголовного кодекса.
— Соня, ну что ты такое говоришь… — попытался оправдаться Евгений, нервно перебирая ключи в руках. — Мы же родственники, между нами такие дела…
— Никаких родственников! — перебила его Софья. — Завтра к двум часам дня все деньги должны быть возвращены. До последней гривны. Иначе мы идём в отделение полиции и пишем заявление о мошенничестве.
— Да откуда нам взять-то? — заныла Елена, прижимая телефон к груди. — Я же уже купила, чек где-то потеряла…
— Это исключительно ваши проблемы, — холодно сказал Максим. — Хотите в тюрьму — ваше дело. Не хотите — возвращайте деньги.
— Да вы что, людей пугаете! — возмутилась Елена. — Телефон же уже распакованный, активированный! Как я его теперь сдам?
— В течение четырнадцати дней любой товар можно вернуть, — невозмутимо ответила Софья. — Закон о защите прав потребителей. Почитайте на досуге.
— Но там же какой-то процент удержат за пользование…
— Тем лучше. Может, мозги на место встанут.
В воскресенье утром Евгений принёс деньги. Пересчитал дважды, положил на стол стопочкой — мятые купюры разного достоинства.
— Три тысячи восемьсот, — сказал он угрюмо. — Телефон Лена сдала, но там двести гривен за активацию удержали.
— Это ваши проблемы, — повторила Софья, пересчитывая деньги. — Оставшиеся двести до завтра приносите.
— Да откуда у нас двести? — взвыл Евгений.
— Займите, заработайте, продайте что-нибудь. Мне без разницы.
Евгений ушёл, ругаясь себе под нос. Елена всю процедуру простояла у калитки, демонстративно не заходя во двор.
На следующий день недостающие двести он принёс мелочью — монетами по гривне, по две, по пять.
— Бутылки сдавал, — мрачно пояснил он.
— Полезное занятие, — кивнула Софья. — Рекомендую продолжать.
После этого Софья поменяла все замки в доме — вызвала слесаря из районного центра, потратила две тысячи гривен, но теперь была спокойна. Старые ключи забрала и при Евгении бросила в мусорный бак.
Соседям она объяснила ситуацию и попросила впредь сразу звонить в полицию, если увидят в доме незнакомых людей.
— Больше такого точно не повторится, — пообещала она Людмиле Игоревне, когда та заходила узнать, как дела.
— И правильно сделали, что замки поменяли, — одобрила соседка. — А то мало ли что в голову взбредёт.
Дом пришлось приводить в порядок целых три дня. Ковёр, который Софья покупала семь лет назад на ярмарке народных промыслов, не отстирался — пришлось его выбрасывать. Несколько банок с заготовками оказались разбиты, содержимое холодильника испорчено.
