Иногда Софии казалось, что Даня не её сын. Дело было даже не во внешнем облике, хотя и в нём тоже. Женщина не понимала, как у неё, отличницы, самой умной студентки лучшего в стране вуза, мог родится ребёнок со столь средними интеллектуальными данными. Сколько она ни пыталась развить его способности, всё было напрасно — она мучила и себя и ребёнка, который чувствовал её недовольство и по-своему переживал. Выражалось это в порче дорогих предметов интерьера и собственной одежды. Даниил словно проверял нервы родителей на прочность.
Отец мальчика, Леонид Максимович, так же, как и мать, имел феноменальные способности в области физики и математики, а к двадцати пяти годам он уже стал экспертом по квантовой механике на одном из закрытых предприятий страны. С тех пор карьера его шла в гору.
София с Леонидом поженились, как ни странно, «по залёту», который стал результатом чрезмерного употребления алкоголя на одной из закрытых студенческих вечеринок. Семья Леонида, дорожа своей репутацией, поспешила сделать всё, чтобы выглядело иначе — и свадьба состоялась, когда у невесты ещё не успел вырасти живот. А рождение ребёнка всем завистникам преподнесли как «преждевременное».
У Даниила была совершенно обычная внешность, если не считать сильно оттопыренных ушей, ежедневно портивших ему настроение, когда он смотрел в зеркало. А ещё за них его таскали более сильные сверстники. Ближе к седьмому классу у мальчика началась депрессия, кроме того он стал замкнутым и агрессивным. Трудности с обучением единственного сына родители объяснить никак не могли, разве что старой поговоркой что «на детях природа отдыхает».
Так было до недавнего времени, до того самого дня, когда Леонид Максимович явился домой чернее тучи.
— Неприятности на работе? — спросила жена. Она как никто знала, что по-настоящему талантливым людям всегда мешает реализоваться кто-то менее талантливый, зато завистливый.
Вместо ответа муж бросил перед ней фотографию девять на двенадцать. На ней был изображён мужчина, в лице которого было что-то до боли знакомое.
— Кто это? — удивлённо подняла брови София, — лицо знакомое.
— Ещё бы, оно было тебе незнакомо! — глухим от гнева голосом ответил муж, — я бы всё простил тебе, София! Но обманывать меня столько лет! Столько лет скрывать правду, что Даниил не мой сын! Теперь мне многое становится ясно!
— Подожди, я ничего не понимаю, — София села и указательными пальцами помассировала виски, — о каком обмане идёт речь? Лёня, ты не в себе!
— Посмотри, посмотри на это лицо! На эти уши! — Леонид обошёл жену с другой стороны, и постучал ногтем по фотографии неизвестного, — вот настоящий отец Даниила! Разумеется, ребёнок не виноват… но ты! Ты, София!
Она посмотрела на мужа, его последние слова утонули в неясном шуме, поднявшемся в голове. Она не принимала свалившихся на неё чудовищных обвинений, и тупо уставилась на ноготь мужа, стучавший по лбу мужчины на фото.
— Боже, Лёня… но ты.. ты же помнишь, я отдала девственность тебе! Как ты можешь обвинять меня! — выдохнула она, и её большие глаза наполнились слезами.
— Ты никогда не любила меня, — продолжал Леонид, и его хищные брови совсем сошлись на переносице, — ты вожделела другого и мне об этом известно! А раз так, то ты могла и после того…
Его речь прервала звонкая пощёчина.
— Ну … что? Продолжай, не стесняйся, — голос её дрожал.
— Например, твой приятель Домбровский… только дурак не заметил, как ты вокруг него вьёшься! А он, между прочим, женат на Альбине Игоревне! А ты так смотришь на него, что всем ясно…
— Хватит! Прекрати! — воскликнула София, — я, может быть, и не испытывала к тебе тех чувств… но я никогда тебя не обманывала! Никогда!
— Посмотри на фото! — сказал Леонид и ушёл, хлопнув дверью.
Какое-то время София сидела, не в силах ни о чём думать, кроме оскорблений, которые нанёс ей муж. Она не стала защищаться, хотя могла: знала, что у Леонида есть любовница, которая даёт ему то, чего не может дать она, законная жена. Их брак держался на сыне, поэтому Леонид решился уйти, сделав её виноватой… Ну уж нет! Она не позволит марать своё честное имя!
Она взяла в руки карточку, оставленное мужем, и вгляделась внимательнее. Сходство с сыном было поразительное. Но сейчас такие технологии, фильтры. София всегда помнила об этом, когда смотрела на фото своих сверстниц, которые не то, что не старели, но дивным образом молодели. Наверняка есть способ и «состарить» человека!
Муж просто взял снимок Даниила и обработал его. Другого объяснения у неё пока не было, хотя не очень верилось, что муж способен на такую низость.
София, как настоящий математик, решила отработать все версии. А что, если этот человек существует? Может быть, у них общий предок? София стала перебирать всех тётушек и дядюшек. Теоретически такое было возможно: большая война размешала своим помелом народы, разделяла семьи, отбирала детей у родителей. Бабушка Софии рассказывала, что в войну их с братом разлучили, и она много лет искала, но так и не нашла его.
София полезла на антресоль и достала толстый альбом с фотографиями. Нашла фото бабушки. Стала искать у мужчины похожие черты, и ей показалось, что что-то есть, но… «все люди братья» — грустно сказала она, убирая альбом на место. Она открыла другой альбом, на котором было написано «Мамино солнышко» — там хранились фотографии Даниила, начиная с самого нежного возраста. Первая улыбка, первый зуб, первый класс… Господи, сколько времени она пыталась из него вылепить первого ученика!
А что, если он действительно не её сын? Вдруг их подменили в роддоме? Мысль, что ребёнок не её, больно сжала сердце. Значит, её собственный ребёнок, живёт где-то… и ему, так же, как и Даниилу, скоро исполнится шестнадцать?
Она пыталась унять дрожь, но это никак не получалось. Послышался шум, — вернулся из школы сын. «Неродной» — пронеслось у неё в голове, но она тотчас прогнала эту мысль.
Психолог советовал Даниилу заняться каким-нибудь видом спорта, и он выбрал водное поло. Занятия пошли на пользу, парень почти перестал грубить и замыкаться в себе, стал более ласковым и открытым.
— Ма, я дома! — крикнул он, — есть чего поесть? Я голодный!
— Да, сынок, иди, я котлеты вчера пожарила, ты уж разогрей сам, а то мне пора бежать на работу! — сказала она, убирая снимок со стола, — справишься?
— Конечно, мам! — он появился в дверях и чмокнул её в щёку, отчего у неё снова выступили слёзы.
— Мам, ты чего? — спросил он, — что-то случилось, мам?
— Всё нормально, сынок, это я, фильм посмотрела… вспомнила момент, — сказала она и стала собираться.
Вместо работы она поехала в роддом, где пятнадцать лет назад родила мальчика.
Здание было не узнать: его отреставрировали, расширили, обнесли забором, и высадили внутри деревья, многие из которых уже успели вырасти выше крыши. София прошла внутрь здания, к окошку регистратуры.
К стеклу были прикреплены списки родившихся сегодня мальчиков и девочек, примерно поровну.
— Здравствуйте, — сказала София женщине, которая что-то писала в журнале.
— Здравствуйте, — отозвалась та, но тут зазвонил телефон, и женщина, виновато посмотрев на Софию, сняла трубку и стала объяснять кому-то, что Ануркина Надежда пока не родила. Трубка бушевала, не понимая, как такое может быть, но женщина из регистратуры привыкла и не к такому, и спокойно объяснила, что иногда роды могут длиться несколько часов.
Закончив разговор, и положив трубку рядом с телефоном, она подняла глаза на Софию.
— Что вы хотели?
— Мне нужны данные матерей, которые родили здесь мальчиков двадцать третьего июня две тысячи пятого года.
— Пятнадцать лет назад? — удивилась женщина. Простите, но такую информацию вам никто не даст. Учёт ведется только с десятого года… до реконструкции, материалы не сохранились… сгорели.
— Как это? Неужели нет никакого архива? — в отчаянии крикнула София, — как это возможно?
— Не переживайте, пожалуйста, есть архив, но он, насколько известно, по-запросу, и я не знаю, успели ли передать туда данные до пожара. Вам нужно побеседовать с Валерианом Петровичем, нашим заведующим. Если он не сможет вам помочь, значит, никто не сможет.
— Как его найти? Мне очень, очень нужно! — взмолилась София.
— Его приёмные часы сегодня закончились. Теперь он будет только завтра, приём с двенадцати до двух. Но лучше приходить пораньше.
София поблагодарила, и поехала на работу. Не потому, что было надо, а потому, что она не знала, как теперь себя вести с мужем. Они и так никогда не были с ним близки, но было уважение, ощущение, что находишься с ним в одной лодке. А сейчас всё это, включая лодку, шло ко дну.
Она вернулась домой в начале десятого и удивилась тишине и темноте, окутавшей квартиру.
«Даня, ты дома?» — крикнула она, но ей никто не ответил. Тогда она прошла в комнату сына. Там, как всегда, царил бардак: Даниил так и не научился поддерживать порядок в собственной комнате. Но самого юноши не было.
— Я сказал ему всё, — услышала она голос мужа, и обернувшись, увидела его самого, облокотившегося о стену.
— Зачем? У него сейчас такой сложный возраст, Лёня! Как ты мог! — возмутилась София.
— Да не собирался я! Но он вздумал учить меня морали! Меня! — впрочем, я его не виню, — он пытался защитить свою мать. А мне он не сын!
— Подожди, что это у тебя? Синяк? — она хотела прикоснуться к опухшему веку мужа, но он перехватил её руку.
— Не трогай!
— Леонид, нам нужно поговорить, это очень серьёзно! — сказала она, — пожалуйста, выслушай.
— Если ты о разводе, я готов обсудить, — кивнул он, — пошли на кухню, что ли.
Она села за стол, он стоял, возвышаясь над ней.
— Ну! — сказал он, — чего ты хочешь?
—Я готова признать, что Даниил не твой сын, — сказала она, откашлявшись, — но, при этом я была тебе верна всё время.
— Как это? — усмехнулся он.
— Ну, попробуй самостоятельно решить эту задачу, — она посмотрела на него, как на нерадивого ученика. Ей всё казалось очевидным.
— Вот только не надо! Не надо мудрить! Ты получила, что хотела. Давай закончим этот балаган! Мы же цивилизованные люди! — сказал он, открыв холодильник и достав из морозилки кусок печени в целлофане, приложил к опухшему глазу, — вот ведь, зверёныш!
— Мне больно это говорить. Но из этого следует, — продолжила она мысль, — что Даниил и не мой сын.
— Ха! Ну ты, мать, даёшь! Сильна! — закрутил он головой, и вдруг стал серьёзен: — что ты хочешь этим сказать?
— Это значит, что нашего с тобой сына воспитали другие люди. Скорее всего, биологические родители Даниила! Ясно теперь? Скажи мне, кто это? — она достала снимок мужчины, и поднесла к глазам мужа: — откуда у тебя это фото?
Кусок мороженной печенки выскочил из рук Леонида и упал на пол. Он, чертыхнувшись, поднял его, и посмотрел на жену. Вид у него был, как у побитой собаки.
— Это очень важно? — тихо спросил он.
— Да, Лёнечка! Неужели ты не понимаешь, насколько? Как к тебе попала эта фотография?
Он открыл морозилку и забросил печенку обратно. Потом, не оборачиваясь к жене сказал:
— Мне дала одна женщина.
— Какая женщина? Откуда у неё это фото? — София не выдержала и потрясла мужа за плечо.
— Да не знаю я! — огрызнулся Леонид, повернув к ней страшное от опухшего синяка лицо, — это фото доказательство того, что ты обманывала меня!
Ей вдруг стало смешно.
— Тебе просто очень хочется в это верить, чтобы оправдать свои шашни на стороне! Я права? Если тебе наплевать, где наш настоящий сын, мне — нет. Я хочу его найти! Ты мне поможешь?
— Я пока не решил, нужно ли это мне, — сказал Леонид.
И тут послышался хлопок двери. София поняла, что Даниил вернулся домой и слышал часть их разговора, после чего, снова ушёл. Она побежала за ним.
— Даня, вернись! — крикнула она, выскочив на улицу, — прошу, подожди!
Молодой человек встал, как вкопанный. Она подошла к нему, коснулась лица. Щёки его были мокрые. Он увернулся от её руки.
— Не надо! Тебе я тоже не родной? Так? Что теперь? В детдом сдадите?
— Господи, Даня! — сердце её сжалось, — ну как ты можешь говорить такое? Ты мой сын, несмотря ни на что! Я люблю тебя, мой хороший. Пойдём домой!
— Нет, — махнул головой подросток, — там он.
— Конечно, нехорошо, что ты отца стукнул… всё-таки он тебя вырастил, — осторожно сказала София.
— Не отец он мне! — крикнул подросток.
— И всё-таки, бить не стоило. Папа — уважаемый человек, как ему теперь с таким лицом на работу ходить… ты бы, попросил у него прощения.
— Нет! Мама… он обманывает тебя! Я их сам видел! Как он после всего этого смеет учить меня, как себя вести? Козёл он! И прощения просить не буду! — и он быстро побежал навстречу холодному ветру.
— Даня! Вернись! — она бежала за ним до остановки, но не успела запрыгнуть в автобус, на котором он уехал. Так и осталась стоять, пока автобус не скрылся из виду.
Когда она вернулась домой, Леонида там не нашла. Наверное, пошёл искать утешения у любовницы.
Валериан Петрович, главврач роддома, приходил на работу ни свет ни заря. Повинуясь давней традиции, он шёл в свой кабинет, куда к его приходу приносили карты всех вновь прибывших женщин. Он заваривал крепкий кенийский чай, после чего лично знакомился с историей каждой беременности.
…Поцулякина Мариам Дамировна, — крякал он себе под нос, — так, так, что тут у нас? Гипертонус, ожирение третьей степени… эх, ма! Ну ничего, Мариам Дамировна, поможем тебе разродиться… так! Нащёкина Светлана Витальевна… так. Плановое кесарево… почему кесарево? Та-а-ак…
Его занятие прервал стук в дверь. Показалось испуганное личико постовой медсестры.
— Валериан Петрович! — запричитала она, — там роженицу привезли, очень тяжёлая! Воды давно отошли, девушка без сознания! Опять домашние роды!
— Да что ты будешь делать! — Валериан Петрович вскочил с кресла и побежал вслед за медсестрой.
Операция прошла успешно, удалось спасти и мать, и ребёнка, хотя последнего пришлось поместить в кювез из-за пережитой гипоксии. Валериан Петрович успел даже на утренний обход, но к полудню, когда у его кабинета собиралась очередь из родственников рожениц, он был совершенно разбит. Такая сложная операция была только однажды, пятнадцать лет назад, но он помнил всё в мельчайших подробностях.
Вполуха он слушал, как посетитель произносит в его честь речь-тост. Он благодарил за сына. После чего преподнёс дорогой коньяк. Давно привыкший к тому, что отказ принять подношение может обидеть, Валериан Петрович поблагодарил и поставил бутылку в ящик, где стояло ещё штук двадцать её сестёр.
— А теперь, уважаемый, я хотел бы забрать свою жену! — сверкнул глазами даритель.
— Если нет осложнений, выпишем, без проблем. Как фамилия?
— Багароева!
Валериан Петрович поднял на мужчину изумлённый взгляд.
— Я не ослышался? Багароева? Марина Юрьевна?!
— Не ослышался, всё верно, отец. Оформляем выписку.
— Да вы в своём уме? Вашу жену еле с того света достали, вместе с младенцем!
— Я всё понимаю и благодарен вам! — мужчина небрежно кинул пачку купюр на стол, — но я забираю жену. Под расписку, как ближайший родственник! Я юрист, законы знаю!
— Тогда ты конечно знаешь, что я могу оформить твою жену, как пострадавшую. Неоказание своевременной помощи, статья сто двадцать пятая, — разозлился Валериан Петрович.
— Я не хочу ругаться, отец, — миролюбиво сказал муж несчастной Багароевой, — уладим миром.
— Забирай свои деньги и уходи! — Валериан Петрович встал, чтобы выпроводить гостя. И к стопке купюр присовокупил полученный ранее коньяк.
— Не надо так, отец, — покачал головой гость, — обижаешь!
— Женщина с ребёнком останутся здесь до тех пор, пока их здоровью… — он посмотрел в глаза посетителю и удивился, какие они чёрные и глубокие, после чего упал на пол.
Багароев быстро вышел из кабинета, после чего туда зашла очередная посетительница. Увидев доктора, распластанного на полу, София бросилась в коридор и закричала:
— На помощь! Помогите! Этот человек убил доктора! — и она показала на быстро удаляющуюся спину преступника.
Охранник, бросившийся ему навстречу, получил точный и быстрый удар в солнечное сплетение, после чего злоумышленник скрылся.
Валериана Петровича вывезли из кабинета, и срочно повезли в оперблок.
***
На Софию всё это произвело сильнейшее впечатление. «Как же так, почему»? — спрашивала она себя, — «почему именно сегодня»? Она почти не спала, всё ждала, когда вернётся сын, но он не явился. Тогда София написала матери Даниного одноклассника и попросила узнать, в школе ли её сын. Ответ пришёл, как раз, когда София ожидала приёма у кабинета главврача. Даниил в школе не появлялся.
София, плохо соображая от недосыпа, села за телефон и стала в очередной раз обзванивать всех знакомых, кто мог знать, где сын. Последней она позвонила свекрови. Та считала её плохой матерью, и София была готова к шквалу обвинений, после того, как она узнает, что Даня пропал.
Свекровь не брала трубку и София выдохнула. Не придётся объясняться. А вдруг Даня там? Нет, после того, что ему сказал Леонид, вряд ли он пойдёт к бабушке. Каково же было её удивление, когда свекровь перезвонила сама и сообщила, что «мальчик у неё».
— Я знаю, что ты волнуешься, — сказала она, — поэтому моя жалость оказалась сильнее негодования! Неужели нельзя быть с ребёнком тактичнее, мягче! Вы совсем его не жалеете!
— Елена Артуровна, я благодарна вам, — сказала София, — вы правы, я чуть с ума не сошла! Скажите, а чем Даня объяснил свой уход из дома?
— Правду сказал.
— Какую? — внутри у Софии всё завибрировало, — какую правду?
— Что он вам не нужен! И что у него стойкое чувство, что он проживает чужую жизнь!
— Елена Артуровна, я заеду? — спросила София, массируя переносицу.
— Даже не думай! Дайте ребёнку прийти в себя! Я сама с ним позанимаюсь, — сказала свекровь и отключилась.
София пошла в комнату и не раздеваясь рухнула на постель. Ей снилось то лето, где Юра Домбровский ещё не был женат на своей Альбине, а смотрел на неё, на Софию, влюблёнными глазами. Она млела от его взгляда, и конечно, думала о нём, как о своём будущем муже, отце своих детей… и напилась она тогда, на вечеринке, из ревности. Её Юрик переключился на девочку подоступнее. Господи, как давно это было… Но она помнит всё до мельчайших деталей, даже вышивку-ришелье, которой был оторочен низ её платья.
Потом она увидела себя на краю пропасти. Внизу блестел маленький пятачок чистой воды… София шагнула и полетела вниз камнем. Ворвавшись в воду, она попала в сильный водоворот, который закрутил её, затряс… кто-то и правда, тряс её за плечо.
— Вставай, Соня! — услышала она голос мужа, — я уже час жду!
— А? Что? Даня вернулся? — щурилась она, пытаясь сфокусировать взгляд на муже.
— Нет. А что, он так и не приходил? Ну, неудивительно: никакого почтения к старшим. Вернётся, не бойся.
— А я боюсь, — она встала и прошла мимо мужа на кухню, налила из фильтра воды и выпила, — а ты чего очки-то чёрные нацепил? Ах, да!
— Я тут подумал… и мне кажется, что этот развод… раздел имущества, кому он нужен? Тебе нужен?
— Мне кажется, это будет честно. Фактически мы не муж и жена. У тебя же есть эта… которая дала тебе фото мужчины. Настоящее ли?
— Я должен просить у тебя прощения, София. Действительно, это фото — подделка. Она призналась… понимаешь, влюбилась в меня как… и вот. Я не должен был так с тобой разговаривать. Прости.
София смотрела на мужа с открытым ртом. Потом, когда слегка пришла в себя, тихо сказала:
— Сейчас же поезжай к матери, и проси прощения у сына! Ты меня понял? Немедленно!
— Может быть, вместе поедем?
— Нет уж. Избавь меня от этого, я жду тебя с Даней здесь. Дома.
Закрыв за мужем дверь, она стала ходить взад-вперёд по комнате. Что-то не давало ей покоя. Что за женщина эта его любовница?
И тут София увидела забытую мужем барсетку. Она посмотрела в окно и увидела, что Леонид, резко развернулся от автомобиля и пошёл обратно. В барсетке были ключи от машины. София, воспитанная так, что нельзя брать чужое, и тем более рыться в чужих вещах, себя презирала, но открыла барсетку, и запустила туда руку.
Она извлекла ключи, а затем и телефон мужа. Она знала пароль и надеялась, что он его не успел сменить… но пароль не подошёл. Но тут на экране всплыло смс. Некая Мия написала: «через два часа у Вачи».
София спрятала телефон обратно в барсетку, сверху положила ключи, и пошла в душ. Когда она вышла, барсетки не было. Машины мужа тоже.
София знала кафе, в котором через два часа её мужа должна была ждать некая Мия. Хозяин кафе, Вача, всегда симпатизировал Софии, сыпал комплиментами и кормил исключительно вкусным шашлыком.
Изначально никуда ехать она не планировала: думала, что муж привезет домой Даниила, и она останется с ним. Успокоит. Будет с сыном столько, сколько потребуется, а про Мию узнает после.
Но Леонид позвонил и сказал, что Даниила у матери не оказалось. Узнав, что за ним едут родители, юноша сбежал.
Тогда София решила пойти к Ваче. Она заранее подошла с черного хода. Ему было неловко, по сути он был хороший человек, хоть и оправдывал супружескую неверность обвиняя в этом красивых женщин.
— Вах, Софочка, прелесть моя, ну как устоять, раз кругом столько красавиц, вах! — восклицал он, театрально подняв руки вверх, — прости его, а?
— Может и прощу. Скажи, кто такая Мия?
— Не знаю, — захлопал Вача длинными ресницами, — клянусь! Не знаю, кто этот Мия!
— Так это… мужчина? — удивилась София.
— Мне так показалось, — тихо сказал Вача, — прости дорогая, дела, — я тебе лучший столик накрою, да? Что будешь? Суджук? Свиная шейка? А? Шашлык из осетрины сегодня тоже готовим!
— Нет, спасибо Вача. Я лучше выпью водички и пойду, — глядя на часы, сказала София. Время подходило, скоро на сцене должен был появиться её муж и Мия.
Вача принёс ей воды.
— Спасибо! Она вглядывалась в мужчину, зашедшего в кафе, и уверенно направившемуся за крайний стол. Вскоре туда же подошёл и Леонид. Он приветствовал мужчину, и как только сел за стол, вышла София.
— Я хочу знать, что тут происходит! — сказала она, сканируя взглядом сухопарого Мию.
— Господи, София! — схватился за левую грудь Леонид, — нельзя же так! Знакомься, это Олег Иванович! — сухощавый поклонился. — А это,— Леонид кивнул на жену, — София, моя жена.
— А почему Мия? — шепнула она мужу на ухо.
— Потому что Миенко, — так же, шёпотом ответил Леонид.
— Я полагаю, мы можем продолжить? — сощурив блекло-зелёные глаза, спросил Мия.
— Да, конечно. У меня от жены никаких секретов!
Софии показалось, что тонкие губы Мии дрогнули в усмешке. Он открыл портфель, достал очки и вытащил конверт.
— Вот, посмотрите, это снял мой помощник. Смотрите, смотрите!
Леонид вскрыл конверт, и оттуда высыпались фотографии. На всех был изображён… мужчина, на которого их сын Даниил был похож, как две капли воды. Одет он был слишком просто, как деревенский мужик: валенки, ушанка, ватник.
— Вот тут его адрес и другая информация, — сказал Олег Иванович, кивая на конверт, — ну что я пойду, Леонид Максимович?
— Ну что вы, Олег Иванович! А шашлык? — Леонид кивнул Ваче, и тот показал пятерню, — через пять минут подадут!
— Нет, спасибо, это не в моих правилах,— наклонил голову Мия, — я предпочитаю другую кухню.
— Хорошо, — Леонид извлек из нагрудного кармана другой конверт и отдал Мие.
— Благодарю! — сказал тот, быстро встал и вышел, так быстро и бесшумно, что никто этого не заметил. Официант принёс большое блюдо дымящегося мяса и три тарелки с приборами.
— Один уберите, — сказал Леонид.
— Лёня! — сказала София, — как ты можешь спокойно есть, когда нашего сына нет дома!
— Софа, то, что ты паникуешь, не вернёт его сию секунду. Он молод. И у него наверняка есть друзья. В таком возрасте родители становятся не нужны!
— Кто этот Мия? — спросила она, хмуро наблюдая, как муж закладывает салфетку за воротник. Её всегда это смешило, но сейчас ей было не до смеха.
— А ты не догадалась? Детектив. Лучший!
— Ты нанял детектива? Зачем? Деньги некуда девать? — съязвила она.
— Представь себе! Я слишком поздно понял, что она солгала мне. Но, всё было так натурально!
— В чём солгала? Что этот человек на фото не существует?
— Понимаешь, я нанял Мию до того, как узнал, что фото поддельное. Просто захотел найти этого человека. Теперь мы имеем то, что имеем: человека на фото, что показала мне моя… в общем, то фото сделал хороший дизайнер, но человек, которого он изобразил — существует!
— Поехали, поехали скорее к нему! — София даже вскочила с места, но Леонид как сидел, так и продолжил сидеть.
— Зачем? К чему такая спешка, он не убежит! — Леонид невозмутимо продолжил терзать кусок мяса вилкой и ножом.
— Я была сегодня в роддоме… ждала очереди, чтобы пообщаться с главврачом. А его ранил ножом какой-то наркоман!
— Ужас какой! — сказал Леонид, сделав глоток вина, — но наш голубчик, я тебя уверяю, никуда не денется. Он обычный человек, к тому же добраться до него.. проблематично.
— Как? Почему? — спросила София, готовая ехать куда угодно ради встречи с таинственным отцом своего ребёнка.
Вздохнув, Леонид достал конверт и перевернул. На нём размашистым почерком было написано:
ФКУ УФИЦ № 1 …. п…ый отряд, Князев Валентин Михайлович.
— Что это? Он в тюрьме что ли? — не поняла София.
— Ну да, — так что, никуда не денется, — сказал Леонид, и наследственность у нашего мальчика, прямо скажем…
— А за что он сидит, этот Князев? — София прислонилась к стулу.
Леонид двумя пальцами извлёк листочек со статьей, по которой отбывал наказание Князев, и присвистнул:
— Убийство. Так-то.
— Я не верю! Не верю!
Не помня себя, София выскочила на улицу и её чуть не сбил автомобиль. Из машины выскочил мужчина и спросил, не задел ли он её.
— Всё нормально, нормально, — говорила она, но посмотрев на мужчину, — сказала: — Как? Это вы?
— Я. А что? — спросил мужчина, — позвольте , я вас отвезу, куда скажете!
— Нет. Этого не может быть! — София всё ещё не могла прийти в себя, — вы Князев?
— Да, — удивился мужчина, — не знал, что так популярен! Тем более, у таких симпатичных дам!
Машина тронулась, а она всё смотрела на него. В жизни он был намного интереснее, чем на фото.
— Скажите, у вас дети есть? — спросила она наконец.
— К сожалению, нет, — мотнул он головой. Она погибла, на последнем месяце была.
— Мне так жаль… простите меня! — Софии стало неловко.
— И всё-таки, откуда вы меня знаете, — он ловко перевёл тему разговора.
— Видела ваше фото.
— Неужели? Где? — он повернулся к ней.
— Я не помню, — она уставилась в окно, и показала на дом, — вон тот дом.
— Как вас зовут, прекрасная незнакомка?
— София, — ответила она, — вон мой подъезд!
— А я Артём, но вы же меня знаете! — он улыбнулся, и она узнала в его улыбке Даниила.
— Артём? — переспросила она, — простите, что спрашиваю… а как давно погибла ваша жена?
Машина остановилась у нужного подъезда.
— В две тысячи пятом… он склонил голову, — пальцы, вцепившись в руль, побелели.
— Простите, простите меня! Я не должна была спрашивать! — она коснулась его плеча.
Вдруг она увидела сына, он выходил из подъезда. Наверное заходил поесть или забрать нужные вещи. За спиной у него был рюкзак.
— Простите, там мой сын! — сказала она, и выскочив из машины, крикнула: — Даниил!
Но молодой человек не услышал её и пошёл в сторону остановки. Тогда она побежала за ним. Догнала… она говорила ему, что он навсегда будет её сыном, её любимым мальчиком, чего бы не случилось. Уговорила вернуться домой.
Когда подходили к подъезду, она посмотрела на место, где стоял автомобиль Артёма Князева, но там уже парковалась другая машина.
Позвонил Леонид и сказал, что ночевать не придёт. София восприняла это совершенно спокойно. Но уже утром они услышали настойчивый звонок в дверь.
— Наверное, папа, пришёл вещи забрать, — крикнула сыну София, — открой.
Она слышала, как открылась дверь, но не слышала, чтобы она закрылась. Пришлось, накинув халат, выйти в коридор. Там она увидела вчерашнего знакомца Князева и своего сына. Они стояли друг против друга, и лица у них были такие, словно они увидели …самих себя.
— Артём? Не ожидала так быстро увидеть вас! — тут же проснулась София, — как вы узнали адрес?
— Я нашёл ваш паспорт, — он протянул Софии паспорт,— вы в машине забыли, там прописка… я подумал, надо занести.
— Мама, кто это? — шепнул матери Даниил, — почему он так на меня похож?
— Ну, не то чтобы похож, — сказала она, — хотя небольшое сходство, определённо, есть.
— Хотите кофе, Артём? — спросила она гостя.
— Мечтаю, — ответил он, и прошёл на кухню.
София быстро выложила на стол, всё что было в холодильнике: готовые сырники, сметану, сыр, масло и сливки. Зашуршала кофеварка.
— Хорошо тут у вас, уютно, — похвалил Артём.
— Да, хорошо. А вы не местный? — спросила она зачем-то.
— Теперь уже нет. Уехал на Дальний Восток. Здесь всё напоминало о семье. Я здесь ненадолго, уладить кое-какие дела. Через пару дней надо будет ехать назад. Ну, а ты, Даниил, чем занимаешься? Кем хочешь стать? — обратился он к Дане.
— Я? Теперь уже и не знаю. Хотел со спортом свою жизнь связать, но мама считает, что…
— Мама пересмотрела своё мнение. Я была не права, — поспешила реабилитироваться в глазах сына София.
— Мам, а можно, я сегодня в школу не пойду? — поймал момент Даниил, но София покачала головой, — нет уж, в школу идти обязательно!
— Ну мам… с вами так интересно. Артём бы нам про Дальний Восток рассказал.
— Нет, ты и так много пропустил. Надо навёрстывать, — София была непреклонна.
Когда Даня ушёл, она вернулась к Артёму. Несколько минут они молчали.
— Сколько ему? Пятнадцать? — спросил он.
— Скоро будет шестнадцать. Двадцать…
— Двадцать третьего июня, — подхватил он, — видите, я многое о нём знаю.
— Да. Но вы должны понять… я была уверена всё это время, что он — мой сын! Мой и ничей больше! — сказала она тихо. Сейчас ей хотелось, чтобы Артём ушёл и не возвращался.
— Вы же понимаете, что… чудес не бывает, — сказал, наконец он, — вы согласитесь, чтобы Даниил сдал тест?
— Я думаю, в этом нет необходимости, — она вздохнула, — но мне интересно, что стало с моим малышом… Я надеялась, что он у людей, чьего ребёнка воспитываю я.
— Мне очень жаль… но я похоронил жену с ребёнком. Я сам видел его… наверное, это был ваш малыш.
— Это мог быть другой кто-то… за что сидит ваш брат? — спросила она, не желая больше обсуждать это, — мой муж нанял детектива. И он вышел на вашего брата, не на вас. Так за что он сидит?
— Валентин порезал Нику из ревности… она была на последнем месяце, — сжал кулаки Артём. Его к тому моменту уже увезли, я приехал в роддом, где пытались спасти Нику. Но когда я приехал, мне сказали, что и мать, и ребёнок погибли!
— Кто? Кто вам сказал, вспомните фамилию? Кто это был?
— Я был так убит горем, что не помню подробностей… понимаете… я был убит!
— Вы… любили её? — спросила София, — ну, жену брата?
— Да. Я много раз умолял её развестись с Валентином, но она жалела его. Говорила, что он потерянная душа.
— Так Даниил ваш сын или его?
— Я не знаю, нет… не уверен. Теперь, наверное, ваш. Разрешите мне навещать его? Все пятнадцать лет я оплакивал его. Вы и представить не можете, какое счастье узнать, что он жив!
***
— Валериан Петрович, к вам посетители! Очень просят. Пустить?
— Ну, если при них нет коньяка, запускайте! — улыбнулся тот.
Зашли двое. Разглядев мужчину Валериан Петрович вздрогнул.
— Что вам угодно? — спросил он подчёркнуто холодно.
— Валериан Петрович, вы помните меня? Пятнадцать лет назад я родила мальчика. Но это не мой сын, а его! — она показала на Князева.
— Он убил свою жену вместе со своим сыном, — Валериан Петрович отвернулся к стенке, — уходите, я не желаю об этом вспоминать!
— Нет. Это был не он, убийцей был его брат.
— Если вы сейчас же не прекратите, я вызову охрану, — заупрямился Валериан Петрович, — брат, сват, какая разница? Погибла женщина! Все они, все виновны! Кто оставил беременную с психом? Все убийцы!
— Валериан Петрович… прошу. Умоляю вас, скажите… где мой мальчик? Где малыш, которого родила я? — София взяла его руку и заплакала.
— Не плачь, дочка, — старик смотрел на неё добрым, лучащимся взглядом, — твой мальчик не выжил. Двойное обвитие… я принял решение поменять детей. Спасти хоть одного ребёнка, от этих — он кивнул на Артёма, извергов!
— Спасибо за правду, — она опустила его руку, — спасибо, что подарили счастье чувствовать себя матерью.
— Ты молодая, ещё родишь! А тот малыш… тот малыш с Господом, это даже не сомневайся!
— Спасибо! — сказала она, и поддерживаемая своим спутником, вышла из палаты Валериана Петровича.
Когда она провожала Артёма, он рассказал ей о причине приезда. Его брат, Валентин, умер в зоне. Он давно болел туберкулёзом. Так что данные Мии устарели, как минимум, на месяц. Артём приезжал продавать квартиру, но узнав, что его сын жив, передумал.
Леонид Максимович, к ужасу своих старомодных родителей, в скором времени женился на своей любовнице — Гульназ.
Даниил поступил в Дальневосточный Университет и навёрстывает упущенное в отношениях с отцом, а с матерью общается в основном по интернету. Артём Михайлович зовёт Софию к себе, и мечтает, что однажды она родит Даниилу сестрёнку. Но София смеется и говорит, что сына ей вполне достаточно.
