Марина вернулась из магазина, осторожно закрыла дверь и замерла в коридоре. Из кухни доносились голоса – свекровь Тамара Ивановна, ее муж Виктор Петрович и золовка Оля явно не слышали, как она вошла.
– И что это за борщ был вчера? – голос Тамары Ивановны звучал недовольно. – Ни вкуса, ни цвета. Я ей говорила: свеклу заправлять надо правильно! А она вечно спешит.
– Мам, да ладно тебе, – это уже Оля, приехавшая на выходные. – Борщ как борщ.
– Не скажи! Я на твоего папу посмотрела – он две ложки съел и все. А сколько лет его кормлю – знаю, когда ему нравится.
Марина замерла с пакетами в руках. Сердце застучало где-то в горле.
– А еще она постирала мою рубашку с темными вещами, – вступил Виктор Петрович. – Теперь серая какая-то.
– Говорю ей – дом большой, за всем уследить надо. А она с работы приходит и в телефон утыкается, – продолжала свекровь.
– Андрюха-то не жалуется, – хмыкнула Оля.
– А что ему жаловаться? Влюбленный ходит. Ничего, пройдет. Первый год всегда так. Потом посмотрим, как она себя покажет.
Марина тихо поставила пакеты на пол. Колени предательски дрожали.
– Мариш, это ты? – вдруг окликнул ее муж, выходя из ванной. – О, уже вернулась?
– Да, я… только пришла, – она попыталась улыбнуться.
На кухне мгновенно стихли голоса. Через секунду оттуда выглянула Тамара Ивановна:
– Мариночка, чего стоишь? Давай продукты разбирать!
Марина кивнула и подхватила пакеты. Лицо горело, но она натянула улыбку:
– Иду-иду! Все купила, что просили.
В кухне Оля с деловым видом листала журнал, Виктор Петрович читал газету. Никаких следов только что прерванного разговора.
– Как в магазине? Народу много? – свекровь забрала пакет и начала выкладывать продукты.
– Нормально, – Марина старалась говорить спокойно. – В кассе немного постояла.
– Я ж тебе говорила – ходи в наш магазинчик, там всегда быстрее, – Тамара Ивановна покачала головой.
Андрей приобнял жену за плечи:
– Ты чего такая напряженная? Устала?
– Да нет, все нормально, – Марина улыбнулась, стараясь, чтобы голос звучал естественно. – Просто жарко на улице.
Тем же вечером, когда она мыла посуду, Оля подошла и начала вытирать тарелки полотенцем.
– Слушай, Марин, ты с мамой поаккуратнее, ладно? Она старенькая уже, нервничает по пустякам.
– В смысле? – Марина не поднимала глаз от раковины.
– Ну, знаешь, эти твои эксперименты с едой. Они тут привыкли по-своему. И папа к определенному порядку привык.
Марина молча домыла последнюю тарелку. В голове стучало: «Так вот оно что. Все это время думали, что я плохая жена. А теперь еще и поучают».
– Я учту, – только и сказала она.
Ночью Марина долго ворочалась. Андрей мирно сопел рядом, а она прокручивала в голове подслушанные слова снова и снова.
– Ты не спишь? – сонно пробормотал муж.
– Уже засыпаю, – соврала Марина.
– Что-то случилось? Ты какая-то странная сегодня.
– Нет, Андрюш, все хорошо, – она поцеловала его в щеку. – Спи.
Утром Марина встала раньше всех и приготовила завтрак. Скоро на кухню Тамара Ивановна зашла.
– Что это ты ни свет ни заря?
– Просто выспалась, – Марина разлила кофе по чашкам. – Садитесь, все готово.
Виктор Петрович оценивающе посмотрел на завтрак:
– Ну, вкусно вроде. Только соли маловато.
– В следующий раз будет больше, – Марина улыбнулась и подала ему солонку.
Весь день она вела себя как ни в чем не бывало – убирала, готовила, разговаривала. Только внутри все кипело. «Значит, я все делаю не так? Надо же, год живем – и никто мне прямо не скажет».
Вечером, закрывшись в ванной, она наконец дала волю слезам. Они текли беззвучно, пока она смотрела на свое отражение. Потом Марина умылась холодной водой и решительно выпрямилась.
«Хорошо, – подумала она. – Если словами не получается, докажу делом».
Три дня Марина, будто ничего не случилось. Вставала раньше всех, готовила завтрак. А потом убирала дом и старалась угодить каждому.
– Ты какая-то странная, – заметил Андрей вечером, когда они остались вдвоем. – Что с тобой происходит?
– Все в порядке, – Марина пожала плечами. – Просто хочу быть полезной.
– Да ты и так полезная, – Андрей нахмурился. – Ты не заболела?
– Нет, Андрюш, – она чмокнула его в щеку. – Все хорошо, правда.
Но не все было хорошо. Каждый раз, когда Тамара Ивановна с критическим видом осматривала вымытую Мариной плиту или когда Виктор Петрович морщился от ее борща, внутри что-то сжималось и болело.
Однажды утром она случайно разбила чашку. Свекровь вздохнула:
– Эх, Марина, Марина… Это же мой сервиз.
– Извините, – Марина бросилась за веником. – Я не хотела.
– Конечно, не хотела, – Тамара Ивановна покачала головой. – Просто руки не оттуда растут.
Марина сжала зубы и молча собрала осколки.
Вечером приехала Оля с пакетами продуктов.
– Мам, я тут котлеток наделаю, ладно? – она выразительно посмотрела на Марину. – По нашему, семейному рецепту.
– Конечно, детка, – просияла Тамара Ивановна. – Вот Марина поучится заодно.
Марина улыбнулась и вышла из кухни. В коридоре она прислонилась к стене и закрыла глаза. «Да что ж такое! Я стараюсь, я правда стараюсь!»
В ту ночь ей пришла идея. Она лежала рядом с храпящим Андреем и смотрела в потолок. План сформировался четко и ясно. Не жаловаться, не скандалить, не плакать. Нет. Она сделает кое-что другое.
На следующий день Марина взяла выходной. Дождалась, пока все уйдут, и начала действовать. Она достала старую тетрадь с рецептами, которую случайно нашла в шкафу у свекрови. Открыла заложенные страницы, где рукой Тамары Ивановны были записаны «фирменные» блюда.
«Так вот как надо готовить их любимый борщ», – думала Марина, изучая рецепт.
Она позвонила Андрею:
– Андрюш, помнишь, ты рассказывал про любимый пирог твоего папы? А как он назывался?
– «Охотничий», с мясом и грибами. А что?
– Просто спросила, – она улыбнулась в трубку. – И еще… что любит Оля?
– Оля? – удивился Андрей. – Ну, она без ума от маминого салата с креветками. А что происходит?
– Увидишь, – загадочно ответила Марина. – Люблю тебя!
Она провела весь день на кухне. Готовила, пекла, нарезала. Съездила в магазин за недостающими продуктами. Нашла старые фотографии семьи Андрея – на одной они все вместе стояли у озера, счастливые и улыбающиеся.
Вечером, когда все собрались дома, Марина попросила:
– Можно всех в гостиную? У меня небольшой сюрприз.
– Какой еще сюрприз? – проворчал Виктор Петрович. – Телевизор пропущу…
– Пап, ну пойдем, – Андрей с интересом посмотрел на жену. – Что ты задумала?
Марина таинственно улыбнулась:
– Увидите.
Она открыла дверь в гостиную и включила свет. Семья застыла на пороге.
На столе в гостиной стояли блюда – каждое оформлено с особой тщательностью. Борщ в глубокой супнице, «Охотничий» пирог, салат с креветками, голубцы и еще несколько тарелок с закусками.
– Это… что? – Тамара Ивановна растерянно оглядела стол.
В центре возвышался двухъярусный торт с надписью «Моя семья». А рядом – та самая фотография в рамке, где все они стояли у озера.
– Присаживайтесь, – Марина указала на стулья. – Все готово.
Семья медленно расселась вокруг стола. Андрей смотрел на жену с изумлением.
– Ты все это сама? За один день?
Марина кивнула и осталась стоять. Она глубоко вдохнула:
– Я хотела сказать кое-что важное. Несколько дней назад я случайно услышала, как вы обсуждали меня. Как я готовлю, убираю и веду себя в доме.
Лицо Тамары Ивановны вспыхнуло, Оля опустила глаза, а Виктор Петрович уставился в свою тарелку.
– Я не собираюсь устраивать сцену или плакать, – продолжала Марина. – Я просто хотела сказать спасибо за вашу честность. Пусть и за моей спиной.
– Мариш… – начал Андрей, но она мягко его остановила.
– Дай мне закончить, пожалуйста. – Она обвела взглядом присутствующих. – Я много думала об этом. И поняла, что действительно многому должна научиться. Я не выросла в вашей семье. Не знаю ваших традиций и привычек. Но я очень хочу стать частью вашей семьи. По-настоящему.
Она указала на стол:
– Здесь все ваши любимые блюда. Борщ – по рецепту из тетради Тамары Ивановны. «Охотничий» пирог для Виктора Петровича. Салат с креветками, который любит Оля. И любимые вареники Андрея с вишней на десерт.
Тамара Ивановна смотрела на невестку широко раскрытыми глазами.
– Ты нашла мою тетрадь с рецептами?
– Да, когда искала прихватки в шкафу. Там столько интересного! Я даже не знала, что существует пятнадцать способов закваски капусты.
Виктор Петрович неожиданно хмыкнул:
– Это точно. Она этой капустой весь дом завалит, если не остановить.
Повисла неловкая пауза. Оля кашлянула:
– Марин, мы… я…
– Я была неправа, – вдруг сказала Тамара Ивановна. Ее голос дрогнул. – Мы все были неправы.
– Мама! – изумленно выдохнул Андрей.
– Нет, сынок, дай сказать, – свекровь покачала головой. – Мы говорили гадости за спиной невестки. Осуждали. А она… – она кивнула на стол, – сделала все это.
– Я правда хочу научиться, – тихо сказала Марина. – Я знаю, что еще не умею многое. Но я стараюсь.
– Садись с нами, – вдруг сказал Виктор Петрович. – Давай пробовать твой борщ. По-моему, пахнет неплохо.
Оля вскочила:
– Я принесу еще тарелки и ложки.
– Я помогу, – Тамара Ивановна поднялась и, проходя мимо Марины, неожиданно обняла ее. – Прости нас, девочка.
Андрей подошел к жене и взял ее за руку:
– Почему ты мне не сказала?
– А что бы это изменило? – Марина пожала плечами. – Ты бы встал на мою сторону, поругался с родителями. Стало бы только хуже.
– Ты удивительная, – он поцеловал ее в лоб. – Я горжусь тобой.
Когда все снова сели за стол, Виктор Петрович попробовал борщ и удивленно поднял брови:
– А ведь вкусно! Точь-в-точь как Тамара делает.
– Правда? – Марина просияла.
– Даже чеснок чувствуется, как надо, – кивнула свекровь, пробуя. – Ты молодец.
Оля с аппетитом накинулась на салат:
– М-м-м, обалденно! А креветки где брала?
– В рыбном отделе, там как раз скидка была, – улыбнулась Марина.
Ужин продолжался в неожиданно теплой атмосфере. Тамара Ивановна рассказывала истории из своей молодости, Виктор Петрович даже пошутил несколько раз, а Оля стала расспрашивать Марину о ее работе.
Перед тортом Тамара Ивановна вдруг спросила:
– А почему фотография? Та, старая?
– Потому что на ней вы все такие счастливые, – просто ответила Марина. – Я хочу, чтобы мы стали настоящей семьей. Как на этом снимке.
Три недели спустя Марина вернулась с работы и услышала голоса из кухни.
Она замерла в коридоре – привычка последних дней.
– Девчонка-то наша молодец, – говорил Виктор Петрович. – Вчера пирог такой испекла – пальчики оближешь.
– Я ей свои секреты рассказываю, – отозвалась Тамара Ивановна. – Она схватывает на лету. Не то что некоторые.
– Это ты на меня намекаешь? – рассмеялась Оля. – Да, готовка – не мое. А вот Марина реально талант.
Марина улыбнулась и громко закрыла входную дверь:
– Я дома!
– Мариш, иди скорей! – позвала свекровь. – Мы тут с Олей пельмени лепим, научи нас, как ты в прошлый раз делала!
Вечером они с Андреем вышли в сад. Он обнял ее за плечи:
– Ты заметила, как все изменилось?
– Еще бы, – Марина усмехнулась. – Твоя мама вчера у меня рецепт спрашивала. У меня!
– А папа хвастался соседу, какая у него замечательная невестка.
Марина прижалась к мужу:
– Знаешь, я думала, будет сложнее. Что они не изменятся.
– Ты их пробила своей… как это назвать… мудростью?
– Просто я поняла: криками ничего не добьешься. Только делом.
Дома Марина достала фотографию в рамке – ту самую, с озера. Теперь рядом с ней стояла новая – сделанная три недели назад за праздничным столом. На ней были все: Виктор Петрович, Тамара Ивановна, Оля, Андрей и она сама. Они улыбались.
Марина провела пальцем по рамке. «Говорят, семья как хлеб – чтобы получилась, нужно время, тепло и терпение,» – подумала она.
Из кухни донесся голос свекрови:
– Марин, иди чай пить! И расскажи нам про тот твой проект на работе!
– Иду! – отозвалась она.
Марина еще раз взглянула на фотографии и улыбнулась. Теперь у нее была настоящая семья. Со всеми ее сложностями, традициями и даже недостатками. Но главное – это была ее семья.
