— А Ларису не пригласила? — переспросила мама. Я кивнула.
— А зачем? Мне будет спокойнее без неё.
Это был не гнев, не обида. Просто — усталость. Лариса много лет приходила на дни рождения только ради выгоды — то деньги занять, то помощи попросить, то со столам деликатесы себе забрать. Она превратила наши встречи в своеобразную выгоду.
Мамин взгляд задержался на пригласительной карточке с золотой цифрой тридцать.
— Может, всё-таки позвонишь ей? — мама аккуратно поправила вилку, лежавшую чуть криво. — Как-никак, она твоя двоюродная сестра.
Я сделала вид, что не слышу. Родственные связи — сложная вещь. Для меня они давно превратились в тяжёлую ношу.
— Мама, я уже решила, — мой голос звучал спокойнее, чем я ожидала. — И Коли с Аней тоже не будет.
Мама побледнела.
— Ты не можешь не пригласить половину семьи на свой праздник!
— Могу, — я продолжала методично расставлять приборы. — И делаю это.
***
Подготовка к юбилею началась за месяц. Я арендовала небольшой зал в ресторане — не слишком дорогой, но уютный, с видом на реку. Составила меню, заказала торт, разослала приглашения. Двадцать восемь конвертов с тиснением и вкладышами цвета слоновой кости.
Приглашения получили коллеги из консалтинговой компании, где я работала финансовым аналитиком последние несколько лет. Получили друзья из университета и спортивного клуба. Получили родственники — тётя Валя с мужем, двоюродный брат Костя с семьёй, дядя Гриша.
Но три конверта остались в ящике стола. Для Ларисы. Для Коли. Для Ани.
***
Первые гости должны были прийти через час. Мама всё ещё пыталась меня убедить.
— Наташа, послушай, — она села напротив меня. — Я знаю, что между вами с Ларисой были… сложности. Но это твой юбилей. Тридцать лет! Такие даты отмечают в кругу всей семьи.
— Какие сложности, мам? — я подняла взгляд от стопки салфеток. — Того, что она одолжила у меня деньги на лечение дочери и не вернула? Или того, что потом я узнала, что никакого лечения не было, а были новые купальник, очки и путёвка в Турцию?
Мама опустила глаза.
— Она была в тяжёлой ситуации…
— Все мы бываем в тяжёлых ситуациях. Но не все используем родных ради своей выгоды.
Часы в прихожей показывали шесть вечера. За окном было ещё светло, и летний вечер наполнял воздух ароматом цветущих лип. Июль выдался тёплым.
— А Коля? — тихо спросила мама. — Он же твой брат.
Брат. Это слово когда-то значило для меня защиту, поддержку, надёжность. Теперь оно звучало пусто.
— Брат, который забрать из квартиры все ценные вещи, когда не стало папы? Который не пришёл, когда я лежала в больнице? Который никогда не помогал мне, когда у меня были проблемы?
Я замолчала, чувствуя, как старая боль поднимается к горлу. Вдохнула. Выдохнула.
— А Аня? — в маминых глазах стояли слёзы. — Она же твоя лучшая подруга с детства.
— Была, — поправила я. — До тех пор, пока не увела моего мужа.
***
Два года назад
— Ты же понимаешь, что между нами уже давно ничего нет, — говорил Андрей, собирая вещи в спортивную сумку. — Мы как соседи, Наташа. Просто живём рядом. А с Аней мне комфортно.
Я стояла у окна, глядя, как он складывает рубашки — аккуратно, чтобы не помялись. Эту аккуратность я когда-то любила в нём.
— А как же раздел имущества? — спросила я практично. — Квартира на нас обоих записана.
— Я оставлю её тебе, — он посмотрел на меня почти с жалостью. — Мы с Аней нашли хороший вариант.
Конечно, нашли. У Ани была своя туристическая фирма. А у Андрея — приличная зарплата врача-эндокринолога в частной клинике. Вместе они могли позволить себе многое.
Дверь за ним закрылась, и я осталась одна в двухкомнатной квартире. Звонок от Ани раздался через неделю.
— Наташа, нам нужно поговорить, — её голос дрожал. — Я не хочу, чтобы между нами оставалась недосказанность.
— Недосказанность? — я рассмеялась. — По-моему, всё предельно ясно.
— Это случилось само собой, — начала она. — Мы не планировали…
— Избавь меня от подробностей, — оборвала я. — Много лет дружбы, и вот так просто?
— Я люблю его, — прошептала она.
Любит. А меня кто-нибудь спросил, что чувствую я?
***
Гости начали собираться к семи. Первыми пришли коллеги — Леша с женой Мариной, Света с мужем, Дима. Принесли огромный букет хризантем и подарочную карту на спа-процедуры. Потом подтянулись университетские друзья и родственники.
К восьми вечера зал ресторана наполнился голосами, смехом, звоном бокалов. Играла негромкая музыка, официанты разносили закуски и напитки. Я улыбалась, принимала поздравления, благодарила за подарки. Мама успокоилась и теперь с увлечением рассказывала тёте Вале о своих новых соседях.
Всё было идеально. И никто не спрашивал, почему не пришли Лариса, Николай и Аня.
Только в какой-то момент я заметила, что дядя Гриша — папин брат — сидит в углу недовольный. Я подошла к нему.
— Всё в порядке? — спросила я, присаживаясь рядом.
Он посмотрел на меня внимательно, словно пытался разглядеть что-то за моей праздничной улыбкой.
— Знаешь, — произнёс он тихо, — твой отец всегда говорил, что ты похожа на него — такая же упрямая.
Я невольно улыбнулась. Упрямство отца было легендой в нашей семье.
— Но есть разница между упрямством и справедливостью, — продолжил дядя Гриша. — Ты не всех пригласила.
Я напряглась.
— И?
— И ничего, — он пожал плечами. — Твой праздник, тебе решать. Просто подумал — твой отец тоже не разговаривал со мной пять лет. Из-за какой-то глупости, которую я уже и не помню. А потом… потом стало поздно разговаривать.
Он замолчал, глядя куда-то поверх моей головы.
— К чему ты это, дядя Гриша?
— К тому, что иногда мы думаем, что у нас ещё будет время все наладить. А его нет.
***
Два года назад
— Наташ, выручай, — голос Ларисы в телефоне звучал взволнованно. — Софии нужна операция. Срочная. А у меня только половина суммы.
— Что случилось? — я сразу забеспокоилась. София, её дочь, была милой девятилетней девочкой.
— Проблемы с сердцем, — Лариса всхлипнула. — Обнаружили недавно. Операция стоит двести тысяч, а у меня только сто. Я всех обзвонила…
— Конечно, я помогу, — сказала я без колебаний. — Сегодня же переведу деньги.
Это были сбережения на отпуск, но какой может быть отпуск, когда речь идёт о здоровье ребёнка? Лариса рассыпалась в благодарностях, обещала вернуть через полгода, максимум через год.
Через месяц я случайно увидела в соцсетях фотографии Ларисы с пляжа в Анталии. На ней были новые солнечные очки и купальник, которыми она хвасталась в комментариях. София выглядела абсолютно здоровой и счастливой, и ни о какой операции на сердце речи не шло.
Когда я позвонила и спросила напрямую, Лариса разрыдалась.
— Ты не понимаешь! Врачи сказали, что мне необходим отдых! А новые вещи помогают мне чувствовать себя лучше!
Я молча повесила трубку. И больше никогда не одалживала ей денег.
***
Год назад
Отца не стало внезапно — проблемы с сердцем прямо на работе. Не успели довезти до больницы. Мы с мамой были оглушены горем. А Коля прилетел из Хабаровска, где жил последние годы, и первым делом отправился в отцовский кабинет.
— Что ты делаешь? — спросила я, застав его за сбором отцовской коллекции старинных монет.
— Беру то, что мне причитается, — ответил он, не глядя на меня. — Отец обещал мне эту коллекцию ещё когда я был подростком.
— А документы на это обещание у тебя есть?
Он усмехнулся.
— Зачем между братом и сестрой какие-то документы? Разве мы не семья?
Потом выяснилось, что из квартиры исчезли не только монеты, но и отцовские часы, и антикварный письменный прибор, и даже старинный барометр, висевший в гостиной.
***
Праздник был в разгаре. Тосты, поздравления, музыка, танцы. Кто-то из коллег спел под гитару, кто-то рассказал смешную историю из студенческих времён. Торт сверкал свечами. Я загадала желание и задула их одним дыханием. Все аплодировали.
Я посмотрела на людей вокруг меня. Тех, кого я выбрала. Тех, кто поддерживал меня, заботился, был рядом в трудные моменты. И чувствовала — это правильно. Это мой праздник, и я имею право решать, с кем его разделить.
Но слова дяди Гриши не выходили из головы.
Когда гости начали расходиться, я вышла на террасу ресторана. Я достала телефон и открыла контакты. Палец завис над именем Ларисы.
Иногда мы думаем, что у нас ещё будет время все наладить. А его нет.
Действительно ли я хочу, чтобы эти трое навсегда остались вне моей жизни? Действительно ли обиды стоят того, чтобы нести их через годы?
Я подумала о том, что мне исполнилось тридцать. Сколько ещё впереди? И хочу ли я потратить это время на старые обиды?
Телефон в руке казался неожиданно тяжёлым. Звонить? Не звонить?
За спиной послышались шаги. Это была мама.
— Все уже разъезжаются, — сказала она. — Прекрасный был вечер, Наташенька.
Я кивнула, всё ещё глядя на экран телефона.
— О чём думаешь? — спросила мама, подходя ближе.
— О том, что значит отпускать прошлое, — ответила я. — И о том, что это не обязательно означает возвращение людей в свою жизнь.
Мама помолчала, а потом неожиданно сказала:
— Знаешь, твоя бабушка — моя мама — не разговаривала со своей сестрой сорок лет. Из-за какой-то семейной ссоры. А потом сестра заболела, и бабушка поехала к ней через всю страну. Они провели вместе последний месяц её жизни. И бабушка потом говорила, что это был и самый тяжёлый, и самый ценный месяц в её жизни.
Я посмотрела на маму.
— К чему ты это?
— К тому, что примирение нужно не им, — она кивнула на мой телефон. — Оно нужно тебе. Чтобы жить дальше. Без тяжести на душе.
Она обняла меня и вернулась в зал. А я осталась стоять на террасе и думая о прощении, о семье, о выборе.
Мой большой палец скользнул по экрану, набирая сообщение.
«Привет. Это Наташа. Я отмечаю сегодня юбилей в ресторане. Если хочешь, можешь приехать. Без обязательств. Просто поговорить.»
Я перечитала текст. Стёрла. Написала снова. Снова стёрла.
А потом просто убрала телефон в сумку и вернулась к гостям. К тем, кто пришёл. К тем, кого я выбрала.
***
Дома, уже поздно вечером, я разбирала подарки. Сертификаты, книги, сувениры, букеты цветов. От мамы — шкатулка для украшений, которая когда-то принадлежала бабушке. От коллег — билет на концерт любимой группы. От университетских друзей — набор редких чаёв со всего мира.
Я поставила чайник и достала один из пакетиков — с чаем улун и лепестками жасмина. Пока закипала вода, я снова достала телефон и открыла мессенджер.
Три непрочитанных сообщения. От Ларисы, Николая и Ани.
Все они, видимо, узнали про юбилей от общих знакомых или родственников. Все поздравляли. Все осторожно интересовались, как у меня дела.
Я смотрела на эти сообщения и думала о том, что юбилей — это действительно рубеж. Время подводить итоги и начинать что-то новое.
Чайник закипел. Я заварила чай и села у окна, глядя на ночной город, укрытый снегом. Белый лист. Чистая страница.
Пальцы коснулись клавиатуры. Аню я простить не готова. Я написала только Коле и Ларисе.
«Спасибо за поздравления.»
Пауза.
«Может быть, встретимся как-нибудь на следующей неделе? Просто поговорить.»
Я отправила сообщение и отложила телефон. Не знаю, что будет дальше. Не знаю, готова ли я впустить этих людей обратно в свою жизнь. Но я готова сделать первый шаг. Не ради них. Ради себя.
