— Три года, Антонина Васильевна, — голос Веры дрожал от еле сдерживаемого, жгучего возмущения. — Три года вы настойчиво требовали от нас внука, упрекали, что я слишком долго тяну. А теперь вы публично выделяете только Платошу, сына вашей дочери. Но мой Кирилл — он ведь тоже ваш внук! Или вы успели об этом забыть?
Антонина Васильевна небрежно поправила свою безупречно уложенную причёску и окинула невестку взглядом, полным холодного превосходства. Из гостиной, прямо за спиной свекрови, доносились радостный детский смех и музыка — там полным ходом шёл день рождения Платона.
— И когда вы полностью игнорируете Кирилла, не дарите ему подарки, такие же, как другому внуку, — продолжила Вера, — мой мальчик очень сильно обижается. Ему уже десять лет, Антонина Васильевна. Он достаточно взрослый, чтобы чётко понимать: вы его просто не любите.
Свекровь презрительно фыркнула и отмахнулась рукой, словно сгоняя со своей дорогой блузки назойливую мошку.
— Ты всё это себе напридумывала, Вера. У меня одинаковое отношение к обоим внукам. И вообще, почему ты решила закатить скандал именно сейчас? — Антонина Васильевна возмущённо вскинула брови. — У моего внука день рождения, гости собрались. Мне совершенно некогда тут разбираться с твоими нездоровыми фантазиями.
Свекровь резко развернулась на каблуках и величественно прошествовала обратно в гостиную, оставив Веру стоять в тёмном коридоре. Боль и обида тяжёлым комом подступили к горлу. Вера прислонилась к стене, пытаясь восстановить дыхание и взять себя в руки. Её сын для бабушки был словно пустое место, прозрачное стекло, сквозь которое она смотрела на других, более важных людей.
Сделав несколько глубоких вдохов, Вера вернулась в комнату, где продолжался шумный праздник. Картина, представшая перед ней, заставила сердце сжаться ещё сильнее. Антонина Васильевна кружила вокруг своего любимого внука Платона, охала и ахала над каждым его словом, гладила по голове, постоянно подсовывала ему сладости. А Кирилл стоял в самом углу комнаты, прижавшись к стене, и с плохо скрываемой завистью наблюдал за этим безудержным проявлением любви. Его детские плечи были ссутулены, а в глазах застыла такая тоска, что Вере захотелось подбежать, крепко обнять сына и немедленно увести его отсюда подальше.
Вечером дома, когда Кирилл уже уснул после такого тяжёлого дня, Вера села на диван рядом с мужем.
— Рома, нам необходимо серьёзно поговорить о твоей матери, — начала Вера. — То, как она поступает с Кириллом — это чудовищно неправильно. Ребёнок всё прекрасно понимает и очень страдает.
Роман потёр переносицу. Вера знала этот жест — муж так делал, когда ему не хотелось обсуждать неприятную тему.
— Вера, ты просто накручиваешь себя, — отмахнулся Роман. — Я у мамы тоже был нелюбимым ребёнком, сестра всегда была в приоритете. Ничего страшного, Кирилл привыкнет ничего не ждать от бабушки. Переживёт как-нибудь. В конце концов, он же мужчина. К тому же, она, конечно, его тоже любит, просто немного по-другому, не так, как Платошу.
Вера посмотрела на мужа с изумлением. Неужели он не понимает, как ужасно звучат его слова? Как можно так спокойно говорить о том, что их родной сын должен просто привыкнуть к полнейшему пренебрежению?
…Через неделю Антонина Васильевна пришла к ним в гости без всякого предупреждения. Кирилл как раз делал уроки за кухонным столом, когда раздался звонок в дверь. Увидев бабушку, мальчик сначала обрадовался, но потом словно что-то вспомнил и притих, глядя исподлобья.
— Кирюшенька, а я тебе принесла гостинчик! — провозгласила Антонина Васильевна и протянула внуку пригоршню конфет.
Вера сразу отметила — это были самые дешёвые конфеты. Для Платона свекровь всегда покупала дорогие, элитные шоколадные наборы.
— Спасибо, бабушка, — тихо поблагодарил Кирилл и взял конфеты.
Антонина Васильевна повернулась к Вере с торжествующим видом.
— Вот видишь, никого я не обделяю. Всё это твои выдумки про моё неравное отношение к внукам.
Кирилл постоял ещё немного, переминаясь с ноги на ногу, а потом тихо сказал, что пойдёт доделывать уроки, и, собрав книжки с тетрадками, ушёл к себе в комнату. Вера поняла — сын осознал, что бабушка опять не будет обращать на него внимания, и решил просто не мешаться.
Когда они остались на кухне вдвоём, Вера решила попытаться ещё раз найти общий язык со свекровью. Может быть, если рассказать об успехах Кирилла, Антонина Васильевна проявит хоть какой-то интерес.
— Антонина Васильевна, а знаете, Кирилл получил почётную грамоту за победу в школьной олимпиаде по математике, — начала Вера, наливая свекрови чай. — Учительница говорит, у него выдающиеся способности.
— Да-да, молодец, — рассеянно кивнула свекровь, но тут же оживилась. — А вот Платон на прошлой неделе выиграл соревнования по плаванию! Первое место среди всех школ Днепра взял. Тренер говорит, из него может вырасти настоящий чемпион.
— Это прекрасно, — сдержанно ответила Вера. — Но я про Кирилла хотела рассказать. Он ещё начал рисовать, педагог его очень хвалит…
— Рисование — это несерьёзно, — перебила Антонина Васильевна. — Вот спорт — это да! Платон такой крепкий, сильный мальчик растёт. А ещё он по английскому лучший в классе. Учитель говорит, что редко встречает таких способных детей.
Вера сжала зубы. Свекровь продолжала петь дифирамбы Платону, совершенно игнорируя любые попытки поговорить о Кирилле.
— …и представляешь, на днях Платоша сам починил свой велосипед! В свои восемь лет! Золотые руки у ребёнка, весь в деда пошёл…
Терпение Веры лопнуло. Она резко хлопнула ладонью по столу, заставив чашки звякнуть.
— За что, Антонина Васильевна? — голос Веры звенел от накопившегося напряжения. — За что вы так поступаете с моим сыном? Вы же сами так сильно хотели внука от Романа! Требовали, торопили нас!
Антонина Васильевна скривилась, словно откусила кислый лимон. Несколько секунд она молчала, будто решая, стоит ли открывать правду. Потом неохотно произнесла:
— Я хотела своего внука. Настоящего, родного. А Кирилл… — свекровь поморщилась. — Он же твоя точная копия. Весь в тебя пошёл. Вылитый ты.
Вера застыла, не веря своим ушам. Абсурдность и жестокость слов свекрови были настолько очевидными, что первые секунды она не могла даже найти слов для ответа.
— Вы… вы его не любите, потому что он похож на меня? — переспросила Вера, надеясь, что ей просто послышалось.
Антонина Васильевна кивнула с таким видом, будто объясняет что-то предельно очевидное непонятливому ребёнку.
— Я никогда не одобряла выбор Романа. Но потом подумала — ладно, ты хоть внука мне подаришь крепкого. Здоровьем природа тебя не обделила. А он… — свекровь презрительно махнула рукой. — Твоя копия во всём. Характером, внешностью. Даже ходит как ты, голову поворачивает… Ужас.
Вера сидела, не в силах пошевелиться. Свекровь не могла говорить это всерьёз…
— Может быть, когда второй родится? — продолжала Антонина Васильевна, не замечая шокового состояния невестки. — Вдруг в этот раз не будет похож на тебя? А в нашу породу пойдёт, а?
Вера резко встала. Стул с грохотом опрокинулся назад. В глазах потемнело от внезапно нахлынувшей ярости.
— Второй родится?! Вы совсем сошли с ума… Вон, — прошептала она, потом повторила ещё громче. — Вон из моего дома! Немедленно!
— Что?! — возмутилась Антонина Васильевна. — Да ты просто обнаглела, девчонка! Это квартира моего сына!
— Это наш дом! — Вера уже не сдерживалась. — И я не позволю вам больше калечить психику моего ребёнка! Убирайтесь! Сейчас же!
Вера распахнула входную дверь и встала рядом, указывая на выход. Антонина Васильевна, багровая от возмущения, схватила сумку и поспешила к двери.
— Я тебе это просто так с рук не спущу! — прошипела она напоследок.
Дверь захлопнулась. Вера прислонилась к стене и закрыла лицо руками. Всё тело мелко дрожало от пережитого потрясения.
Вечером, когда Роман вернулся с работы, Вера пересказала ему весь разговор. Муж сидел на диване, и с каждым её словом его лицо становилось всё более мрачным.
— Она правда так сказала? Что не любит Кирилла, потому что он похож на тебя? И чтобы ещё одного родили? — переспросил Роман, всё ещё не веря.
Вера кивнула, и по её щекам покатились слёзы, которые она сдерживала весь день.
— Рома, как можно так травмировать ребёнка только потому, что он пошёл в мать? — всхлипнула Вера. — Это же ненормально! Наш мальчик ни в чём не виноват!
Роман обнял жену и крепко прижал к себе.
— Всё, хватит, — твёрдо сказал он. — Больше без острой необходимости мы с мамой видеться не будем. Кирилл важнее. Не плачь, разберёмся… — он погладил её по голове, успокаивая.
…Прошло несколько месяцев. Жизнь в семье постепенно налаживалась. А потом случилось то, что окончательно всё изменило к лучшему. Родители Веры решили перебраться в их город. Продали свой дом в области и нашли квартиру неподалёку, в Полтаве.
— Соскучились по тебе и внуку, — объяснила мама Веры, Людмила Семёновна. — Да и вам помощь не помешает, я думаю.
Бабушка и дедушка просто купали Кирилла в любви и внимании. Любимый и единственный внук, с которым раньше не получалось часто видеться из-за расстояния. И Вера видела, как её сын буквально расцветает. Пропадала неуверенность в себе, появилась та радостная улыбка, которую она так редко видела в последнее время. Мальчик ожил, стал более открытым и весёлым.
И вот настал день рождения Кирилла. Вера долго думала, но всё же решила пригласить свекровь — может быть, время и осознание что-то изменили. Сестру Романа с семьёй звать не стали.
Антонина Васильевна пришла с маленькой, невзрачной коробочкой в руках. Когда Кирилл её развернул, там оказалась дешёвая пластиковая машинка — такие продаются в любом киоске.
— Спасибо, бабушка, — вежливо поблагодарил Кирилл и тут же отвернулся. — Бабушка Люда, дед Гена, можно я уже ваш подарок открою?
Родители Веры переглянулись и протянули внуку большую коробку. Кирилл с горящими глазами разорвал упаковку — внутри был современный графический планшет для рисования.
— Ой, спасибо! Спасибо! Бабуля, дедуля, ура! — мальчик бросился обнимать бабушку с дедушкой. — Это именно тот, который я хотел!
Антонина Васильевна недовольно поджала губы.
— Зачем ребёнку такой дорогой подарок? Избалуете его совсем, — проворчала она.
Людмила Семёновна повернулась к ней и спокойно ответила:
— Вообще-то Кирилл мечтает стать графическим дизайнером. У него настоящий талант. Этот подарок ему очень пригодится для развития способностей.
Кирилл расцвёл в улыбке и расцеловал в щёки бабушку с дедушкой.
— Я должен сейчас же его попробовать! Пап, пойдём, поможешь настроить! — мальчик схватил отца за руку.
— Идём, именинник! — Роман подмигнул сыну, и они вместе с родителями Веры направились в комнату Кирилла.
Вера и Антонина Васильевна остались вдвоём. Свекровь стояла с потрясённым видом, словно не могла поверить в увиденное.
— Что такое, Антонина Васильевна? — Вера посмотрела на неё в упор. — Вам не нравится, что мой сын счастлив?
Свекровь дёрнулась и начала быстро говорить:
— А вот у Платона недавно…
— Если вы собираетесь говорить о другом внуке, — холодно перебила её Вера, — можете уйти прямо сейчас. Это праздник моего сына. И портить ему настроение я не позволю. Больше никогда.
— Но Платон лучше, это же ясно, как божий день! — выпалила Антонина Васильевна. — Он сильнее, способнее…
Вера решительно встала и направилась к входной двери. Распахнула её и встала рядом.
— Я вас предупреждала. Уходите.
— Ты не имеешь права! — возмутилась свекровь.
— Имею. Это мой дом и день рождения моего сына, — Вера почти вытолкнула ошарашенную Антонину Васильевну за порог. — До свидания.
Дверь захлопнулась прямо перед носом свекрови. Вера постояла несколько секунд, переводя дыхание. Всё, хватит думать о том, как бы не испортить отношения с роднёй мужа. Её сын важнее всего этого, её семья важнее.
Из комнаты Кирилла доносился счастливый смех и восторженные возгласы. Вера улыбнулась и пошла к ним — посмотреть, как у всех дела.
Эта история — сильное напоминание о том, как глубоко могут ранить детскую душу взрослые манипуляции. Вера приняла сложное, но необходимое решение ради здоровья своего сына. А как бы вы поступили на её месте? Смогли бы вы так резко разорвать общение с родственником, несмотря на все его связи с вашей семьёй?
