Елизавета стояла у окна и смотрела, как Леонид спускается во двор. Походка у него была какая-то виноватая, плечи опущены. Даже со второго этажа было видно, что он торопится, убегает от чего-то. А точнее от кого-то. От неё, от детей, от той жизни, которую они строили вместе семь лет.
Она провела ладонью по запотевшему стеклу, стирая влагу. На улице моросил мелкий дождь, асфальт блестел под фонарями. Ноябрь выдался серым и промозглым. Точь-в-точь как её настроение в последние месяцы.
Из детской комнаты донеслись голоса — Даша пыталась читать книжку младшим, Кириллу и Софии. Шестилетняя девочка уже научилась быть старшей, помогать маме. Слишком рано пришлось повзрослеть.
Елизавета отошла от окна и прошла на кухню. На плите остывал суп, на столе лежали детские раскраски — Даша делала домашнее задание, пока младшие спали. Обычный вечер в их небольшой квартире. Обычный, если бы не тот разговор с Леонидом час назад.
Она села за стол, взяла в руки кружку с остывшим чаем. Руки дрожали — до сих пор не могла успокоиться. Слова, которые он бросил ей перед уходом, резали сердце острее ножа.
А ведь всё начиналось так красиво. Они познакомились в институте, на третьем курсе. Леонид изучал программирование, она — педагогику. Он был серьёзный, немногословный, но добрый. Говорил, что хочет создать семью, любит детей. Елизавета влюбилась сразу и навсегда. Поженились после выпуска. Леонид устроился в компанию по разработке сайтов, зарплата была нормальной. Елизавета работала в детском саду. Денег хватало на скромную жизнь вдвоём.
А потом появилась Анна Дмитриевна, мать Леонида. Елизавета помнила их первую встречу. Свекровь окинула её оценивающим взглядом, поджала губы.
— Леонид мне про тебя рассказывал, — сказала она холодно. — Из Борисполя, значит.
— Не из такой уж и провинции. Из Калуша, — ответила Елизавета.
— Далеко. И семья у тебя большая, слышала.
— Да, нас пятеро детей было.
Анна Дмитриевна покачала головой:
— Понятно. В таких семьях дети рано взрослеют, рано хотят от родителей сбежать.
Елизавета тогда не поняла намёка. А Леонид понял, но промолчал.
Когда Елизавета забеременела первым ребёнком, свекровь встретила новость без энтузиазма.
— Рано вам ещё детей заводить, — заявила она. — Леонид только начал работать, денег нет. А она теперь в декрет уйдёт, сидеть будет дома.
— Мам, мы хотим ребёнка, — робко возразил Леонид.
— Хотеть и мочь — разные вещи. Но вы молодые, неразумные. Потом поймёте.
Дашу родили, когда Елизавете было двадцать четыре. Девочка была спокойная и улыбчивая. Леонид дочку любил, возился с ней по вечерам. А Анна Дмитриевна говорила:
— Одного хватит. Зачем ещё рожать? Денег нет, квартира маленькая.
Но Елизавета мечтала о большой семье. В детстве им было весело с братьями и сёстрами, шумно, но хорошо. Хотелось, чтобы и у Даши были братик и сестрёнка.
Когда она забеременела вторым, Анна Дмитриевна прямо сказала:
— Ты на шею мужу садишься. Сначала один ребёнок, теперь второй. А сама работать не хочешь.
— Я без работы сидеть не собираюсь, — возразила Елизавета. — После декрета выйду.
— Ага, на полставки. А кто детей водить будет? Опять Леонид будет бегать по садикам, по врачам.
Кирилла родили, когда Даше исполнилось два года. Леонид радовался сыну, но уже не так, как дочери. Чаще стал задерживаться на работе, говорил, что нужно работать сверхурочно. А Анна Дмитриевна при каждом удобном случае напоминала:
— Я же говорила. Теперь два ребёнка, а денег всё нет. Леонид надрывается, а ты всё дома с детьми сидишь.
Елизавета пыталась объяснить, что с двумя маленькими детьми на полную ставку работать невозможно.
— В моём поколении женщины и работали, и детей растили, — отвечала свекровь. — А сейчас все в няньки метят.
Третью беременность Елизавета скрывала до последнего, боясь реакции Анны Дмитриевны. Когда всё же призналась, свекровь всплеснула руками:
— Совсем ума лишилась! Третьего! Вы на что растить будете?
— Как-нибудь вырастим, — сказал Леонид, но в его голосе уже слышалась усталость.
— Как-нибудь! — передразнила мать. — А кто пахать будет? Ты! А она будет дома сидеть и теперь ещё дальше рожать!
Софию родили три года назад. Девочка была желанная, но обстановка в семье уже накалилась. Леонид стал раздражительнее, чаще срывался на детей. Жаловался, что устаёт на работе, а дома покоя нет — дети шумят, плачут, требуют внимания.
— Я как белка в колесе, — говорил он. — Весь день пашу, а денег всё равно не хватает. Кредит за квартиру, детские сады, одежда, еда… Всё дорожает, а зарплата та же.
Елизавета понимала, что мужу тяжело. Тоже старалась экономить, покупала детям одежду на распродажах, готовила дома самые простые блюда, чаще супы, чтобы мяса хватало на всех. Устроилась на подработку — вела развивающие занятия для дошколят два раза в неделю. Немного, но хоть какие-то дополнительные деньги.
А Анна Дмитриевна продолжала своё:
— Я предупреждала. Говорила же — не надо столько детей заводить. Теперь сидишь дома, Леонид один всю семью тянет.
Постепенно Леонид стал повторять слова матери.
— Другие женщины работают полный день, а ты всё декреты да подработки, — говорил он. — Когда ты наконец нормально работать будешь?
— Леонид, Софии всего три года. Кто с ней будет сидеть?
— А я откуда знаю? Другие как-то решают эти вопросы.
Елизавета предложила отдать Софию в садик с трёх лет, а самой устроиться в школу на полную ставку. Но тут же возникла новая проблема — Леонид стал приходить домой всё позже и позже.
— Проект сложный, — объяснял он. — Дедлайны горят, приходится задерживаться.
Но Елизавета чувствовала, что дело не только в работе. Леонид словно избегал дома. Приходил, когда дети уже спали, утром уходил рано. Выходные проводил у матери — мол, ей тяжело, надо помочь по хозяйству. То диван подвинуть, то холодильник.
В последние месяцы началось что-то новое. Леонид стал агрессивнее, резче. Срывался на детей из-за пустяков. Если Даша громко играла, он кричал, что голова болит. Если Кирилл что-то разлил, психовал, говорил, что дом превратился в хлев.
— Я не могу так жить! — заявил он как-то вечером. — Работаю как проклятый, а дома цирк! Дети орут, жена постоянно чем-то недовольна!
— Я не недовольна, — тихо сказала Елизавета. — Просто устаю тоже. Денег не хватает — дети же растут!
— Устаёшь! От чего ты устаёшь? Сидишь дома!
— Леонид, я с утра до вечера с тремя детьми. Готовлю, убираю, стираю, развлекаю…
— А я деньги зарабатываю! На всех вас! А благодарности никакой!
Елизавета промолчала. Понимала, что сейчас лучше не спорить. Леонид был на взводе, любое слово могло привести к скандалу.
Но скандал всё равно случился. Сегодня утром Елизавета попросила мужа зайти в магазин — нужно было купить Даше форму для школы на вырост. Она пойдёт в первый класс, а форма в том магазине уже стоила в полтора раза дороже, чем месяц назад. К первому сентября ещё подорожает.
— Опять деньги нужны, — буркнул Леонид. — Только о деньгах и разговоры.
— Ей же в школу идти. Форма обязательна.
— А я откуда их возьму? Зарплату всю и так на вас трачу!
— Леонид, давай посчитаем вместе. Может, что-то можно перераспределить…
— Нечего считать! — взорвался он. — Я уже всё пересчитал! На троих детей денег нет! Понимаешь? Нет!
Даша выглянула из комнаты, испуганно посмотрела на родителей. Елизавета знаком показала ей, чтобы уходила.
— Леонид, потише. Дети слышат.
— А мне всё равно! Пусть слышат! Пусть знают, как папе тяжело!
— Никто не говорит, что тебе легко. Но мы же семья, мы должны вместе…
— Вместе? — он горько рассмеялся. — Это я один работаю! Это я один всех вас содержу! А ты что делаешь? Сидишь дома и детей штампуешь!
— Я не сижу дома. Я воспитываю наших детей.
— Наших? Это ты их хотела! Я не просил троих!
Елизавета почувствовала, как внутри всё сжалось. Эти слова ранили больнее всего. Неужели он правда так думает?
— Мы вместе принимали решения, — тихо сказала она.
— Нет! Ты принимала! А я соглашался, потому что любил тебя! А теперь что? Теперь я должен всю жизнь пахать на ваше содержание?
— Леонид…
— Мать предупреждала, а ты детей нарожала, теперь и думай, как вам выживать! — выкрикнул муж и направился к выходу.
— Леонид, стой! — Елизавета попыталась его остановить.
Но он уже хватал куртку, натягивал ботинки.
— Надоело! — бросил он, не оборачиваясь. — Надоело!
И хлопнул дверью.
Елизавета стояла в прихожей и не могла поверить в то, что произошло. «Мать предупреждала, а ты детей НАРОЖАЛА…»
Из детской вышла Даша, подошла к маме.
— Мам, а папа куда? Когда вернётся?
Елизавета обняла дочку, прижала к себе.
— Не знаю, солнышко. Не знаю.
Через час позвонила мама — своя, родная.
— Доченька, что случилось? Голос у тебя какой-то…
И Елизавета разрыдалась. Рассказала всё — про слова Леонида, про то, как он ушёл, хлопнув дверью.
— Мамочка, что мне делать? У меня трое детей, работы нормальной нет…
— Ты выживешь, — спокойно сказала мать. — Слышишь меня? Ты выживешь. У тебя дети есть, у тебя сердце не такое мелкое, как у него.
— Но как? На что жить?
— На то, на что живут миллионы одиноких матерей. На свои силы, на помощь близких, на государственные пособия. Не боги горшки обжигают.
— А если он не вернётся?
— Тогда и не надо. Зачем тебе мужчина, который считает детей обузой?
После разговора с мамой Елизавета успокоилась. Уложила детей спать, приготовила ужин. Ждала, что Леонид вернётся, они поговорят, помирятся. Но он не вернулся ни на следующий день, ни через день.
Через неделю приехала Анна Дмитриевна. Елизавета открыла дверь и увидела свекровь с решительным выражением лица. Та прошла в прихожую, огляделась.
— Где Леонид?
— У вас, наверное, — ответила Елизавета. — Он неделю домой не приходит.
— Я знаю. Он у меня ночует.
Анна Дмитриевна прошла в комнату, села на диван. Дети играли за столом, младшая София лепила из пластилина.
— Леонид сказал, что вы поругались, — начала свекровь.
— Поругались — это мягко сказано.
— Он очень расстроен. Говорит, что больше не может.
Елизавета села напротив, сложила руки на коленях.
— Анна Дмитриевна, а вы зачем приехали?
— Поговорить. Леонид мой сын, я не хочу, чтобы у него были проблемы.
— У него есть семья. Или была.
— Вот об этом и хочу поговорить, — свекровь наклонилась вперёд. — Елизавета, ты же умная женщина. Ты видишь, что происходит. Леонид не справляется с такой нагрузкой.
— Какой нагрузкой?
— С семьёй. С тремя детьми. С вашими всеми потребностями.
Елизавета почувствовала, как внутри закипает злость.
— С нашими потребностями? Анна Дмитриевна, мы просили только самое необходимое. Еду, одежду, лекарства.
— Да, но на троих детей это очень дорого. А ты не работаешь полный день.
— Потому что некому сидеть с младшей.
— А я говорила — не надо было третьего рожать, — свекровь покачала головой. — Но вы не послушались.
Елизавета встала, подошла к окну.
— Анна Дмитриевна, вы пришли меня в чём-то обвинить?
— Нет. Я пришла предложить решение.
— Какое?
— Разведитесь. По-хорошему. Леонид будет помогать детям, но жить отдельно. А ты найдёшь работу, устроишь свою жизнь.
Елизавета обернулась, посмотрела на свекровь.
— То есть вы хотите, чтобы я отпустила вашего сына и начала сама тянуть троих детей?
— Я хочу, чтобы он был счастлив.
— А дети? Они не должны быть счастливы?
— Дети приспосабливаются. Главное, чтобы у них была крыша над головой и еда.
— Я подумаю, — сказала Елизавета.
Анна Дмитриевна встала, направилась к выходу.
— Леонид хочет забрать свои вещи. Можно он завтра приедет?
— Конечно.
После ухода свекрови Елизавета долго сидела на кухне, не зная, что делать дальше. Денег оставалось совсем мало, а троих детей нужно кормить, одевать, учить.
Вечером она позвонила маме.
— Мамочка, можешь приехать? Мне нужна помощь.
— Уже собираюсь, — спокойно ответила мать. — Завтра буду.
Ольга Андреевна приехала на следующий день с большой сумкой и решительным настроем. Посмотрела на дочь, обняла её крепко.
— Ну что, доченька, рассказывай всё как есть.
Елизавета рассказала про разговор с Анной Дмитриевной, про предложение развестись.
— Я предупреждала, — тихо сказала мать. — Помнишь, когда ты его привезла знакомиться? Я сразу увидела — мамсик. А мамсики семьи не создают, они только в гости приходят.
— Мам, что мне теперь делать?
— Жить. Работать. Детей растить, — Ольга Андреевна села рядом с дочерью. — Но не брошу я тебя. Мы вместе справимся.
Мать осталась на неделю. За это время они пересчитали все долги, составили план. Ольга Андреевна дала денег на самое необходимое. А главное — придала дочери уверенности.
— Ты сильная, — говорила она. — В нашем роду женщины всегда были сильными. И детей любили не на словах, а на деле.
Когда мать уезжала, Даша плакала.
— Бабуля, не уезжай!
— Я же не навсегда, внученька. Буду приезжать, помогать. А вы держитесь вместе, слышите? Вы же семья настоящая.
Елизавета устроилась в школу на ставку, Софию пришлось отдать в садик. Было тяжело, но они справлялись. Леонид иногда приезжал, забирал детей на выходные, но было видно, что он делает это из чувства долга, а не от желания.
Через полгода он пришёл с документами.
— Елизавета, я хочу восстановить семью.
— Что случилось? — спросила она, не приглашая его войти.
— Понял, что был неправ. Дети скучают, да и мне без вас плохо.
— Леонид, дети привыкли жить без тебя. И я тоже.
— Но мы же семья! Нельзя так просто всё разрушать!
Елизавета хотела ответить, но тут в дверях появилась знакомая фигура. Ольга Андреевна зашла с сумкой в руках.
Леонид повернулся, увидел тёщу и попытался улыбнуться:
— Ольга Андреевна, здравствуйте…
Мать Елизаветы подошла ближе, внимательно посмотрела на бывшего зятя.
— А, это ты. Тот, кто детей бросил.
— Я не бросал! Я просто… ситуация была сложная…
— Теперь я предупреждаю, — спокойно сказала Ольга Андреевна. — Ещё раз к порогу подойдёшь — сам будешь думать, как выживать. Дочь моя уже придумала. Наигралась с тобой.
Леонид растерялся, посмотрел на Елизавету.
— Мама права, — сказала она. — Мы уже научились жить без тебя. И нам хорошо.
— Бабуля приехала! — радостно закричала Даша.
— Вот видишь, — сказала Елизавета Леониду. — У нас всё хорошо, мы выживаем.
Леонид постоял ещё немного, потом развернулся и пошёл к выходу. Квартира была Елизаветы — крохотная «двушка», доставшаяся от бабушки по наследству ещё до замужества. Леониду теперь действительно оставалось только вернуться к матери в её однокомнатную. Елизавета подумала о том, как всё изменилось за эти месяцы. Леонид так и не подал документы на развод — то ли руки не доходили, то ли надеялся вернуться. Алименты он не платил, но и выгонять их из квартиры не пытался. Эта «двушка» досталась ему от тёти Ирины, которая всегда любила Елизавету больше собственного племянника. «Хорошая ты, деточка, — говорила старушка. — Не то что наш». Теперь Елизавета понимала, что тётя Ирина была мудрой женщиной. А Леонид, видимо, помнил её слова — детей на улицу не выбросил. Может, последнее человеческое в нём и удержало от такой подлости.
Как вы думаете, правильно ли поступила Елизавета? Или нужно было дать Леониду ещё один шанс? 🤔
