Лариса Петровна неспешно направлялась к своему дому, возвращаясь с покупками из минимаркета, и прямо на детской площадке, расположенной во дворе, заметила мужчину. Средь бела дня он абсолютно бесстыдно распивал алкоголь.
Если бы он делал это скрытно, стараясь не привлекать к себе взгляды окружающих, то, может быть, она бы прошла мимо. Но нет же…
Рядом с ним на скамейке стояла стеклянная бутылка водки (была ли она наполовину полна или наполовину пуста – вопрос философский) и смятый пластиковый стаканчик.
Мужчина взял стакан в одну руку, бутылку в другую, отмерил порцию, выпил. Поставил всё обратно. Затем достал пачку сигарет и закурил…
Пройти мимо подобного вопиющего безобразия Лариса Петровна не могла.
Какой же пример этот субъект подаёт малышам? Разве можно так себя вести в общественном месте?
Поэтому она, долго не раздумывая, твёрдым шагом направилась на игровую площадку, чтобы сделать мужчине резкое замечание, а также пригрозить, что немедленно вызовет патруль, если он не уберётся.
«Если ты хочешь пить, ну пей ради всего святого, если здоровье не жалко, но только делай это у себя дома. Зачем же выставлять свой аморальный образ жизни на всеобщее обозрение?..» – размышляла пенсионерка, пока шла.
Она уже не в первый раз становилась свидетелем того, как какой-нибудь пьяница усаживался на этой детской площадке, а потом, видимо, не в силах добраться до квартиры в районе Подольска, заваливался спать прямо под лавочку. И детям приходилось искать другое место для игр.
Потому что, не дай Бог, разбудят его, и кто знает, что может прийти ему в голову в таком состоянии.
Взрослые, конечно, звонили в отделение полиции. Но сотрудники правопорядка не особо торопились к ним выезжать. А подходить к спящему человеку в опьянении и пытаться что-то ему объяснить – занятие совершенно бесполезное.
Лариса Петровна не раз пробовала разбудить таких вот субъектов, поэтому знала, о чём говорит, не понаслышке.
Но этот вроде бы ещё находился в полном сознании, поэтому был шанс прогнать его, прежде чем он уснёт.
– Мужчина, вы вообще отдаёте себе отчёт, где находитесь? Почему вы употребляете спиртные напитки на детской площадке? – тут же «набросилась» на него с обвинениями Лариса Петровна. – Неужели нельзя найти другое место, более подходящее для такого занятия?
Мужчина выпустил большое облако дыма, медленно повернулся, и Лариса Петровна вдруг осеклась.
Он ведь всё это время сидел к ней спиной, поэтому она сразу его и не узнала. А теперь…
– Глеб? Это ты?
– Я, Лариса Петровна… – криво усмехнулся ей мужчина. – А что, не узнали меня? Значит, буду богатым. Вы, кстати, не сможете дать мне гривен сто-сто пятьдесят на закуску?
Глеба Лариса Петровна знала хорошо. Можно сказать, с самого детства.
Он был сыном её лучшей подруги, Елены, которая месяц назад скончалась. Елена в последнее время очень тяжело болела, цеплялась за жизнь из последних сил, но не смогла выкарабкаться.
Глеб был единственным ребёнком. Елена растила его без отца. Наверное, поэтому характер у него был такой сложный.
В свои почти сорок лет он уже трижды успел побывать в местах лишения свободы, и никак не мог наладить свою жизнь – ни семьи у него не было, ни постоянной работы. Денег на жизнь – и тех не было. Существовал на мамину пенсию.
Ну и Лариса Петровна постоянно помогала им то деньгами на лекарства, то продуктами.
А когда Елена совсем слегла, то принесла ей маленькую трёхцветную кошечку.
Она ещё не была взрослой, но уже и не котёнком. Ей было около полугода. Лариса подобрала её на улице рядом с гастрономом.
– Тёть Лар, а зачем вы вот ЭТО принесли к нам в дом? У нас и так средств немного, а вы нам предлагаете ещё одного нахлебника взять? – спросил у неё Глеб, когда она пришла к ним в гости с подарком.
– Ты, Глеб, не спеши негодовать. Это не простая кошечка, а лечебная. К тому же, она удачу и счастье приносит своим хозяевам. Я для Елены специально её принесла. Зосей её зовут.
– Зачем, тёть Лар?
– Зося пусть находится рядом с матерью твоей. Глядишь, и выкарабкается Елена с её помощью… Кошки ведь действительно творят чудеса. Даже учёные это подтверждают. Вот так, Глеб.
– Дык, если кошка эта такая вся прекрасная-распрекрасная, что же вы тогда себе её не заберёте? – усмехнулся Глеб, взяв в руки очередную бутылку пива и пытаясь открыть её зубами.
У него и зубов-то почти не было, а те, что были – все пожелтели от никотина. А он такое вытворяет.
Но сколько Лариса Петровна ни делала ему замечаний, ничего не помогало.
– Я же говорю, эта кошечка для матери твоей. Я уверена, что она ей поможет. А у меня и своих пушистиков хватает. Четыре кошки у меня в квартире. Чёрная, белая, серая и трёхцветная тоже есть. Всех с улицы домой принесла. Вот они меня и лечат от разных болячек. Я уже и забыла, когда в последний раз в поликлинику ходила.
– Ну-ну… – криво улыбнулся Глеб. – Врачи, значит, вылечить не могут. А эти кошки ваши могут. Ну-ну.
В общем, Зосю Лариса Петровна оставила. С подругой она в тот день, правда, не успела пообщаться, потому что та спала, но главное, что кошечку принесла.
Вот только не знала она, что Глеб кошку эту к матери почти не пускал. Он вообще не собирался Зосю в квартире оставлять, но кошка сама к Елене в комнату забежала, на кровать запрыгнула и до самого вечера находилась рядом с ней.
Вот Глебу и пришлось рассказать матери, что кошку им Лариса Петровна принесла.
– Какая же она молодец всё-таки, – улыбнулась Елена. – Даже в такой, казалось бы, безвыходной ситуации и то пытается мне помочь. Не человек, а золото.
Правда, все последующие дни Глеб всячески препятствовал проникновению Зоси в мамину спальню. Ему ведь совершенно невыгодно было, чтобы эта кошка его мать вылечила.
У него ведь на тот момент уже были наполеоновские планы на эту квартиру. Он хотел взять деньги под залог недвижимости, а пока мать была жива, это сделать не получится.
Потому что квартира была записана на неё, а она категорически возражала против того, чтобы её закладывать.
– Ты бы, Глеб, пошёл лучше работу поискал. Когда меня не станет, что делать будешь?
– Да ищу я, ищу… – отмахивался от матери Глеб, пытаясь вспомнить, куда он положил её банковскую карту.
Там вроде оставалось немного денег – гривен сто или даже сто пятьдесят, а ему как раз на пиво не хватало.
В общем, когда его мать спрашивала, где Зося, Глеб лишь пожимал плечами – мол, прячется где-то. Хотя на самом деле она была заперта на балконе и никак не могла оттуда выйти.
И лишь когда Лариса Петровна приходила в гости, то Зося, наконец, оказывалась на свободе. Лежала рядом с Еленой, мурлыкала что-то и…
…недобро смотрела на Глеба, который периодически захаживал в комнату, якобы что-то ища, а на самом деле ему интересно было узнать, о чём говорят пожилые женщины.
Ну мало ли: вдруг его мама решила завещание составить на свою лучшую подругу… Он должен был быть в курсе всех событий.
А через два месяца после появления Зоси в квартире Елена умерла.
Лариса Петровна тогда сама не своя была. Так жалко было ей подругу. Глеба ей тоже было жалко. Хоть и взрослый он мужик, но всё-таки мать потерял.
В общем, она помогла ему с организацией похорон, и периодически подбрасывала ещё немного денег, чтобы он себе и кошке еду покупал. А он эти деньги тратил только на дешёвый алкоголь и сигареты. Впрочем, Лариса Петровна об этом не знала.
– Ну что, тёть Лар, дадите мне денег? – снова спросил Глеб и усмехнулся.
– Да-да, сейчас… – дрожащими руками Лариса Петровна полезла в свою сумочку и достала кошелёк.
– А ты чего здесь сидишь, Глеб, – спросила Лариса Петровна, протягивая ему двести гривен одной купюрой. Меньшей купюры у неё в кошельке просто не было.
– Дык, отмечаю… – заплетающимся языком ответил он.
– Что отмечаешь? – не поняла Лариса Петровна. «Наверное, он хотел сказать, что поминает…» – подумала она.
– Так это, – широко заулыбался Глеб, – я же теперь свободный человек, вот и отмечаю. Пока мамка жива была, я ничего без её ведома сделать не мог. А скоро вот вступлю в права наследования, продам квартиру, а деньги вложу в дело какое-нибудь прибыльное.
– Как продашь квартиру? А жить ты где будешь? Ты, Глеб, не сходи с ума. Квартиру продавать нельзя. Тем более что ты не один, а с кошкой. Её-то ты куда потом денешь?
– Вы про Зосю, что ли? – разразился Глеб истерическим смехом. – Она давно уже на улице живёт.
– Как это она на улице?! Ты что, выгнал её?! – схватилась за сердце Лариса Петровна.
– А на кой она мне нужна. Матери она всё равно не помогла, так что обманули вы нас, а кормить её просто так я не собираюсь.
– Господи, какой же ты болван, Глеб! А ты мне не мог сказать? Я бы забрала её себе. На улицу-то зачем было выбрасывать?
– Ну извините, тёть Лар. Я думал, что вы специально нам её отдали, потому что она вам в тягость, и был уверен, что обратно вы её не заберёте. А смысл тогда было к вам подходить. И вообще, чего вы так переживаете? Это же всего лишь кошка.
– Давай обратно, – требовательным тоном сказала Лариса Петровна и протянула руку.
– Кого? Кошку? – Глеб еле сдержался, чтобы не заржать.
– Деньги давай обратно, которые я тебе дала. Не достоин ты моей помощи, Глеб.
– А вы мне ничего не давали, – хитро прищурился он.
Лариса Петровна поняла, что деньги он возвращать не собирается, поэтому просто махнула на него рукой, сказала на прощание, что он об этом ещё пожалеет и пошла домой. А пока шла, твёрдо решила, что больше помогать ему не будет. Никогда.
Придя домой, Лариса Петровна поставила пакет с продуктами на пол, после чего сразу же вышла обратно.
Она должна была найти Зосю и забрать к себе. Пять кошек многовато, конечно, для неё, но оставить добрую трёхцветную кошечку на улице Лариса Петровна не могла.
Тем более что она сама в какой-то степени была виновата. Надо было раньше узнать у Глеба про Зосю.
«Он ведь её даже не кормил, наверное…» – в ужасе подумала она.
– Хоть бы только Зосенька жива была, – еле слышно бормотала себе под нос Лариса Петровна.
Однако через три часа непрерывных поисков надежда на то, что она найдёт её, начала таять…
И когда Лариса Петровна, почти выбившись из сил, уже опустила руки и хотела возвращаться домой, за её спиной вдруг раздалось чьё-то мяуканье. Тихое, неуверенное…
Быстро обернувшись, пенсионерка увидела на дороге трёхцветную кошечку. Это была Зося.
То ли она случайно здесь оказалась, то ли видела, что не чужая ей женщина её ищет, и решила подойти. В любом случае Зося нашлась, и это было самое главное!
– Ко мне пойдёшь домой? – всхлипывая, спрашивала Лариса Петровна у кошки.
И Зося, прижавшись к пенсионерке всем своим телом, дала понять, что она совершенно согласна.
Кошки Ларисы Петровны с радостью приняли «пополнение», с первых секунд окружив Зосю своим теплом и любовью, а хозяйка квартиры тем временем уже готовила для своих питомцев ужин.
Готовила и… тяжело вздыхала изредка:
«Наверное, единственное, что я никогда не пойму и не приму: это когда человек по собственной воле превращается в бесчувственную деревяшку. Ни о матери не смог позаботиться, ни о кошке… Ещё и вышвырнул её на улицу. Разве человек, у которого есть хотя бы капелька совести и крупица души, может так поступить? Всё, что его интересует в этой жизни – это деньги. Жалкие бумажки, на которые ни счастья, ни любви не купишь…»
– Ну что, мои хорошие, идите ко мне, ужинать будем, – крикнула Лариса Петровна.
Пять кошек тут же спрыгнули с кровати, на которой грели место для своей хозяйки, и побежали на кухню.
Но прежде чем приступить к трапезе, они долго стояли рядом с женщиной, взяв её в плотное пушистое кольцо и коллективным урчанием выражая ей благодарность. Не за еду.
А за то, что она есть…
– Ну вот что вы со мной делаете, хорошие мои, – растрогалась вдруг до слёз Лариса Петровна.
Да, кошачью любовь не каждый способен понять и принять, но те, кто способен, те – по-настоящему счастливые люди.
Спустя полгода Лариса Петровна, как обычно, отправилась с утра пораньше в магазин за продуктами, и случайно встретила там Глеба… Выглядел он очень плохо – заросший, грязный, в какой-то старой рваной одежде. Глеб её узнал и сразу поспешил к старой знакомой.
– Тёть Лар, здрасьте! Вы мне денежек не подбросите немного? А то я на улице сейчас живу, есть хочется…
– А почему на улице? У тебя же квартира есть, – сухо спросила Лариса Петровна.
– Да продал я квартиру. Хотел средства в прибыльное дело вложить, но ничего не получилось. Обманули меня, в общем.
– Я же тебя предупреждала, что не надо квартиру продавать. Ни с чем останешься. Так и вышло. Эх, Глеб, Глеб… Ну почему ты такой непутёвый?
– Тёть Лар, меня уже поздно воспитывать. Вы мне лучше денег дайте.
– Не дам, Глеб. Ни копейки тебе не дам. В тот день, когда я узнала, что ты кошку на улицу выгнал, я сама себе пообещала, что больше помогать тебе не буду. Так что как-нибудь сам теперь крутись. Да и пора бы тебе взрослеть, Глеб…
Он, конечно, обиделся. Даже хотел было силой отобрать деньги у старушки, но в тот самый момент из магазина вышел молодой парень, который тут же поставил его на место.
Точнее – усадил в угол.
Потому что после того, как Глебу «прилетело» несколько раз по голове, стоять нормально он уже не мог.
Больше Лариса Петровна Глеба не видела, не слышала и не вспоминала. Она даже не знала, жив ли он или нет.
Но вины своей перед ним она не чувствовала (ну за то, что не помогла тогда возле магазина). Он сам выбрал такую жизнь, сам решил стать бесчувственной деревяшкой. Вот и получил то, за что боролся. И ничего, увы, не поделаешь.
Всех людей не спасёшь. Как и всех бездомных кошек тоже. Но последних хотя бы хочется спасать.
А таких, как Глеб…
Таких не хочется…
Три-четыре раза в месяц Лариса Петровна приходила на кладбище к своей умершей подруге и убирала у неё на могилке. Больше ведь некому это делать. А ей и в радость это – позаботиться о Елене. И пока ноги ходят, а руки держат – она будет приходить к ней.
